скачать книгу бесплатно
И хрустальный сосуд со всей осторожностью был отправлен в пустой чемодан.
Тем временем народу в парке прибывало и прибывало, так что городской голова только покачал головой и негромко сказал стоявшему рядом начальнику городской стражи:
– Вызывай подкрепление, Гемхард, и пусть начнут с установки ограждения, пока нам газоны вусмерть не вытоптали.
– Сейчас магическое поставим, – огладил длинную тёмную бороду стражник, и махнул рукой кому-то в толпе.
Не прошло и пяти минут, как стражники в форме оттеснили от газонов и клумб всё увеличивающуюся толпу. Надо отдать должное почтенному Гемхарду Рокхеверу, делалось всё вежливо, со всем уважением, а кое-где – со смешками и шуточками. Городок-то небольшой, все всех знают…
Впрочем, любой, кому посчастливилось попасть на службу в городскую стражу Калязина, точно знали, что начальник второй раз повторять не станет, но за своих встанет горой.
Одному лишь быстроногому Гермесу, богу путей и дорог, известно, как занесло в маленький волжский городок гнома из знаменитого клана бухгалтеров, но вот – занесло. Гемхард прижился, женился на местной красавице Марусе и завёл с нею пятерых детей. Несмотря на то, что доставал он жене чуть выше плеча, говорила Маруся о нём исключительно с придыханием, называла на вы и слушалась беспрекословно.
Впрочем, это другая история…
Вчерашнее выступление Маши Шехонской, разумеется, уже стало известно всему городу. Каждый, кто мог, считал своим долгом попробовать хоть ложечку ухи у поваров трактира «Флотилия» и у их основных конкурентов, ресторанов «Дом номер восемь» и «Звезда рыбака». А уж начав пробовать, остановиться было трудно… Звенели монеты, сверкали вспышкой платёжные кристаллы, пахло хорошей едой и только что испеченным хлебом, и над всем городским парком – да что там, над всем Калязиным! – плыл густой аромат только что сваренной ухи.
Повара «Флотилии» сняли с огня уже шестой котёл, и бледная аж в зелень Маша колдовала над следующим.
– Слушай, тебе отдохнуть надо, – с тревогой сказала Лиза, обошедшая всех конкурсантов и вернувшаяся к новой подруге.
– Не могу сейчас, заклинание посередине не бросишь, – ответила та, локтем пытаясь отвести со лба прилипшую прядь. – Но это последняя порция, вот закончу и выпью чаю.
– Принести?
– Принеси, пожалуйста. И сладкое что-нибудь!
– Ага! Алекс, где здесь был чай?
– Идём, провожу, – Верещагин взял девушку за локоть и провёл сквозь клубящийся народ к шатру, под которым из огромного двухведёрного самовара разливали кипяток. – Вот, заказывай.
Лиза погрузилась в изучение сортов напитка, а Алекс отправился искать, где же продают мёд. Увидев искомую вывеску, он шагнул вправо и нос к носу столкнулся с Ольгой.
– Ты-ы? – спросила она удивлённо. – Что ты здесь делаешь?
– Приехал за ухой, – буркнул детектив. – Ты ж меня вчера видела на ужине, чего удивляешься?
– Не видела, – она покачала головой. – Я сидела далеко, в глубине зала, да и ушла сразу после закусок. Плохо себя почувствовала.
– А-а, понятно.
В воздухе повисло неловкое молчание. Алекса толкнули в спину, потом ещё раз, потом наступили на ногу, и он разозлился:
– Оль, я пойду, меня ждут! Мы дальше по вашему маршруту поедем, так что ещё увидимся!
И он мастерски ввинтился в толпу.
– Мы? – спросила Ольга. – Интересно… Ладно, поглядим. И в самом деле, меня тоже ждут!
Большая кружка сладкого чая с земляникой и мятой плюс пиала с золотым прозрачным мёдом совершили почти мгновенное чудо: Маша порозовела, растаяли тёмные круги под глазами, и кожа снова сделалась светящейся и гладкой.
– Ты выложилась почти насухо, резерв практически исчерпан, – покачал головой Верещагин. – Ещё немного, и стала бы тратить уже жизненные силы. Часто ты так?
– Нет, конечно. Мы столько и не готовим у себя в ресторане, у нас всего-то полтора десятка столиков.
– А когда будут объявлять результаты? – спросила извертевшаяся Лиза. – По-моему, пора: котлы пусты, приглашённые судьи всё попробовали и уже полчаса совещаются!
– Минут десять ещё, – Алекс, как самый высокий, видел, что судьи спорят, что-то вычёркивая или подчёркивая на большом листе бумаги.
– Ладно, – его подруга удовлетворённо кивнула и повернулась к Марии. – Тогда расскажи мне, как ты используешь магию в кулинарии. Тебя этому учили?
– Конечно, нет! – девушка рассмеялась. – Учили общим принципам, ну, и технике, конечно.
– Технике?
– Ну да! Понимаешь, когда тебе нужно для супа нарезать одну луковицу и две морковки, это можно делать как угодно. А если счёт идёт на килограммы, то спасти может только правильная техника. Точно так же с разделкой рыбы, с нарезкой мяса… Как приготовить суфле, чтобы оно не село, почему в плове рис рассыпчатый, а в ризотто – кремовый, и вообще, чем отличаются один от другого сорта риса или, допустим картошки… – Маша могла говорить на эту тему ещё очень долго, но посмотрела на поскучневшие лица собеседников и махнула рукой. – Короче, этому точно так же надо учиться, как грамотному письму или решению квадратных уравнений.
– Но это же не магия! Это просто кулинария! Ну, ладно, не просто, а сложно, но всё равно – не магия, – упрямо повторила Лиза.
– А по магическим приёмам нам давали только общие курсы. Потому что общего тут вообще ничего нет. Ну, вот, например, я использую магию воды, чтобы полностью извлечь ароматы. А был у нас на курсе мальчик, у него стихия огня – так он работал с температурными режимами. У всех всё по-разному, – закончила она, одним глотком допила чай и поднялась. – Ага, вот они до чего-то договорились и выходят на сцену. Идём поближе!
И, решительно расталкивая толпу, Мария пошла вперёд, приговаривая на ходу:
– Я участник конкурса, пропустите! Мне, может, сейчас приз вручат, а я пройти не могу!
Посетители фестиваля оглядывались, с улыбками расступались и пропускали девушку; её спутники, выстроив микро-хирд и сжав зубы, шли следом.
После короткого выступления организатора фестиваля, Эдуарда Пархомова, для разнообразия одетого в пёструю «гавайскую» рубашку, на сцену поднялся Иван Тимофеевич Казанцев, городской голова. Посмотрев на собравшихся, он хитро усмехнулся и спросил:
– Ну что, все уху попробовали? А ставки на победителя сделали? – по толпе пронёсся шепот. – Думаю, тот, кто догадался поставить правильно, сорвёт большой куш, потому что результаты неожиданные. Итак, прошу посмотреть, вот вчерашние результаты…
Сошников активировал запоминающий кристалл, и перед публикой появилась голограмма таблицы, которую все видели накануне, и которую оспаривала с такой страстью Маша Шехонская. Первое место со ста тридцатью шестью очками занимала красная уха ресторана «Большая кастрюля». «Флотилия» Шехонской была пятой, получив девяносто два балла, а последние места разделили «Буль-Буль» и «Приволжский», каждый из которых заработал сорок два.
Калязинский городской голова тем временем продолжал разливаться соловьём:
– Наверное, всем интересно, как блюда оценивали…
– А судьи кто? – донёсся выкрик откуда-то сзади.
– Так их вам вчера представляли, – пожал плечами Казанцев. – Шеф-повара из Москвы, вот они, – он повёл рукой вправо; судьи заулыбались, Амир Гулиев помахал рукой. – А система оценок была очень простая: каждое представленное блюдо оценивалось от единицы до пятерки по пяти параметрам: аромат, вкус, подбор ингредиентов, текстура и индивидуальность.
– Текстура – это что? – снова выкрикнул тот же голос.
– Давайте я отвечу, – поднялся один из шефов. – Алексей Власов, ресторан «Печь и котелок». Текстура – это целый комплекс ощущений: зрительных, слуховых и осязательных. Бывает кремообразная, волокнистая, слоистая, пористая, однородная, твердая, пластичная, липкая, рассыпчатая, хрустящая, гелеобразная. В одном блюде нужно сочетать хотя бы две текстуры, идеальный вариант – три. Ну, например, та самая красная уха от «Большой кастрюли» представляла слоистую текстуру кусков рыбы, однородный мягкий картофель и хрустящие чесночные гренки, которыми всё это было посыпано. Понятно?
– Понятно, – нестройно прозвучал общий ответ, а всё тот же одинокий голос добавил. – Чего ж тут не понять?
Толпа грохнула. Городской голова заулыбался и продолжил…
– Сразу говорю, сегодняшние оценки будут отличаться от вчерашних. И вовсе не потому, что кто-то куплен, как некоторые предполагали, гхм… в кулуарах. Вчера мы ошибочно оценивали, не включив в систему соответствие заданию. Сегодня, благодаря госпоже Шехонской, это было исправлено. Мы изменили нашу «пятёрку», объединив «вкус» и «аромат», и добавили необходимый пункт. Итак, результаты!
И снова Владимир активировал кристалл, и подсвеченная зелёным голограмма повисла в воздухе рядом со вчерашней. Зрители зашумели, неугомонный собиратель сведений из заднего ряда выкрикнул:
– Это что же, «Большая кастрюля» теперь на пятом месте?
– Да… Кто ж у нас там такой любопытный-то? – городской голова вгляделся в толпу и кивнул сам себе. – Ну, разумеется, Вася Топорков. Василий, ты же все двенадцать вариантов опробовал, как не лопнул!
– Чего это ещё, лопаться-то… – пробурчал под нос именитый горожанин.
– Ну, а раз попробовал, должен сам понимать: как тут ни крути, а дело во вкусе. Итак, третье место и приз – ужины на двоих в трёх ресторанах уважаемых приглашённых судей – получает ресторан «Буль-Буль»…
Представление покатилось своим чередом. Второе место, ужин и право на рекламный разворот в журнале «Шеф-повар» было отдано Маше Шехонской и её «Флотилии», первое занял трактир «И рыба, и мясо», получивший рекламный разворот, ужин в любом ресторане кого-то из судей и три тысячи дукатов.
На сцену снова вышел Эдуард Пархомов, переждал шум и сказал:
– Ещё одно изменение в регламенте фестиваля: лично я приглашаю повара, занявшего первое место, принять участие в общеволжском конкурсе, который состоится в последнем пункте нашего фестиваля, городе Ярославле.
Неожиданно обладатель главного приза, усатый, широкоплечий мужчина лет сорока, шагнул вперёд и спросил:
– А когда это будет, Эдуард Михайлович?
Пархомов переглянулся с Владимиром Сошниковым и ответил:
– Через десять дней.
– Тогда прошу меня простить, но я сразу откажусь, – твёрдо сказал усач. – У меня жена рожать должна, я из дому ни-ни. Вон, Машуня пусть едет, надо пропускать молодёжь!
– Жаль, – покачал головой Эдуард. – Но отказаться – ваше право. Мария, вы как, в игре?
Шехонская сглотнула и дрогнувшим голосом ответила:
– Конечно!
Разошлись возбуждённо переговаривавшиеся зрители. Участники погрузили свои котлы, остатки продуктов, посуду и припасы на воздушные платформы и двинулись к выходу. Судьи, строго предупреждённые Сошниковым об отправлении яхты через два часа, разбрелись по городу.
Со скамейки, стоявшей в сторонке, поднялась Марина, до этого что-то быстро писавшая в блокноте, подошла к Эдуарду и сказала:
– Ну что, Пархомов, мои поздравления!
– С чем? – хмуро спросил он.
– С первым блином. Может, он и был комом, но ты сумел дело поправить, так что поздравляю, и искренне.
– Спасибо. Ты сейчас на «Оливье»?
– Нет, сперва схожу на почту, отправлю статейку. Сам знаешь, на воде магвестники не работают, да и электронная почта не особо.
Пархомову до рези в глазах хотелось заглянуть в отправляемый ею текст, но он сжал зубы и удержался. Поинтересовался только:
– Когда и где должно выйти?
– Сюрприз, сюрпри-из, – пропела женщина, ослепительно улыбаясь. – Тебе понравится, Эдик! А если и не понравится, то самые полезные лекарства ведь горькие. Не правда ли?
И, выпустив эту парфянскую стрелу, она быстро пошла к выходу из парка.
Оставим на мгновение наших героев, и воспользуемся особыми возможностями автора, заглянем в ту самую статью. Что же написала госпожа Красовская о калязинском фестивале?
«Всяческие кулинарные фестивали, словно вражеское войско, покатились по Царству Русь, сминая и коверкая родную кухню…
Кто-то сказал этим, простите, поварам, что уха и рыбный суп суть разные вещи, вот они и стараются, варят-наваривают, а в котле всё одно жиденькая похлебочка…
В ресторан можно влюбиться, если в нём подают правильные пирожки: в меру тонкое нежное тесто, с божественной начинкой, с загорелой спинкой. Ресторан можно возненавидеть, если в нём подают невкусные солёные огурцы. Что же я попробовала сегодня? Битые, квашеные, перченые, верченые огурцы – много ли на свете шеф-поваров, способных испортить наших зелёных любимцев, забить их неповторимый аромат, превратить в размазню их дивный хруст? И неужели все эти умельцы сосредоточились в городе К., первом пункте заявленного фестиваля ухи?..
Рыба, что красная, что белая, была переварена, успела до подачи посетителям постоять, устать от самой себя, пропитать всё вокруг тяжким рыбным духом…
И никакие «магические методы и техники приготовления» не помогут сделать еду вкусной, если не у тебя к этому таланта. Или тебя хотя бы не научили ремеслу…»
Леонид Грабовой, один из двух стюардов «Люсьена Оливье», заканчивал уборку в каюте госпожи Красовской.
Вообще Леонид любил свою работу, ему казалось, что с каждым вычищенным ковром и протёртым от пыли столиком чуточку чище становится весь мир. И неважно, что завтра пыль сядет снова, а на ковре появятся следы подошв: всё это так просто исправить. Протереть зеркало, налить в сверкающий графин свежей воды, застелить постель хрустящей от чистоты простынёй…
Но вот убираться у Красовской ему не нравилось. Она не давала себе труда хотя бы сложить на стул сброшенную одежду, оставляла следы жирных пальцев на лакированной поверхности тумбочки и на зеркале, а прямо на постели могла бросить конфетные фантики и тарелку с яблочными огрызками.
– С другой стороны, – пробормотал Леонид, – спасибо, что на тарелке, а не прямо на простыне.
Он критически осмотрел сияющую чистотой каюту и покачал головой: ярко-красный чемодан, стоявший возле кресла, нарушал гармонию пространства. Осторожно взявшись за ручку, Леонид передвинул чемодан к шкафу, так, чтобы кресло его прикрывало. Внутри чемодана что-то булькнуло, и стюард насторожился: вчера вечером шеф – в смысле, владелец яхты, Эдуард Пархомов – строго-настрого повторил всему персоналу, чтобы госпоже Красовской спиртного не давать ни грамма.
– Это не вода, – подбодрил Леонид сам себя. – Воду или сок она бы не убирала. Но лезть в чемодан? Пожалуется, скажет, что я неё брильянты украл, и привет. Нужен свидетель…
Первым человеком, попавшимся ему на палубе, был капитан, с самым деловым видом шедший к трапу.
– Валерий Николаевич! – прокричал запыхавшийся Леонид. – Валерий Николаевич, у меня проблема, помощь ваша нужна!
В каюте капитан подёргал чемодан из стороны в сторону.
Тот булькнул в ответ.
– Ну вот, я ж говорю – воду бы она прятать не стала, – повторил стюард.
– Открывай, – Валерий Николаевич кивнул. – Под мою ответственность.
Из чемодана был извлечён и поставлен на столик красивый хрустальный штоф, на две трети заполненный золотисто-коричневой жидкостью. Капитан открыл пробку и со всей осторожностью понюхал.
– Аква-вита, – сказал он авторитетно. – Островная, копчёная. Уноси.
– Куда, в бар?
– Нет, Лёня, какой бар? Ко мне в каюту, в сейф уберу и вечером Эдуарду Михайловичу доложу, как вернётся. У нас с тобой есть приказ, Красовской спиртного не давать, а приказы не обсуждаются.
