Акива и Рахель. История великой любви

сил Акива.

– Да, но ты в точности выполнишь его, ты бросишь пасти

скот, рубить дрова и собирать хворост и будешь только учить-

ся, – твердила Рахель. – Я уверена, что из тебя получит-

ся хороший раввин. Если бы я смогла отправить тебя учить-

ся! – с сожалением покачала головой любимая Акивы. – Ты

так заботлив со своим стадом! Мне думается, ты мог бы стать

достойным главой общины, и тогда люди со всей Иудеи при-

ходили бы учиться у тебя. Я буду тебе помогать во всех тво-

их делах.

– Я очень хочу учиться, поверь мне, – ответил Аки-

ва, – но выйдет ли что-нибудь из нашей затеи? Твой отец ни-

когда не согласится выдать тебя замуж за простого пастуха.

Самые лучшие женихи Иерусалима желают взять тебя в жены.

– Я понимаю, осуществить задуманное будет непросто, но

я что-нибудь придумаю, – уверенно пообещала Рахель.

– Господин Шэтия может поговорить с твоим отцом

о нас, – предложил Акива.

– Не стоит. Я сама поговорю с отцом, но, если я пойду

на этот шаг, я должна быть уверена, что ты изменишь свою

жизнь.

– Но если он не согласится? – беспокоился Акива.

– Он согласится, я его единственная дочь, и он не захочет

потерять меня, – успокоила суженого Рахель.

– Рахель, прошу тебя, поговори с ним поскорее. Я не смогу

ни есть, ни спать от волнения. Ты же даже не представляешь,

что ты значишь для меня, – просил Акива.

– Не стоит спешить. Сегодня у нас гости, они разъедутся

завтра утром, и как только выдастся удобный случай, я с ним

поговорю. Я ничего не боюсь, никаких трудностей и препят-

ствий, так как уверена в правильности принятого мной реше-

ния. Я стану самой счастливой женщиной, если буду знать,

что мой муж – уважаемый раввин.

* * *

Акива всю ночь не мог сомкнуть глаз. Он понимал, что это

его главное сражение в жизни и следующим утром решится

его судьба. Он был уверен, что и Рахель сейчас не спит и с не-

терпением ждет разговора с отцом. Рахель и в самом деле не

спала и думала о непростом разговоре, ожидающем ее утром.

С чего начать? Как преподнести неожиданную новость, что-

бы отец правильно понял свою дочь и не разочаровался в ней?

Важно сохранить теплые отношения с отцом, который забо-

тился о ней с самого детства. Рахель предстояло сообщить ро-

дителю, что она сама нашла себе жениха, а не выбрала одно-

го из многих уважаемых людей, которые приходили ее сватать.

Она пыталась отогнать от себя мысль о том, что отец откажет

ей в желании выйти замуж за Акиву и помочь ему стать обра-

зованным человеком.

«Я не совершаю ничего плохого, – успокаивала себя Ра-

хель, – я хочу сделать доброе дело, помочь человеку, которо-

му никто никогда не помогал, выбиться в люди. Акива должен

пойти учиться грамоте и Торе и непременно стать раввином.

Мой отец меня не осудит, а напротив, поймет и поддержит. Он

же мой отец и любит меня, он примет Акиву, как сына», – с

надеждой шептала Рахель.

«А если он не согласится или побоится того, что Аки-

ва меня увезет? – вдруг подумала Рахель. – Он может быть

уверен, что, отдав меня замуж за Акиву, не потеряет навсег-

да свою дочь. Отец же знает, как я его люблю и никуда от него

не уеду. Он меня растил совсем один, и я должна заботить-

ся о нем до самой старости, это мой дочерний долг, а имение

большое, и мы будем жить все вместе».

Этой ночью Акива как никогда нуждался в поддержке близ-

кого человека. Он никак не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок

и представляя предстоящий Рахель разговор с отцом. Он мно-

го размышлял, затем, встав с кровати и походив по комнате, сел

около деревянного стола и подумал: «Наверное, с самого утра

Рахель будет из своей комнаты смотреть в окно, ожидая, когда

от их имения отъедет повозка с гостями. И как только гости по-

кинут имение и Кальба Савуа зайдет в дом, Рахель быстро спу-

стится вниз, подбежит к нему и, обняв, радостно произнесет:

«Отец, ты так долго ждал дня, когда я выйду замуж, и вот

этот день настал. Совсем скоро, как ты всегда и мечтал, у тебя

появится помощник и сын в лице моего будущего жениха».

«А что она скажет затем? – спрашивал себя Акива. – За-

тем Рахель, не дав отцу и слова вымолвить, продолжит:

– Уважаемый отец! Я знаю, ты давно ждешь того дня, ког-

да я стану женой мудрого человека и твой дом наполнится

смехом, а иногда и плачем твоих внуков. Я права, отец?

– Да, я только об этом и мечтаю, – ответит ей Кальба Савуа.

– И вот этот день настал, я встретила достойного человека,

с которым хочу прожить свою жизнь, и пришла сообщить тебе

радостную весть. Да, отец, я готова выйти замуж.

– Наконец-то, Рахель, кто этот уважаемый человек?

– спросит Кальба Савуа.

– Это Акива, пастух, – ответит любящая дочь.

– Да, он хороший пастух и, наверное, будет для тебя хо-

рошим мужем. Сам бы я не согласился отдать тебя за него, но

я знаю, что ты умная и если выбрала именно его, то я согла-

сен, – разведет руками Кальба Савуа».

«Возможно, все пойдет не так, – подумал Акива. – Каль-

ба Савуа категорически откажется отдать за меня Рахель. Что

делать в этом случае?»

Радостные и печальные мысли сменяли одна другую, пока

за окном не начало светать. Акива должен был собираться

на работу.

Овцы разбрелись по пастбищу, спустились к реке, а Аки-

ва присел на камень, устремив взгляд за горизонт в ожидании

прихода Рахель. Рахель же, дождавшись отъезда гостей и по-

правив на себе одежду, отправилась к отцу. Она, как и задума-

ла, подбежала к нему, поцеловала и произнесла:

– Мир тебе, отец!

– Доброе утро, Рахель. – Отец поцеловал любимую дочь. —

Почему ты не спустилась завтракать и не попрощалась с гостя-

ми? У тебя взволнованный вид, что-нибудь произошло?

– Я не голодна, и мне нужно было побыть одной и поду-

мать, – как можно нежнее заговорила Рахель. – Отец, я не

знаю, как тебе сказать. Я выбрала жениха.

– Наконец-то, как я счастлив за тебя, – радостно произнес

отец. – И кого из тех уважаемых людей, которые пришли про-

сить твоей руки, ты выбрала? – поинтересовался он.

– Они все были достойной партией, но я остановила свой

выбор не на них, – решительно заявила девушка. – Мой же-

них не из Иерусалима, он прибыл в город совсем недавно.

Кальба Савуа с удивлением смотрел на дочь. Потом он

заговорил:

– Рахель, даже если этот юноша – ученик ешивы, у ко-

торого нет дома в Иерусалиме и совсем нет денег, то ничего

страшного – у меня достаточно денег, чтобы обеспечить вас

и ваших детей на всю жизнь. Главное, чтобы он был хорошим

человеком и вы были счастливы.

– Нет, этот человек не учится в ешиве, он работает в име-

нии, вы виделись несколько раз, – сказала Рахель.

– Кто же он, скажи скорее! – воскликнул Кальба Савуа.

– Это Акива, пастух, – услышал он ответ дочери.

Гнев овладел Кальбой Савуа.

– Кто, пастух Акива? – неистово закричал он. – Из всех

мужей Иерусалима ты выбрала самого недостойного!

– Не говори так, отец, – возразила Рахель, – он очень хо-

роший человек. Усмири свой гнев, ты обижаешь достойного

человека.

– Ты не выйдешь замуж за этого пастуха. Моя дочь – ум-

ная девушка и понимает, что он ей не пара.

Кальба Савуа был категоричен, и Рахель не знала, что пред-

принять. Она всячески пыталась успокоить отца, но тот был

непреклонен и продолжал:

– Он намного старше тебя, неграмотен, не посещает си-

нагогу и не соблюдает обычаи. Какое будущее может ожидать

тебя рядом с таким человеком?

– После нашей свадьбы он обязательно пойдет учиться.

Акива очень мудрый человек, пожалуйста, поговори с ним

хоть раз, и ты сам все поймешь, – умоляла Рахель.

– Шэтия сказал, что он даже благословение на еду не зна-

ет, о чем можно говорить с таким человеком? Никакой свадь-

бы не будет. Он уже взрослый мужчина, и все, что ему нуж-

но, – это устроить свою старость. Я убежден, что ему нужна

не ты, а мои деньги и хозяйство, – возмущался Кальба Савуа.

– Ему не нужны деньги, ему нужна я, – настаивала Ра-

хель. – Я могу ему помочь стать образованным человеком,

просто ему еще никто не давал этой возможности. Вот и ты

сейчас, ты даже не хочешь с ним встретиться и поговорить.

– Я готов с ним встретиться и поговорить, – согласился

отец, – но как со своим пастухом, а не как с твоим будущим

мужем.

– Ты не знаешь, какой он заботливый и ответственный, – от-

чаянно защищала любимого Рахель. – Если бы ты только ви-

дел, как бережно он обращается с животными, он волнуется за

каждую овечку, представляешь, как он будет смотреть за мной?

– продолжала увещевать отца девушка. – Ты же сам учил меня

судить о людях по поступкам, а не по словам. Уверена, он сможет

стать уважаемым раввином и хорошо относиться к окружающим

его людям, заботиться о них.

– Я говорил, имея в виду приличного человека, который

хоть чуточку образован. Который кроме овец и леса еще что-то

видел в своей жизни, читал, чему-то учился, – объяснял отец.

Рахель расплакалась:

– А ты не думал, что у него не было возможности учиться,

что ему нужно было работать? Думаешь, он в детстве мечтал

всю свою жизнь пасти овец? Отец, что с тобой? Сколько раз я

слышала от тебя слова великого раби Илеля*: «Не суди чело-

века, пока не окажешься на его месте», – а сам ты сейчас по-

ступаешь именно так.

– С каких пор изучение Торы стоит денег? – не уступал

отец.

– За изучение Торы не берут платы, но ученики ешив всег-

да насмехались над ним, – не сдавалась и Рахель.

– Значит, он этого заслуживал, – с уверенностью сказал

отец.

– Если он бедный, то это не значит, что он не человек и

с ним можно обращаться как с животным. Истинны слова ве-

ликого царя Шломо: «Бедный ненавидим бывает даже близки-

ми своими, а у богатого много друзей»**.

– Ты не выйдешь замуж за пастуха, не для того я тебя

растил. Даже в самом страшном сне невозможно представить,

что презренный пастух будет сидеть за столом рядом со мной

и моей дочерью. Ни за что! – отрезал Кальба Савуа.

– Если бы ты не был богатым и уважаемым человеком,

думаешь, люди к тебе относились бы с таким же почтением,

* Раби Илель – Великий мудрец и законоучитель эпохи Второго Храма. Воз-

главлял Санедрин в течение 40 лет.

** Книга Мишлей , 14:20 .

как сейчас? – спросила Рахель. – Многие из тех, кого ты

считаешь своими друзьями, всячески избегали бы тебя и на-

смехались бы над тобой. Акива не вор и не разбойник, он

честно работает, чтобы заработать себе на хлеб, – плача, об-

ращалась к отцу Рахель. – Разве не ты всегда говорил, что

любой труд заслуживает уважения? Разве царь Давид не был

в молодости пастухом, что, по-твоему, он сразу стал великим

иудейским царем? А наши праотцы Авраам, Ицхак и Яаков,

разве они не пасли овец? А Моше рабейну*, он тоже был па-

стухом. Ты же сам рассказывал, какой тяжелый путь им всем

пришлось пройти, – взывала дочь к разуму и памяти Каль-

бы Савуа.

Но Кальба Савуа не внимал словам своей дочери.

– Не сравнивай безграмотного пастуха с великими людь-

ми. Им было предначертано стать великими, а ему предначер-

тано… – Кальба Савуа замолчал, чтобы не обидеть дочь еще

больше.

– Откуда ты знаешь, что ему предначертано? – сквозь

слезы произнесла Рахель. – Может, и он сможет сыграть важ-

ную роль в судьбе нашего народа.

– Я тебе еще раз повторяю, это были великие люди, а тот,

о ком ты говоришь, невежественный пастух. Единственное,

что он может, это пасти овец, и все, что его ждет до конца его

дней, это овцы, пастбище и река.

– Ты еще услышишь о нем! Тебе будет стыдно за слова,

произнесенные об Акиве!

Видя, что дочь не унимается и не хочет выбросить из голо-

вы глупые мысли, Кальба Савуа сказал:

* Моше рабейну, в буквальном переводе – «Моше, Наш учитель». «Моше»

по-русски – «Моисей». Моше освободил евреев от египетского рабства и по-

лучил Тору на Синае.

– Забудь этого пастуха – вот мое последнее слово. Завтра

он покинет наш дом, а рядом с тобой будет молодой человек,

достойный тебя. В будущем ты меня будешь много раз благо-

дарить за то, что я уберег тебя от необдуманного шага.

Рахель выпрямилась, как струна, и с достоинством ответила:

– Отец, благодарю тебя за заботу, но я для себя уже все ре-

шила. У меня есть Акива, и я хочу стать его женой.

– Рахель, если ты продолжишь общаться с пастухом, а тем

более станешь его женой, то я даю обет, что вычеркну тебя

из наследства и не буду говорить с тобой, пока ты будешь

с ним. Уверен, что ты ему нужна только из-за богатства, и как

только он узнает об исключении тебя из наследства, бросит

тебя.

– Нет, он не такой. Отец, выслушай меня, пожалуй-

ста, – вся в слезах, произнесла Рахель. – Я видела, как тебе

было трудно одному воспитывать меня, и благодарна за то, что

росла, часто забывая, что у меня нет мамы. Не знаю, как тебе

одновременно удавалось быть для меня и отцом, и матерью,

ты самый лучший отец на свете. Я тебя умоляю, доверься мне,

пожалуйста, позволь мне стать женой Акивы, я не хочу терять

ни тебя, ни его.

Кальба Савуа еле сдерживал слезы. Он понимал: если дочь

уйдет, его сердце перестанет биться и жизнь потеряет всякий

смысл, так как его маленькая, прекрасная Рахель и была смыс-

лом его жизни, той, ради которой он жил. Но Кальба Савуа хо-

тел показать свою решимость, надеясь, что она одумается и

прислушается к его словам.

– Рахель, давай забудем об этом неприятном разговоре. Ты

единственное, что есть у меня в жизни. Я не буду выгонять

Акиву, пусть работает, пока я ему не подыщу новое место. Да-

вай решим, что этого разговора никогда не было, а сейчас иди

в комнату и забудь о нем.

Рахель, вся в слезах, пошла в комнату и проплакала день

напролет. Кальба Савуа запретил ей отлучаться из имения, и

поэтому она несколько дней не могла выйти из дома и пови-

даться с Акивой, который очень волновался за нее.

Когда Кальба Савуа уехал в город по делам, а управляю-

щий, которому было поручено не спускать глаз с Рахель, от-

правился в столовую, девушка, накинув платок на плечи, от-

правилась к реке.

Она все рассказала пастуху, и он задумчиво произнес:

– Я же тебе говорил, что ничего не получится. Ты молодая,

богатая, красивая, грамотная, а кто я такой – жалкий пастух?

Твой отец прав, из меня ничего не выйдет, я до конца своих

дней буду пасти овец. Раньше мы могли хоть изредка видеть-

ся, но теперь он запретит тебе появляться около реки. И нам

придется забыть о женитьбе.

– Ты быстро опустил руки, какие же вы, мужчины, сла-

бые, – улыбнулась Рахель. – Ты же пообещал учить Тору по-

сле нашей свадьбы, или ты уже передумал?

– Ничего я не передумал, – тихо ответил Акива.

– Замечательно, если ты не передумал, то и я не передума-

ла и не собираюсь отступать, пока ты не станешь грамотным

и уважаемым человеком.

– Я готов учиться, Рахель, я даже уже нашел раввина, ко-

торый готов мне в этом помочь. Я рассказал ему, что есть де-

вушка, на которой я хочу жениться и ради которой готов из-

менить свою жизнь. Конечно же, я не сказал ему, кто ты и кто

твой отец. Он оказался любезным человеком и даже пред-

ложил нам провести обряд в синагоге, в которой он служит

раввином.

– Видишь, Акива, не так все раввины и невежливы с то-

бой, как ты считал раньше, – сказала Рахель. Затем, немно-

го подумав, она произнесла: – Акива, это хорошо, что ты

рассказал мне об этом. Знаешь, что мы сделаем? Жди меня на

рассвете у выхода из имения.

– Зачем, что ты задумала? – забеспокоился Акива.

– Мы с тобой отправимся к раввину, и он нас тайно обру-

чит. И когда у отца будет хорошее настроение, я ему расскажу

об этом, и ему ничего не останется, как принять тебя, а если

он откажется и будет стоять на своем, то мы покинем имение

и начнем самостоятельную жизнь. Не думай, что я ничего не

умею, я смогу готовить и держать дом в порядке. То, что я рос-

ла в достатке, не означает, что я не готова к трудностям. Аки-

ва, я очень сильная и уверена, что у нас с тобой все получится.

Акива прислушался к совету Рахель, и на рассвете они от-

правились к раввину и тайно провели обряд бракосочетания.

Рахель вернулась в имение и ждала подходящего момента,

чтобы рассказать все своему отцу. Но слухи по Иерусалиму

распространялись быстро, и когда Кальба Савуа узнал об об-

ручении своей дочери с Акивой, он был вне себя от ярости и

приказал им тотчас же покинуть имение. Он решил безогово-

рочно выполнить данный им обет, вычеркнув дочь из наслед-

ства и перестав с ней общаться.

Глава 4

СВЕТ ТОРЫ

Повелели мудрецы, чтобы муж любил

свою жену, как самого себя, и уважал ее

больше, чем самого себя.

Рамбам*. Законы супружества 15, 19

Влюбленным пришлось долго скитаться по городу в поисках

жилья, но ничего подходящего они не нашли. Поняв, что на на-

копленные Акивой деньги им не удастся подыскать хорошее

жилье в Иерусалиме, они приняли решение поселиться в за-

брошенной конюшне недалеко от города. Купив на рынке самое

необходимое – еду, свечи и кувшин для воды, – они покинули

город. Проделав долгий путь, поздней ночью они добрались до

конюшни. Акива зашел первым, зажег свечу и огляделся вокруг.

Убедившись, что в конюшне никого нет, он произнес:

– Рахель, проходи.

Горящая свеча позволила Рахель разглядеть в дальнем углу

конюшни маленькие стулья и старый стол, на котором стояла

свеча, справа был стог сена. Пройдя в конюшню, Рахель сразу

же присела на стул и с облегчением сказала:

– Наконец-то пришли.

– Да, вот та самая конюшня, о которой я тебе говорил. Пер-

вое время поживем здесь, а потом подыщем более подходящее

жилище.

* Раби Моше бар Маймон (Рамбам; 4895–4965 / 1135–1204 гг.) – один из вели-

чайших раввинистических авторитетов, выдающийся мыслитель и врач.

– Мне здесь нравится, – осмотрев еще раз конюшню, про-

изнесла Рахель.

– Ты, наверное, очень устала.

– Да нет. Давай я накрою тебе поесть, мы с самого утра ни-

чего не ели.

– Я не голоден, если хочешь, приготовь что-нибудь себе.

Я боялся, что ты ужаснешься, увидев эту конюшню.

– Здесь мило, любимый, – пытаясь подбодрить мужа,

произнесла Рахель. – А где мы будем спать? – потирая опух-

шие от долгой ходьбы ноги, поинтересовалась девушка.

– Кровати здесь нет, и пока нам придется спать на стоге

сена.

– Хорошо, что не на полу, – весело произнесла Рахель. —

Завтра я постараюсь встать пораньше и приготовить тебе

завтрак, а сейчас мне хочется прилечь на наше шикарное

ложе, – продолжала шутить Рахель.

– Спасибо, – тихо произнес Акива.

– Я никогда прежде не спала на сене, но всегда мечтала

и вот наконец-то попробую, – запрыгнув на стог сена, вос-

кликнула девушка. – Здесь мягко, почти как на моей кровати.

Лежа на стоге сена, раскинув широко руки и ноги в наде-

жде отдохнуть после тяжелого дня и устремив взгляд вверх,

Рахель произнесла:

– Акива, милый, только не грусти, поверь мне – я очень

счастлива с тобой. Пусть это не самое удобное жилище, но

мне здесь все нравится, главное, есть крыша над головой.

– Надеюсь, что тебе все это не надоест и ты не сбежишь

от меня обратно в имение своего отца.

– Я похожа на глупую девушку, готовую оставить такое

сокровище без присмотра? – произнесла девушка улыбнув-

шись. – Я с таким трудом стала твоей женой и так просто

другим красавицам города тебя не отдам.

– Рахель, ты когда-нибудь бываешь серьезной?

– Будь уверен, никуда я от тебя не сбегу, даже и не надей-

ся. И если когда-нибудь захочешь избавиться от меня и уйти

к другой, я вцеплюсь в твою ногу, так как обе я ухватить не

смогу, и буду волочиться по земле за тобой даже на край зем-

ли. Пойми, если я выбрала тебя, то это навсегда. Тебе ясно,

уважаемый Акива?

– Надеюсь, что все так и есть, – улыбаясь, произнес он.

– А я надеюсь, что ты помнишь данное мне обещание.

– Да, но ты понимаешь, что сейчас не самое подходящее

время для учебы. Мне нужно работать, чтобы у нас было что

есть и пить. А при первой же возможности я пойду учиться и

надеюсь, что к семидесяти годам уже освою алфавит, – с сар-

казмом произнес Акива.

– Хорошо, – ответила Рахель, – но при первой возмож-

ности я все равно тебя отправлю учиться, даже если тебе бу-

дет восемьдесят, будь к этому готов.

– Хорошо, моя госпожа, – шутливо ответил Акива.

Они рассмеялись, и Рахель произнесла:

– Акива, пожалуйста, потуши свечу. Сегодня был тяжелый

день, пойдем ложиться. Я, наверное, за всю свою жизнь столь-

ко не ходила пешком.

Акива задул свечу, и они легли спать.

* * *

Нежные лучи солнца, пробивающиеся сквозь оконные щели,

разбудили влюбленных.

– Доброе утро, любимая, – произнес Акива.

– Доброе утро, любимый, – нежно ответила Рахель.

– Как спалось?

– Я спала замечательно, такое ощущение, что проспала це-

лую вечность. А как тебе спалось?

– Я привык к таким условиям, я сплю на сене с самого

рождения – произнес Акива.

– Хоть я и не привыкла к таким условиям, но после пер-

вой ночи на сене чувствую себя бодрой как никогда. Может,

теперь моя осанка станет грациозней, – шутливо произнес-

ла Рахель.

– Не знаю, какая у тебя будет осанка, но волосы у тебя

в ужасном состоянии. Если бы ты только себя видела – твои

прекрасные черные волосы стали наполовину желтыми.

– А что с ними? – взволнованно спросила Рахель.

– Лежи спокойно, не двигайся, и я выберу соломинки

из твоих волос.

– А много их там?

– Да, очень.

– А они мне идут?

– Ты и так самая прекрасная на свете, и эти соломинки ни-

как не могут тебя испортить.

– Ты мне льстишь, – покраснев, произнесла Рахель.

– Ты же знаешь, что это так. Почти все парни Иеруса-

лима мечтали, чтобы ты была рядом с ними, а ты сейчас со

мной в этой конюшне, – говорил Акива, выбирая соломинки

из длинных волос Рахель.

– Ничего страшного, все с чего-то начинали. У нас с тобой

все еще впереди.

– Я не верил, что в мире еще остались такие девушки,

как ты. Ты дала мне надежду, и я буду самым несчастным

из мужчин, если испорчу тебе жизнь. Ты с самого детства

росла в роскоши, у тебя были лучшие платья и преподавате-

ли. Ты красива, умна, образованна – мечта любого мужчи-

ны, но выбрала почему-то меня. И раз ты пошла на такой шаг,

чтобы быть со мной, я должен сделать все, чтобы твой выбор

оказался верным.

– Я сделала этот шаг, так как уверена, что ты способен

стать мудрым раввином и изменить наше общество. А день-

ги – они будут, это не главное.

Акива, продолжая выбирать соломинки и размышляя над

словами Рахель, произнес:

– Рахель, за то, что ты сделала такой шаг, поверила в меня,

я обещаю тебе, что буду много и упорно учиться. И когда-ни-

будь я куплю тебе одно очень красивое золотое украшение.

– Какое украшение? – громко засмеялась Рахель.

– Я хотел сделать тебе сюрприз, но раз я проговорился, то

расскажу.

– Рассказывай, рассказывай – в семье не должно быть се-

кретов, – продолжала шутить Рахель.

– Каждый раз, когда я прохожу мимо лавки торговца укра-

шениями. Там есть много красивых вещей, но для тебя я при-

смотрел кое-что особенное – «Золотой Иерусалим». Мне ка-

жется, это украшение было создано специально для тебя. Оно

будет подчеркивать красоту твоих больших карих глаз, твоих