Мода с 1900 года

10 Реклама шиньонов Мариуса Хенга, 1909 год. Тем, кому недоставало густоты своих волос для создания модных в то время пышных причесок, помощь была наготове. Парикмахеры в том числе (Париж) предлагали шиньоны (постиши), которые придавали волосам объем и позволяли создать крупные волны, считавшиеся необходимыми. В ассортименте Хенга также были представлены специальные шиньоны белого или серого цвета для лысеющих или пожилых женщин.

11 Меховой салон в ателье Редферна, Париж, 1910 год. Клиенты от-кутюр могли побаловать себя в элегантной обстановке. На этой постановочной фотографии запечатлен меховщик, работающий над горностаевым подбоем накидки, манекенщица, демонстрирующая меховой палантин, и покупательница, рассматривающая аксессуар из горностая с кружевной каймой.

По-прежнему считалось, что «венцом красоты» женщины должна быть густая шевелюра. Девушки носили длинные волосы распущенными до восемнадцати лет, после чего их зачесывали в одну из популярных пышных причесок (Илл. 10). Женщины с не слишком густыми локонами добивались необходимого объема с помощью шиньонов и накладок, известных в просторечии как «крыски», которые закрепляли шпильками и гребнями. Также временный объем прическе придавали с помощью щипцов для завивки, а в 1906 году Чарльз Нестле (урожденный Карл Несслер) представил свой трудоемкий метод перманентной завивки, который позволял создавать пышные прически без дополнительных накладок и постижей. Мужчины и женщины, страдавшие от выпадения волос или других проблем, применяли тоники или восстанавливающие средства, такие как «Харлен» (согласно рекламе, «великолепный продуцент для волос»). На рынке были представлены различные средства для окрашивания волос и средства от седины для обоих полов.

Высшую ступень в иерархии моды занимали великие кутюрье со своей когортой избранных покупателей (Илл. 11). Небольшие ателье по пошиву одежды удовлетворяли потребности представителей среднего класса, также приобретавших модную готовую одежду в универмагах. Многие потребители выписывали товары по почте. Популярным оставался домашний пошив одежды: благодаря дешевым бумажным выкройкам и швейным машинам это был экономически выгодный вариант, даже несмотря на то, что для изготовления вечернего платья требовалось много метров ткани, а также всевозможные материалы для отделки. Бедные и обездоленные редко покупали новую одежду, полагаясь вместо этого на рынок подержанных вещей, передачу одежды от старших к младшим и благотворительность. Приверженцы традиций из высших слоев общества поддерживали статус-кво и осуждали привычку служанок подражать костюму своих хозяек. Приветствовалось, чтобы люди одевались в соответствии со своим положением в обществе, и слугам отводились черные платья, чепцы и фартуки.

Феноменальный рост производства готовой одежды в конце XIX и начале XX века во многом определялся не регулируемой законом потогонной системой производства. Дешевую рабочую силу эксплуатировали и эксклюзивные ателье (Илл. 12, 13).

Британские производители нанимали надомников по пошиву одежды на сдельной и сезонной основе, что едва позволяло последним заработать оплату на уровне прожиточного минимума. Аналогичные обстоятельства сложились в большинстве европейских городов и легли в основу индустрии моды в США. Движение против несправедливой оплаты труда таких работников постепенно набирало обороты, и после аналогичных выставок в Берлине (в 1904 году и январе 1906 года) в мае 1906 года в Куинз-холле в Лондоне открылась Выставка о потогонной индустрии, организованная редакцией газеты The Daily News. Первые 5000 экземпляров иллюстрированного каталога были распроданы в течение десяти дней. В нем описывались ужасные условия жизни, плохое самочувствие и продолжительный рабочий день надомных работников, в том числе подробности быта мастериц, пришивавших бахрому к платкам и шарфам: они не могли позволить себе постельных принадлежностей, так что приходилось спать прямо под платками, которые они украшали. Одна из них, вдова с четырьмя детьми, жившая в двух комнатах, работала в среднем по семнадцать часов в день за пять шиллингов в неделю. Она заплетала каждую кисточку бахромы в косу и закрепляла ее узлом, зарабатывая десять пенсов за большую шаль, которую ей приходилось дважды обшивать пятнадцатью метрами бахромы. Страдая от недоедания и частых болезней, некоторые надомные работницы передавали инфекционные заболевания через одежду, которую они шили. Выставка быстро достигла своей цели – познакомить общественность с вредом потогонной системы; однако прошло много лет, прежде чем реформаторы и профсоюзы утвердили свое влияние и были приняты законы о защите трудящихся.

12 На фотографии 1909 года запечатлена менее привлекательная сторона мира моды – швеи, работающие по много часов, склонившись над машинами при скудном освещении.

13 В переполненных мастерских модистки создавали роскошные шляпы, многие из которых были отделаны страусиными перьями. Париж, 1910 год.

14 В начале 1900-х годов в большом количестве выпускались открытки с изображением актрис и светских «красавиц», помогавшие популяризировать актуальные фасоны. Для этой фотооткрытки 1906 года в пышном летнем платье позирует актриса мисс Элис Рассон.

Желавшие приобщиться к моде могли следить за последними тенденциями, просматривая женские журналы. Франция развила в высшей степени искусную модную прессу, которая поддерживала как парижскую торговлю, так и текстильную промышленность класса люкс, базировавшуюся в Лионе. С распространением фотографии в конце XIX века традиционные линейные рисунки в журналах мод быстро сменились фотографиями. Журнал Les Modes был лидером, печатая фотографические репродукции, отличавшиеся особой четкостью. Многочисленные периодические издания были полностью посвящены моде; другие, вроде The Lady’s Realm, охватывали весь спектр женских интересов, но всегда включали иллюстрированные комментарии о моде. Репортажи освещали парижские новинки, не скупясь на заманчивые описания – «последняя парижская модель». Газеты также осведомляли читателей о новостях моды. Лондонские Evening Standard и St James Gazette печатали модные рисунки Бесси Эйскоу, а в 1900 году парижское подразделение New York Herald запустило еженедельное приложение, полностью посвященное моде.

По всей Европе и в США универмаги, основанные преимущественно в XIX веке, достигли своего расцвета. Эти гиганты розничной торговли оказали на моду огромное влияние. Помимо отделов с готовой одеждой, в них, как правило, размещались также ателье по пошиву одежды. Такие универмаги, как Harrods, Swan & Edgar, Debenham & Freebody и, начиная с 1909 года, Selfridges – крупнейший торговый центр на Оксфорд-стрит, основанный бизнесменом американского происхождения Гордоном Селфриджем, предлагали всевозможные удобства и хорошее обслуживание клиентам в Лондоне (Илл. 15). В Париже были свои знаменитые магазины, в том числе Galeries Lafayette, Au Printemps и La Samaritaine. В США самыми крупными универмагами были Bergdorf Goodman, Henri Bendel и Neiman Marcus (основанный в 1907 году). Большинство магазинов также выпускали каталоги для заказов по почте и предлагали аксессуары на пробу.

Модные образы той эпохи также распространялись с помощью почтовых открыток и карточек-вкладышей в сигаретные пачки. Они охватывали широкую аудиторию и преодолевали классовые барьеры (Илл. 14). Помимо мужской тематики, вроде генералов Бурской войны, цветов футбольных команд и бейсболистов, сигаретные карточки включали фотографии роскошно одетых актрис и знаменитостей, а также полуодетых красавиц и танцовщиц. Хотя пачки сигарет считались подходящим средством рекламы для таких личностей, как танцовщица Лои Фуллер, «гибсоновская девушка» Камилла Клиффорд и артистка мюзик-холла Габи Делис, портреты более утонченных актрис и представителей аристократии больше подходили для почтовых открыток и журналов. Актрисы и графини позировали в фотостудиях, демонстрируя свои самые импозантные туалеты. Женщины копировали манеры поведения, прически и изысканную одежду этих популярных светских львиц. Фотоателье на городских окраинах множили портреты в виде «кабинетных» фотокарточек, которые были ближе к реальности и иллюстрировали «выходное платье» менее обеспеченных дам. Предел мечтаний для модницы – быть запечатленной на живописном портрете одним из ведущих художников того времени. Джованни Болдини, Филипп де Ласло и Джон Сингер Сарджент были любимыми портретистами высшего света, а рисунки и эстампы женских фигур Поля Эллё составляют замечательную летопись высокой моды начала 1900-х годов.

15 Универмаг Harrods, Лондон. К 1909 году, когда была сделана эта иллюстрация, преувеличенные изгибы начала 1900-х годов были вытеснены более стройными и спрямленными силуэтами, увенчанными огромными шляпами с декоративной отделкой. Городские щеголи носили цилиндры с визитками и сюртуками, а котелки – с менее официальными пиджачными парами, которые становились всё более популярными.

16 Портрет Консуэло, герцогини Мальборо, кисти Поля Эллё, около 1900. Одна из самых богатых и знаменитых наследниц Нового Света, Консуэло Вандербильт в 1895 году вышла замуж за представителя английской аристократии. Очарованный утонченной красотой герцогини художник Поль Эллё в начале 1900-х годов создал множество ее изображений, в том числе этот портрет в кресле, на котором она одета в воздушное белое шифоновое платье из шелка с высоким воротником-стойкой и длинными рукавами. Популярная поза для портретирования с книгой в руках указывала на образованность и пытливый ум модели.

Александра Датская, ставшая королевой в пятьдесят восемь лет в 1902 году, оказывала большое влияние на моду в Великобритании и США. Благодаря прямой осанке и стройной фигуре (иногда отретушированной на фотографиях) она выглядела великолепно как в сверкающем, изобилующем декором придворном платье, так и в безупречно сшитом костюме для верховой езды. Она была знаменита своей прической с челкой и высокими колье, а также тем, что с возрастом стала активно пользоваться декоративной косметикой (за что ее называли «глазурованной»). Любовницы Эдуарда VII, в частности Лилли Лэнгтри и Алиса Кеппел, не только задавали тон в моде, но и утвердили моду на красоту зрелых женщин.

В Великобритании пресса уделяла большое внимание «американскому вторжению» в среду британского пэрства наследниц из Нового Света, чье значительное богатство дало английской аристократии столь необходимое финансовое вливание. Выйдя замуж за герцога Мальборо в 1895 году, неземная Консуэло Вандербильт принесла ему приданое, оценивавшееся в два миллиона фунтов стерлингов (Илл. 16). Подобные браки вывели на британскую сцену хорошо образованных американок, привыкших одеваться у лучших кутюрье. Женские журналы спешили рассказывать об этих новеньких, а сопровождавшие статьи фотографии подчеркивали их дорогую одежду. Свежую кровь в жизнь аристократии также привносил и театральный мир: в период с 1900 по 1914 год по меньшей мере полдюжины дворян женились на актрисах, и эти союзы стали идеальным материалом как для обозревателей светской хроники, так и для модных редакторов. Одной из заметных персон, прибывших из Америки, была актриса Камилла Клиффорд, в 1906 году составившая партию сыну и наследнику лорда Абердара (Илл. 17). Она обрела определенную известность в Англии благодаря тому, что воплотила собой «гибсоновскую девушку» – олицетворение идеальной женственности, – созданную американским иллюстратором Чарльзом Даной Гибсоном на рубеже веков. «Гибсоновская девушка» с ее изгибистой фигурой, тонкой талией и копной волос, собранных на макушке, была самым известным образом уверенной в себе молодой американки, символом «новой женщины».

17 Актриса Камилла Клиффорд, воплощавшая образ «гибсоновской девушки» на лондонской сцене в 1904 году. Изгибам ее фигуры, напоминающей песочные часы, вторят округлости украшенной перьями шляпы в форме чаши, огромный веер из страусиных перьев и закрученный шлейф платья.

18 Актриса и дизайнер Наташа Рамбова (ставшая женой кинозвезды Рудольфа Валентино) одета в экзотический тюрбан и отделанное бисером плиссированное шелковое «дельфийское платье» от Мариано Фортуни. Классический фасон, запатентованный в 1909 году, с годами практически не изменился. Это платье, сфотографированное примерно в 1924 году, очень похоже на ранние версии модели.

Некоторые женщины отказывались следовать общим модным веяниям, отдавая предпочтение индивидуальному стилю. Они часто принадлежали к литературным и художественным кругам или школам дизайна, таким как Венские мастерские, группа Блумсберри и другие. В Англии магазин Liberty на Риджент-стрит был излюбленным местом тех, кто искал одежду и ткани вне рамок современной моды. В начале 1900-х годов ателье при магазине специализировалось на создании струящихся фасонов одежды, основанных на исторических костюмах из различных источников и эпох. В 1909 году в том же независимом от современных тенденций русле театральный художник, дизайнер тканей и костюмов Мариано Фортуни, работавший в Палаццо Пезаро Орфеи в Венеции, запатентовал свое знаменитое «дельфийское платье» (Илл. 18). Оно было создано на основе классического греческого хитона, шилось из окрашенных в яркие цвета и собранных в складки секретным способом тончайших шелков, ниспадающих блестящей колонной от плеч до земли. Платье было изящно и неброско отделано венецианскими стеклянными бусинами и застегивалось на шее и руках с помощью потайных завязок. Столь же не сковывающую движений одежду предпочитали современные танцовщицы, такие как Лои Фуллер, Айседора Дункан (постоянная клиентка Фортуни) и Мод Аллан, вошедшие в историю моды благодаря своим легким псевдоантичным одеяниям и драпировкам.

В течение первых восьми лет ХХ столетия радикальных изменений в одежде не происходило. Стремление к новому было полностью удовлетворено введением сезонных цветовых палитр и новых, постепенно усложняющихся декоративных элементов, в создании которых преуспели парижские кутюрье – в особенности сестры Калло, Жак Дусе, Жанна Пакен и Чарльз Уорт (Илл. 19, 20). Чтобы добиться плавных линий, модных в то время, модельеры использовали самые дорогие ткани, которые должны были быть эластичными и хорошо драпироваться. Утепляли одежду мехами, бархатом, шерстью и вездесущими боа из страусиных перьев. Летнюю и вечернюю одежду шили из множества слоев легкого льна, хлопка и шелка с запоминающимися названиями: мусселин, креп-мелеор и матовый тюль. Предпочтение отдавалось тканям без орнамента, которые затем щедро украшались тонкими кружевами, элементами кроше, вышивкой и тесьмой. В Париже у специализированных поставщиков и в ателье можно было приобрести готовые галантерейные изделия, такие как обвязки и застежки, а также вышивку, бисер, перья, басонные изделия и искусственные цветы. Тот факт, что мода отдавала предпочтение пастельным тонам и кремово-белой отделке, возможно, способствовал мифическому представлению, будто этот период был сплошным идиллическим летом, наполненным нескончаемыми приемами в саду. Модные обозреватели рекомендовали нейтральный лиловый, розовато-лиловый и небесно-голубой оттенки. Неизбежные мрачные нотки вносили предписанные этикетом черный, серый и фиолетовый – цвета траура, а также практичные оттенки для твидовых костюмов.

19, 20 Два роскошных ансамбля от ведущих домов моды. Вечерний наряд с кружевной отделкой от дома Пакен 1912 года (слева), состоящий из распашного платья с высокой талией и короткими рукавами, корсетного лифа, надетого поверх прямой юбки, и головного убора с перьями, который визуально увеличивает рост. Модель 1909 года от дома Дусе (справа) также надевалась с высокой шляпой, украшенной плюмажем.

Для своего трудоемкого дела ведущий парижский кутюрье нанимал от двухсот до шестисот человек персонала. Иерархия была жесткой, а работа ― тщательно организована. Отдельные мастерские были отведены для выполнения каждой функции или для производства определенного предмета одежды. Процесс начался с того, что vendeuse знакомила клиента с последними новинками, которые демонстрировали работавшие в модном доме манекенщицы. Иногда, из соображений скромности, они были одеты в черные «нижние» платья с высоким воротом и длинными рукавами, которые надевались даже тогда, когда демонстрировалась одежда с открытыми плечами. После выбора ансамбля следовал этап искусной раскройки и конструирования, а также длительные примерки, от которых зависел эксклюзивный результат индивидуального пошива. В 1902 году бальное платье от-кутюр в модном доме Félix на улице Фобур Сент-Оноре стоило почти в пятьдесят раз дороже готового вечернего платья из лондонского магазина Liberty. Самым престижным парижским домом моды в начале века был дом Уорта – к этому времени он находился в руках сыновей основателя, Жан-Филиппа и Гастона. Модный дом Уорта одевал состоятельную элиту, в том числе членов королевских семей Европы, американских наследниц и знаменитых актрис (Илл. 21, 22). Его творения начала 1900-х годов были нарочито дорогими и порой отличались почти вульгарными излишествами – всё в них заявляло об авторстве Уорта и характеризовало их обладательниц как женщин, причастных к богатству и власти.

21 Уорт славился своими экстравагантными, эффектными нарядами. Вечерний туалет 1912 года состоит из платья, расшитого бисером, и распашной накидки клубничного цвета фасона панье.

22 Мэри Виктория Лейтер, леди Керзон в платье «Павлин» работы Уильяма Логсдейла, 1909. Платье «Павлин» было придумано Жан-Филиппом Уортом, сыном основателя дома, для леди Керзон, супруги вице-короля Индии (в девичестве богатая наследница Мэри Лейтер из Чикаго), по случаю Делийского дарбара в 1903 году. Шелковый атлас цвета слоновой кости был специально расшит в Индии шелком, металлическими нитями и переливающимися крыльями жука златки, чтобы составить узор в виде переплетенных павлиньих перьев.

В Лондоне, где располагались подразделения как модного дома Уорта, так и Редферна, покупательская способность королевского окружения была значительной, и, хотя появление при дворе регламентировалось строгими сарториальными правилами, для женщин это был случай щегольнуть роскошным нарядом, свидетельствующим о высоком положении, вкусе и богатстве. Чтобы сохранить прибыльный обычай, модные дома и ателье подчеркивали свою историческую причастность к созданию костюмов при дворе. Знающие люди отдавали предпочтение Reville and Rossiter, Mascotte, ателье госпожи Хэндли-Сеймур и ателье Кейт Райли, последнее специализировалось на легких платьях, представлявших собой россыпь лоскутков тонкого шелка. Что касается сложного кроя, Лондон оставался международным центром портновского искусства, удовлетворявшим спрос на костюмы для прогулок и верховой езды. Повальное увлечение ездой на велосипеде, возникшее в конце XIX века, шагнуло и в XX век, и портные выпускали широкий ассортимент предметов одежды, разработанных специально для этого вида физической активности (Илл. 23). В период с 1900 по 1913 год число работающих женщин значительно возросло, и элегантный костюм-двойка с блузкой (бестселлером была блузка «в русском стиле») стал идеальным решением для рабочей одежды.

Замужество в то время было почти обязательным, и молодая светская дама вступала в супружескую жизнь с обширным приданым. Нижнее белье включало сочетавшиеся между собой комплекты из дневной и ночной сорочки, нижних юбок, панталон и камисолей из тончайшего хлопка с вензелем хозяйки. В руководствах по этикету рекомендовалось приобретать по дюжине каждого предмета нижнего белья, при этом в отношении верхней одежды американских невест иногда предостерегали от покупки слишком большого количества, поскольку мода менялась очень быстро. Двенадцати ночных сорочек, двух-трех вечерних накидок, от двух до четырех прогулочных костюмов, двух пальто, двенадцати шляп и от четырех до десяти домашних платьев было достаточно (Илл. 24). Подразумевалось, что туфли и чулки также покупались дюжинами. Кроме того, если сезон планировалось провести за городом, то для светских мероприятий в Ньюпорте или Палм-Бич требовалась одежда в загородном и морском стиле.

23 Езда на велосипеде становилась всё более популярным занятием как мужчин, так и женщин, но плотно сидящая одежда стесняла движения и могла провоцировать несчастные случаи. В 1902 году эти американские велосипедистки под сшитыми на заказ юбками и блузками носили тугие корсеты. Соломенная шляпка-канотье часто служила шикарным завершающим штрихом и вносила в ансамбль спортивную нотку.

В высшем обществе распорядок дня требовал по меньшей мере четырех переодеваний: для утреннего времени, для второй половины дня, для чаепития и для вечера. По утрам было принято надевать сшитый на заказ костюм для светских визитов и походов по магазинам. Он состоял из юбки и жакета или пальто, иногда к нему прилагались соответствующие блузка и пояс. Из шерсти, особенно из тонкой фланелевой ткани, получались идеальные костюмы на осень и зиму. В модных журналах того времени в качестве одного из самых значимых элементов одежды начала 1900-х годов выделяли юбку. Крой был призван подчеркнуть изгибы фигуры: юбки были плиссированы или заужены так, чтобы плотно прилегать от талии до нижней части бедер. Затем они расширялись и доходили почти до пола спереди, а сзади образовывали небольшие шлейфы, которые тянулись по земле. Если формы сзади у женщины были не вполне очерченными от природы, можно было обвязать вокруг талии турнюр. Важной частью гардероба стали блузки или рубашки с пышными рюшами или жабо, нависавшие над талией, – такой фасон называли «голубь-дутыш». У таких блузок всегда были высокие воротнички-стойки, поддерживаемые каркасом из китового уса, целлулоида или проволоки. Фасон не отличался удобством: он не позволял сутулиться и выправлял осанку, которая и без того формировалась корсетом, и заставлял женщину держать шею прямой и вытянутой, а голову – надменно вздернутой. Шляпы были обязательны, и модистки придумывали всё новые и новые декоративные решения (Илл. 25). Перья и даже целые чучела птиц на модных головных уборах служили символом статуса, хотя в Великобритании и США движение против плюмажей в конечном итоге вынудило правительства принять меры по защите птиц. На протяжении всего первого десятилетия 1900-х годов шляпы были глубокими, небольшого или среднего размера, их надевали поверх пышных причесок.

24 В универмагах был представлен широкий ассортимент изящного нижнего белья с вышивкой тонкой работы и лентами – для приданого. Эти сдержанные модели и комплекты предлагал парижский универмаг Grands Magasins du Printemps в почтовом каталоге бельевых изделий 1910 года.

25 Рекламное объявление о продаже шляпы, украшенной страусиными перьями от Модного дома Виро, из журнала La Mode Illustrée, № 38, от 26 ноября 1905 года. Берта и Поль Виро были одними из ведущих и самых дорогих шляпников Парижа. Шляпы, украшенные крупными завитыми перьями и/или искусственными цветами, считались верхом шика. Страусиные перья самого высокого качества импортировали из Судана.

Гардероб людей с широкими великосветскими связями был огромен и разнообразен. Наряд подбирался в зависимости от случая, времени года и времени суток. Особо насыщенными были выходные в загородных поместьях (Илл. 27). На смену конным экипажам пришли открытые автомобили. Самые продвинутые гости прибывали в усадьбу на автомобиле, облаченные в просторные плащи-пыльники, защитные капоры, вуали и защитные очки, их багажники были набиты всем необходимым для разнообразного досуга как в помещении, так и на открытом воздухе. Верховая езда давала женщинам возможность покрасоваться стройным силуэтом (достигнутым благодаря корсету) в костюмах, скроенных плотно по фигуре (Илл. 26). Игра в гольф, стрельба из ружей, катание на коньках, теннис, крокет, альпинизм, стрельба из лука и плавание, будь то на уровне досуга или серьезного спорта, требовали специальной униформы. Английские модельеры извлекли немало выгоды из своей репутации специалистов по индивидуальному пошиву высококачественных костюмов и одежды для активного отдыха – лучшими из них были Чарльз Крид, Джон Редферн и Томас Берберри.