скачать книгу бесплатно
– Добрый вечер, – поздоровалась ее спутница с обоими мужчинами, когда они открыли глаза. У нее был очень непринужденный тон. Так беседуют с путниками, случайно встретившись с ними на пустынной дороге, а не со смертельными врагами, которые всего несколько часов назад пытались тебя убить. Обработав их раны, женщина, называвшая себя идущей по пути Шипов и Роз, посадила обоих спина к спине, так что они могли опираться друг о друга. Я решил, что она их свяжет, и хотел сказать, что для этого нужна зачарованная медная или серебряная проволока, а иначе есть много заклинаний, которые они смогут использовать против нас. Но она их не связала. Вместо этого она достала из складок своей одежды крохотную склянку чуть длиннее ее большого пальца и вытащила пробку.
– А вы с Сенейрой подождите там, уж будьте любезны, – она кивком велела нам отойти на несколько ярдов от костра в темноту.
– Почему? – спросил я.
– У них есть причины тебя убить, так? Давай не будем их искушать.
Как только мы с Сенейрой исполнили ее указание, женщина высыпала щепотку белого порошка из скляночки на кончик пальца, осторожно поднесла к носам обоих магов и стала ждать. Несколько секунд спустя оба закашлялись и очнулись.
Маг шелка первым делом поднял руку, складывая пальцы в магическую фигуру, которую я не узнал, но ничего хорошего ждать, кажется, не стоило. Я потянулся за своими порошками, но женщина предупреждающе взглянула на меня. Значит, догадалась, как я отреагирую, потому что никак не могла разглядеть меня в темноте.
– Вам ничего не угрожает, – сказала она.
Маг шелка улыбнулся, так что задвигалась морщинистая кожа у него вокруг рта.
– В отличие от вас.
Аргоси кивнула:
– Конечно. Мы живем в опасном мире.
– Возможно, но для могущественных магов вроде нас он куда менее опасен, чем для бродячих философов, которые лезут не в свое дело.
Если бы я участвовал в разговоре, то не удержался бы и сказал, что у каждого из них светилась только одна татуировка, а это значило, что они были из числа слабейших магов моего народа. После меня, разумеется.
Аргоси не сказала ничего подобного. Выражение ее лица изменилось, словно она тщательно обдумывала слова мага шелка.
– Пожалуй, ты прав. Как ты и говоришь, мир опасен для бродячих философов.
Маг железа, человек с тонкими рыжими волосами, примерно лет на десять моложе своего товарища, хрипло рассмеялся.
– Видишь, как быстро дают задний ход знаменитые аргоси? Женщина хочет выторговать у нас свою жизнь.
Она покачала головой:
– Прости, но ты не прав. Я хочу выторговать твою жизнь.
Пальцы мага шелка задергались.
– Ты угрожаешь магу джен-теп? Пади ниц, женщина, и целуй мне ноги, прежде чем я использую заклинание, которое уничтожит твой разум. Твоя душа разобьется на тысячу осколков, опустошенная, она будет смотреть в бессилии, пока сердце в твоей груди не затихнет с последним ударом.
Неплохо, подумал я. Мой народ не особенно любит поэзию, но мы ценим хорошие, нешуточные угрозы. Аргоси, однако, ответила тихим, почти мелодичным смехом.
– Мастер-маг, не думаю, что вам понравится, если влезете в мою голову. Все говорят, что у меня скверный характер.
По лицу мага было видно, что она уже зашла слишком далеко. Прежде чем я сумел прийти на помощь, маг шелка уставился на аргоси, прошептал одно-единственное слово, и воздух между ними заискрил. Он обволакивал ее заклинанием шелка – не особо мощным, насколько я мог судить, но даже такое скоро уничтожит ее рассудок. Я как раз собрался плюнуть на ее приказ не вмешиваться, когда маг шелка выкрикнул в ночное небо:
– Прекрати! Отпусти меня!
Заклинание исчезло, и воздух между ними снова стал неподвижным. Маг с трудом дышал, пытаясь совладать с собой.
– Как это возможно? – спросил он.
Аргоси пожала плечами, словно извиняясь.
– Мы – странники. Нам свойственно принимать каждое путешествие таким, какое оно есть – без страха и осуждения.
Человек взглянул на огонь и на Фериус, которая все еще была без сознания.
– Ты застал мою сестру врасплох. Не советую повторять попытку, когда она очнется, – аргоси наклонилась вперед и прошептала заговорщически: – Многие полагают, что характер у нее еще хуже, чем у меня, – она стукнула мага по лбу. – Наполни свой разум светлыми мыслями, мастер-маг. Неразумно носить в себе столько безобразного.
Маг железа заворчал на своего товарища:
– Не позволяй ей отвлекать тебя разговорами. Сотвори заклинание и уничтожь ее!
Маг шелка медленно покачал головой, не сводя с нее глаз.
– Я больше не коснусь ее мыслей.
– Прекрасно, тогда я сам с ней разберусь.
Маг железа поднял правую руку в жесте чар меча, с которыми он напал на нас. Аргоси подняла палец.
– Это тоже было бы неразумно.
Маг не слушал, тыча в нее сложенными в магическую фигуру пальцами и произнося заклинание железа, которое джен-теп называют кровавым молотом. Вначале ничего не произошло, но потом он согнулся в три погибели и рухнул наземь.
– Что ты со мной сделала? – простонал он. Аргоси широко раскинула руки, показывая пустые ладони.
– Ничего, мастер-маг, только приложила целебную мазь к твоим ожогам. Увы, в нее входят листья толченого ночецвета, они быстро залечивают раны и утишают боль.
– Истощающая трава? – завопил маг железа. – Ты отравила мою магию!
– Нет. Уверяю тебя, я очень тщательно рассчитала дозу. Через два-три дня ты снова сможешь творить свои заклинания. Но как твой врач, я бы не советовала. Дай себе время исцелиться, и, быть может, тогда ты прозреешь.
Маг шелка, по-видимому, уже оправившись, спросил:
– И что же это будет за прозрение, аргоси?
9
Две колоды
Вот уж не думал, что, едва избежав смерти, можно помирать от скуки, но аргоси доказала мне, что я ошибался. Я-то полагал, что «переговоры» означают несколько тщательно сформулированных угроз, но оказалось, что «переговоры» – это устный договор, столь же длинный, сколь и итоговый мирный договор, положивший конец последней войне между Дароменской империей и кланом джен-теп. Я был практически уверен, что к тому времени оба мага уже забыли, зачем вообще здесь оказались.
Ноги и спина онемели от того, что мне пришлось целых два часа безмолвно сидеть рядом с Сенейрой. Иногда она засыпала, положив голову мне на плечо. Было очень странно оказаться так близко к человеку, о котором я ничего не знал, – особенно к человеку, явно считавшему меня местным дурачком. Со своей стороны, она явно решила, что жизнь у нее – уже хуже некуда, так что можно и проспать большую ее часть.
– Что я пропустил? – спросил Рейчис, уронив полусъеденную кроличью тушку на землю неподалеку от нас с Сенейрой.
– О духи земли и воздуха, чем так воняет? – спросила она, поднявшись на ноги и отходя в сторону; при этом она рамахивала своей палкой и ругала глупых хуторских поденщиков и их дурацких говорящих зверей. Я даже не стал говорить, что в жизни своей не был на хуторе.
Рейчиса ее вспышка обидела до глубины души. Он снова подхватил кролика в зубы, бормоча:
– Нам же больше достанется.
– Вы там заткнетесь? – донесся от костра слабый каркающий голос. – Дайте уже умереть спокойно.
Я вскочил на ноги и бросился к Фериус. Она была бледная и взъерошенная, но, увидев меня, подмигнула, и впервые после сражения у меня перестало давить в груди и стало легче дышать.
– Привет, малыш, – сказала она, подняв руку и потрепав меня по щеке. Сощурившись, она прислушалась к потоку брани Сенейры.
– У твоей подружки впечатляющий словарный запас.
– Ее зовут Сенейра, – ответил я. – И она обо мне не слишком высокого мнения.
– К тебе надо привыкнуть. – Фериус провела рукой по ребрам и нащупала повязки на груди. – Ты что, занялся медициной, пока я задремала?
– Здравствуй, сестра, – сказала другая аргоси, подойдя к нам. Она завела руки назад и расстегнула застежку, скреплявшую полосу ткани, которая закрывала нижнюю часть ее лица. Я думал, что у нее чудовищные шрамы или что-то в этом роде, но на самом деле лицо у нее было самое обычное. Кожа у нее была темнее, чем у Фериус, она была скорее из берабесков, чем из дароменов, но с тем же успехом могла быть джен-теп или из приграничья. Столетия переселений через моря образовали на нашем континенте смесь культур, объединенных скорее их целями, нежели кровными узами.
– Малыш? – сказала Фериус.
– Что?
– Во время драки мне, случайно, не досталось по голове?
– Я не заметил.
Она вздохнула.
– Я так и подумала. Привет, Рози.
Я повернулся к другой аргоси.
– Рози? Вас так зовут?
Выражение лица второй аргоси стало страдальческим. И раздраженным.
– Идущая по пути Полевых Ромашек слишком часто находит утешение в глуповатых развлечениях.
– В точку, – сказала Фериус и протянула мне руку. – Помоги мне встать, малыш. Нет смысла откладывать.
Что-то в выражении ее лица меня насторожило.
– Откладывать что? – спросил я.
Ей с трудом удалось даже сесть, она морщилась от боли.
– Надо надрать Рози задницу.
– Что? Ты серьезно? Она помогла нам спастись! И потом, у тебя три ребра сломаны. Ты едва не умерла!
– Жизнь коротка. И важное нужно успеть, пока ты еще жив.
Я посмотрел туда, где Сенейра чистила ослика щеткой. Может, хоть она сможет сказать мне, что, пес побери, здесь происходит. Вторую аргоси слова Фериус не обеспокоили и не насмешили.
– Боюсь, что нам придется отложить возможность… как ты любишь говорить? Ах да, «подрацца», – она опустилась на колени и снова запустила руку в складки своей одежды, но на этот раз извлекла колоду карт. – У меня есть новости.
Фериус поджала губы, глядя на карты, потом достала собственную колоду из своего кожаного жилета. Это была ее настоящая колода – каждая масть в ней представляла народ и его образ жизни, их она называла «конкордансами». Другие карты, особые, по словам Фериус, у каждого аргоси свои. Эти, называемые «дискордансами», изображали людей или события, которые могли изменить ход истории.
– Давай начнем, – сказала Фериус. – Но в следующий раз, Рози, мы с тобой сойдемся на пару раундов.
Вторая аргоси села напротив нее и начала раскладывать свои карты рубашками вверх. Фериус проделала со своими то же самое.
– Что ты делаешь? – спросил я. – Еще минуту назад ты собиралась драться, а теперь ты…
Фериус подняла на меня глаза.
– А на что это еще похоже, малыш? Мы играем в карты.
В первый день знакомства Фериус научила меня десяткам карточных игр. У меня хорошая память на такие вещи, и я был уверен, что запомнил их все. В какую бы там игру они с Рози ни играли, я такой никогда раньше не видел. Каждая вытягивала наугад семь карт противника, рассматривала и выкладывала в определенный узор. Процесс повторялся с новыми картами, а когда те заканчивались, игроки тасовали колоды, и конца-края этому не было.
Сенейра сидела рядом со мной.
– Наверно, твоя аргоси никогда не рассказывала тебе, что они пользуются картами вместо того, чтобы разговаривать, как нормальные люди?
– Думаю… думаю, что в картинках, изображенных на картах, куда больше смысла, чем мы можем увидеть, – сказал я, все еще не в силах оторвать глаз от странной игры. – А узоры, которые они выкладывают… может быть, так передаются вещи, которые нельзя сказать словами.
Сенейра простонала.
– А теперь и ты заговорил, как они. Я-то надеялась, что хоть кто-то разумный появился, с кем я смогу поговорить.
– Она может поболтать со мной, – протрещал Рейчис, подходя к нам. – Я здесь самый разумный.
– Рейчис говорит, что ты можешь…
– Только не говори, что твой белкокот с тобой разговаривает, – сказала Сенейра.
– Эээ, ладно. А почему бы и нет?
– Потому что я больше чем уверена, что белкокоты не умеют говорить, и надеялась еще немного попритворяться, что ты не сумасшедший.
Рейчис фыркнул.
– А она права, Келлен. Я всегда думал, что ты слегка…
– Заткнись, Рейчис.
Странная карточная игра продолжалась еще примерно час. Время от времени Фериус нарушала молчание каким-нибудь небрежным замечанием вроде «Ну-ну, кто бы мог подумать, что гильдия купцов Гитабрии все-таки разберется с этим» или «Так и знала, что какой-нибудь дароменский генерал в конце концов до него доберется».
