скачать книгу бесплатно
Странный сон. Много в нем было намешано эмоций, а еще она ощущала касания, дыхание, слышала смех, голоса, но не могла разобрать ни одного слова.
Проснулась резко, оборвав сон, от холода, вуаль на окне развевал легкий ветерок, а первые лучи солнца освещали комнату. С улицы были слышны голоса, крики. Вероника потерла глаза, поправила волосы, встала, подошла к высокому панорамному окну, она его очень любила, от него было просторно, много света и воздуха.
Но когда девушка захотела закрыть одну из створок, рука застыла на месте. На соседней лужайке происходило странное. Точнее, раньше там кроме суеты, что наводил Николай Иванович и его куры, не было ничего. Это очень волновало тетю Любу, она часто ругалась с Зориным, было даже забавно.
Но сейчас на стриженом газоне лужайке дрались двое мужчин. Оба обнаженные по пояс, в спортивных шортах, босиком. Они толкали, хватали друг друга за руки и плечи, делали подсечки, роняя на землю, легко поднимались и снова нападали.
Выстрел раздался неожиданно, Вероника вздрогнула, присела на корточки, вцепилась в шторы, сердце затрепетало в груди. Сосед Зорин пальнул из ружья, а потом начал отчитывать тех драчунов. Из дома выбежал еще один мужчина, а следом парни упали на траву и начали отжиматься.
Вероника села на пол, придвинулась ближе и уже начала внимательнее рассматривать парней. Оба крепкие, широкоплечие, темноволосые, под загорелой кожей играют мышцы, перекатываются буграми. Узоры татуировок, их было много, а у того, что был не таким накачанным, как другой, на спине – рисунок огромного кита. Сердце Вероники как-то странно снова трепыхалось в груди, губы пересохли, а ладони вспотели.
Кто они такие?
Значит, ей вчера не привиделось, и огонек на балконе соседнего дома – не галлюцинация.
Вероника пригладила волосы, продолжая наблюдать, приникнув к стеклу. Вот к забору подошла тетка, начала ругаться с Зориным, а парни с любопытством ее рассматривали. Позы расслабленные, ноги широко расставлены, вот один из них поднял голову, девушка отшатнулась от окна, прикусила до боли губы.
Не хватало, чтобы ее застукали за подглядыванием. Но любопытство взяло верх, Вероника снова подвинулась, теперь хозяин дома напротив что-то объяснял молодым людям, а они громко смеялись.
Стало жарко.
Совсем недавно Вероника хотела закрыть окно, лечь обратно в кровать, укутаться одеялом, а сейчас стало нечем дышать. Стыдно было признаться, но Вероника никогда не видела вживую таких молодых мужчин. Спортивных, крепких, подтянутых, с идеальными, красивыми, совершенными телами. Нет, видела – в учебниках анатомии, но это не считается.
Тряхнула головой, встала, зайдя в ванную, на длинную майку, в которой спала, накинула легкий халат, умылась. Щеки розовые, в глазах блеск, учащенное сердцебиение. Все признаки тахикардии, не хватало еще одышки и потери сознания.
– Вероника, ты уже проснулась? Да, конечно, после выходки Зорина проснулся весь поселок. Странно, что еще никто не вызвал полицию, и они не приехали с мигалками.
Тетушка нервно расхаживала по кухне, несколько раз включила и выключила чайник, выглянула в окно.
– А что случилось?
– Случилось, что я купила дом рядом с психически неуравновешенным соседом. Вот это беда, вот это есть над чем горевать.
– Да ладно, тетя Люб, он ведь нравился тебе, – Вероника сама включила чайник, достала чашки, из холодильника – сыр, яйца, молоко. Нужно было чем-то себя занять, хотя бы приготовить завтрак.
– Нравится? Шутишь? А где Бублик? Бублик? Солнышко мое, ты где? Бублик! Наверное, удрал в малину, ему там как медом намазано, опять вернется весь в грязи.
– Я пойду найду, не переживай.
Веронике хотелось расспросить больше, узнать, кто те парни у соседа Зорина, но постеснялась. Надев сланцы, девушка вышла на крыльцо, запахнула халат, вдохнула полной грудью прохладный воздух, поежилась.
– Бублик, ты где? Ты где, проказник? Бублик!
Медленно спустилась с крыльца, свернула направо, в той стороне участка от старых хозяев осталась малина, растущая вдоль забора. Ее были целые заросли, колючая, ветвистая, она царапалась ветками и путала волосы.
Остановилась, присела, рассматривая собачьи следы, они вели в кусты. Придется идти туда, ничего не поделать, мопс мог через дыру убежать к соседям, но обычно к ним лазала их курица.
– Бублик, а ну, выходи! Я тебе колбаску дам, честно-честно.
Шагнула, раздвигая ветки, кое-где еще краснела поздняя ягода, нужно было до нее дотянуться, Вероника уверенно пошла вперед, холодная роса с листьев намочила волосы и руки. Но как только до забора оставалось совсем немного, раздался хруст, скрежет, голоса.
Девушка резко развернулась, метнулась назад, но словно из ниоткуда появился мужчина с голым торсом. Вероника врезалась в него, кто-то больно дернул за распущенные длинные волосы, она шагнула назад, но и там налетела на еще одного человека.
Лиц не было видно, лишь широкие плечи, татуировки, загорелая кожа. Вероника зажмурилась, сжала кулаки и закричала.
– А-а-а-а-а!..
– Эй, эй, не кричи! – Никита тряс девушку за плечи, пытаясь успокоить. – Не ори, кому говорю!
– Погоди, не так, – Максим развернул находку в кустах к себе, зажал рот рукой, Вероника замолчала и тут же широко распахнула глаза.
– Вот это да… Ничего себе, какую мы ягодку нашли вместо курицы.
Братья вместе смотрели в серо-голубые глаза девушки, обрамленные черными густыми ресницами, вот она часто заморгала, начала вырываться.
– Не ори, только не ори. Мы соседи. Кивни, если поняла, – Макс старался говорить тихо, а у самого ладонь, что касалась губ девушки, горела огнем.
Вероника кивнула, запрокинув голову, смотрела на двух парней. Это были они, те самые спортсмены, причина ее учащенного сердцебиения. Они просили не орать, но она даже слова бы сейчас сказать не смогла. Повела плечами, ткань халата съехала вниз, обнажая кожу.
Макс убрал руку, девушка кончиком языка облизала губы, длинные светлые волосы обрамляли кукольное личико.
– Ягодка, как тебя зовут? – Никита сам не мог оторвать от нее взгляда, шагнул вперед, но она, метнувшись в сторону, застонала и поморщилась.
Волосы запутались в ветках малины, Вероника начала безжалостно дергать их, хотелось уйти как можно быстрее и не видеть их. Не чувствовать того странного, что с ней сейчас происходило.
– Постой, сейчас поможем. Больно, да?
Братья принялись вдвоем распутывать волосы, на ощупь они были гладкими, их хотелось трогать и трогать. Вероника стояла, не шевелясь, а когда все закончилось, бросилась бежать, царапаясь о колючие ветки.
– Ты тоже это видел, брат? Видел эту ягодку?
– Видел, видел.
– Теперь точно будет не скучно.
Глава 7
– Дед, а что там у тебя за соседка такая интересная? – Никита запихнул в рот половину жареного яйца, откусил хлеба с маслом, начал с аппетитом жевать.
– Это не соседка, а геенна огненная, послал бог в начале весны на старости лет. Отдохнуть, как говорится, жил не тужил, беды не знал. Приехала, начала тут порядки устанавливать. Не стучи. Не шуми. Не пили. Ходи тихо. У нее, оказывается, тонкая душевная организация и мигрень.
Николай Иванович, не скрывая эмоций, рассказывал о новой соседке, взял хлеба, положил обратно, кинул в чай пять кубиков сахара, чертыхнулся и выматерился.
Братья переглянулись, продолжая с аппетитом уплетать приготовленную Валерой яичницу с беконом, было вкусно. После утренней разминки и такого эмоционального выброса энергии в кустах соседской малины, где они встретили сладкую ягодку в лице милой блондиночки с пухлыми губками и торчащими через тонкую ткань халатика сосками, молодой организм требовал подпитки, килокалорий было потрачено немало, а кровь все еще бурлила в венах.
Девчонка убежала, оставив много вопросов, а еще странные ощущения и практически ожог на ладони Максима. Он постоянно сжимал и разжимал пальцы, разглядывая ее, чувствовал, но ничего не находил.
– Ее так и зовут – геенна огненная? – Никита не унимался, ему было страсть как любопытно, что там за соседи такие, от которых всегда собранный дед на нервах. А у него самого все еще бежали мурашки по спине от воспоминаний о встрече с ягодной блондинкой.
– Нет, хуже. Ее зовут Любовь. Любовь Генриховна, паразитка такая, с гонором. Своенравная, заносчивая. Все ходит со своим псом, страшный, прости господи, пьет из крохотных чашечек кофе, держит ее двумя пальчиками и учит меня жизни. Балерина бывшая, из интеллигенции.
Николай Иванович Зорин, участвовавший в нескольких военных операциях, побывавший не в одной горячей точке мира и отдавший служению Родине больше пятидесяти лет, на дух не переносил таких жеманных дамочек.
Он любил женщин хозяйственных, домашних, которые ни за что бы в жизни не додумались крутить пируэты в колготках на сцене и смотреть на мужчину, как на таракана – с удивлением и брезгливостью. Соседка смотрела именно так, а бывалый вояка вытягивался перед ней по струнке и слово не мог сказать. Нонсенс.
– Макс, ты понял, как все серьезно?
– Да.
– Да что вы там можете понять? Сопляки.
– Нервный ты, дед, стал, тебе бы отдохнуть. Может, поедем на море? Если отец отдаст банковские карты, мы тебя свозим. Или в санаторий отправим, нервы подлечить.
Николай Иванович посмотрел на внуков, любил он их, паразитов, но жизни они не знали совсем, покачал головой, придумывая план, как бы сделать забор повыше, чтобы не видеть эту Любовь совсем. Надо использовать рабочую силу в лице трех здоровых мужиков, пока они гостят в его доме, и Валерия привлечь к труду.
– А блондинка кто? – это уже спросил Максим, отодвинул пустую тарелку, посмотрел на деда.
– Какая блондинка?
– Маленькая такая, с серо-голубыми глазами испуганной лани.
– А, эта, племянница ее, живет все лето, Вероника.
– О, точно, ягодка, я как знал, – Никита весело толкнул брата в плечо.
– Она совершеннолетняя?
– А ты чего задумал? Где вы ее успели увидеть?
– Я пока просто спросил.
– Ты мне это, прекращай задавать такие вопросы, я не потерплю в своем доме и на участке разврата, – Николай Иванович снова завелся, представляя, что может начаться, дай волю этим парням. Сам такой был, молодой, горячий, дров наломал – дай бог.
– Хорошо, спрошу у нее сам.
– Макс!
– Господи, как трудно с тобой. Когда ты успел стать таким занудой?
– Девятнадцать ей, учится на медицинском, книжки все читает да загорает на лужайке. И не смейте портить хорошую девочку!
– Да кто ее портит? Сам нас послал курицу искать, там забор сломанный у малины, мы ее и встретили, а она закричала и убежала, – Никита тоже доел, довольный и сытый откинулся на спинку стула.
– Правильно сделала, нормальная девушка к вам на десять метров не подойдет.
– Это почему?
– На себя посмотрите. Все разрисованные, как яйца пасхальные, – Николай Иванович показал на татуировки внуков. – И чтобы за стол так больше не садились, чтобы пошли и оделись.
– Так, девчонкам как раз и нравится такое. Ты ничего не понимаешь.
– Тебе, Никита, понравится мыть посуду, ты у нас сегодня дежурный. Макс пойдет в гараж и принесет наверх несобранные кровати. А мы с Валерием в магазин съездим, вас, проглотов, кормить же надо, моих курей не хватит. Да, и покормите их.
– Что? Какая посуда? Я ее мыть-то не умею!
– Научишься, мать-природа подскажет.
Никита возмущался, дед ворчал, Макс улыбался. За все утро он и не вспомнил об аварии, о Савельеве в коме, обо всей ситуации, об отце. Даже о том, что у них куча дел, нужно готовиться к гонкам, а это не уличные, это все официально. Победа в них дает возможность участвовать в кросс-кантри ралли, которое пройдет в Марокко в ноябре.
Но Максим Зорин сидит и думает о блондинке с пухлыми губами, которые одним касанием обожгли ладонь, да он и сам завис, как подросток, на ее обнаженном плече и пушистых ресницах.
– Зерно у курятника, Макс, нечего сидеть, иди корми, да воды налей.
Максим закатил глаза, тяжело вздохнул. Чем бы он сейчас был занят дома? Спал бы он еще и снились бы ему цыпочки, а не куры в живу.
А в доме напротив разгорались ничуть не уступающие по накалу страсти.
– Я не нашла его, в малине нет Бублика.
– Уже не надо никого искать, нашелся наш Бублик и привел в дом подружку.
По веранде чинно расхаживала курица, а мопс сидел рядом и, высунув язык, виновато смотрел на хозяйку. Пол был в земле и траве, пес – грязный, а курица клевала дорогой ламинат.
– Я сварю из нее суп, – Любовь Генриховна обхватила мундштук губами, затянулась, выпуская дым из ноздрей. – Вот переступлю через себя, отрублю этой курице голову, я в сарае видела топор, сварю суп и приглашу на обед Зорина, а в процессе расскажу, из кого он.
– Это жестоко.
Бублик тявкнул, курица, словно понимая, что говорят о ее скорой кончине, подняла свою куриную голову и напряглась.
– Жестоко, но справедливо. А ты чего такая чумная? Маньяка в малине встретила или на жука наступила?
Вероника посмотрела в сторону большого старинного зеркала, там и правда отражалась странная особа. Пояс халата развязан, одно плечо голое и поцарапанное, волосы спутанные, в глазах нездоровый блеск, губы горят огнем, как и щеки, ноги тоже исцарапанные и грязные. Они сейчас с курицей были чем-то похожи.
Она встретила, да, двух жуков, майских, но в августе, и это вызвало в душе смятение. У девушки никогда не было такой реакции на парней, ни один, даже Аркадий, который ухаживает и добивается ее почти год, не вызывал и доли подобных эмоций.
– Ну, понятно, иди и приведи себя в порядок, завтракать будем.
– А курица?
– Я подумаю, что с ней сделать. А ты, Бублик, наказан, потому что ты привел в дом врага. Кто совсем недавно бегал от нее? А сейчас что, любовь?
Мопс снова тявкнул, курица продолжила портить пол, Вероника ушла к себе, а Любовь Генриховна подошла к окну, отдернула шторку и принялась наблюдать за домом соседа. Она придумает что-то поинтересней супа, Зорин будет в шоке.
А вот Вероника была в шоке от себя и случившегося, скинув халат, залезла в душ, вода смывала грязь и листья малины с волос. Пальцы немного дрожали, грудь высоко вздымалась, девушка прикоснулась к губам, все еще чувствуя, как их прижимала широкая мужская ладонь. И как две пары заинтересованных глаз смотрели изучающе, проникая глубоко в душу, но при этом с такой похотью и желанием, что становилось жарко.
Глава 8
Максим с грохотом бросил упаковку досок на пол и посмотрел на брата, который удобно устроился на балконе и увлеченно смотрел в бинокль.
