скачать книгу бесплатно
Записки самурая Джо-Сана
Алексей Александрович Дельвиг
Джо-Сан – суперагент из самурайского рода – проходит через удивительные приключения, выполняя многочисленные миссии по заданию мифического Тайного Ордена Магов (ТОМ) и его боевых структур, созданных в доисторическое время для вселенской борьбы со Злом. Джо-Сану помогают его друзья: ниндзя Рене, учитель Гэнкито Кондзё, старец Феодор Козьмич (Император Александр I), граф Алессандро Калиостро, кот Манул и другие. Действие происходит в разные отрезки времени (от юрского периода динозавров 150 миллионов лет назад до настоящего времени), во многих странах (США, Япония, Китай и т.п), и самых необычных местах (пирамида Хеопса, древнеегипетское царство мёртвых Осириса, московские подземные катакомбы и т.п.). По ходу борьбы с мифическими существами и более реальными врагами ненавязчиво описываются военные тактики, применяемые самураями и ниндзя в сражении и исчезновении с поля боя, вооружение, методы борьбы и психологической подготовки, а также японские эстетические и философские принципы.
Алексей Дельвиг
Записки Самурая Джо-Сана
© Алексей Дельвиг, 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Перископ-Волга», 2022
В качестве необходимого вступления
«Только дух, проникнутый Пустотой, может совладать с любым препятствием».
Дзэнский патриарх Такуан (1573–1645).
Рыцарский Орден под названием Тайное Общество Магов (или ТОМ) вместе с другими силами Света борется против сгущающихся армий Тьмы[1 - Инь и ян – основополагающие принципы китайской философии, которые обозначают противоположности, как в данном случае зло и добро, или тень и свет, соответственно.], для чего контролирует и реально воздействует на всё происходящее на земле, стараясь по возможности усиливать крен в сторону Добра. Вполне вероятно, что вы и сами чувствовали его присутствие или, по крайней мере, ощущали её необходимость.
Отметим, что, обладая единственно реальной властью, Орден ТОМ осуществляет свою деятельность совершенно независимо от политических партий, конкретных политиков, спортсменов, «звёзд» или представителей средств массовой информации, которые мнят, что они-то как раз и правят миром. Ибо настоящая власть не терпит суеты и излишней публичности… К сожалению, порой перечисленные категории субъектов начинают воспринимать окружающие обстоятельства, себя самого и свою миссию слишком серьёзно, тем самым безотчётно поступая на службу тьмы и попадая в сферу пристального внимания Ордена ТОМ. Для нейтрализации этой ситуации в структуре Ордена существуют отработанные подходы в виде, например, специализированных подразделений, состоящих из высших профессионалов, о чём будет рассказано чуть ниже. Вся структура существует с незапамятных времён, возможно даже начиная с эпохи динозавров, и в разные исторические эпохи наблюдалась волнообразная активность её работы, к чему мы тоже ещё вернёмся.
По понятным соображениям охраны чувствительной и суперсекретной информации, что неизбежно пролило бы свет и на механизмы, используемые Орденом в своей работе, я не могу назвать полный структурный и личностный состав Ордена ТОМ, перечислить все его задачи и функции или обобщить сферы его интересов. Тем не менее, с некоторыми индивидуумами я столкнулся в своих приключениях, описанных на страницах этой книги, а потому не будет большим преступлением сказать, что в него входят такие мощные личности с реальной властью и влиянием в этом и/или других мирах, как, например, бог древнеегипетского загробного царства Осирис[2 - Царство Осириса – в древнеегипетской мифологии – часть загробного царства Дуат, где обитают души праведников.], старец Феодор Козьмич[3 - Феодором Козьмичом назвался император всея Руси Александр I, когда он, согласно легенде, в конце жизни удалился от мирской суеты в скит.] или Сенсей Гэнкито Кондзё[4 - Сенсей Гэнкито Кондзё на русском языке соответствует переводу «Учитель Валера Козлов».] школы боевых искусств Тэнсин Сёдэн Катори Синто Рю, что находится в регионе Канто на острове Хонсю в Японии. Безусловно, даже только эти названные индивидуальности подчёркивают серьёзность задач и деятельности Ордена ТОМ.
Может возникнуть вопрос – кто же руководит Орденом? Как ни странно, несмотря на мою деятельность в структурах Ордена, я долгое время не задавал себе этот вопрос – воистину, с подножья горы её вершину не разглядишь!.. Или, если угодно, с воды видна только надводная часть айсберга… Дочитавшие же до конца наиболее любопытные читатели будут вознаграждены и ответом на этот вопрос! Впрочем, в той же степени, как и на несколько неожиданную кандидатуру следующего лидера Ордена ТОМ…
Однако вернёмся к описанию Ордена ТОМ. В своей невидимой для постороннего взгляда, а потому и эффективной, работе Ордену ТОМ помогают, так сказать, «подотчётные» структуры, как, например, Ордены FIF[5 - Knightly Order “Fairly Important Folks” (Order FIF) (англ.) – рыцарский Орден «Довольно-таки Важные Ребята».] и The Quarter Ltd.[6 - Орден The Quarter Ltd. – Общество с ограниченной ответственностью «Квартер» насчитывает 12 братьев возрастом от 30 до 40 лет. М. М.]. Организацию и цели работы этих так называемых «боевых» подразделений я опишу чуть позднее. Здесь же я только кратко обобщу, что первый Орден занимается выявлением зарвавшихся и потерявших человеческие ориентиры олигархов, политиков, «звёзд» и т. п., а второй даёт им понять о несоответствии их поведения общечеловеческим представлениям о добре, вручая им символы скорого «увольнения» в виде американской монетки в 25 центов. Если же «товарищ не понимает»[7 - Жванецкий «Диспут».], то имеются и более низшие, исключительно зачищающие Ордены, которые занимаются подметанием сцены, так сказать, и её подготовкой для многочисленных рвущихся в бой новобранцев.
В мою задачу не входило описание этих низших структур Ордена ТОМ, хотя и в их работе есть много неожиданных и интересных нюансов. Например, как мне стало известно от моего приятеля ниндзя[8 - Ниндзя (яп.) – также синоби, переводится как ««тот, кто крадется» или «скрывающийся». Ниндзя – это высококвалифицированные наёмники (преимущественно из деревень Ига и Сига) в феодальной Японии, применявшиеся в основном для сбора информации. Вокруг ниндзя сложились легенды об их уникальных способностях ходить по воде, исчезать из вида и управлять стихиями.] Рене, которого дотошный читатель, несомненно, заметит на страницах этой книги, состав этих отрядов чаще всего набирается из низшего сословия синоби, которая называется генин[9 - Генин (яп.) – низший ранг ниндзя.]. Интересно и то обстоятельство, что бойцы низовых Орденов чаще всего вообще не представляют о существовании Ордена ТОМ! Им кажется, что более высший Орден даёт им боевое задание – этот момент, я надеюсь, будет выпукло показан в книге. Таким образом, кто бы в данный момент ни служил в многочисленных подразделениях Ордена ТОМ, они всегда видят только своё микроокружение и непосредственного начальника.
Как вы уже догадались, я описываю здесь только те события, в которых сам принимал непосредственное участие, так что они совершенно и абсолютно правдивы. По странной прихоти судьбы (или Ордена ТОМ, – кто знает?), некоторые из этих событий выходят за рамки отдельной человеческой жизни и произошли в отдалённые исторические эпохи. Это всего лишь говорит о том, что никому доподлинно не известно абсолютно ВСЁ об Ордене ТОМ! Вполне возможно, что и он сам является частью более крупной организации, и кто-то другой опишет в своё время более высокие структуры! Тогда ваш покорный слуга, Джо-Сан, будет первым и самым заинтересованным читателем такой книги!
А вам, кто держит в руках эту книгу, мне хочется пожелать пройти вместе со мной через те захватывающие приключения, которые выпали на мою долю, прежде чем я вступил в обладание всеми знаниями человечества и смог поселиться в крошечной комнатке в горе Йонаха, являвшейся ранее частью замка Сюри на острове Окинава в Японии.
И последнее. Эту книгу мне посоветовали написать такие яркие личности, которым будет отдано должное на этих страницах, как монгольский кот Манул, старший брат старообрядцев Савелий из общины «Восточный лес» в Забайкалье, а последним был граф Алессандро Калиостро, с которым я встретился в последней главе. Думаю, что все они имели в виду не только необходимость живописать наши общие приключения и тем самым написать ещё миллион первую книгу на эту неисчерпаемую тему. Вероятно, предполагалось, что я расскажу о тех бойцах невидимого фронта, кто, несмотря ни на что, пытаются бороться, не зависеть от чужого мнения, развивать свои способности, идти своей дорогой в надежде, что она, возможно, приведёт к чему-то толковому!
#####
Aвтор взял на себя право вольного/фантазийного толкования или объяснения причин реально произошедших и всем хорошо известных исторических событий с участием двух-трёх названных по фамилиям конкретных политиков, упомянутых в этой книге. Все остальные герои – чисто вымышленные, а их высказывания или умозаключения – их собственное дело и ни в коей мере не отражают мнение автора на тот или иной счёт. Следовательно, любые совпадения с реально существующими лицами или событиями носят чисто случайный характер, что нисколько не входило в задачу автора.
Для облегчения чтения и понимания многочисленных понятий, как правило, обозначающих разнообразное вооружение и технические приёмы, применяемые ниндзя и самураями, книга снабжена подстраничными сносками, а в конце книги дан короткий глоссарий использованных терминов.
Глава I
Несколько слов об Ордене The Quarter Ltd
Первый Орден, или как мы его зовём «братство», в котором мне привелось служить, назывался The Quarter Ltd. Эта очень эффективная организация объединяет высших профессионалов боевых искусств разных школ, как, например, самурайской и ниндзя. Это и понятно, так как все мы – прямые потомки какого-нибудь легендарного полководца или воина, как, например, Юлия Цезаря, Публия Корнелия Сципиона, Александра Невского, Тамерлана, Чингиз-хана или менее известных, но не менее достойных, например, легендарного самурая Ходзё Удзицуна[10 - Ходзё Удзицуна (XVI век) – являлся старшим сыном знаменитого военачальника Исэ Соуна из элитарного самурайского рода.], как в моём случае.
Начало периода стабильно высокой и даже повышающейся активности Ордена The Quarter Ltd в новой и новейшей истории можно условно отнести к 1831 году. Это событие никак не связано с образовавшимся в том же году Французским Иностранным легионом, хотя он и преследовал ряд близких нам целей в прямом и переносном смысле. Дело в том, что новое время выдвинуло на передний план новый тип политиков и новые проблемы с ними связанные, что и потребовало от Ордена пересмотра принципов своей работы. Поводом к этому послужила безвременная смерть мало известного современному молодому поколению поэта Антона Дельвига, каковое событие член Ордена американский президент Андрю Джексон считал эсхатологическим и имеющим всемирное значение. Именно этот русский литератор-интеллектуал стал символом одной из первых невинных жертв тиранов и антинародных режимов новой истории человечества. Это злодеяние было совершено императором Николаем I опосредованно через главного начальника III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии графа А. Х. Бенкендорфа и настолько поразило наших шефов из Ордена Fairly Important Folks (FIF) и более высокой инстанции Ордена ТОМ, что было решено трансформировать стратегию и тактику Ордена The Quarter Ltd для предотвращения и решения подобных проблем в будущем.
О нас в своё время узнают все те, кого сейчас заслуженно или нет называют «звёздами». При приобретении большого влияния, известности, денег и/или власти и, самое главное, их использовании не во благо, а во зло, уполномоченный от Ордена FIF напоминает «счастливчику» об обязательствах и персональной ответственности человека, а равно и информирует о существовании следящего за их исполнением Ордена. Их вежливо предупреждают, что меньше всего на свете политики или другие известные люди, ставшие «звёздами», хотели бы найти на своём столе обыкновенную американскую монету в четверть доллара[11 - Quarter (англ.) – квартер или монета в 25 американских центов. Для Ордена этот символ служил напоминанием о святом для самураев понятии «баби», то есть «философии бедности», принципы которого были нарушены данным политиком, тем самым нарушая законы природы и всего мироздания.], или квартер, образца 1831 года в случае нарушения принципов Ордена! Этот символический жест говорит об окончании контракта, а часто и самой жизни «звезды».
Мы работаем поодиночке, но порой, как во время Карибского кризиса 1962 года, синхронно могут выступить два наших брата. Один под видом капитана Зёмина вошёл к генеральному секретарю ЦК КПСС Никите Сергеевичу Хрущёву и после короткого доклада сказал:
– Никита Сергеевич, вам в вашу коллекцию передана какая-то редкая американская монета, видимо, коллекционная, аж 1831 года! Разрешите идти? Do not shoot the messenger![12 - Do not shoot the messenger! (англ.) – Не стреляйте в посланника! Эти слова являются обязательной фразой, на которой заканчивается ритуал передачи The Quarter. Стрелять в нас бесполезно. Некоторые иногда пытались, – мир их безвременно усопшим душам. Но «звёзды» крутые только на своём звёздном небосклоне, так что попытка убрать нашего брата – большая редкость.]
В тот же момент на другом конце земного шара президент США Джон Кеннеди также получил аналогичную монетку. Именно после этого последовал исторический телефонный разговор между лидерами СССР и США и разрешение первого ядерного противостояния между двумя супердержавами. Чем закончили свою жизнь эти лидеры, всем тоже хорошо известно: Кеннеди был убит через год после этого, а потом ещё через год и Хрущёв лишился поста генсека. Как вы уже знаете, – мы лишь вручаем полагающиеся им quarters!. Просто не надо заходить слишком далеко в государственных и личных амбициях и ставить человечество перед угрозой ядерной войны…
Самому попасть в ряды Ордена невозможно, тем более, что те, воистину исключительные таланты, которыми надо обладать, имеются у единиц. Конечно, когда достигаешь определённого уровня технической и психологической подготовки до вступления в Орден The Quarter, то возникает некое смутное понимание того, что такая организация должна существовать, просто обязана… Иначе всем нам труба! Впрочем, это отражает и мнение большинства населения! Фактически же претендент уведомляется о существовании братства при вербовке в ряды Ордена The Quarter и получает с посыльным нехитрую форму для заполнения.
Так случилось и со мной в какой-то момент моей жизни, но об этом я расскажу в своё время несколько позже.
Глава II
Служба в элитных снайперских войсках
Начну с того, что, сколько себя помню, я был очень точен, но не в смысле, например, явиться вовремя в школу, а в смысле точности стрельбы, кидания камней и ножей, стрельбы из рогатки или самодельного арбалета, а позже и духовой винтовки. Пять выстрелов стоили 10 центов, что было очень дорого, но если я попадал все 5, то мне давали лишнюю пульку, или «милую», как говорил сидевший там Затёртый гражданин[13 - Затёртый – Известен в Ордене The Quarter тем, что именно он вручил квартер президенту США Джону Кеннеди. Подробности операции до сих пор засекречены.].
Было у меня и ещё одно гораздо более редкое качество, которое открылось вполне случайно и после достаточного развития первого в разного рода спортивных секциях, носящих, по мере роста горы отстрелянных гильз, всё менее и менее спортивный характер. Вероятно, я был напрочь лишён «спортивного характера», то есть желания победить любой ценой. Для меня было неважно быть первым, или беспокоиться о равенстве или неравенстве, справедливости или её отсутствии. Для меня единственно важным было попасть в цель, причём род цели не имел значения, что по непреклонной, как солнечная орбита, траектории вывело меня на военное поприще.
Потом пошли всё более и более закрытые, удалённые и, наконец, элитные снайперские курсы, школы, академии. Моей заветной мечтой было класть пуля в пулю на 10 км и более, что невозможно… ну, скажем, было невозможно! Втайне ото всех я разработал особую оптику, которую я мог за минуту приспособить к любой винтовке.
Я ещё не был готов признаться самому себе, что всё, что я хочу в жизни – это работать с целью, а поэтому я пока порой нарочно промахивался, чтобы не становиться профессионалом. Странно, но это было ещё сложнее, чем попадать в цель, так как ты невольно всё равно ставишь при промахе некую внутреннюю задачу, ну, например, уйти на дюйм левее, правее и т. п. А ведь ТАМ тоже не дураки сидят…
– Ну как, пули-то не теряешь понапрасну, не так ли Джо? – спросил меня щупленький командир элитных снайперских подразделений по имени Роджер, которого все звали Айсберг.
О нём ходили легенды. Говорили, что он служил в Арктике и так изучил айсберги, что знал их единственное уязвимое место величиною с цент. Как оказалось впоследствии, он тоже раньше состоял в братстве Ордена The Quarter. Именно он отдал последний в своей карьере quarter румынскому диктатору Чаушеску… Он это сделал легендарно-красиво, переодевшись в самого румынского партийного лидера. В таком виде Айсберг прошёл через весь огромный дворец и, заменив зеркало, встал вместо него. После долгого передразнивая генсека Чаушеску, чтобы немного поразвлечься, он протянул последнему истинному коммунисту честно заслуженный quarter!
Обо всём об этом я узнал позже, а пока он был мне, как и всем остальным, известен одним своим выстрелом (а при арктическом холоде у тебя и есть, как и в жизни, только один выстрел), когда он аккуратно уложил весь айсберг на палубу вражеского эсминца, «случайно» забредшего в наши закрытые секретные воды… Это была красивая, чистая, филигранная работа… Такие люди видят тебя насквозь.
– Не понимаю, о чём вы говорите, сэр! – по-военному чётко ответил я.
– Понимаю. Кладёшь, значит, их, «милых», кругом диаметром в дюйм? И издалека ведь, поди?
– Работа такая, сэр! – с непробиваемой улыбкой гнул я своё.
– Врёшь, такого быть не может! Неужели 8 км? И оптику ведь подвёл, паршивец… Идти надо дальше, может так и придёшь в Ор…
– Да как же я без ребят, без вас? – пропустил я лирическую нотку, что мне всегда плохо удавалось, как вышло и на сей раз.
– Какие ребята? Ты с ними ни слова не сказал за 2 года, а меня так вообще в первый раз видишь. Завтра проверим тебя, снайпер-молчун.
Назавтра снова к Айсбергу вызвали:
– Задание лёгкое тебе даю, по нраву ты мне пришёлся! Молчунов люблю! Ты, наверное, заметил, что точно на запад стоит дерево, отсюда все 12 км будет. Ты на него залезаешь, и вот этой червонной даме в рамочке, аккурат через окно в червонное её сердце и кладешь «милую»!
Меня такое задание смутило, так как мне дали все подсказки: расстояние, цель, рефлексия из оконного стекла, возвышение над местностью… Что-то было не так.
– Роджер, ты уверен? – прошептал один из членов комиссии по распределению кадров.
Он был по факту из военного министерства, поэтому не смыслил в нашем деле ни на гильзу. По внезапной теплоте, мелькнувшей в глазах Айсберга, я понял, что мы понимаем друг друга – главное испытание будет впереди. И мы оба знали, что это будет действительно серьёзно, очень серьёзно…
Под ободряющие возгласы комиссии я взобрался на дерево, приладил свою оптику и прицелился. Все закрыли глаза. Вот только тогда я стал моей «милой», ощутил холодный ветер, поморщился от отсвета оконного стекла, почувствовал непреодолимый магнит этого червонного сердца, в которое я вошёл легко, и спокойно лёг рядом, как любовная записка перед расставанием, постаравшись не столкнуть рамочку с подоконника…
– В самую середину, рамочка только чуть пошатнулась. А «милую» – рядом положил, чтобы не искать потом по всей комнате! Увидеть такое – честь! – отрапортовала трубка полевой связи.
Дальше всё было честь по чести: «милая» на грудь в подарок, своя оптика и диплом в карман.
– Зайдёшь ко мне? – спросил Айсберг.
– Главное испытание?
– Оно!
Мы стали на равных, а это непередаваемое счастье говорить, а больше пропускать ненужные слова или вообще молчать, на равных. На столе лежала схема места, которое остро нуждалось в «милой». Наши заложники. Один сменяемый часовой. Пустыня. Никаких деревьев. «Милую» можно послать только из одного места, а оно патрулируется чертовски плотно.
– Всё, что мы можем – это доставить тебя на место ночью, дальше ты один…
– Знаю, ты всегда один…
– «Милую» надо послать вечером на следующий день, то есть целый день ты должен быть на месте. Потом пойдёт операция по спасению заложников под твоим прикрытием, а затем мы тебя забираем… На месте всё поймешь.
Айсберг хотел еще что-то сказать, но потом передумал.
На месте я удобно устроился и исследовал через оптический прицел цель. Всё просто, если не брать во внимание эти гадкие патрули. Беспокоил меня сам выстрел – расстояние всего с километр, окно на восток (солнце слепить не будет), там прямо в окне сидит человек, да так, что камнем можно уложить и безо всякой «милой»… Что-то не так, слишком просто, так быть не может. Смотрю на заложников – картина пёстрая: от ничего не понимающих разухабистых молодцов-десантников до какого-то невзрачного типа в углу. Постойте, он мне нужную траекторию хода пули глазами показывает – так это один из нас!.. Поняв ситуацию, я похолодел. Да и Невзрачного я узнал – ещё одна ходячая легенда оказалась, хоть и не был он никогда в Ордене – ближний бой у него хромал…
Отмечу уж, кстати, ещё одну мою способность… Я порой мог задуматься и застыть, что, к счастью, в обычной жизни ненаказуемо. Никто не придавал этому большого значения, так как, во-первых, так делали многие из семьи, а, во-вторых, это никому не мешало, включая и меня. Но я скоро обнаружил, что моё застывание может делать меня невидимым, а вот это, конечно, не всегда удобно или к месту, да и люди могут подумать чёрт знает что! А люди, за редчайшим исключением, желают тебе зла и в лучшем случае, особенно если не могут, его не делают. Это я усвоил довольно рано, а посему тщательно скрывал эту свою особенность… видимо, не столь уж и тщательно, раз мне такое главное испытание дали!
– Задумываешься и исчезаешь порой, милок? – спросила меня как-то бабушка в детстве, совершенно спокойно, штопая носок.
– Ага! Это хорошо или плохо, бабушка?
– А вот я тебе историю расскажу, ты и поймёшь. Когда мы жили в Южной Каролине, узнали мы как-то, что нас ни за что, ни про что рабы с соседней плантации придут назавтра убивать. А у нас и рабов-то отродясь никогда не было! Всё сами делали… Забежал один друг к папе моему предупредить. Сказал, что у кого просто всё отнимут и на улицу выкинут, а каждую десятую семью, как говорили в Древнем Риме, децимируют, а по нашему – подчистую вырежут. Мы, по его подсчётам, как раз десятые оказались. Папа мой тоже, вот как ты, мог отключаться[14 - Способность абстрагироваться от тягот жизни очень ценится у самураев, так как готовит их к правильному следованию по пути Бусидо (путь и кодекс самурая). Кроме того, здесь явно прослеживается врождённое владение техникой исчезновения ниндзя, которая в общем виде называется Онгё-дзюцу.] и пропадать. Мама сама не своя стала, а папа просто крепко задумался, а перед ИХ приходом обнял нас всех, и мы пропали… Так нас и не нашли, а потом мы в бега подались. Вот и думай сам! – закончила она одновременно и рассказ, и носок.
Невзрачного того знали как Кривуля. Нет, он не был кривой, но «милых» посылал по любой траектории. Уж не знаю, физические там были какие законы задействованы, может быть, ветер, дождь, или солнце с одной стороны «милую» больше грело, но факт оставался фактом – они летели и за угол, и рикошетом, и под 90 градусов, если Кривуле так надобно было. Никто его секрет не знал… А мне как её послать, чтобы сделать, как он велел? Спросил я его через прицел – не могу я, не знаю как. Погрустнел он сначала, потом рукой ещё раз показал, да так, что на него десантник с презрением посмотрел – совсем дед съехал! А показал он, что надо все мышцы одним выстрелом заморозить, чтобы смертник не успел зажатую в руке кнопку пояса смертника нажать!
Тяжело было весь день ружье и прицел обнимать в отключённом состоянии, чтобы как прадеда моего ударом по голове не приголубили. Он белкам в глаз стрелял при ночной охоте в Скалистых горах… Нашлись и по его душу браконьеры, а он не успел вовремя отключиться… Но справился я – не заметили. Задним числом я понимаю теперь, что я замаскировался под камень, используя врождённую способность к особой технике ниндзя Хенге-но-Дзюцу[15 - Хенге-но-Дзюцу (яп.) – техника перевоплощения ниндзя в другого человека, животное или предмет типа камня, как в данном случае.]… Пока сидишь в своей засаде, чего только не передумаешь…
А тем временем патруль уже поскакал восвояси и поднял с одной стороны песок – именно так, как Кривуля и советовал… «Милая», как ей доктор прописал, вошла сзади в череп в области мозжечка, сделала лёгкий поворот и прошла через весь позвоночный канал, сжигая спинной мозг и замораживая навек все мышцы. Смертник превратился в статую. Я перевёл прицел на Кривулю – мы не благодарим друг друга, мы киваем, и эти кивки дорогого стоят…
Глава III
Школа самураев сенсея Гэнкито Кондзё
После успешного прохождения главного испытания, по сути означавшего, что я могу работать с дальними целями, я несколько лет провёл в Японии в школе боевых искусств Тэнсин Сёдэн Катори Синто Рю. Там я «делал» ближние цели с помощью самурайского меча дайто[16 - Дайто (яп.) – длинный самурайский меч (длина более 60 см).] под руководством сенсея Гэнкито Кондзё. Обучение было более чем интенсивным – ведь мне надо было пройти самурайскую науку, а самое главное, пропитаться самурайским духом, всего за несколько лет. В первую очередь я должен был овладеть крепким внутренним трилистником бусидо[17 - Бусидо (яп.) – путь воина или путь к себе, который объединяет моральный, этический, философский и военный кодекс самурая.], состоящим из ти, дзин, и ю (мудрость, человеколюбие и храбрость) с преобладанием, конечно, техники и решительности. На удивление, мне давались легко все премудрости самурайского дела и образа жизни: вероятно, сказывались мои самурайские корни, так что в самое короткое время я не только хорошо овладел моим дайто, но и вполне сносно стрелял из лука, кидал копьё, скакал на лошади и разбирался в тонкостях явары[18 - Явара (яп.) – также джиу-джитсу – особый род боевых искусств без оружия, который использует, наподобие айкидо, знание анатомии с целью использования болевых точек для ударов и захватов, что приводит к обездвиживанию противника.], не говоря уже об успехах в каллиграфии, тактике, литературе и искусстве… Сенсей не мог на меня надивиться, да и я сам был весьма поражён своим скорым успехам.
Несомненно, в моих успехах основную роль играл учитель – недаром в Японии – это самая почитаемая специальность… Учитель был настоящий, потомственный самурай. Он говорил мало, и тем весомее были его слова. Некоторые были мне тогда непонятны, но в памяти остались на всю жизнь… Как-то, когда мы отработали вдвоём в учебном спарринге кэндо[19 - Кэндо (яп.) – фехтование бамбуковыми мечами.] под сенью цветущей сакуры на праздник ханами[20 - Ханами (яп.) – праздник цветущей сакуры в Японии.], мы разговорились, и он сказал мне в ответ на какой-то мой незначительный технический вопрос о целях, которые мы преследуем с помощью дайто:
– У нас, самураев, есть только одна цель и путь – бусидо, а первая промежуточная цель – достижение югена[21 - Юген (яп.) – мистический, тайный, сокровенный. Одна из 10 форм прекрасного. Мистически-радостное познание сущности природы, бытия, предмета, состояния или события. Присутствие глубины и спокойствия в жизни и предметах искусства.].
Потом он посмотрел на меня и разъяснил с улыбкой:
– Тебе же сначала надо пытаться научиться чётко видеть и попадать в ближнюю и дальнюю цели, затем отделять себя от цели, служить ей, и, наконец, ты поймёшь цель, сольёшься с ней и достигнешь югена…
– А что будет после этого? – спросил я тогда беспечно, наслаждаясь журчанием кристально-чистого ручейка и отдыхом после изнуряющей тренировки.
Учитель внимательно посмотрел на меня и ответил:
– Если повезёт, то дальше после достижения югена ты пойдёшь по пути к икигай[22 - Икигай (яп.) – постижение цели своей жизни, что приводит к осмысленной и полноценной жизни, то есть к счастью.], да и после него путь не прекращается… Ничто и никогда не заканчивается… Не думай пока об этом – всему своё время! А пока запомни на сейчас: кем бы ты ни стал – не расставайся никогда с дайто! Он твой единственный друг и защитник, и он никогда не отсекает того, что уже само не отмерло. Это как скальпель в руках хирурга! Дайто может всё, но не всё может его хозяин…
– Как я узнаю, что иду правильным путём? – спросил я после длительного размышления.
– Если ты идёшь верной дорогой, твой меч становится короче, а ты сам – белее! – ответил учитель.
Я-то, дурак, думал, что это метафора!..
Глава IV
Расстрел в школе в Бронксе
Овладев техникой владения дайто, я должен был пройти «необходимую программу адаптации к обычным людским нравам» или, если угодно, приобщиться к жизни в мирской суете. Как я теперь понимаю задним умом, Орден The Quarter уже тогда опекал меня, помогал мне крепко встать на путь бусидо и постичь что-то за пределами дальних или ближних целей, а также излишне благородного самурайского окружения. Так или иначе, но я попал в начальную школу самого бедного, криминального и прямо-таки тошнотворного закоулка города Нью-Йорка в районе улицы Longwood Avenue в Бронксе. Я преподавал там каллиграфию под видом тусклого субъекта неопределённого возраста в пенсне и отягощённого вечно разваливающимся портфелем. Как-то я задал взбучку своим преступникам-малолеткам по какому-то совершенно никчёмному поводу. На этот раз Хью с задней парты заминировал и взорвал машину-автомат по продаже кока-колы в фойе школы… Вы скажете, ничего особенного, и окажетесь правы, – эти «милые детишки» выделывали и не такое. Вспомнить хотя бы для примера кровавую поножовщину с соседним клубом каратистов, отвратительную резню в доме престарелых или ограбление станции скорой помощи… На этот раз я перестарался и поставил под вопрос сами воровские принципы, царившие среди «невинных голубков». По их тёмному недовольству я понял, что назавтра меня будут убивать всем дружным классом, согласно всем бандитским постулатам круговой поруки, тем более, что я был слабее… как они тогда думали!
На следующий день, приковыляв в класс шаркающей походкой, я специально встал к ним спиной, понимая, что стрелять по всем законам профессиональной преступной теории и практики начнёт с задней парты белокурый милашка Хью с ангельской внешностью. Судя по отражению в медном шарике на верхушке большого глобуса, пуля была выпущена бесшумно и шла точно в мой мозжечок, точно также, как и моя «милая» несколькими годами ранее… Всегда приятно вспомнить свой первый приличный выстрел, хотя бы и в такой момент!.. Именно тогда, стоя спиной к классу, я понял, наконец, загадочные слова сенсея Гэнкито Кондзё о том, что «надо научиться отделять себя от цели…».
Поняв, что надо делать, я окончательно расслабился, и просто отошёл от своей оболочки, или образа, а сам благоразумно встал в угол и созерцал, как эти балбесы расстреливают фантомную цель, созданную по всем правилам Бунсин-но-Дзюцу [23 - Бунсин-но-Дзюцу (яп.) – техника клонирования, создающая копии ниндзя, что используется в ситуациях, подобной описанной в данном примере.]. Чтобы придать происходящему немного драматизма, я корчился в конвульсиях, внутри умирая от смеха! Потом мне надоело это развлечение, и я ушёл, оставив молодых садистов в полном недоумении, то есть в состоянии, в котором они в основном и пребывают от рождения и до самого конца своей бестолковой жизни. Этот бессмысленный расстрел классной доски вошёл в историю полицейского дела, криминалистики, патологической детской психологии и теории журналистского расследования как Longwood Shooting. Ни один из следователей и школьных психологов так и не смог добиться от «в целом очень прилежных учеников, достойных отпрысков порядочнейших родителей», почему они стреляли на протяжении 10 минут в классной комнате по доске, завалив весь пол разнокалиберными гильзами. «К счастью, никто не пострадал, вот только куда-то исчез их классный руководитель Джон Смит» – стояло в конце большой аналитической статьи в газете Cleveland Reviews, которая была написана одним ничего не понимающим экспертом по психологии чрезвычайных ситуаций.
Глава V
Траттория дона Себастьяна
Всё по той же программе «адаптации к диким людским нравам» для контраста меня забросили в самое скучное, а потому безопасное, место на планете – город Кливленд, штат Огайо. Я должен был представляться в виде старого мафиози с налётом таинственности и припудренного остатками воспоминаний и выдержанного сыра Пармезан. Поэтому я сразу по приезде «случайно» забрёл в тратторию «У дона Себастьяна» в районе Little Italy [24 - Little Italy (англ.) – маленькая Италия, которая занимает несколько блоков в районе Cleveland Hights.]. Пройдя через пустую закусочную и, поняв по фотографиям, что весь род дона Себастьяна до седьмого колена происходил из Венеции, я уселся за одним из столиков, застыв в позе каменного ожидания над статьёй с броским названием “Longwood Shooting. Hundreds of our sweet babies nearly died in New York”[25 - Longwood Shooting. Hundreds of our sweet babies nearly died in New York (англ.) – побоище в Лонгвуде. Сотни наших ненаглядных детишек чуть не погибли в Нью-Йорке.]. Отмечу, кстати, что почему-то абсолютно всё было переврано – уже не дети-бандиты стреляли по беззащитному старику, а как раз наоборот, отвратительный преступник, умело скрывавшийся под личиной учителя, расстрелял «из огромной базуки наших ни в чём не повинных ангелочков, оставив после своего бесследного исчезновения только горы отстрелянных гильз»…
Не прошло и 30 минут, как ко мне с презрительной миной всё же вышел из-за стойки весьма недовольный хозяин заведения, видимо, отчаявшись, что я, не дождавшись, уйду сам. Он гневно с оттенком вопросительной ненависти посмотрел на меня, а я, проигнорировав его впечатляющий выход на сцену, в типичной для венецианцев манере никогда не замечать неприятности и откровенное хамство, ответил на чистом венецианском наречии:
– Можете звать меня дон Джованни, улица Джузеппе Гарибальди, дом около сквера рядом с небольшой булочной, наша тишайшая La Serenissima[26 - La Serenissima (ит.) – светлейшая республика Венеция.]. Вы понимаете, кого я представляю?… Я тут проездом, в некотором роде инкогнито… Вы всё ещё поспеваете за моей мыслью и следите за моими словами?
Дона Себастьяна чуть не хватил удар от счастья! Много я перевидал в Японии бегавших без головы кур и всякой иной живности, в том числе и двуногих, но владелец траттории в Кливленде затмил их всех! В миллисекунду стол был накрыт с поистине венецианской щедростью (когда они хотят быть щедрыми), вся семья с выражением немого обожания стояла поодаль, а на моих коленях покоился описавшийся от волнения, абсолютно геометрически круглый внук дона Себастьяна по имени Антонио. Как водится, все говорили одновременно, включая и раздирающий селезёнку ультразвуковой писк наследника хозяина заведения. Я задавал вопросы про каких-то тётушек Чечилию и её брата по третьему браку их общей матери, про козни дона Ферлуччи, начальника соседнего арсенала, про его сомнительные связи с Флорентийской знатью и неловкое заигрывание с Ватиканом… Восторг венецианцев по этому поводу невозможно описать! Больше всех сам благообразный дон Себастьян что-то кричал про винный погребок в фундаменте дворца Дожей, куда нам с ним всенепременнейше надо будет как-нибудь завалиться…
Когда всё утихло, а пёстрая и разнокалиберная родня дона Себастьяна растворилась в кривых переулках маленькой Италии, я вышел на воздух и, вспомнив свою роль, в естественной и красочной позе умирающего старика-мафиози присел снаружи за одним из столиков в полном одиночестве. К тому же мне надо было пораскинуть мозгами, что делать дальше хотя бы в смысле места, где я мог бы сегодня переночевать. Через несколько минут в траттории не было куда яблоку упасть от наплыва туристов.
– Разве вы не видите – это же дон Корлеоне[27 - Дон Корлеоне – главный персонаж романа и фильма «Крёстный отец» про могущественный мафиозный клан семейства Корлеоне.] из фильма «Крёстный отец» – шептали они, показывая в мою сторону со смесью ужаса и преклонения, и готовы были платить любые деньги за более чем сомнительные яства, с которыми могли лишь посоревноваться разве что не менее отвратительные напитки.
Нежданный наплыв посетителей не прошёл незамеченным для владельца заведения господина дона Себастьяна, который с большой точностью вычислил до цента мою высокую ценность для заведения в качестве своеобразной наживки. Я уже собрался уходить и попробовать счастья в небольшом и более чем скромном отеле «Альказар», как венецианец подсел ко мне и завёл туманный разговор:
– Дон Джованни! Мы с вами практически родня, да и человек вы, по всему видно, благородный и со связями! А венецианцы должны помогать друг другу, как вы полагаете? Вот я и подумал – как вы посмотрите на моё предложение пока пожить у меня на полном пансионе?
Я внимательно посмотрел на него, ибо как раз помощь ближнему не относится к благочестивому списку добродетелей венецианцев, скаредность и жадность которых в Италии вошла в поговорку. Дон Себастьян сидел, закатив глаза от осознания собственной щедрости, а потом, спустившись на землю, добавил в конце самое главное условие:
– Единственная моя нижайшая к вам просьба, досточтимый дон Джованни, чтобы вы соблаговолили ежедневно вот так же иконописно отдыхать в кресле снаружи заведения в наиболее горячие часы. Это, похоже, нравится туристам: вы греетесь себе на солнышке с бесплатной газетой, сигарой и кофе, а доллары посетителей греют мой карман к нашей с вами пользе и на славу нашей дорогой и тишайшей La Serenissima!
