Приключения Они

Было тепло, даже немного жарко. Судя по солнцу, стоявшему в зените, сейчас был полдень. Судя по стрёкоту мириадов насекомых в траве – лето. Судя по дороге, колеи которой были наезжены колёсами с узкими твёрдыми шинами, и с утоптанной копытами полосой между ними, в этой местности, а может во всём этом мире, не знали автомобилей, тракторов и прочей техники.

На вершине холма что-то стояло. Андрей сначала принял это сооружение за указатель, но вскоре понял, что это не так. Перед ним словно вырастал из земли и увеличивался в размерах большой деревянный крест, и на этом кресте…

Острое зрение лётчика издалека различило человеческую фигуру, прибитую за руки и за ноги к дереву. Оно же дало увидеть сразу такие детали, как множественные раны, кровь, следы побоев и глубокий штыковой прокол в области сердца. Прибитый к кресту человек был явно мёртв, о чём говорило положение его головы упёршейся подбородком в грудь, что живому давно перекрыло бы дыхание.

И тут Андрей вскрикнул и, что есть духу, припустил вверх по склону, забыв о том, что только что проклинал длинный нудный подъём. Просто он узнал распятого – на вершине холма прибитый к деревянному кресту висел… Эммануил!

Кто? Кто это сделал?! И когда? Они расстались с Эммануилом меньше суток назад. Ну, времени хватало, чтобы убить человека самым зверским образом. И не только убить, забежав вперёд, но и поставить здесь, видимо с целью, показать ему, Андрею. Неужели это тот гад, так похожий и так не похожий на добрейшего из людей, который привёл Андрея к колодцу с чистой водой? Значит, добился-таки своего! Эх, жаль нельзя сейчас до тебя дотянуться! Пистолета не понадобилось бы, я б тебя голыми руками…

Андрей взбежал на холм и остановился, тяжело дыша, глядя вытаращенными глазами на… раскрашенную деревянную статую, изображающую страшно избитого и израненного человека в терновом венце, прибитого к деревянному кресту.

Распятие. Выросший в стране поголовного атеизма, он забыл, как оно выглядит. Но ведь это действительно лицо Эммануила, как же так? И вдруг парню, никогда не интересовавшемуся «побеждённой» в стране религией, отчётливо вспомнился рассказ его собственной бабушки о пророчестве Илии, в котором говорилось о грядущем пришествии Спасителя и Сына Божия, имя которому будет – Эммануил, что означает – «С нами Бог!» Вторым же именем мессии, под которым его знают и верующие, и неверующие, было – Иисус…

Иисус? Иисус?! Иисус!!!

Андрей сел перед распятием прямо посреди дороги, уронил посох и закрыл лицо руками. Иисус!.. Как же это? Ведь его вроде бы как не было? Хотя на скучных лекциях по атеизму преподаватель говорил, что Иисуса не было, потому что о нём нет достоверных сведений записанных в надёжных, не вызывающих сомнения документах. Хм-м, ещё тогда Андрею подумалось – мало ли о ком не сохранилось достоверных сведений? Это же не значит, что этих людей не было. Вон, дед Андрея, погибший ещё в Гражданскую войну, несомненно, был, иначе его самого бы не было. Но после всех бед, через которые прошла их семья, от деда не сохранилось ни метрик, ни фотографий, ни писем, ничего, одни лишь бабушкины воспоминания. И всё равно человека помнят и чтят. Даже Андрей никогда не видевший деда воочию, знает его по рассказам и гордится им. Так что это не довод в пользу того, что Эммануила-Иисуса не было. Был он, и Андрей совсем недавно с ним разговаривал.

Он вдруг отнял руки от лица и увидел, свои ладони мокрые от слёз. Почему он плачет? Это слёзы горя или счастья? Горя, потому что перед ним страшная, чудовищная картина участи прекраснейшего из людей, того кто являлся украшением рода человеческого, и кого люди своими руками вот так… И счастья, потому что теперь Андрей знал – Иисус был! Нет, он есть, он не ушёл от людей, он ходит среди них, и по-прежнему, утешает, лечит, спасает!.. Боже! Ведь у Андрея на плечах его плащ, а рядом на дороге лежит его посох и эта фляга с живой водой…

Он засмеялся, снова закрыв лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону, и наверное поэтому не услышал шаги того кто подошёл к нему вплотную.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь вам, почтенный? – раздался вдруг рядом с Андреем негромкий мягкий голос.

Лётчик обернулся и увидел человека одетого в чёрную одежду, широкополую шляпу и большие круглые очки. В руках у незнакомца были старомодный саквояж и зонтик-тросточка.

– Может быть вам плохо? – продолжал этот необычный субъект, из-за невысокого роста и полноты смахивающий на пингвина. – Не гложет ли вас душевная мука? Нечасто приходилось мне наблюдать такое молитвенное рвение и смущение пред ликом Господа нашего.

– Так значит, это правда? – глухим голосом спросил Андрей.

– Что, правда, сын мой? – спросил незнакомец.

– То, что это Иисус, – почти шёпотом проговорил лётчик.

– Д-да, – ответил незнакомец с небольшой запинкой, и пристально, немного испуганно посмотрел на собеседника. – Это изображение Господа нашего Иисуса Христа, распятого на кресте…

– Так значит, он всё же добился своего?! – крикнул Андрей страшным голосом, дрожа, как в лихорадке и ничего не видя сквозь брызнувшие слёзы.

– Простите, почтенный, э-э, путник, – спросил слегка оробевший незнакомец, подбирая слова, – не сочтите за дерзость, но не могли бы вы рассказать мне, кто вы и что привело вас в наши края?

Тут Андрей поднял на него воспалённые глаза и пристально оглядел незнакомца, которому стало уже по-настоящему страшно. Но он не пустился бежать, хотя, похоже, испытывал немалое искушение сделать это.

– Вы поп? – спросил он резко, и, как показалось его собеседнику, зло.

– Священнослужитель, – поправил тот, слегка дрожащим голосом. – Я кюре, и вы сейчас находитесь на территории моего прихода.

– Значит, вы знаете про него, – кивнул Андрей в сторону распятия.

– Полагаю, что да, – ответил священник, удивившись в очередной раз.

– Расскажете?

– Ещё раз простите, сын мой, – заговорил священник всё так же мягко, но уже несколько другим голосом, – но я вынужден задать вам ещё один вопрос – вы язычник?

– Язычник? Что вы имеете в виду? – удивился Андрей.

– Вы не принимали святого крещения?

– Ах, это! Бабушка крестила меня втайне от родителей, когда мне было года четыре, и мы ездили к тётке в гости. Потом ещё водила в церковь, но отец сильно ругался, и она перестала это делать. Послушайте, мне нужно побольше узнать о нём, то есть, об Иисусе. Мы встречались недавно и так хорошо разговаривали. Он очень помог мне, а ведь я тогда пытался… Святой отец, я понял, что ничего не знаю об Эммануиле, или об Иисусе, но теперь я хочу о нём всё узнать, мне это очень нужно!

Священник подумал немного, взял свой зонтик под левую мышку, а правую руку протянул сидящему посреди дороги человеку.

– Пойдёмте, сын мой, – сказал он уже совершенно спокойным голосом. – Я расскажу вам всё, что необходимо знать христианину, и отвечу на все вопросы, на какие смогу, в силу скромных моих познаний. А в благодарность, вы расскажете мне о себе, и ответите на те мои вопросы, ответить на которые посчитаете нужным.

Глава 35.

Это было лучше, чем оказаться во власти урагана, среди незнакомых джунглей, но их пребывание в этом странном месте затянулось. Людям некуда было приткнуться в огромном здании, уставленном непонятными сооружениями на каменных подставках, некуда было себя деть. Здесь даже присесть было некуда, не говоря уже о спальных местах и необходимых удобствах. Помимо этого, скудные запасы еды у них заканчивались. Эти крохи было решено оставить для детей, что, правда, вызвало недовольство со стороны двух-трёх обормотов, которые почему-то всегда находятся среди людей, даже случайно собравшихся вместе.

Ясное дело, люди начали роптать, когда их пребывание в золотом барабане затянулось. Прежде всего, всех раздражало отсутствие пилотов, которых никто не видел уже несколько часов. Ещё бы! Мало того, что эти молодые, (очень большой недостаток!), и, конечно же, бестолковые парни, не смогли предотвратить аварию, так они же завели всех незнамо куда, послушавшись совета какой-то рогатой девки!

Если кто-нибудь спросит, где у толпы логика, то это будет один из самых нелепых вопросов в мире. Толпа и логика вещи противоположные. Спросите любого из этого стада, каким образом пилоты горящего самолёта могли предотвратить аварию, и самым лучшим ответом будет – «Ведь что-то можно же было сделать!» А то, что ребята посадили-таки обречённый самолёт с горящими и разваливающимися двигателями, мы, значит, не видим в упор. И не желаем понимать, что ураган, разразившийся в джунглях, бушует на территории сотен квадратных миль, а это значит, что пойди они в сторону противоположную той, куда «завела их эта рогатая девка», либо останься они на месте, то всё равно попали бы под его действие. Более того – только благодаря тому, что «эта рогатая девка» указала им путь к спасению, он сейчас живы, хоть и терпят разные неудобства.

Не желает толпа принимать простых вещей, и, повинуясь стадному инстинкту, мычит своё, терзая уши ни в чём неповинных бортпроводниц, которым ничуть не проще, чем всем остальным.

Но, что, правда, то, правда – пилоты куда-то пропали, а с ними невесть куда делась и «рогатая девка». Ну, тут всё ясно – дело молодое, видать парни её где-то в углу мацают. Правда в этом здании не было углов, и оклемавшиеся пассажиры из тех, кто посильнее, смогли сами убедиться в этом, обойдя его по окружности. Кроме того, вместе с тремя «виновниками всех бед», в неизвестном направлении пропал старый японец, который, хоть и плохо говорил по-русски, но сумел многим помочь, так-как умел лечить по своему, по-японски. Его-то никто не подозревал, что он где-то в углу «девку мацает», и, тем не менее, этот пассажир пропал вместе с пилотами и туземкой.

В общем, всё это было сплошное безобразие, на чём сошлись большинство пассажиров, собиравшихся жаловаться, когда всё закончится. Они так увлеклись своими мечтами о грандиозной жалобе, что не услышали, как кое-что, в самом деле, кончилось. А именно – закончилась буря.

Опомнились только тогда, когда что-то громко щёлкнуло в хитроумном запоре ближайших ворот.

– Смотрите! – вдруг воскликнула одна из женщин, прервав рассуждения одного толстого пассажира, о том, в какое министерство лучше жаловаться.

Все разом уставились на ворота и увидели, как золотые шестерёнки вздрогнули и начали вращение, потащив в стороны толстые брёвна засовов. Тут же в ворота что-то бумкнуло, они вздрогнули, несмотря на всю свою массивность и вдруг распахнулись, словно были не тяжеленными золотыми щитами, а игрушечными створками в кукольном домике.

Сперва, в открытом проёме виднелась лишь совершенно непроглядная тьма, так-как снаружи была ночь. Пассажиры переглянулись, кое-кто даже поднялся с места, толи в намерении посмотреть, что там такое, толи, собираясь удрать. Вдруг в проём ворот сунулась шипастая и зубастая драконья голова, едва поместившаяся между створками.

– Они? – спросил дракон, подслеповато щурясь и принюхиваясь. – Племяшка, ты здесь?

Глава 36.

Сама вежливость! Иначе о князе сказать было нельзя. Владетельный самурай оказался образцово культурным человеком. В нём не было даже намёка на спесь и высокомерие, какое логично было бы ожидать от аристократа. С господином Саем он держался на равных, несмотря на очевидную разницу их положения.

Поэтому им, людям одного возраста, легко было найти общий язык, тем более что саке в доме князя оказалось крепким и вкусным. Хозяин очень любил литературу, и потому им было о чём поговорить. Вот только все произведения, о которых упоминал князь, относились к глубокой древности. Среди них даже были такие, о которых профессор слыхом не слыхивал, и тогда радушный хозяин пригласил его в свою библиотеку и разрешил пользоваться ею, когда угодно, лишь бы доставить удовольствие учёному гостю.

Сай объяснил своё незнание тем, что прибыл издалека, куда, по-видимому, не дошли ещё плоды цивилизации, к которым относились эти книги. Он также деликатно не стал упоминать о произведениях более поздних эпох, чтобы не смущать хозяина, так-как понимал, что тот не может и не должен ничего о них знать, раз в этом мире они ещё не написаны.

Господин Сай провёл в замке князя целый день. За это время он стал обладателем изящной вазочки, на которую имел неосторожность заглядеться, превосходного прибора для письма и котёнка драгоценной породы, который решительно забрался к нему на руки и не захотел уходить.

Уже наступил вечер, но князь всё не хотел отпускать своего гостя, и профессор, которому неудобно было напоминать хозяину о времени, уже подумывал, что ему придётся здесь ночевать.

Так и есть! Изысканный ужин перерос в такую интересную беседу, что они забыли о времени, а когда опомнились, то возвращаться в город было уже поздно.

Что за беда? Дорогой гость может переночевать в комнате, специально предназначенной для друзей хозяина, а в город пошлём слугу, который предупредит домочадцев господина сказителя, чтобы те не волновались.

Так Сай и оказался в изящном, но без излишеств, покое, наполненном свежим воздухом и тонкими ароматами ненавязчивых благовоний, напоминающими благоухание цветущего луга. Что ж, ничего страшного не случится, если он переночует здесь. Неудобно было бы отказать столь радушному хозяину…

К нему постучали. За квадратами рисовой бумаги виднелась тень человека, застывшего в позе почтения. По форме причёски, чётко обрисовывающейся в свете фонаря, светившего на террасе, господин Сай понял, что это женщина. Видимо служанка, но что ей нужно? Он разрешил войти.

Девушка оказалась столь юной, нежной и красивой, что у старика захватило дух. Вместе с ней в комнату вошёл особый тонкий аромат, который заслонил собой другие запахи и заставил голову закружиться.

– Господин прислал вам целебный напиток… – пролепетала она, и, совершенно смутившись, потупила глазки. – Для хорошего сна.

Профессор Сай хотел спать, и ни в каких напитках не нуждался. Но он не хотел обидеть отказом милейшего князя. Хуже не будет! Не отравит его целебный напиток. Если бы хозяин желал ему смерти, то отравить гостя у него было достаточно возможностей, не говоря уже о том, что можно было просто приказать слугам задушить его или зарезать без лишнего шума. Но у хозяина замка не было причины желать гостю смерти, и все эти мысли пришли в голову господина Сая, лишь как нелепая шутка.

Профессор взял из рук девушки красивую чашку с изящными надписями – пожеланиями здоровья и благополучия, (какие же нежные пальчики держали этот изысканный сосуд!), и одним махом выпил зеленоватую, пахнущую травами жидкость.

Да, если этот напиток и был целебным, то на вкус он напоминал смесь сырого яичного белка с водорослями. Не то чтобы совсем не съедобно, но без необходимости и ради удовольствия пить такое не станешь. И всё же Сай изобразил на лице вежливую улыбку, возвращая девушке чашку. Красавица чуть смущённо и так мило улыбнулась в ответ!

Трудно сказать, что случилось со стариком, но передавая фарфоровое чудо в ручки чуда живого, он накрыл её маленькие кисти своими и слегка придержал их. Девушка не отняла руки, не вспыхнула от смущения, даже не удивилась. Её улыбка стала ещё более ласковой и приветливой, а глаза… Огромные глаза цвета прозрачной августовской ночи, взглянули на него так, как уже очень давно никто не смотрел на этого стареющего, но всё ещё сильного мужчину.

Сильного? Не просто сильного, а могучего, как боевой конь и выносливого, как чёрный индийский буйвол!

Сай не помнил, как девушка оказалась в его объятиях, и не помнил, как они оба сбросили кимоно. Он помнил только маленькие нежные, но на удивление крепкие руки, обнимающие его за плечи, сильные ноги, сцепившиеся в замок за спиной, аккуратные белые яблоки грудей с маленькими розовыми сосками, жадный страстный рот и глаза… О, эти ночные глаза, в которых он тонул и одновременно парил, словно птица под облаками!

Любовники неистовствовали до самого утра. Они не уставали, а жар, сжигавший обоих, требовал ещё и ещё объятий, ласк, сумасшествия… Господин Сай чувствовал себя юношей, молоденьким студентом, с которым случилось волшебное любовное приключение, похожее на сказочный сон. И он не хотел просыпаться!

Когда он действительно проснулся, солнце было уже высоко. Он лежал на футоне в той же комнате, которую выделил ему князь. На нём было спальное кимоно, и был он заботливо укрыт одеялом. Девушки не было. Сперва Сай подумал даже, что она ему приснилась, но ломота во всём теле, лёгкое головокружение и чувство опустошённости в чреслах, показали, что всё случилось на самом деле.

Он лежал и размышлял над тем, что произошло минувшей ночью. Ничего подобного у него не было уже много лет, да и то, что было раньше, выглядело и чувствовалось не так. Даже в молодости, когда он гулял с девушками и, (чего греха таить?), накопив денег, захаживал в бордель, всё было как-то проще, хоть и совсем неплохо, ведь молодость есть молодость, и надо признать, что она самая лучшая пора в жизни.

Потом он женился, и любовные приключения прекратились, так-как он искренне любил свою красавицу жену. Со временем в интимной жизни всё стало стабильней, размеренней и монотонней. Но такова жизнь, и Сай не жаловался, отдавая большую часть энергии науке, которой себя посветил. Потом он состарился, и вот уже как пять лет похоронил жену. За это время у него ничего и ни с кем не было, но он и ни о чём таком не думал, сосредоточившись на занятиях наукой и на внуках, которых у него было семь от троих детей.

Господин Сай привык считать себя стариком и выкинул из головы все мысли о женщинах. Хм-м, оказывается, что не все. Оказывается, в нём есть ещё искра мужского пламени, вот только эта чудесная ночь могла стать для него последней – сердце-то так и ёкает. Не самая лучшая благодарность князю за хороший приём, отдать концы под его кровлей!

И тут до него дошло – князь! Ну, да, князь и его «оздоровительный напиток». Сай даже рассмеялся. Хороший сюрприз для гостя, грех жаловаться. Но хорошо, все, что хорошо кончается. Надо поблагодарить хозяина за необычный и такой приятный сюрприз! В изысканных выражениях высказать благодарность, не называя вещи своими именами.

А ведь девушка была просто великолепна! Видимо наложница с навыками гейши самой лучшей школы. Так ему, по крайней мере, показалось. Интересно, он увидит её ещё раз?

В комнату постучали. Сердце господина Сая подпрыгнуло, опасно стукнувшись о рёбра, когда он увидел за квадратами рисовой бумаги женский силуэт, склонившийся в почтительной позе. Профессор позволил войти, прилагая немаленькие усилия, чтобы его голос звучал ровно.

Это была не она. Вошедшая девушка была выше ростом, крупнее и развитее во всех отношениях. У неё были рыжие волосы, весёлые зелёные глаза и… острые кошачьи ушки, торчавшие из причёски!

Ну, да, ведь Миста рассказывала, что девушки нэко ценятся среди людей, как служанки, наложницы и гейши. А из мужчин получаются хорошие телохранители, и реже солдаты. Значит, у князя такие тоже есть.

– Господин прислал вам утренний оздоровительный напиток! – сказала девушка-нэко, улыбнувшись, словно развесёлое весеннее солнышко.

«Он точно смерти моей хочет! – подумал Сай. – Но какой изысканный способ убийства!»

– Ещё хозяин просил передать, что отложил завтрак до вашего пробуждения, – продолжила солнечная нэко. – Ему не терпится ещё о многом поговорить с великим мудрецом и сказителем, а потому воин из воинов готов ждать столько, сколько понадобится его гостю, чтобы восстановить силы, но надеется, что этот напиток поможет мудрецу быстрее прийти в себя.

Ах, вот оно что! Это зелье служит оживляющим средством после такой вот ночи, особенно для стариков вроде него. Господин Сай взял из рук девушки чашку и понял, что это крепкий чай, какого-то особого ароматного сорта. Действительно то, что надо!

«А всё-таки немного жаль!» – подумал он и сам рассмеялся своим мыслям.

Уж больно была хороша эта киска-нэко, сидевшая перед ним по-кошачьи, обвив пушистым хвостом маленькие босые лапки. По-своему хороша, не так, как та, что подарила ему сегодняшнюю волшебную ночь. Эх, если бы не недостаток времени, вот бы!..

Господин Сай одёрнул себя. Что ещё за мысли достойные мальчишки? Этак он, в самом деле, помрёт, и никакой целебный чай ему не поможет. Всему своё время, и если судьбе будет угодно, он встретится ещё и с этой утренней кошечкой, и с той ночной лилией. А теперь пошли на завтрак, неудобно ведь столь любезного хозяина огорчать длительным отсутствием!

Глава 37.

Эти сани едут сами! Вырвавшиеся узники никак не ожидали увидеть здесь такую технику. Что за странный мир? Здесь есть живые йети, ведьмы-людоедки, люди, застрявшие в каком-то диковатом прошлом и… аэросани с закрытой кабиной, штурвалом, приборной доской, и с огромным пропеллером сзади, который приводился в движение с помощью настоящего авиационного мотора!

Глаза у Елизара загорелись при виде этой техники. Если бы такие сани умели летать, было бы совсем хорошо, но и то, что в сарае у начальника тюрьмы нашлось такое транспортное средство, уже было недурно.

Сначала они перепугали семью тюремщика, ворвавшись к нему домой. Ещё не старая, немного полноватая женщина и дети-погодки – мальчик и девочка семи и восьми лет, решили, что час их настал, и страшные демоны, убившие отца и мужа, сейчас позавтракают ими самими, поскольку наступило утро. Непросто было успокоить эту компанию и уговорить их пойти на помощь раненому надзирателю, у которого могло быть сотрясение мозга.

Сделав это доброе дело, грозившее, помимо прочего поднять тревогу за их спинами раньше, чем этого хотелось бы, молодые авантюристы занялись откровенным грабежом.

– Ничего, теперь у них столько золота, что смогут купить половину города, так что ущерб оплачен, – успокаивал девушку лётчик, так-как Они очень сомневалась в правильности их действий.

Но выхода у беглецов не было. Тёплой одежды им явно не хватало, и требовались припасы в дорогу. Поэтому они сделали налёт на гардероб семьи надзирателя, откуда увели две шубы, две шапки и по две пары сапог и рукавиц. Кроме того, в шкафу Елизар нашёл двустволку несколько необычной конструкции, и присвоил её вместе с десятком пачек патрон, справедливо рассудив, что лучше пусть этот дробовик будет с ними, чем из него выстрелят им в спину.

Но самым большим подарком для них были аэросани, найденные в сарае. Елизар заглянул туда случайно, пока Они проверяла кухню на предмет съестного. Сперва, его радость омрачилась тем, что это чудо техники оказалось прикованным к стене толстой цепью с замком, ключ от которого был неведомо где. Разбивать цепь вручную или искать ключ времени у них не было. Зато стало ясно с помощью, какой техники станут их ловить, если они уйдут пешком.

Проблему решила Они. Разыскивая, куда пропал её спутник, она заглянула в сарай и увидела, что он возится с какой-то цепью. Когда узнала в чём проблема, просто поддела эту цепь рогами, и та разлетелась, словно стеклянная. И не просто разлетелась, а пожелтела на глазах, увеличив богатство тюремщика ещё на несколько килограммов золота.

– Не будет с него? – усмехнулся Елизар. – Не думаю, что чрезмерный достаток улучшит его характер.

– Может быть, сменит профессию, – пожала плечами Они. – Эта больно уж мерзкая!

– И бесполезная, – подхватил лётчик. – Особенно когда попадаются такие заключённые, как мы.

Теперь они летели по заснеженной дороге неведомо куда. Когда проехали мили две за их спинами тревожно ударил колокол. Значит, побег обнаружили, и теперь им грозила погоня.

– Я надеюсь, у них там нет ничего быстрее этой птички? – размышлял вслух Елизар, имея в виду сани.

– Не знаю, – ответила Они. – Возможно такая штука здесь вообще одна. Когда я рассматривала этот мир сверху, прежде чем провалиться внутрь, то видела запряжённые лошадьми повозки и железную дорогу, но не заметила никаких автомобилей и ничего похожего на то, на чём мы сейчас едем.

– Эти сани были прикованы, – проговорил задумчиво лётчик. – Значит, хозяин боялся, что их угонят. Странно для города, который выглядит так благополучно. Здесь даже тюрьма была пустая. Кажется, до нас туда кого-то помещали очень давно.

– Может, боялся, что мальчишки доберутся до этой штуки и набедокурят? – предположила девушка. – В любом случае не будем возвращаться, чтобы узнать!

С этим было не поспорить, и они замолчали, глядя, как мимо пролетают заснеженные скалы, ведь местность по-прежнему оставалась горной.

– Интересно, насколько нам хватит горючего? – спросил Елизар, чтобы прервать молчание. – Я взял запасную канистру, больше там не было. Тут странные приборы, и я затрудняюсь определить расход двигателя.

– Десять литров на сотню миль, – прозвучал голос, не принадлежавший ни одному из приключенцев.