Сявины страхи. Повесть

Дива Мария йисти носила, йисти носила, бога просила:

Ой роди, Боже, жито-пшеницю, жито-пшеницю, всяку пашницю!

Здравствуйте, з праздничком, з Новим роком, будьте здорови!»

Кто угощал конфетами, кто фруктами, но чаще монетками или рублём.

И вот, заработанные таким образом деньги он мечтал потратить на коллекцию значков с Лениным. Но не хватало. Приближался день рождения.

– Славик, что тебе подарить на день рождения? – поинтересовался дедушка.

– Дедушка, ты же знаешь, как мне нравятся твои шахматы.

В двенадцать лет внук приблизился к рубежу КМС (кандидат в мастера спорта) и они с удовольствием играли фарфоровыми фигурками. Бабушка и дедушка жили в квартире, в двух кварталах от них. Это были родители отчима, но у него других не было, и он считал их своими родными.

– Они же дорогие, Слава! – сказал дед.

– Я знаю, дедушка… Они стоят пятьдесят рублей. У меня есть двенадцать. Вы с бабушкой, да мама с папой добавите мне, вот я и куплю. Обещаю, что к лету КМС выполню.

– Раз обещаешь… – на, держи! – и дед достал из серванта две красные десятирублёвки.

Шахматы и значки продавались в одном отделе новенького магазина «Орбита». Зажав в руках пятьдесят рублей, Слава пребывал в нерешительности. Перетрогав ленинские значки, шахматные фигурки, шахматные доски с фигурками и произведя расчёты, он, в конце концов, совершил покупку.

– Мне, пожалуйста, коллекцию юбилейного Ленина и шахматы за двадцать два рубля! – попросил он продавца.

Это были, конечно, не дедовские шахматы. И фигурки поменьше, и доска не деревянная, и качество среднее.

– Эх, Слава, Слава! – сказал дед, когда внук пришёл домой и развернул свою покупку, – что с тебя взять? Дитё ты ещё…

– Зато эти на магнитной основе и их можно в дорогу брать! – сказал в своё оправдание мальчик.

Коллекционер-2

Коллекционировать мальчик начал с семи лет. Фантики от конфет, игрушечные солдатики, открытки, значки, иностранные монеты и банкноты, журналы «Наука и жизнь», школьные дневники, макеты самолётов, этикетки с бутылок от напитков, словари-справочники. Среди одноклассников он был первый меняла, так как всегда мог предложить что-то для замены. Его коллекции хранились в специальных отсеках письменного стола, комода, на серванте и на книжных полках.

В одиннадцать лет отец подарил ему красивую жёлтую папку, завязывающуюся на тесёмочки, которую он решил приспособить под коллекцию вырезок из газет. Родители выписывали семь газет и шесть журналов.

В ноябре 1982 года ушёл из жизни генеральный секретарь КПСС – Леонид Ильич Брежнев. В понимании мира мальчика он ассоциировался с Лениным. Портреты вождей украшали каждый учебный класс, каждый кабинет. Их слова цитировали учителя, а «Поднятая целина» была в каждой семейной библиотеке, как и тома Ленина. В своих заветах Леонид Ильич обещал скорый приход коммунизма. Слава ждал этого и в фантазиях представлял, как он будет пользоваться благами новой формации.

С уходом генерального секретаря их город погрузился в траур. Это было похоже на то, что в доме отключили электричество и приходится пользоваться лучиной из ваты и подсолнечного масла. Печальные лица родителей, учителей, продавцов. В кинотеатрах отменили показ фильмов. Пять телевизионных каналов были заполнены классической музыкой и балетом.

«Может быть, Леонид Ильич любил балет и музыку?» – думал Слава. Повсеместные флаги и портреты с чёрными лентами вызывали тоску. Занятия в школе проходили в непривычном режиме: чтение некрологов из газет чередовалось цитатами из книг Брежнева. На входе в кафе висели таблички «санитарный день», «переучёт» или «закрыто» без объяснения причин. Если бы не коллекции, которые можно разглядывать, и не шахматные комбинации, было бы совсем скучно. Нет ни «В гостях у сказки», ни «Катрусиного кинозала», ни «Спокойной ночи малыши».

Когда Слава открыл почтовый ящик, из него высыпались газеты: «Комсомольская правда», «Правда Украины», «Аргументы и факты», «Нове життя», «Пионерская правда», «Труд», «Известия». Все передовицы содержали однотипные некрологи. Родители их читать не стали. Спросив разрешения, он вырезал некрологи и поместил в пустующую папку. Зачем, он так и не понял.

На место Леонида Ильича пришёл новый генеральный секретарь. Жизнь в стране заметно изменилась. Классный руководитель неоднократно предупреждал, что прогулы будут наказываться, чуть ли не отчислением из школы. Теперь прогульщиков будут ловить дружинники, которых трудно различить, так как некоторые из них не носили нарукавных повязок. Слава никогда не прогуливал уроки, но страх быть пойманным не покидал его. Родители рассказывали о том, как их друзей, стоявших в очереди за дефицитными чешскими сапогами, дружинники доставили в милицию и потом на работе их разбирали на партсобрании. В городском кинотеатре, в очереди за «Докторской» или «Ивасями» – везде были вездесущие дружинники-контролёры.

Но так продолжалось недолго. Через полтора года коллекция пополнилась новыми некрологами. Что-то мистическое было в этой жёлтой папке от отца. С другой стороны – появилась возможность пополнить её и совершенно бесплатно. Не надо ничего покупать или обменивать. В жизни и школе всё повторилось по прежнему сценарию. Как будто и не убирали двухметровые портреты да стяги с чёрными ленточками. Траурное фортепиано, балет, ленты. И через год всё повторилось опять.

Слава задавал себе вопрос: «Куда девается такое количество портретов? Неужели сжигаются или уходят на макулатуру?»

Новый генеральный секретарь с родимым пятном на лбу родителям не нравился. Его «сухой закон» заставил их развивать подпольное ремесло на дому. Славе же было стыдно за запах, который пропитывал одежду и который чувствовался уже в саду. Поэтому он не приглашал к себе друзей, а когда происходил сам процесс дистилляции, отчим выпускал во двор овчарок, якобы порезвиться.

Молодой генеральный секретарь вызывал симпатию необычным говором, новыми телепередачами. Чумак, Кашпировский, телесериалы, телевикторины, программа «Взгляд» будоражили телеканалы советского телевидения.

Вскоре состоялся XXVII съезд КПСС, которому предшествовал республиканский съезд Украины. По этому случаю в Киеве продавали бананы с апельсинами, но километровые очереди сметали всё. Слава ходил по городу в поисках дефицита, но купил себе лишь спортивные кроссовки фабрики «Киев-Спорт» да пять бутылок Coca-Cola. Друзья говорили, что их родители привезли из Москвы настоящий «Адидас» и живые ананасы.

Он подумал-подумал и решил, что смертей больше не будет, и пополнил свою папку вырезками о съезде. Понять решения и программу партии ему было сложно. «Перестройка, сухой закон, ускорение» – слова, которые родились в это время и долгое время заполоняли телеэфир.

Инга Хемишдомби Ципро

Её отца звали Ципро. Он был из Германии и в 1987 году завоевал титул чемпиона Мира. Каким-то образом судьба его забросила в Венгрию.

Ей было полтора года, когда она появилась в семье. Мощная широкая грудь, красивая поступь и типичный чепрачный окрас. Они проехали 1700 км на «Москвиче», чтобы через начальника Ужгородского ОВИРа встретиться с заезжим венгром и купить её.

Слава удивлялся стоимости – две тысячи рублей! Можно было купить «Запорожец». Отчим с гордостью раскрывал её родословную на латинице и с печатью в виде венгерского триколора, показывал фото отца в немецком журнале и мечтательно закрывал глаза. Даже на рыбалке пасынок не видел у него на лице такого блаженства.

Её поселили в новенький вольер и кормили вырезкой. Отчим, как бывший мясник, знал толк в мясе и лично контролировал его покупку.

Славе же импонировала Лура. Её полная кличка Д`Луара из Берестя. Её привезли из Польши. Она была более жилистой, менее чепрачной, чуть выше в холке, но умной, сильной и преданной. Временами ему казалось, что она понимает и отгадывает мысли. Без страха бросалась на сенбернара, валила с ног инструктора на ЗКС, перепрыгивала забор, запряжённая в санки перевозила детей. С ней он чувствовал себя в безопасности. Но в ринге она была в середине и приносила лишь «серебро» или «очхор». Лура служила семье шестой год, но кормили её лишь требухой, мойвой да перловкой. Почему такая несправедливость? Неужели из-за разницы в цене?

Инга принесла пять щенков и окупила себя. В суточном ринге собака вошла в пятёрку лучших на чемпионате СССР в Днепропетровске, тогда как Лура была в пятом десятке. Но ни в ЗКС, ни в ОКД она не выступала. Увы, природа, наделив её красотой, позабыла обо всём остальном. Отчим пытался обучать Ингу. Для неё так и остались пустым звуком команды «фас, апорт, барьер, голос…»

Вернувшись из школы, мальчик обнаружил мамину записку. «Слава, разогрей еду и накорми собак». Наигравшись с Лурой в снегу, он вошёл в вольер к Инге. Её грустные глаза, казалось, ревновали его к соседке. А может, она завидовала их дружбе? Он попытался приласкать её и почесать за ухом. Испугавшись, она прошмыгнула между ног и выбежала из вольера.

– Инга, ко мне! Стоять!

Увы, его слова остались не услышанными. С ужасом он вспомнил, что не запер калитку. Собака почуяла страх и устремилась к ней. Автомобилисты, завидев бегущих, притормаживали. Слава нёсся что было сил, так как понимал, что пощады ему не будет.

– Инга, милая, ко мне, стоять, стоять, родная. Ну, пожалей ты меня. Мне ведь голову снесут.

Но она не хотела и слушать.

– Куда же ты, дурочка, бежишь? – кричал он ей. – Может, она бежала на запах отчима, направляясь к заводу?

Через четыре километра собака забежала в подворотню, которая оказалась капканом. А может, она попросту устала и сдалась? Он загнал её в угол, повалил на снег, обмотал вокруг шеи мохеровым шарфом и привёл домой. Ему показалось, что она плакала по пути. Но от чего? Не понятно.

Вскоре её украли. Слава всё думал, как можно украсть немецкую овчарку? А затем из дома пропала и её родословная.

Луара

– Знакомьтесь, это Луара-из-Берестя! – сказал отчим, – я её купил у поляков в Бресте, – но мы её будем называть Лура. Кто хочет напоить её молоком? – обратился он к детям.

– Я! – сказал Слава и взял у него стеклянную бутылочку с резиновой соской, которая осталась от младшей сестры.

Щенок с благодарностью смотрел в глаза мальчика и с жадностью лакал тёплое молоко, которое быстро закончилась, и он, заскулив, попросил добавки.

– Хватит! Собака должна быть всегда чуточку голодной.

– Почему? – спросил Слава.

– Голод способствует лучшей дрессировке… Ира, постели Луре в нашей спальне. Холодно ей на улице будет, – сказал он жене.

Щенок быстро рос. Отчим увлёкся дрессировкой и приносил ему с работы лучшие кусочки вырезки. В год она безупречно выполняла все команды, преодолевала двухметровый барьер, останавливала преступника с пистолетом и имела отличные медали по курсу ЗКС и ОКД. Но в ринге дальше очхор не поднималась. Это коробило отчима, и он купил себе вторую собаку.

– Это Инка. Её дед Хемишдомби Ципро – чемпион Мира! – с гордостью рассказывал он. Родителям пришлось влезть в долги, и отчим даже продал свою «Яву», чтобы собрать на покупку.

Инка не нравилась мальчику. Она была красивая, но дрессировке поддавалась слабо. Хотя в городском ринге всегда светилась на первых позициях. Отчим гордился новой собакой и, напившись, хвастался перед друзьями силами немецкого инбридинга и именитой родословной на венгерском языке.

– Слава, через год я хочу показать наших сук на Союзе в Днепре! – сказал отчим Славе, – и мне нужна твоя помощь. Там будет суточный ринг. Я возьму на себя Инку, а тебе дам Луру! Ты должен хорошо подготовить себя и наших собак. Поможешь?

– Конечно, батя!

Мальчик был рад. В шестнадцать лет выступать на Чемпионате СССР! Это ко многому обязывало. Он стал регулярно ходить на стадион и брать собак на пробежки в лес. Там он познакомился с тренером по лёгкой атлетике и передавал новые знания своим подопечным.

На Союзе Инка получила золотую медаль, а Луре опять достался очхор. Слава недоумевал. Почему такая несправедливость, ведь она лучше бегала.

– Экстерьер! – ответил отчим на немой вопрос пасынка, – подрастёшь – всё поймёшь.

Вскоре Инка пропала, а вслед за ней из серванта исчезла её родословная. Мальчику сказали, что собаку украли цыгане. «Странно, как можно украсть немецкую овчарку из вольера?» – размышлял он.

Тем временем Славу на два года забрали в армию. Его мать писала, что отчим с горя пьёт. После очередного скандала она подала на развод, и он съехал из дедовского дома на квартиру к своим родителям.

– А что стало с Лурой? – спросил он в своем письме.

– Луру он сдал на охрану яблоневого сада, что на Порошинке. Она несколько суток напролёт выла и никого к себе не подпускала, – ответила мама, – затем кто-то кинул ей мяса с толчёным стеклом и она умерла…

Примечания:

ЗКС – защитно-караульная служба

ОКД – общий курс дрессировки

Очхор – очень хорошо

Аист

Пока не взорвался Чернобыль, каждое лето семья Славы отдыхала на правом берегу реки Десна, у деревни Пуховка. Три месяца палаточной жизни пролетали в рыбалках, кострах, купании и сборе ягод. Когда наступала пора идти в школу, то к одежде и обуви Слава испытывал лёгкую неприязнь, так как за это время успевал отвыкнуть от них.

В конце августа, погрузив весь палаточный скарб, они возвращались домой на легковушке. Между деревнями простирались хлебные поля да встречались редкие лесопосадки. Внезапно дорогу перебежал подпрыгивающий аист. Скрипнули тормоза жёлтого «Москвича». Все пассажиры испугались, что могли сбить птицу. Но, похоже, что напрасно. Аист остановился метрах в десяти и наблюдал за ними.

– Поехали, Вова! Мне ещё надо вещи разбирать, а вечером смену принимать, – сказала мама.

– Не торопись, Ир. Надо разобраться… что-то тут не так.

Отчим вышел из машины и без труда поймал крупную птицу. Казалось, что она и не сопротивлялась.

– Крыло перебито, рана серьёзная, надо его ветеринару показать. Наверное, кто-то из охотников баловался.

Слава взял аиста на колени. Казалось, что он даже слышал, как часто бьётся его сердечко. Аист тревожно рассматривал салон. Вспомнилось, как этой зимой отчим расстреливал голубей из воздушного ружья, спрятавшись на кухне, а потом готовил их на мангале. Но то были голуби, как отчим приговаривал – «сорные птицы».

Ветеринар сказал, что у аиста огнестрельный перелом костей крыла, и что летать он больше не сможет. Он обработал рану и отдал его со словами: «Бросьте его где-нибудь! На кой он вам сдался?»

– Оставим его себе? Я буду ухаживать за ним! – попросил пасынок у отчима.

– Если обещаешь, то бери… он твой.

Слава обрадовался новому другу. В то время у него было три аквариума, если не считать прочей домашней живности: собак, кошек, нутрий, свиней, коз и кур. Но аист – это было что-то особенное и благородное.

До наступления холодов аист жил в вольере для кур. Ему готовили кашу и давали кусочки рыбы. Вначале он стеснялся и не подходил к общей кормушке, не дрался с курами за вкусности. На их фоне он выглядел этаким интеллигентом. Освоившись, он гонял кур своим красным клювом, который выводил немыслимые трели, напоминающие деревянную трещотку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.