Дело 1. Пробуждение тьмы (Часть 1)

Секретная служба нередко делилась сотрудниками с частными поисковыми гильдиями, чьи заказы порой были настолько конфиденциальны, что одно неосторожное слово могло разрушить репутацию клиента. Мне, например, поручали выяснить, кто украл фамильную печать рода, найти пропавшие драгоценности, а однажды даже пришлось работать с десятком аур, чтобы определить подлинность завещания.

Тогда я узнала, что у эмпатов, занятых в поиске, есть особое понятие: абрис ауры. При первом знакомстве зрение различает, как перед тобой собирается силуэт, повторяющий рост и комплекцию владельца: не радужный, как мыльный пузырь, и не испещренный чакрами, как порой изображают на Земле. Он будто создан из расплавленного серебра, а в центре груди — яркий шар цвета стихии. Эмпатия создает особый, уникальный «код», который заставляет вспыхивать ауру при приближении или соприкосновении с нужным предметом и дает чувство, что неподалеку находится человек, абрис которого тебе знаком. В это время остальные ауры, если они присутствуют, блекнут.

Рому порой отправляли в пограничные отряды, где требовалось пресекать незаконные вторжения сордов в северных землях. По его словам, «боем» это было не назвать, но применять боевую магию приходилось. Его назначали и в группы по задержанию преступников. Как бы ни была хороша Килдерра, и здесь водились воры и убийцы. Ходили слухи даже о похитителях и торговцах людьми.

Супруга включили в группу по поимке типа, на счету которого был десяток похищенных девушек. И всякий раз, возвращаясь с задания, Роман ходил по дому, ругался на попавших под горячую руку слуг, и отчитывал их за мелочи, на которые я всегда закрывала глаза. Часто он вымещал злость на тренировочном манекене, стоявшем в пристройке. Он считал, что коллеги недооценивают его возможности, а ему никогда не нравилось быть на вторых ролях.

Моя эмпатия теперь позволяла видеть эмоции, а порой — чувствовать их буквально. Вот и сегодня меня обдало жаром, словно я оказалась перед открытым огнем. Не зная, как закрыться, я пошла на поиски источника, к которому вела серебристая дымка. Опять кто-то посмел задеть чувство собственного достоинства Романа Вайса?

Вытирая со лба выступивший пот — ярость мужа обжигала подобно открытому пламени — я застала Рому с мечом у деревянного манекена, от которого во все стороны летели щепки. Подходя ближе, я услышала, что «идиот Чарли» оставил мужа охранять черный ход, а их задание обернулось провалом.

— Самоуверенные дураки, — выплевывал слова супруг, заставляя меня расстегнуть пару верхних пуговиц платья. — Надо было слушать меня и бить сразу! Я так и знал, что он уйдет! В следующий раз плевать я хотел на их приказы, сам скручу эту тварь!

— Опять не получилось? — тихо спросила я, любуясь отточенными движениями мужа. — Может, стоит напроситься к вам в группу эмпатом?

— Еще чего не хватало, — прошипел в ответ Роман, словно вместо манекена перед ним стоял тот самый обидчик.

Он нанес удар такой силы, что в мою сторону полетели щепки; несколько из них застряли в волосах, чудом не задев лицо.

— Думаешь, мы стратегию не придумаем? — процедил он. — Парни с опытом, мы его все равно достанем. Главное — убедить Финнера. Он неплохой командир, но новеньких не особо слушает.

Он подошел ближе, извлек щепку из моей прически, провел пальцем по щеке:

— Прости, кисунь. Сложно годами стоять у руля, а потом стать подчиненным. Тем более с моим характером. Кстати, послезавтра едем к Торнам. Ты рада?

Наша семья постепенно привыкала к жизни в Литриме, а Моррисон помогал нам влиться в местное общество. Вскоре у нас появились хорошие знакомые.

Моей подругой стала Саранна, или леди Саранна гер Торн. Она выросла в семье виконтов — мелком дворянском роде, — а ее муж, Грег гер Торн, служил в одном из подразделений нашего ведомства и носил титул графа. Мы познакомились, когда нас с Ромой пригласили на ужин в честь успешного выполнения задания. Я поняла, что нашла родственную душу, едва мы начали беседовать.

— У вас восхитительный сад, — сделала я комплимент.

— О да, сама не нарадуюсь! — Она вдруг заметила пыль на платье и отряхнула ее. — Эллина, скажите, к какому портному вы ходите?

— То к одному, то к другому. Но больше всего мне нравится господин Ферр, — призналась я, вспомнив, как он по моим каракулям сшил восхитительное нижнее белье, не уступающее земному. — Попасть к нему непросто, но вы же понимаете, что значит найти своего мастера.

— Еще бы! — Она улыбнулась. — Эллина, а вы не против, если мы перейдем на «ты»? – И, не дожидаясь ответа, тут же спросила: — Ты любишь шоколад?

Мне импонировала ее способность легко перескакивать с темы на тему и продолжать беседу, как ни в чем не бывало. Неудивительно, что после того вечера Торны стали частыми гостями в нашем доме. Мне было приятно вдвойне от осознания, что титул вовсе не определяет, каким человеком ты будешь, а лишь обязывает к определенному поведению. Благодаря связям Саранны я знакомилась с новыми людьми — и пришла к неожиданному выводу: чем ниже титул, тем больше самомнения у аристократов Килдерры.

Все титулованные семьи носили особые приставки перед фамилией. Например, приставку «ди-» носили герцогские семьи, включая нашего непосредственного начальника; «кор-» указывала на титул маркиза, «гер-» — графа, «ви-» — виконта, «ле-» — барона. Простолюдины же были лишены каких-либо приставок.

Я поначалу постоянно путалась в титулах и обращениях, надеясь, что со временем разберусь. К счастью, в ведомстве существовало правило оценивать людей по делам, а не по происхождению. Возможно, поэтому титулованные коллеги не гнушались нашего простонародного прошлого.

Сара стала моим личным стилистом, постепенно раскрывая все тонкости местной моды. Мне было непросто привыкнуть к женским нарядам Космина — на Земле я не вылезала из любимых джинсов и коктейльных платьев. Хорошо хоть корсеты здесь не в ходу. Но когда приходилось надевать сначала нижнюю юбку, затем еще одну, а сверху — верхнюю или платье, я чувствовала себя настоящей матрешкой. Чаще всего выбор останавливался на расклешенной верхней юбки в складку — в ней я появлялась практически на всех званых обедах. Благодаря ей я пересмотрела свой взгляд на местную моду.

Однажды Саранна, ловко подхватив меня под руку, отвела в укромную беседку их сада, подальше от любопытных глаз, и тактично поинтересовалась:

— Лина, скажи честно, у вас проблемы с доходами? Эту юбку я вижу уже второй раз за полгода, а про то платье, в котором ты была в прошлый раз, я вообще молчу, — с неловкостью прошептала она.

Мне страшно хотелось надуть губы и демонстративно отвернуться. Потребовалось немалое усилие, чтобы не высказать свое недовольство вслух. Только модных критиков мне не хватало! Но, бросив взгляд на ее изысканный фиалковый комплект — бархатный жакет на двух серебряных пуговицах и юбку с элегантными фалдами, — я сдалась:

— Сара, я бы с радостью, но мой статус и мода высшего света... — я машинально поправила рыжую прядь, акцентируя внимание на необычном цвете волос. — Кровь не скроешь за роскошным нарядом. Какие уж тут модные портные и каталоги для простых смертных?

— Какие глупости! — вздернула носик упрямая блондинка – идеал аристократической внешности Килдерры. — Ты же подруга Саранны гер Торн, а наша фамилия еще кое-что значит в обществе. Отменяй все планы на завтра — мы идем к моему портному, затем к сапожнику, а потом и к парикмахеру. Из этих чудесных локонов получится прическа, которой позавидует сама Ее Величество!

Леди с почетной приставкой «гер» к фамилии сдержала слово. Вскоре мой гардероб пополнили платья из шелка, бархата и тонкого сукна, сшитые по последней осенней и зимней моде. Для графини и ее подруги двери лучших ателье распахивались радушно. Владельцы с готовностью демонстрировали редкие ткани, показывали эксклюзивные каталоги, привезенные из Фортезы. Признаться, даже моему взыскательному вкусу эти наряды пришлись по душе. Да и какая женщина устоит перед красивым платьем.

Здешняя мода напоминала стиль XIX века: длинные платья в пол со скромным шлейфом или без него. В холодное время года носили закрытые платья с высоким воротником и узкими длинными рукавами. Летом предпочтение отдавалось нарядам с открытыми плечами и спущенными рукавами. Иногда вместо платья надевали костюм, состоящий из короткого жакета на пуговицах и пышной юбки. Жесткие кринолины здесь почти не использовались — подол плавно ниспадал от талии мягкими складками.

Приемы проходили почти одинаково: мужская половина играла во что-то напоминающее покер, а мы с Саранной устраивали тихие посиделки с бутылочкой хорошего вина, фруктами, сладостями и нескончаемой болтовней. Обсуждали все подряд — от глубоких философских тем до модных платьев. Она непременно отмечала каждую мою обновку.

Из ее рассказов я узнавала об устройстве мира и местных традициях больше, чем за все уроки профессоров. По словам Саранны, огонь килдерцев был знаком благосклонности Сюра — верховного бога пантеона, создателя людей и покровителя магии. Фортеза считалась колыбелью магов-целителей, черпавших силу из стихии земли, а Мейдин гордился магами воздуха, способными создавать удивительные артефакты. По слухам там до сих пор жили опальные в «нашей» империи маги тьмы. Паринда же была колыбелью человечества и первых магов, поэтому там можно встретить носителей любой из четырех стихий, даже водных магов, которых в Килдерре почти не осталось.

В Космине почитали трех богов: уже упомянутого Сюра, его супругу Мунар — богиню домашнего очага, семьи и, как ни странно, знаний — и Тарис, покровительницу влюбленных. Килдерцы не жаловали последнюю, предпочитая сдержанную Мунар, к которой обычно шли жены за благословением. Был еще и четвертый — темный бог мира теней и духов Хадиус, но его культ давно запретил император.

Даже на Земле я не была особо религиозной: хоть и допускала существование чего-то высшего, но обходила храмы стороной. Поэтому к рассказам подруги относилась с легким скептицизмом.

Как-то раз, когда мы сидели в полукруглой беседке, с навеса которой спускались ветви плюща, Саранна призналась, подливая яблочного сидра в мой серебряный бокал, что богиня свела их с мужем, благословив как истинных. Мне сложно было поверить в красивую сказку о предназначенных друг другу половинках, поэтому я возразила:

— Чтобы жить в согласии, не обязательно ждать помощи свыше. Человек — кузнец своего счастья, а мудрые супруги не выносят сор из избы и решают проблемы сами.

Тут же я поняла, что мои слова звучат слишком прямо. Здесь не принято обсуждать семейные трудности, в том числе с друзьями. Даже «легенда» о моем происхождении от сордов — северного народа, жившего разрозненными кланами, — не объясняла чуждые для Килдерры взгляды.

— Я тоже так думала, — усмехнулась Сара, — и доказывала Грегу, что бракосочетание в храме Тарис — глупость. Но он настоял. Ты же знаешь, как он умеет меня убеждать. Я ворчала на долгую дорогу и «бесполезную» трату времени. Но в тот день произошло то, что заставило поверить в легенды. Видишь? Это знак Тарис — доказательство, что Грег —мойистинный. У него такой же.

С этими словами она провела пальцем по тыльной стороне ладони, и передо мной вспыхнул фиолетовым свечением причудливый узор, напоминающий раскрытый бутон лилии.

Космин продолжал удивлять своими тайнами. Теперь я смотрела на Сару и Грега совершенно по-новому. Как точно он угадывал ее желания! Или, может, в этом мире супруги действительно связаны незримыми узами? Кто знает, как действует принцип истинных?

Мы завершили круг по саду и вернулись в столовую. Как и везде, мужчины обсуждали работу, политику и деньги — Килдерра не стала исключением. На этот раз речь зашла о крупной судоходной компании, принадлежавшей древнему герцогскому роду. После перехода к сыну дела пошли хуже.

— О чем он только думает? Сейчас самый сезон! Промедлит — и год проживет без дохода. Эх, молодежь... Грег, ты бы так не поступил, — бросил один из гостей, отрезая сочный кусок баранины и кладя его в свою тарелку.

— Говорят, у него в Мейдине проблемы с поставщиками артефактов, поехал разбираться лично, — отозвался Грег, пригубив вино из хрустального бокала. — С этими пройдохами только так. Перепиской ничего не добиться — лишь время терять. Да и месяц не подходящий: обратные течения сейчас слишком сильны. Надо быть безумцем, чтобы возвращаться в Килдерру в ноябре.

— Жаль. Лучший флот простаивает уже год. Слышал, крупные клиенты уходят к конкурентам. Да, далеко ему до отца...

Что-то мелькнуло в памяти — но тут же исчезло. Мейдин? Бизнес меня никогда не интересовал. Что изменится в жизни какого-то герцога, если он потеряет пару контрактов? С таким титулом голод ему точно не грозит.

Заметив, как я упорно ловлю вилкой упрямый лист шпината, Рома понял, что мне скучно, и предложил прогуляться. Вспомнив историю Саранны и Грега, я взглянула на него, провела пальцами по вышитому краю серого сюртука в тон глаз и спросила:

— Ром, ты веришь вистинных?

— В того, кого тебе навязали, лишив выбора? С кем обязан быть, даже если это разрушит твою жизнь? Мне кажется, это бред сумасшедшего. Вся эта любовь — для слабаков и фантазеров. Поэтому о ней и пишут в женских романах. Жизнь другая, и я предпочитаю быть реалистом. Уверен, ты тоже…

— То есть ты меня не любишь? — к горлу подкатил ком.

— Кис, что с тобой происходит? Иди сюда, — его страстный поцелуй прервал дальнейшие расспросы.

Я ответила, но быстро разорвала его. Настроение испортилось. Неужели так сложно ответить прямо?

Спроси любого, люблю ли я мужа? — Конечно. Со всеми достоинствами и недостатками. Без него я бы не справилась в этом мире. Но до сегодняшнего вечера я никогда не задумывалась: а что чувствует ко мне он?

Стоя в его объятиях, я лихорадочно перебирала воспоминания. Нам хорошо вместе. Детей, увы, нет — но я объясняла это работой. Но любовь... Были подарки, поцелуи, цветы, страсть. Но не слова о любви.

Может, Рома прав? Может, она живет только в сказках, а людям в реальности вполне хватает привязанности.

Глава 7 Лина. Опасное задание

Октябрь четыре тысячи восемьсот девяносто четвертого года начался с приятной новости: нам с Ромой наконец выдали форму. Темно-серая, почти черная куртка с воротником-стойкой, напоминавшая военный китель, застегивалась на два ряда серебряных пуговиц. К ней полагались узкие брюки, заправлявшиеся в высокие черные сапоги из мягкой кожи; у меня же вместо брюк была длинная юбка с потайными карманами. Погоны и шевроны на рукавах нам пока не выдали — сначала предстояло принести присягу. На подготовку лорд ди Моррисон выделил две недели: мы учили текст, репетировали выход и, кроме того, должны были пройти тестирование по физической подготовке.

– Что думаешь? – спросил муж, промаршировав и встав за импровизированный пюпитр. – Не помню, на присяге надо встать по стойке «смирно» или можно класть руки на стойку? В армии у меня было не так.

– На нее положат текст присяги на случай, если забудем, – задумалась я на мгновение. – Но само собой подразумевается, что мы его выучим наизусть. Мне кажется неуместным держать руку рядом с бумагой.

Церемонию организовали в зале Высшей Военной Магической Академии. Первым вышел Роман, гордо оглядев собравшихся. Он шел, не уступая по выправке солдатам на параде на Красной площади. На трибуне, с которой приносилась присяга, изображались позолоченный герб Килдерры — сюр с восемью пламенными лучами — и знак Императорской Тайной Канцелярии: ключ и меч под короной, заключенные в магический круг. В первом ряду, по стойке «смирно», стоял лорд ди Моррисон в черном кителе со знаками отличия и наградами, с едва уловимой улыбкой. Рядом с ним выстроились двое офицеров императорской армии и несколько незнакомцев в форме тайной канцелярии. Рома торжественно отчеканил текст присяги, после чего лорд ди Моррисон поднялся и прикрепил к его кителю позолоченный знак.