скачать книгу бесплатно
Шахов не двигается с места, а второй мужчина, подойдя ближе, удивляется лишь секунду, а потом начинает улыбаться.
Марк мне не привиделся. И что сегодня за день такой поганый?
– О, мышка-малышка, ну, вот и свиделись. А ты, Шах, хотел найти и оторвать ей голову, вот, сама нашлась, прибежала в норку, а тут два серых волка.
– Марк, нахуя мне сейчас слушать твои прибаутки?
– Да и правда – нахуя? Поедем трахаться, в тот раз так чудно время провели.
Я уловила лишь некоторые слова: «найти», «оторвать» и «трахаться». Теперь вообще нет никакого смысла говорить, что я – это не я, что это совсем другая крошка-мышка оставила шесть лет назад сюрприз в дорожной сумке. Вот как по сценарию: бежала, хвостиком махнула, и кто-то сел на восемь месяцев в Дубайскую тюрьму.
Чувствую, что меня сейчас стошнит, пытаюсь вырваться, машу руками, накрывает паника. Нужно на воздух, срочно.
– Отпусти, отпусти… плохо мне…
Шахов отходит, сажусь на корточки, обняв себя за плечи, глубоко дышу, раскачиваясь, но это не помогает унять тошноту. Подбираю сумку, иду в сторону, туда, где черная штора, не слышу, о чем говорят мужчины, в голове лишь шум. Давление скакнуло, так бывает, мне еще нет тридцати, а оно уже периодически шарашит.
Толпа людей, пробираюсь сквозь нее словно пьяная, меня никто не останавливает, но не успеваю выйти в холл, как натыкаюсь на мужика.
– Эй, ты где пропала? Пьяная, что ли? Давай подвезу? Слышишь меня?
Вадик.
Он сам едва стоит на ногах, хватает меня за локоть, а потом как-то странно оседает и ложится на пол.
– Нет, крошка-мышка, свалить с другим мужиком у тебя не выйдет.
– Марк, идем. И держи ее крепче, а то слишком резвая.
– Ты очень сильно огорчила, подставила и разозлила дядю. А я рядом, чтобы он тебя не пришиб или не затрахал до смерти. Ты как, нормально все? Милана, тебя тогда так звали, Милана из Пскова.
Он все тот еще шутник. Говорит так вроде бы мило, с иронией, но в каждом слове чувствуется подвох, они как тупая бритва, еще не режут, но уже скребут по коже.
– Клим, Клим, я кое-как тебя нашла, ты уже уходишь?
Марк тянет меня в сторону выхода, хочу обернуться, посмотреть, кто остановил Шахова, почему-то мне нужно это знать. Но холодный воздух обжигает кожу, еле стою на ногах, дышу так, словно вынырнула из глубины, и легкие сейчас разорвет на куски.
– Куда ты меня тащишь? Отпусти, Марк, отпусти.
– Помнишь мое имя, это отлично.
Я помню все – до мелочей, до каждого крика, стона и вздоха. Я помню даже, как он пах – крепким кофе и корицей, а его пальцы играли на моем теле, как на каком-то инструменте. На его шее был кожаный шнурок с амулетом, я цеплялась за него и думала, что порву.
Я читала, это называется «гипертимизация» – способность человека помнить и воспринимать предельно высокое количество информации. У меня это касается лишь той ночи, что-то на уровне психического расстройства, сбоя нервной системы.
– Я… мне нельзя никуда ехать, отпусти.
Пытаюсь вырвать руку, но хватка такая же, как у Шахова.
– А ты думала, он тебя отпустит?
– Я ничего не делала! Я не понимаю, о чем ты говоришь! Все, что было, то в прошлом, у меня другая жизнь, я не проститутка.
– Ты и не была ей. Иначе я бы к тебе и не прикоснулся.
Шок.
Так он все знал?
Они оба все знали.
Что я засланная? Что за ними следят? Что все это игра, и они решили все равно мной воспользоваться? Позабавиться, наебать, так сказать, спецслужбы?
Эти открытия выбили из колеи.
Конечно, они непростые парни и неглупые. Это я тупая бесхребетная овца.
– Пойдем.
– Постой, Мрак, постой, пальто в гардеробе осталось.
– В машине не холодно.
Думай, Оля, думай!
А то сейчас, по словам отчима, снова попадешь как кур в ощип. Холод уже пробирает до костей, хотя мы прошли всего несколько метров, с нашей прошлой встречи весельчак Марк стал взрослее и злее. Наверное, у дружка понабрался. Спотыкаюсь, подворачиваю ногу, все, конечно, специально, драматургия – это мой конек, я же уже говорила.
– А-а-а… черт… м-м-м… больно…
Марк останавливается, выпускает мою руку, а я резвой антилопой, вскочив за секунду, бегу в сторону. Но там упираюсь в широкую грудь каменного Шаха.
– Сучка захотела побегать?
Забавно, наверное, все выглядит со стороны: какая-то девица на высоченных каблуках, в платье, задравшемся так, что видно трусы, мечется по парковке. Хоть кино снимай.
Все, Оля, ты попала.
Ни в тот раз, ни сейчас тебе не удалось убежать.
Кто еще не читал мой роман "Двойной грех. Игрушка для сводных"? МЖМ, два брата, нежно, страстно, никакого насилия и криминала, ХЭ! Всем читать! Роман завершен!
https://litnet.com/ru/book/dvoinoi-greh-igrushka-dlya-svodnyh-b421683
Глава 11
– Отпустите! Вы не имеете никакого права удерживать меня или куда-то везти! Вы слышите?
– Нужно занять твой рот, чтобы не орала. Устроить это?
Он устроит, по глазам вижу.
В меня бросили пальто и шарф, прижала к груди, забилась в угол внедорожника, который медленно выезжал с парковки клуба. Марк был за рулем, сосредоточенно смотрел по сторонам, а вот Шахов прожигал меня взглядом.
Я заткнулась.
Не хватало еще публичного унижения в машине, чтобы я, как заправская эскортница, начала брать в рот, выполняя негласные пункты договора эскорта. Хотя кто знает, как там у них все происходит, это лишь мои догадки. Понятно сразу кого они меня приняли.
– Я еще раз повторяю, я не давала согласия куда-то с вами ехать. Я прошу остановить автомобиль и дать мне выйти. Меня ждут дома,– сказала как можно четко и уверенно.
– Кто тебя ждет, крошка-мышка? Мужик? Мужа завела за это время? А он знает о твоем ударном прошлом? Как ты подмахивала и стонала на наших членах?
Закатываю глаза, вот хорошо, что об этом не самом, так скажем, благочестивом событии в моей жизни знаем только я и эти двое. А встретить их еще раз не входило в мои планы. В наши с Ванькой планы. Мужики в серых костюмах спецслужбы и сутенерша Берта не в счет, те остались в фантастическом прошлом.
– Это не ваше дело.
– Ошибаешься, уже наше, – Шах бросил короткий ответ, низкий голос проскреб по нервам.
В сумочке вибрирует телефон, нарушая трехсекундную тишину, прижимаю ее к себе, накрывая пальто.
– Дай его сюда, – Клим протягивает руку, смотрю на крупную ладонь, а у самой внутри снова все сворачивается от страха.
– Что вы хотите от меня? Я достаточно доходчиво спрашиваю? Можно уже объяснить, что вам конкретно нужно?
О не должен видеть мой телефон, там заставка на экране – Ванька улыбается и обнимает соседского лабрадора Дуню. Сын в тот день взял с меня обещание, что, когда мы будем жить в большом доме за городом, я обязательно разрешу ему завести собаку. Обещание далось легко, потому что на дом мне в жизни не заработать, а там уже Ванька подрастет и будет не до собаки.
Клим изучает меня, чувствую, как кожа словно покрывается волдырями под его взглядом, а по спине стекает ледяной пот. Он молчит, рука все так же протянута, телефон замолкает, я нервно сглатываю, облизываю пересохшие губы – и это моя фатальная ошибка.
Рывок, волосы стягивают на затылке, вскрикиваю от резкой боли, слезы текут по щекам. Губы мужчины близко, едва касаются моих, запах крепкого алкоголя и немного табака. Прерывисто дышу, а по шее бегут мурашки.
В нем так преобладает животное начало, еще тогда, шесть лет назад, я сравнила Шахова с диким волком, голодным, ненасытным. Он рвал меня на части, вгрызаясь в плоть, до той тонкой грани, когда близость становится насилием, но никогда не переступал ее.
– Ты будешь с нами столько, сколько мы захотим. Ты скажешь нам то, что мы захотим услышать. А если сказанное нам не понравится, ты будешь говорить снова и снова.
У него не пальцы, а стальные прутья, голос тихий, но в сознании эхом отражается каждое слово. Я верю, что буду говорить, говорить много, отвечать на все вопросы и не посмею врать.
Но в том-то и дело, что на все я не смогу ответить.
Резкое торможение, мы падаем вперед, меня отпускают. Я рада такой заминке, происходящее бьет по нервам. Марк впереди матерится, бьет по рулю, сигналит.
– Что там?
– Пешеход.
Дергаю ручку двери, можно выскочить и убежать. Не представляю, как это делать на каблуках, Лара удружила, спасибо ей. Надела бы сапоги, было бы теплее и удобнее. Мать всегда твердила, что я заработаю воспаление придатков, поэтому девочка Оля до девятого класса носила теплые трусы и, естественно, юбку ниже колен. Именно поэтому в двадцать лет я все еще была девственницей, хотя там была другая причина.
Дверь была заблокирована, внедорожник снова тронулся с места, а я даже понять не могла, по какой дороге, а уж тем более куда мы едем.
– Ты с Корневым говорил?– Марк задает вопрос.
– Нет, еще рано. Нужно время, он пока не знает.
– Будет сюрприз. Ему он не понравится.
– Может быть, но он мужик неглупый, но все проглотит и стерпит, деваться ему некуда.
– Был бы умным, все бы проверил сто раз.
– Все иногда ошибаются.
– А ты что там делала, крошка-мышка?– теперь он переключается на меня.– Работала? Какой сейчас тариф?
Они сговорились? Тот странный Вадик тоже принял меня за проститутку.
– Где?
– В «Сайгоне».
Я действительно не поняла, о чем Марк спрашивает.
– Год назад этот клуб назывался «Сайгон», тогда там было веселее и интереснее. Сейчас сделали какое-то гламурное дерьмо.
– Первый раз слышу, что тебе интересно в клубах, ты больше по музеям и филармониям отираешься. В чем дело Аверин?
– Есть грешок, а вам Клим Аркадьевич, я тоже рекомендую хоть иногда посещать культурные места, там много интересного, девушки интеллигентные, утонченные.
– Меня, как выяснилось, на проституток больше тянет, – снова смотрит, взгляд скользит по лицу. – На продажных проституток.
– Я не проститутка.
– А я Бэтмен. Окей, на этом и договоримся.
Открыла рот от удивления. Откуда он знает? Про Бэтмена откуда знает? Теперь телефон звонит у него, смотрит на экран, думает несколько секунд, отвечает.
– Говори.
Хороший динамик, я слышу женский голос с капризной ноткой, но страх, который все еще присутствует, не дает сосредоточиться. Мне нужно домой, к сыну, Лара его, конечно, не выгонит, оставит ночевать, но я не хочу никуда ехать с этими людьми. Я вообще не хочу их видеть.
Шесть лет назад я была очень зла на себя, да и сейчас считаю, что только я сама во всем виновата, что другая девушка вышла бы из ситуации, в которую попала, красиво.
Не дала бы себя шантажировать спецслужбам, проверила бы, с кем полетела в другую страну, вообще не верила бы бывшей одногруппнице, а послала бы ее к черту. Мудрая фраза, которой я редко пользуюсь и сейчас: «Думай, а потом делай и думай не жопой», сегодня подвела тоже.
Но каковы были мои шансы встретить их снова?
Один, нет, два на миллион.
– Нет, сегодня не смогу, срочные дела. Да, обязательно, но когда придет время, малышка.
От «малышка», произнесенного равнодушно, даже передернуло. Быстро посмотрела на Марка, он ухмыльнулся, а вот Шахов сжал челюсти. У них все те же игры? Делят одну на двоих?
