Вождь против фюрера. Пьесы

Вождь против фюрера

Пьесы

Вячеслав Давыдов (Барух)

© Вячеслав Давыдов (Барух), 2016

ISBN 978-5-4483-6010-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Не без волнения я предлагаю вниманию читателей второй сборник своих пьес «Вождь против фюрера». Первый сборник под названием «Это Израиль!» вышел в свет в 2011 году и был посвящен 20-летию большой алии (репатриации) из бывшего Советского Союза. В него вошли четыре пьесы о репатриантах из России и стран СНГ: «Место под солнцем» (2003), «Он и она в отсутствии скамейки» (2008), «Кафе для двоих» (2009) и «Это Израиль!» (2011), давшая название всему сборнику.

Надо сказать, что искусство театра влекло меня с юных лет. Еще в годы учебы в Москве я активно участвовал в школьном драматическом кружке, в котором переиграл немало ролей, среди которых, по общему мнению, мне особенно удавались роли стариков. Я регулярно посещал спектакли знаменитых московских и гастрольных театров, некоторое время ходил на семинар по драматургии в Литературном институте, который вели Виктор Розов и Инна Вишневская, читал в Театральной библиотеке новинки в области драматургии, был участником постановок Театральной студии при музее истории и реконструкции Москвы. С тех пор любовь к театральному искусству осталась во мне на всю жизнь.

Драматургия как жанр привлекала меня возможностью в предельно сконцентрированной, драматической форме отражать жизнь. Еще до выезда в Израиль я написал в Москве две пьесы: «Они – герои» (1972) и «Час ученичества» (1984), вторая из которых вошла в данный сборник. После репатриации в Израиль в 1991 году я сочинил три пьесы из жизни горских евреев, одна из которых – «Любовь горца» вышла в издательстве «Мирвори» (2009), а две другие – комедия «Развод по-кавказски», поставленная на сцене Кавказского театра, и «Время жениться» были опубликованы в альманахе «Хронометр» (2010) и включены в новый сборник. В него также вошли пьеса «Казанова из Тель-Авива» (2012) и драма «Вождь против фюрера» (2016), название которой получил весь сборник. Приуроченный к моему 70-летнему юбилею, он посвящается 25-летию большой алии (репатриации) из бывшего Советского Союза.

Автор

Тель-Авив 2016

Час

ученичества

Пьеса в двух действиях

От автора

Пьеса «Час ученичества», написанная в 1984 году в Москве, у меня вторая по счету. Первую – «Они – герои», сочиненную за 12 лет до нее (1972), я нахожу излишне идеологизированной. «Час ученичества» посвящена жизни московской молодежи начала 80-ых годов прошлого века, с которой я был хорошо знаком, будучи преподавателем учебно-музыкальный заведений. В этой пьесе нашла отражение моя любовь к поэзии Марины Цветаевой, и не случайно ее название взято из одного из стихотворений поэтессы. Также не случайно местом действия пьесы выбраны Никитские ворота в Москве, тесно связанные с моей юностью, когда я учился в музыкальном училище при Московской консерватории и затем в самой консерватории.

В тот год, когда писалась пьеса «Час ученичества», я некоторое время посещал в Литературном институте, как свободный слушатель, семинар по драматургии, который вели драматург Виктор Розов и театральный критик Инна Вишневская. Однажды я, набравшись храбрости, подошел к Вишневкой с просьбой познакомиться с пьесой и высказать свое мнение. Вишневская оказалась настолько любезной, что согласилась взять мою пьесу, и через месяц, возвращая ее, высказалась о ней весьма благожелательно. Особенно ей запомнился Николай, как отрицательный персонаж пьесы. И вот, спустя 25 лет после создания пьесы, уже в Израиле, я решил вернуться к ней, чтобы заново отредактировать, насколько возможно сократить и таким образом подготовить ее к первой публикации.

Действующие лица

ЕВГЕНИЙ НИКИФОРОВ

ЛЮСЯ – его сестра

СЛАВА

САША

НИКОЛАЙ

НАДЯ

ОЛЯ

СВЕТА

Всем героям по 17—18 лет, кроме Люси, которой 16. Действие пьесы происходит в Москве в доме у Никитских ворот в год Олимпиады-80.

Действие первое

Большая трехкомнатная квартира Никифоровых в доме у Никитских ворот. На переднем плане обширная комната родителей и комната Евгения, меньшая по размерам. В глубине сцены просматривается просторная прихожая, кухня и комната Люси. В обстановке преобладает старинная мебель в чехлах. Наступает вечерний час холодного февральского дня. В своей комнате перед зеркалом стоит Евгений, примеряя новый костюм, подаренный ему родителями. Он находится в веселом, приподнятом расположении духа. Сегодня у него особенный день – ему исполняется 18 лет, и он хочет выглядеть элегантно и солидно. На стене в его комнате на самом видном месте висит увеличенный фотопортрет Владимира Высоцкого с гитарой в руках. Здесь же множество цветных снимков из журналов с портретами известных киноактрис. Угол комнаты занимают небольшая ударная установка и усилитель с двумя электрогитарами. На кухне у плиты возится Люся с надетым фартуком. Перед началом действия звучит песня Высоцкого «Корабли», по окончании которой Евгений выключает проигрыватель.

ЕВГЕНИЙ (кричит). Эй, Люсик!

ЛЮСЯ (из кухни, кричит). Что там у тебя?

ЕВГЕНИЙ. Загляни на минутку. (Люся с ножом в руке вбегает в комнату Евгения.) Посмотри, сестричка, как костюмчик сидит. Предки подарили. Спасибо, не забыли…

ЛЮСЯ (обегая брата кругом). Ты знаешь, Женька, просто фирма!

ЕВГЕНИЙ. Мне тоже нравится… Скажи, как я в нем выгляжу?

ЛЮСЯ. Лучше – некуда! Какой красивый ты теперь…

ЕВГЕНИЙ. А разве я и так не красивый?

ЛЮСЯ. Но в новом костюме ты совсем другой. Всё, берегись девушек! Начнут влюбляться и топиться из-за тебя!

ЕВГЕНИЙ. А в меня и так влюблялись, хотя еще и не топились… Вот, думаю, какой галстук подобрать. Не подскажешь? (Надевает галстук.) Этот подходит?

ЛЮСЯ. Стой, я чуть не забыла! Вовремя напомнил! Я же тебе новый галстук купила. Сейчас принесу. (Бежит в свою комнату и возвращается с галстуком.) Держи. Это мой подарок к твоему дню рождения!

ЕВГЕНИЙ. Спасибо, сестричка. Вот это вещь!

ЛЮСЯ. Нравится?

ЕВГЕНИЙ. Фантастика! Небось, заграничный и такой роскошный…

ЛЮСЯ. Не зря же я за ним два часа в очереди простояла. Фээргэшный!

ЕВГЕНИЙ (надевая галстук). Ну, как со стороны?

ЛЮСЯ. То, что надо! Ну, я побегу, а то у меня еще дел по горло! (Убегает на кухню.)

Евгений снова смотрится в зеркало, поправляя галстук, и, довольный собой, начинает ходить по комнате. Затем подходит к телефону, берет трубку и набирает номер.

ЕВГЕНИЙ (в трубку). Оля, это ты?.. Угадала, Евгений Онегин… Ты не забыла?.. Как о чем? Про день рождения… Если тебя не будет, считай, что вечер не состоится. Кроме того, я тебе собираюсь сегодня сказать что-то очень важное… Потерпеть немножко можешь? Будет только молодежь, предки отправились в театр. Я настоял. Так и заявил: имею ли я право отметить свое совершеннолетие в кругу своих друзей?.. Ну, они сначала поворчали, а потом сдались… Понятно… Буду ждать. Постарайся не задерживаться. (Вешает трубку и весело идет на кухню.)

ЕВГЕНИЙ. Люсик, как идут дела?

ЛЮСЯ. Лучше – некуда!

ЕВГЕНИЙ. Надеюсь, ты нас не отравишь?

ЛЮСЯ. Все будут живы и довольны.

ЕВГЕНИЙ. Пахнет, вроде, вкусно… И что же ты готовишь?

ЛЮСЯ. Жаркое. Должно получиться фирменное блюдо!

ЕВГЕНИЙ. Но этого мало.

ЛЮСЯ. Мама сделала для нас заливную рыбу. Кроме того, будут салат и различные закуски.

ЕВГЕНИЙ. Это другое дело!

ЛЮСЯ. А вино будет?

ЕВГЕНИЙ. А как же! Припас две бутылки шампанского.

ЛЮСЯ. Ура! Обожаю шампанское!

Раздается телефонный звонок. Евгений бежит в большую комнату и поднимает трубку.

ЕВГЕНИЙ (в трубку). Слушаю… Надя? Вот неожиданность… Разве я мог не узнать твой голос? Всё же десять лет проучились вместе в одном классе… Спасибо, что вспомнила обо мне в день рождения… Дай немного прийти в себя… Ну, если ты приготовила пирог, то, конечно, приходи. Лишней не будешь, не выдумывай. Компания будет своя и чисто молодежная… Прямо сейчас. Мой адрес не забыла? Ну и отлично! (Вешает трубку и идет на кухню.)

ЕВГЕНИЙ. Смотри, Люсик, чтоб всё было на высшем уровне!

ЛЮСЯ. Не сомневайся! Но у меня есть вопрос…

ЕВГЕНИЙ. Готов ответить на любой.

ЛЮСЯ. Ты мне еще не сказал, кто у нас будет и сколько.

ЕВГЕНИЙ. Прежде всего, мои лучшие школьные друзья – Сашка-строитель и Славка-музыкант. Само собой – Оля…

ЛЮСЯ. Которой ты должен сегодня сказать что-то очень важное?

ЕВГЕНИЙ. Нехорошо подслушивать телефонные разговоры.

ЛЮСЯ. Значит, я должна затыкать себе уши?

ЕВГЕНИЙ. Во всяком случае, не прислушиваться… Впрочем, откроюсь тебе. Возможно, сегодня решается моя судьба…

ЛЮСЯ. Женька, неужели ты решил…

ЕВГЕНИЙ (прерывая сестру). Не торопи события. Вечером будет известно…

ЛЮСЯ. Ты назвал троих.

ЕВГЕНИЙ. Четвертой будет Надя. Она только что звонила, хочет принести пирог собственного изготовления… Пять лет мы сидели с ней за одной партой. С первого класса, как узнала, когда день моего рождения, взяла привычку поздравлять меня каждый год. И зачем я тогда сказал ей…

ЛЮСЯ. К четверым прибавить нас с тобой – получается шесть.

ЕВГЕНИЙ. Будет еще седьмой – Николай.

ЛЮСЯ. А он кто такой?

ЕВГЕНИЙ. Мой новый товарищ. Мы с ним недавно познакомились, на улице. Его родители в соседний дом переехали, обмен произвели. По-английски шпарит – заслушаешься. В инъязе учится, на первом курсе. Клевый парень – увидишь. В современной музыке разбирается. Литературой, книгами интересуется. Сам что-то пишет…

ЛЮСЯ. Ты меня заинтриговал.

Слышится звонок в прихожей.

ЕВГЕНИЙ. Ну вот, кажется, первый гость… (Бежит в прихожую открывать дверь и вскоре возвращается на кухню с телеграммой.) Люся! Нам пришла телеграмма!

ЛЮСЯ. Телеграмма? Откуда?

ЕВГЕНИЙ. Сейчас посмотрим. (Читает.) Елабуга… На имя Владимира Васильевича Никифорова.

ЛЮСЯ. Папы! Он говорил, что в Елабуге живут наши дальние родственники.

ЕВГЕНИЙ. Действительно…

ЛЮСЯ. Женька, надо прочесть! А вдруг в телеграмме что-то срочное.

ЕВГЕНИЙ. Я согласен. (Открывает и читает телеграмму.) «Дорогой Владимир Васильевич! Отправляем к вам дочь Свету. Просим приютить ее у себя на неделю. Пусть она повидает Москву и большой мир. Поезд прибывает 25 февраля в 19.35. Встречать не обязательно, доберется на такси. Шлем тебе, Валентине Ивановне и детям сердечный привет и наилучшие пожелания. Скворцовы».

ЛЮСЯ. Света… Это же наша троюродная сестра!

ЕВГЕНИЙ. Вполне возможно…

ЛЮСЯ. И она прибывает сегодня вечером!

ЕВГЕНИЙ. Фантастика!

ЛЮСЯ. Значит, ее тоже надо будет иметь в виду! Как мне хочется скорее увидеть ее! Подружиться с ней!

ЕВГЕНИЙ. Дружи, сколько душе угодно. Но сегодня я собираю друзей. Как всё это получится…

ЛЮСЯ. Не волнуйся! Прекрасно получится! Еще как получится!

В прихожей раздается звонок.

ЕВГЕНИЙ. Слышишь, звонок! Теперь уже наверняка кто-то к нам.

Евгений идет в прихожую и открывает дверь. Входит Николай. На нем кожаная фирменная куртка и меховая шапка. В одной руке он держит обернутую в бумагу пластинку, в другой – большую сумку.

НИКОЛАЙ. Hello! May I come in?

ЕВГЕНИЙ. О, Николай! Hello! Заходи, заходи!

НИКОЛАЙ. Was I late for?

ЕВГЕНИЙ. Не понял.

НИКОЛАЙ. В переводе означает: я не опоздал?

ЕВГЕНИЙ. Наоборот. Ты самый первый.

НИКОЛАЙ. Take it. This is the disk of ensemble «АВВА». You will be content with my present.

ЕВГЕНИЙ (принимая и рассматривая пластинку). Спасибо. То есть, thank you very much. Вот это диск! Как ты его достал?

НИКОЛАЙ. I know how to do this… I like your flat. How many rooms are here?

ЕВГЕНИЙ (виновато). Коля, а, может, по-русски? Я английский на слух не очень воспринимаю.

НИКОЛАЙ (снисходительно). Понимаю. Не всем дано изъясняться по-английски. Ради тебя готов выражаться и по-русски. Квартира, говорю, нравится мне твоя. Сразу видно, что в ней живут интеллигентные люди. Сколько комнат?

ЕВГЕНИЙ. Три. Идем, покажу. (Евгений и Николай переходят в большую комнату.) Это самая большая – комната родителей. Тут – моя (показывает), а там – сестрицы…

НИКОЛАЙ. У тебя и сестра есть?

ЕВГЕНИЙ Да.

НИКОЛАЙ. И большая?

ЕВГЕНИЙ. Кончает десятый класс.

ЛЮСЯ (выбежав из кухни). Здравствуйте.

ЕВГЕНИЙ. А вот и она сама.

ЛЮСЯ (представляясь и протягивая руку). Люся. Сестра Жени.

НИКОЛАЙ. Приветствую. (Пожимает руку.)

ЕВГЕНИЙ (Люсе). Это Николай, о котором я тебе рассказывал.

НИКОЛАЙ. Зачем так официально? Можно и Коля.

ЛЮСЯ. Очень приятно познакомиться. (Убегает снова на кухню.)

НИКОЛАЙ. А она у тебя ничего. С изюминкой.

ЕВГЕНИЙ. На театре помешалась. Хочет великой актрисой стать.

НИКОЛАЙ. К актрисам я неравнодушен…

ЕВГЕНИЙ. Я хочу показать тебе свою комнату. (С Николаем переходит в другую комнату.) Здесь я живу.

НИКОЛАЙ (оглядывая комнату). Весьма недурно. И даже современно. (Показывает на портрет Высоцкого.) Твой кумир?

ЕВГЕНИЙ. Да. Считаю его лучшим бардом Советского Союза.

НИКОЛАЙ. Согласен.

ЕВГЕНИЙ. Послушаем?

НИКОЛАЙ. Охотно.

ЕВГЕНИЙ заводит песню про жирафа.

НИКОЛАЙ. Это у Высоцкого не самое лучшее. У меня дома такие записи есть…

ЕВГЕНИЙ (загоревшись). Покажешь?

НИКОЛАЙ. Когда-нибудь. Аппаратура, вижу, у тебя устаревшая.

ЕВГЕНИЙ. Это «Вега-стерео». Сам покупал.

НИКОЛАЙ. Барахло. Советую на японскую переходить. Не пожалеешь.

ЕВГЕНИЙ. Но она сколько стоит!

НИКОЛАЙ. Знаю. Ничто нам даром не дается… (Обращая внимание на электрогитары, колонку и ударную установку.) Да у тебя здесь целый комплект ВИА! Увлекаешься?

ЕВГЕНИЙ. Увлекался.

НИКОЛАЙ. А что так?

ЕВГЕНИЙ. Времени нет, да и ребятам некогда. Мы еще в школе в девятом классе организовали ансамбль «Школьный вальс». На инструменты деньги сами собрали. Имели шумный успех, нас повсюду приглашали. Я, естественно, на ударных, Слава и Саша – на гитарах. Они сегодня будут. Возможно, дадим прощальный концерт.

НИКОЛАЙ. Послушаем. Вижу, к музыке ты неравнодушен.

ЕВГЕНИЙ. Смотря к какой. Классическую не переношу. Особенно после того, как меня пытались учить на виолончели…

НИКОЛАЙ. Виолончели? Интересно.

ЕВГЕНИЙ. Это целая эпопея, в сравнении с которой бледнеет Греко-Троянская война, воспетая древним поэтом Гомером.

НИКОЛАЙ. Расскажи.

ЕВГЕНИЙ. Когда мне стукнуло семь лет, родители захотели одновременно со школой обучать меня музыке. Благо, рядом находилась консерватория, а в ней злополучный сектор практики…

НИКОЛАЙ. Что за сектор?

ЕВГЕНИЙ. Да особое отделение, где студенты под руководством профессоров учат пиликать бедных детишек… Ну вот, повели меня туда, не спросив, хочу я этого или нет. Там подвергли всяким испытаниям. Заставили петь, хлопать, хорошо, что не плясать. Словом, проверяли, гожусь ли я в музыканты.

НИКОЛАЙ. Ну и как?

ЕВГЕНИЙ. Представь, слухач я оказался не ахти, и на фортепьяно, как хотела мать, меня не взяли. Предложили виолончель. О том, что такое виолончель, я и понятия не имел. Но начал заниматься, потому что так решили мои родители, тут же купившие мне инструмент. Первый класс я как-то протянул, весь год выводил смычком длинные ноты. Но со второго класса, когда пошли всякие гаммы и этюды, я невзлюбил эту виолончель. Студентка, у которой я учился, буквально вцепилась в меня. Не знаю, за вундеркинда ли она меня приняла или еще за кого-то, но почему-то замыслила во что бы то ни стало сделать из меня лауреата. В третьем классе я возненавидел виолончель еще больше и начал бунтовать. Родители ни в какую. Тогда я стал пропускать уроки, приносить двойки…

НИКОЛАЙ (смеясь). И чем всё это кончилось?

ЕВГЕНИЙ. Трагикомически. В четвертом классе после контрольного урока я треснул виолончель об асфальт и всё, что от нее осталось, принес домой.

НИКОЛАЙ. А родители?

ЕВГЕНИЙ. Понятно, сначала подняли бурю, негодовали, грозились. А потом были вынуждены смириться перед свершившимся фактом. Это была первая победа, одержанная мной.

НИКОЛАЙ (смеясь). Но оплаченная весьма дорогой ценой.

ЕВГЕНИЙ (смеясь). Виолончелью. С тех пор, как только я слышу где-то классическую музыку, у меня мурашки по спине начинают ползать.

НИКОЛАЙ. Вполне понимаю.

ЕВГЕНИЙ. Да, чуть не забыл… У меня к тебе есть одна щепетильная просьба.

НИКОЛАЙ. Не бойся, выкладывай.

ЕВГЕНИЙ. Мне срочно нужны деньги.

НИКОЛАЙ. Money, значит. Они всегда бывают нужны.

ЕВГЕНИЙ. Мог бы ты на время одолжить мне? Я скоро верну.

НИКОЛАЙ. И много тебе надо?

ЕВГЕНИЙ. Не так уж… Сто рэ.

НИКОЛАЙ. Ничего себе, крупненькая сумма. Надо подумать… Я не очень большой любитель давать в долг… Может, ты что-нибудь продашь?

ЕВГЕНИЙ. А что я могу продать?

НИКОЛАЙ. Например, книги. Ты ведь говорил – у тебя превосходная библиотека.

ЕВГЕНИЙ (оживившись). Да, библиотекой я могу гордиться. (Подходит к книжному шкафу и открывает его.) Смотри.

НИКОЛАЙ (оглядывая книги). Да у тебя тут целое богатство!

ЕВГЕНИЙ. Это спасибо предкам. Вот полка поэтов.

НИКОЛАЙ (читая имена на обложках). Державин, Баратынский, Некрасов, Тютчев, Фет, Шелли, Байрон, Блок, Маяковский, Пастернак, Цветаева, Ахматова…

ЕВГЕНИЙ. Видишь, какие книги!

НИКОЛАЙ. Вижу… Знаешь ли ты, сколько сейчас это стоит?

ЕВГЕНИЙ (не поняв). Как сколько? Цена указана на самих книгах. (Берет в руки книгу Цветаевой.) Например, том Цветаевой стоит два рэ.

НИКОЛАЙ. Я готов заплатить тебе за него в пять раз больше. Даю десятку. Идет?

ЕВГЕНИЙ. Так сразу? Нужно взвесить. Все-таки Цветаева. К тому же, еще не прочитанная.

НИКОЛАЙ. Что тут взвешивать? Тебе moneyнужны?

ЕВГЕНИЙ (колеблясь). Нужны…

НИКОЛАЙ (вытаскивая деньги). Так бери, когда дают. (Всучивает Евгению деньги и забирает у него книгу, которую тут же кладет в свою сумку). А на этой полке что?

ЕВГЕНИЙ. Детская литература.

НИКОЛАЙ. Я бы у тебя Дюма купил…

ЕВГЕНИЙ. «Три мушкетера»?

НИКОЛАЙ. Их самых. За Дюма мне также не жаль будет отдать червонец. (Достает деньги и протягивает Евгению).

ЕВГЕНИЙ (в нерешительности). Пока подожду.

НИКОЛАЙ. Ты что, еще раз их читать собираешься?

ЕВГЕНИЙ. Да я их уже трижды прочел.

НИКОЛАЙ. И считаешь, что мало?

ЕВГЕНИЙ (соглашаясь). Ладно, бери.

НИКОЛАЙ. Меня больше интересует, какие у тебя собрания сочинений.

ЕВГЕНИЙ (показывая). Могу похвастаться. Есть полный Пушкин, Толстой, Тургенев, Бальзак, Мопассан, Джек Лондон, Шолохов…

НИКОЛАЙ. Ну, ты богач. Мне как раз Пушкин нужен. На него сейчас такой спрос. Ничего не поделаешь – мода. Даю пятьдесят. Цена хорошая. Это вдвое больше стоимости.

ЕВГЕНИЙ. За Пушкина – пятьдесят?

НИКОЛАЙ. Разве мало?

ЕВГЕНИЙ (растерянно). Да дело не в деньгах! Просто его нигде не достанешь…

НИКОЛАЙ. Ты еще раздумываешь?

ЕВГЕНИЙ. Не знаю, как быть… Я бы подождал. С другой стороны, деньги нужны… (В сердцах машет рукой.) Ладно, забирай. Пушкин твой. Все десять томов. (Берет деньги и отдает книги Николаю, который тут же кладет их в сумку.)

НИКОЛАЙ. Я могу еще что-нибудь купить.

ЕВГЕНИЙ. Хватит!

НИКОЛАЙ. Но ты говорил, что тебе нужно сто. Для ровного счета предлагаю тридцатку за Джека Лондона.

ЕВГЕНИЙ (горячо). Джека Лондона! Да я его читал ночи напролет. Мечтал быть таким, как его герои. «Мартин Иден» – моя любимая книга!

НИКОЛАЙ. Как хочешь. Я не настаиваю.

ЕВГЕНИЙ. У меня есть собрание сочинений Марка Твена.

НИКОЛАЙ. Можно и Марка Твена. Держи тридцатку. (Кладет книги в сумку и смотрит на самую нижнюю полку.) А внизу что находится?

ЕВГЕНИЙ. Это серия ЖЗЛ. В основном писатели. Шекспир, Гете, Диккенс, Лев Толстой, Горький, Вольтер…

НИКОЛАЙ. Громкие имена. Это всегда нарасхват. Давай, столкуемся.

ЕВГЕНИЙ. Нет, это неприкосновенно. Продаже не подлежит.

НИКОЛАЙ. Походить на них хочешь?

ЕВГЕНИЙ. Если и не походить, то стремиться к этому.

НИКОЛАЙ. Однако, ты парень с амбицией…

ЕВГЕНИЙ. Таким родился.

НИКОЛАЙ. Ты мне нравишься…

Из прихожей слышен звонок.

ЕВГЕНИЙ. Кто-то к нам еще. Иду открывать, а ты располагайся, чувствуй себя как дома. (Бежит в прихожую открывать дверь.)

Входит Слава. Одет просто. В одной его руке флейта с футляром, в другой – сверток, обернутый бумагой. Он в несколько подавленном состоянии.

ЕВГЕНИЙ. Слава! Рад тебя приветствовать.

СЛАВА. Здравствуй, Женька…

ЕВГЕНИЙ. Ты как будто хмурый…

СЛАВА (раздеваясь). Есть от чего… Ну, об этом потом. Хочу поздравить тебя. (Протягивая сверток.) Держи. Это мой подарок ко дню твоего рождения.

ЕВГЕНИЙ (разворачивая сверток). Пластинки?