скачать книгу бесплатно
Ни к чему Гавайи и Ла-манш,
Но в Крыму воюем мы умело,
Потому-то до сих пор он наш.
Только как последнюю рубаху
Брату можно было Крым отдать,
Но её он прОпил бы со страху,
Этот брат продаст родную мать!
Мы в своих естественных пределах,
Крест косой – Андреевский как раз,
Как Россия устоять сумела
Можете испробовать на нас.
Разговор времени с поэтом
Я – время, страдалец-поэт, и привет тебе с кисточкой!
Не хуже, не лучше, другого такого же времени,
Хоть времени нет у меня говорить с эгоистами,
Кого подпирает по времени, будто беременных…
Не временна жизнь и, поэт, напиши её набело,
Не стариться думай под времени гнётом до времени,
Опять же, не нужно до срока хвататься за табельный,
Ведь скажут: ты, братец, не вынес тяжёлого бремени!
Во время войны я поэтов построю, оболтусов,
Нарежу участок любому с одной амбразурою,
И каждому хватит для этого места на глобусе,
Где времени нет, к сожаленью, на женщин с фигурою!
Придёт этим женщинам время большого страдания,
Которое лечит и душу и, может быть, помыслы,
До времени бабские пусть попридержат рыдания,
Наступит их время, настигнут их божии промыслы!
А время придёт (то есть, я и приду, оглашенное!) —
Начну обожжённую землю засеивать семенем,
И ляжет как радуга имя твоё неразменное
На взорванный мост между прошлым и будущим временем!
Пока ещё отображаюсь
Ну что, поэт, еще отображаешься?
Михаил Гуськов
Я пока ещё отображаюсь
В лужах, окнах, льдинках, зеркалах,
И в стакане с чаем и без чаю,
И в помаде на твоих губах.
Я отображаюсь в мониторе,
Даже если выключить его,
А еще в далёком синем море —
Океане детства моего.
Я отображаюсь в Чёрной речке,
У Рубцова в тотьменском пруду,
Я отображаюсь в слове «вечность»,
Что мальчишкой выложил на льду.
И в стране я той отображаюсь,
Где сошёлся клином белый свет,
Пусть не каждый год там урожаи,
Или вовсе урожаев нет.
Я отображаюсь, не тревожься,
Даже если будет чёрный день —
Зеркала закроют – это ложь всё,
Просто я ушёл на время в тень!
А когда больничный оператор
Сердце мне массируя рукой,
И разряд добавив многократно,
До свиданья, скажет, дорогой!
За твоею встану я спиною
В миг, когда компьютер не горит,
И тогда ты спросишь, что со мною,
Почему такой усталый вид?
Послание Ахматовой из Ташкента
Мы знаем, что ныне лежит на весах…
Анна Ахматова,
1942 год, Ташкент
Услышал когда поэтессы слова
Про русскую речь и про слово,
Решил грешным делом, что помнит вдова
Один из стихов Гумилева.
Про мужество может сказать она что —
Простая дворянская баба,
Давно растеряла своих мужиков
На всех Соловецких ухабах.
Но мужество, кованое в лагерях,
К войне было тоже готово,
И зеки с пехотой пошли на паях
Спасать свое русское слово.
Мы с зеками будем, с казахами пусть,
Что здесь воевали сурово,
С Ташкента ведь помним мы все наизусть
Стихи про великое слово.
И пусть гастарбайтеры чистят бульвар,
Но знаю я: доля не минет,
Когда над Россией начнется пожар,
То мужество их не покинет.
А этих нацистов в Московском метро
Отвел бы на Волокаламку,
Где тридцать казахов, прищурясь хитро
Разделались с сотнею танков.
Пускай он по-русски сейчас ни бум-бум,
Но русского он не стыдится,
Про хлопок не знает нацист-тугодум,
Идет что на русские ситцы.
Служил вместе с азией в армии я,
В стройбате мы все – азиаты,
Но где-то какая-то, слышу, свинья
Узбека лишила зарплаты,
Лишили – меня! Но попали впросак,
И все потому что я – с ними!
Час мужества пробил на общих часах,
И мужество нас не покинет!
Будьте прохожими!
«Будьте прохожими!»
Евангелие от Фомы
Фома, возможно, и не понял что-то,
Но «быть прохожим» – мало кто поймёт,
Хоть приняли его за идиота,
Но не такой он, видно, идиот.
Идут татары, турки или немцы,
Теперь уже кричат: «Идут хохлы!»
Для них мы тоже стали иноземцы,
Поэтому они, наверно, злы.
А «русские идут!» – звучит не лучше,
И сбрендил даже НАТО генерал,
Но если бы Иисуса он послушал,
То словно дурачок бы не орал.
Ведь русский человек – простой прохожий,
Ходок, бродяга, нищий и святой,
И зря его мечтают уничтожить,
Как и Христа – железною пятой!
Никто не верит, что на свете можно
Прохожим быть, а не бежать стремглав,
Коль не успеют вовремя стреножить,
С дороги все монетки подобрав.
Ответ Сталину о роли поэтов
Если б вдруг товарищ Сталин
Задал вам вопрос?
Михаил Гуськов
Товарищ Сталин, я готов ответить,
Какую для поэта вижу роль!
У нас поэты – как больные дети,
Я с ними разделяю эту боль.
Одни погибнут в лагерных бараках,
И на братоубийственной войне,
Другие потеряются во мраках
Доктрин, что не понятны им вполне.
Товарищ Сталин, я готов ответить
За весь несовершенный этот мир,
Не вижу сверхзадачу я в поэте,
Ведь он не комиссар и не вампир.
Он не солдат, а тень упавших наземь,
Последний крик убитых на войне,
Его приговорят за это к казни,
А вы в вину поставьте это мне.
Я не боюсь тиранов и злодеев,
Я тлен и пыль несбывшихся эпох,
Я ничего на свете не умею
Несчастных кроме этих вот стихов.
Товарищ Сталин! А, давайте, выпьем!
Ведь говорят, что вы в душе поэт!
Вам хочется кричать болотной выпью,
Когда людей уводят на тот свет?
Но вы свою поэзию загнали
В обложку манифеста бытия,
Поэтам денег дали и медали,
Наверно, взял бы, если б дали, я.
Но не дадут… Поэт он незаметен,
Как древоточец в вековых дубах,
Ни анекдотов от него, ни сплетен,
А только вязнет серой на зубах.
На всех поэтов пенсии не хватит,
Они как воздух и они – как свет,
Да и с какой, скажите, это стати,
Кормить поэта на исходе лет?
Но кто тогда расскажет вам про голод,
И про больничный тухлый запашок,
