Судный день

Губернатор не поздоровался, лишь кивнул на стоящее рядом со столом кожаное кресло.

Джек молча сел.

Оставалось только ждать.

Денвер.

Штат Колорадо.

Коттедж семьи Куэрри.

– Что теперь делать? – в глазах Энни застыла паника. – Мам…

Кэрри обняла дочь и прижала ее к себе.

– Все будет хорошо, милая… Все будет хорошо…

– Откуда ты знаешь… – Энни беззвучно заплакала. Ее плечи мелко дрожали. – Я даже позвонить не могу… выйти не могу… я вообще ничего не могу…

Кэрри молча гладила ее волосы.

Что она могла сказать?

Она прекрасна понимала чувства, переполняющие Энни, ведь и сама их испытывала. Точно такие же. Щемящее чувство страха, тоски, безнадежности и еще чего-то, что она не могла до конца понять… быть может неопределенности, или бессилия… или… она не знала. Как и не знала, что происходит с Джеком, что обрушилось на ее семью… Кэрри чувствовала, как ее лихорадочно колотит, как дрожали руки, ноги, она была близка к паники.

В тоже время, прижимая испуганную, обессилившую дочь к своей груди, Кэрри точно знала одно, среди их двоих, она должна быть более сильной и стойкой.

Ради Энни.

Ради Джека.

Денвер.

Штат Колорадо.

Капитолий штата.

Кабинет губернатора.

Джек молча сидел, смотря, как губернатор перелистывает папку, в ожидании, когда тот начнет разговор.

За его спиной стояли три агента секретной службы.

Джек обернулся и посмотрел на них – никакой реакции, что ж, можно было чувствовать себя более-менее расслабленно. Это радовало. Он повернулся обратно и посмотрел на губернатора. Глава штата также увлеченно изучал содержимое черной папки, с золотым теснением «ФБР». – а это уже не радовало.

Досье догадался Джек.

На него есть досье в ФБР? Очень интересно. Зачем ФБР досье на ученного? Хотя, глупый вопрос… Этот вопрос «зачем ФБР нужно» можно задать и по миллиарду других вопросов, ответа все равно не получишь, в то время как бюджет Бюро продолжает увеличиваться.

В любой другой ситуации Джек попытался бы начать разговор, и прервать затянувшуюся паузу. Но только не в этой. Не он просил о встречи, и его не просили, а еще он ждал больше трех часов – так, что подождет и еще.

Наконец, спустя еще пять минут, губернатор закрыл папку и оценивающе посмотрел на Джека.

– Уже вечер. – сказал он.

Джек удивленно вскинул брови: он ожидал чего угодно, но явно, не этого.

– Уже вечер. Поздний вечер. – повторил губернатор, его голос с небольшой хрипотой, напоминал Джеку голос тренера университетской футбольной команды. Джек не любил тренера.

– Знаешь, что это значит? – губернатор пристально смотрел на него.

Джек пожал плечами, но ничего не сказал.

– Это значит, что у нас мало времени.

Джек кивнул.

– Я изучил ваше досье, – губернатор помахал папкой. – Весьма занимательно. Гарвард закончил с отличием, в тридцать лет получил премию «Шао», спустя два года «Пулитцеровскую» премию, в центре «Э. Джефферсона» занимаешь ведущую позицию… Впечатляет…

Джек промолчал.

– И у меня возникает вопрос. Так почему этому человеку не сидится на месте со своими премиями и достижениями… почему вместо того, чтобы писать очередную книжонку о магнитных полях, он лезет туда куда не просят?

Брови Джека поползли вверх.

– И тут я понял. Конечно, мало быть ученным, и иметь признание в узком кругу. Этот ученный захотел стать телезвездой! Вот только, – губернатор наставил указательный палец на Джека. – Не выйдет. И знаешь, почему?

Джек промолчал. По своему опыту он знал, что когда не знаешь, какая реакция будет верной, лучше молчать.

– Потому что ты вляпался в дерьмо! В самое большое и худшее дерьмо в твоей жизни!

Джек продолжал молчать.

Губернатор откинулся на спинку своего кресла и прищурившись посмотрел на него.

– Итак, мистер Куэрри?

Джек не отвел взгляда.

– Я так понимаю все это, – он развел руками. – из-за одного интервью? Одного единственного интервью? Так, получается?

Губернатор скривил губы.

– Не просто интервью, мистер Куэрри…

– Нет?

– Вы сами это прекрасно понимаете.

– Разве? Напротив, я абсолютно ничего не понимаю. Меня забирают агенты неизвестной службы, отбирают сотовый, везут сюда, я жду больше трех часов, а потом мне заявляют, что я в дерьме! Вот, только в каком? Может, расскажите?

Губернатор усмехнулся.

– Отличный монолог, мистер Куэрри. – он взял со стола вторую папку и раскрыл ее. – Ваше интервью. Проблема не в том, что вы дали интервью. Проблема в содержимом.

– Я высказал свои наблюдения. Только и всего.

– Может быть. Наверное, так и было, – кивнул губернатор. – однако это ровным счетом ничего не меняет. То, что вы рассказали в интервью является государственной тайной. Точнее, являлось. До того момента, как вы огласили эти сведения на весь мир.

Джек ошеломленно уставился на сидящего перед ним губернатора. Он сначала открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл.

– То есть… то есть… – Джек пытался собраться с мыслями. – то есть… администрация президента знала о смещении полюсов…

– Разумеется, – подтвердил губернатор. – на Белый Дом работают лучшие умы страны.

Джек тряхнул головой.

– Тогда я не понимаю…

– Что именно?

– Белый Дом знал о проблеме. Я узнал о проблеме. В чем же тогда проблема?

Губернатор устало посмотрел на Джека.

– Разве не очевидно? Эта информация не предназначалась для широкой массы. Информация с высоким грифом секретности.

– Но, почему? Разве народ не должен знать правду?

– А, что есть правда?

– Вы цитируете Пилата?

Губернатор слабо улыбнулся.

– Он был хорошим политиком.

Джек решил промолчать. У него было свое мнение на этот счет. Губернатору оно не понравится.

– Мистер Куэрри, вы должны понять. Есть вещи, о которых простому гражданскому населению лучше не знать. И это как раз тот случай, понимаете?

– Нет, – Джек отрицательно мотнул головой. – не понимаю. Ведь речь идет о жизни и смерти. О безопасности. Люди обязаны знать, что им угрожает!

– Вот тут вы ошибаетесь, – губернатор подался вперед. – Каждый день что-то угрожает населению нашей страны. Тем не менее, узнают они как правило об одном случае из ста. Почему? Потому что для отражения этих угроз созданы соответствующие службы, которые и предотвращают их. Например, жителям Нью-Йорка не обязательно знать, что в центре Манхэттена выходцы из Сирии намерены распылить Зарин (Фосфорорганическое отравляющее вещество нервнопаралитического действия), или исламские экстремисты заложили десяток грязных бомб в Вашингтоне и требуют освободить своих братьев из Гуантанамо, поскольку ФБР делает свою работу, и делает ее хорошо. А что произошло бы если при угрозе распыления нервнопаралитического газа в центре Нью-Йорка было оповещено гражданское население? Паника и хаос. Это бы серьезно затруднило работу Бюро и вряд ли им удалось сработать так эффективно, как они это сделали в этом случае, и десятки ему подобных.

– Наверное вы правы, – согласился Джек. – правда, сейчас речь о другом. И Бюро тут не поможет…

– Конечно, это не уровень ФБР, не их работа. В то же время Белый Дом не бездействует. Создаются аналитические группы, все под контролем… Было… – губернатор немигающим взглядом уставился на него.

Джек заерзал в кресле.

– Я не знал, что данная информация является государственной тайной, да и откуда мне было знать? Мне что, сообщили об этом? Я лишь думал о последствиях. Вы хоть понимаете, что нас ждет?!

– Я читал ваше интервью, – коротко ответил губернатор.

– Тогда вы понимаете, о чем я говорю! Полюса изменились – и это не шутка. На Севере – Юг, на Юге – Север. Последствия будут глобальными!

Губернатор покачал головой.

– Вы мастер наводить панику, мистер Куэрри. Но не все с вами согласны.

– С чем? – не понял Джек.

– С вашим анализом последствий. Вот, цитата Ричарда Томпсона, профессора Филадельфийского университета, – губернатор протянул ему третью папку, в зеленой обложке. – Это часть его доклада президенту.

Джек открыл. Мелкий шрифт, диаграммы. Небольшой текст.

«… и хотя в данном случае перемена полюсов, это не просто теория и не гипотетическая возможность, а установленный факт, доказательства которого, я привел выше, также вы можете наблюдать это на диаграмме 9, последствия данного явления не будут носить глобальные катастрофические последствие. Скорее, я назвал бы их циклическими. Как волна. Волна набежала, разбилась о камни и исчезла. В данном случае мы будем иметь дело со схожими явлениями. Несомненно, без следа смена полюсов пройти не может. Сам факт перемены уже гигантский след. Однако, самыми глобальными последствиями будут температурные изменения. Что касается территории Соединенных Штатов, нам придется привыкнуть к тому, что через 2—3 месяца Флорида будет Аляской, и наоборот. Кроме того, Северо-Ледовитый океан станет Тихим, Антарктида переместится на Юг, а Австралия станет второй Гренландией. Будут разговоры о повышении уровня Мирового океана – все это не имеет смысла. В теории, повышение возможно, но вряд ли настолько заметное, чтобы можно было об этом беспокоиться. Поскольку хотя льды Арктики и Гренландии без сомнения исчезнут, все это будет компенсировано резким похолоданием в южной части. Не исключено появление новых ледяных континентов. Таким образом повышение уровня воды ы Мировом океане носит весьма условную проблему, с которой вероятно и не придется столкнуться…»

Джек оторвался от папки и посмотрел в выжидающее лицо губернатора.

– Я думаю, профессор Томпсон болен.

Роберт Эмери в отличном настроении возвращался домой.

Не смотря на серьезные дневные потрясение – на него и компанию в которой он работал это повлияло весьма положительно. Строительная компания «Group GiG» обеспечена контрактами на пять лет вперед, не иначе. Сотни, или даже тысячи зданий в Денвере нуждались или в ремонте, или в полном восстановлении. И ему, Роберту, как ведущему менеджеру компании было без разницы, будут выплачивать им страховые компании, организации, частные лица или государство – главное, чтобы платили – а их компания позаботиться о самых быстрых сроках выполнения.

Единственный мрачный эпизод этого дня – обычно длинная дорога из офиса расположенного в центре Денвера, к его дому в городке Лон-Три пригороде Денвера, сегодня была еще длинней. Приходилось объезжать улицы в которых были завалы на дорогах, опасные кварталы с риском обрушения зданий, перегороженные полицейскими автомобилями. Роберт посмотрел на счетчик. Он уже намотал десять миль, петляя по улицам, в попытке выехать на автостраду.

Впереди не превышая скорость в 20 миль в час, ехал серебристый седан Шевроле Круз.

Роберт пристроился за ним, откинулся на спинку сиденья и включил музыку.

Нужно расслабиться.

– Он не прав! Разве вы этого не понимаете? – Джек застыл в напряженной позе.

Губернатор слабо махнул рукой.

– Это не мне решать. Президент дал ясно понять, что вся информация касательно смещения полюсов, изменения климата, и другой схожего рода, находится под грифом секретности. То, что я и должен вам донести. Вы, своим интервью уже причинили существенный вред. И Белый Дом хочет быть уверен, что это больше не повториться.

Джек задумался. Ему не нужны были неприятности с правительством. Начинать с ними войну – заведомо проигрышное дело. Они его просто уничтожат, и никто об этом даже не узнает. Правительство умеет оберегать секреты, и история это подтверждает – массовое убийство мирных жителей во Вьетнаме, несанкционированной операции в Камбодже, при операции «Бури в пустыне», во время многочисленных операций в Персидском заливе и Сирии, и еще десятка разных секретных операциях, о которых никто из посторонних не знает, и никогда не узнает. Правительство хорошо оберегает свои секреты. Ведь Гуантанамо до сих пор не закрыли, несмотря на сотни обещаний, а там до сих пор вопреки всем человеческим правам и нормам содержатся люди, которых ко всему прочему подвергают регулярным пыткам. И вряд ли это когда-нибудь прекратиться. Если только цунами смоет… Правда нужно большое цунами. Очень большое.

Джек напрягся всем телом. Он рискнул задать еще один вопрос:

– Как долго, Белый Дом намерен скрывать, данную информацию? Когда люди узнают о том, что их ждет?

Роберт не сразу понял, что произошло: глухой стук, удар, противный скрежет, ремни безопасности больно врезались в тело, а потом он уткнулся во что-то мягкое.

Подушки безопасности! – сообразил Роберт.

Черт!

Столкновение!

Его новый седан от BMW угодил в задницу Шевроле.

Роберт поморщился.

Вот, дерьмо!

Только этого не хватало – застрять из-за подобной ерунды.

Как вообще, это произошло?

Дьявол!

Подушка безопасности сдулась. Роберт кряхтя и ругаясь вылез из автомобиля, при этом больно ударившись головой.

Твою мать!

Дверь серебристого Шевроле открылась, и оттуда показался молодой мужчина: опрятный дорогой костюм от Армани, галстук от Сальваторе Феррагамо, рубашка от того же Армани и туфли от Альфред Сарджент.

«Весьма недурно! – отметил про себя Роберт. Эта привычка – первым же взглядом оценивать стоимость своего собеседника, выработалась за те пять лет, что он проработал топ-менеджером в „Group GiG“. – странно, правда, что его автомобиль стоит меньше, чем одежда», но вслух Роберт сказал:

– Эмери. Роберт Эмери.

– Гордон Джефферсон. – представился водитель Шевроле, и почему- то посмотрел на небо.

– Джефферсон? Как президент?

– Джефферсон, как гитарист. Я из Техаса. – Гордон снова глянул на небо.

– Никогда не слышал о таком, – буркнул Роберт и посмотрел на свой автомобиль: смятый бампер. Дерьмо!

Гордон продолжал смотреть на небо.

– Кто вообще так, тормозит?!

Гордон ничего не ответил – он смотрел на небо.

– У вас есть страховка?

– Ага, – как-то механически ответил Гордон.

– Отлично… И все же, не тормози больше так…

– Все дело… в небе…

– В небе?

Роберт невольно отодвинулся от него.

Нужно срочно посмотреть последние новости: может, из-за землетрясения пострадала лечебница с душевнобольными? С другой стороны, этот тип одет в Армани… психи обычно предпочитают иное… Может, сотрясение?

– В небе? – повторил Роберт. – Вы имеете ввиду, в дороге?

– Да нет же, в небе. – Гордон посмотрел на небо. – Сами посмотрите…

Роберт пожал плечами.

– Окей, как скажете… – он взглянул.

От удивления Роберт даже вскрикнул, а по телу пробежали мурашки.

Ночное небо Денвера полыхало зеленым, синим, сиреневым и желтоватым сияньем. Казалось, что все небо озарилось и вспыхивает миллионами огней. Словно, с востока на запад опустили многоцветный пульсирующий занавес.

– Ч-ч-черт! – наконец выдохнул Роберт. – Что это? Это… это… инопланетяне?

Гордон скорчил гримасу.

– Нет, друг мой… Всего лишь полярное сияние…

– Полярное сияние… – Роберт задумался. – Что, как в Аляске?

– Именно.

– Вот только, мы в Колорадо… – пробормотал Роберт, не в силах отвести глаз от столь необычного, ужасающего, и в тоже время невероятно прекрасного зрелища. – Это просто… просто… поразительно!

И вдруг…

– Как долго, Белый Дом намерен скрывать, данную информацию? Когда люди узнают о том, что их ждет?

– А, что их ждет? – вопросом на вопрос спросил губернатор.

– О, вы снова туда же… – простонал Джек. – Господин губернатор, речь идет о жизнях людей… не надо играть в политику…

– Мистер Куэрри, – в голосе губернатора зазвучал металл. – Белый Дом…

Неожиданно, всех их объяла тьма.

Исчез свет, погас монитор компьютера.

– Эй… я ничего не вижу! Что происходит? – губернатор вскочил на ноги.

– Господин губернатор, сэр! – это был агент Смит. – оставайтесь на месте. Не покидайте этот кабинет! Возможна угроза нападения.

Джек не видел агентов. Он вообще ничего не видел. Кромешная тьма, и только.

– Браво, это Альфа, что у вас происходит?

Джек слышал, как агент Смит находящийся где-то у двери за его спиной, пытается выйти на связь с другими агентами.

– Браво, это Альфа. Вы меня слышите?

Похоже, никто его не слышал.

Второй агент переместился к столу губернатора, и поднял трубку телефона – Джек этого не видел, но мог слышать.

– Не работает, – произнес агент. – Похоже, вся техника вышла из строя.

– Черт! – выругался Смит. – Почему запасной генератор не включился?

Кажется, Джек начал понимать, что происходит. Для того, чтобы получить подтверждение, ему нужно было выглянуть в окно. Но, если он встанет – рискует получить пулю – агенты итак все на нервах.

– Агент, Смит, вы можете посмотреть в окно?

– В окно? – удивился Смит.

– Да, в окно. Что вы видите?

– Я у двери. Что я могу видеть?

– Может, второй агент посмотрит?

– Кларк, глянь.

– Сейчас, – отозвался второй агент. Джек услышал впереди от себя какую-то возню. Очевидно, агент Кларк возился с жалюзи.

– Я ничего не вижу. – наконец, отозвался он.

– Совсем ничего?

– Одна чернота.

– Может, огни города, или фонари улиц, или свет автомобильных фар… что-нибудь…

– Нет. Никакого света. Одна темнота.

– Спасибо.

Джек повернулся к губернатору. По крайней мере, ему казалось, что он повернулся к нему.

– Господин губернатор, сэр, можете расслабиться, это не теракт, и не нападение. Всего лишь сбой электроснабжение по всему городу. Одно из последствий сдвига полюсов. Одно из наиболее безобидных последствий…

– … это просто… просто… поразительно!

И вдруг, абсолютно внезапно, в один миг все исчезло. Роберт даже пошатнулся. Необъятная черная тьма. Он больше не видел северного сияния, не видел свет уличных фонарей, не видел света от фар своего автомобиля, не видел мягкий красный свет габаритов Шевроле… Он вообще ничего не видел.

Роберт почувствовал, как подкашиваются ноги, а во рту стало сухо. Очень сухо – он даже не мог пошевелить языком.

Где-то сбоку от себя он уловил еле слышное движение.

– Э-эй… – прохрипел Роберт. – мистер Джефферсон… Я кажется ослеп… помогите…

– Я сам ничего не вижу! – голос Гордона дрожал, и находился на грани срыва. – Черт! Где мой автомобиль! Вокруг только темнота! Э-эй! Помогите!!!

Значит, он не ослеп!

Роберт даже подпрыгнул от радости.

Что же тогда произошло?

Роберт замер, прислушиваясь и так усиленно всматриваясь в темноту, что заболели глаза.

Чьи-то крики вдалеке… звон бьющегося стекла… тоскливый вой собак… и звук серен где-то совсем далеко от них…

Вокруг же была только темнота – абсолютная темнота. Глаза должны были привыкнуть – но он до сих не мог различить очертания своего автомобиля.

Роберт осторожно опустился на асфальт.

Оставалось одно – ждать утра.

Москва.

Российская Федерация.

Центр «Метеор».

Илья, вздрогнув, до боли в руке сжал компьютерную мышь.

Он находился в своем кабинете, который располагался на пятнадцатом этаже в левом крыле центра «Метеор», и представлял собой абсолютно стеклянную кабину на втором уровне этажа, откуда открывался полноценный вид на рабочий зал, который в свою очередь был невероятно огромным, и вмещал более двухсот рабочих мест.

Еще месяц назад Илья входил в совет директоров, и являлся одним из ведущих экспертов в Центре, сейчас же он был руководителем небольшого подразделения, со штатом в двадцать человек, но его это устраивало. Более, чем устраивало. Особенно сейчас.

Илья протер глаза.

Он увидел, на экране компьютера.

Он не ошибся?

Нет.

Он это видел десять секунд назад, видел и сейчас.

Также отчетливо.

– Какого черта… – Илья мгновенно поднялся, и выскочил из кабинета, оказавшись на длинной антресоли, перегнулся через перила.

– Женя!

Сидящий во втором ряду парень, которому на вид было не более восемнадцати лет, тут же обернулся.

– Зайди ко мне! Немедленно!

Илья вернулся в кабинет.

Конечно, можно было написать ему по внутренней сети, но так быстрей. И эффективней. К тому же он знает какие эмоции испытывает шеф, и наверняка сейчас перебирает в голове, где он прокололся, – а это как раз то, что было нужно.

Потому, что он прокололся.

Илья сел в кожаное кресло за столом.

Спустя пять секунд в кабинет вошел Женя, он был явно встревожен: красно лицо, пот, бегающие из стороны в сторону глаза.

– Что такое? – его голос дрожал.

– Подойди ко мне, – Илья жестом указал на кресло рядом с собой. – Садись.

Женя сел. На самый краешек. На подлокотниках кресла остались следы потных рук.

Илья поближе придвинул монитор компьютера.

– Скажи, что ты видишь?

Женя внимательно всмотрелся в яркие изображения на мониторе. Лицо его побледнело.

– О черт, похоже у нас неприятности!

– У нас всегда неприятности! Что ты видишь?

– Активность… на Солнце произошла вспышка… судя по показателям, не настолько серьезная, чтобы угрожать Земле в целом, но достаточно серьезная, чтобы нанести локальный ущерб.

– Совершенно верно, – кивнув, согласился Илья. – как последствие, более трех миллионов человек в штате Колорадо остались без электричества, а все приборы вышли из строя.

Женя кивнул.

– Более-менее терпимые последствия.

– Не совсем так, – лицо Ильи помрачнело. – в момент вспышки над Колорадо пролетал пассажирский авиалайнер. Приборы отказали, и самолет рухнул в Гранд-Каньон.

– Боже… – Женя судорожно вцепился в ручки кресла, костяшки его пальцев побелели.

Илья отодвинул монитор, откинулся на спинку кресла и повернулся к Жене. Лицо его стало жестким.

– Ты понимаешь, почему я вызвал тебя к себе?

Женя заерзал на кресле, но ничего не ответил.

– Активность на солнце – это твоя зона ответственности. С момента вспышки, последствия которой самым непосредственным образом повлияло и повлекло за собой человеческие жертвы, прошло более двух часов. И узнаю я это не в первую очередь, и не от сотрудника который занимается этим, а самым случайным образом!

– Я виноват…

– Разумеется, виноват! – Илья отодвинул ящик стола и достал папку с бумагами. – Заявление на увольнение, сегодняшней датой.

Женя минуту пребывал в оцепенении. Он, то открывал рот, то закрывал. Наконец, он выдавил:

– Но… но… это ошибка… одна ошибка… всего лишь одна ошибка… она больше не повториться…

Илья отрицательно покачал головой.

– При любых других обстоятельствах я бы с тобой согласился. Но сейчас серьезный кризис – и никто не может и не имеет права на ошибки. Если мы хотим пережить то, что на нас обрушивается, я должен быть абсолютно уверен в своих сотрудниках. Абсолютно. На сто процентов. Я должен знать, что механизм работает слаженно, без ошибок. О тебе я такого сказать не могу, а значит, элемент который дает сбой должен быть заменен, иначе он приведет к катастрофе целого механизма. Так, что, – Илья пододвинул к нему бумаги. – Заполнишь, отнесешь в отдел кадров на первом этаже. Денис, возьмет у тебя пропуск и проводит до выхода. У тебя ровно час. А теперь, выйди и закрой за собою дверь.

Утро.

Денвер.

Штат Колорадо.

Идя по тенистой аллее, Джек с удовольствием вдыхал запах свежести. Он провел в Капитолии Штата более двенадцати часов, и теперь наслаждался прогулкой.

К тому же, отличное время, чтобы собраться с мыслями и привести их в порядок.

Они договорились с губернатором о том, что больше никаких публикаций и интервью без согласования с ним, а если быть более точным с администрацией Белого Дома, он делать не будет. Джеку это не нравилось – но особо выбора не было. Или так, или отправляться с агентами секретной службы X в Вашингтон, что означало огромное количество потерянного времени. А, судя по всему события разворачивались куда быстрее, чем он мог себе предположить. Это в свою очередь означало, что те расчеты которые он провел накануне были уже неактуальны. Нужны были новые. Правда сейчас, Джек понял, что он боится тех результатов, которые могут появиться. Мир рушится, и рушится значительно быстрей, но насколько? По предварительным расчетам срок был в полгода. К тому же это был самый пессимистичный вариант – теперь похоже, оптимистичный. Самый оптимистичный.

Джек, переходя дорогу, посмотрел по сторонам. С самого начала, как он после продолжительной беседы с губернатором, а потом еще и бессонной ночи оказался на улице, его не покидало ощущение того, что что-то не так. Теперь он понял, что именно. Пустота. И тишина. На улицах города практически не было автомобилей, движущихся автомобилей. Стоящих без движения, словно застывших во времени было много – десятки, а может и сотни, разбросаны по всей улице, с открытыми дверьми, разбитыми стеклами, спущенными шинами – все это походило на эпизод из фильма-катастрофы. Вчера вечером жизнь в городе остановилась, в том числе и для городских служб – результат налицо.