скачать книгу бесплатно
Фыркает, закатывает глаза, манерно поправляет слишком откровенную, для мероприятия такого уровня, блузку. Мнется.
Бесит.
Но я продолжаю ее терпеть лишь только потому, что где-то там в толпе на нас смотрит белобрысая Королевишна.
– К тебе Толмацкий подходил, и я подумала, что ты согласился на его предложение. Ведь ты согласился, да? Хотя, что я спрашиваю, – рассмеялась, – конечно согласился. Вот! Я просто хотела, чтобы в новой школе у тебя сразу был друг. Ничего более, – выпалила она и зачем-то сделала шаг ближе.
– Ясно. Ну спасибо тебе, добрая самаритянка, – выдал я, не веря ни единому ее слову, и вновь кинул взгляд за спину девчонки, досадливо замечая, что Арина больше не смотрит в нашу сторону. Стерва!
Мой интерес не остался не замеченным, Оля тут же обернулась, а потом и саркастически усмехнулась.
– Мы с Аринкой с яслей дружим, Стас. Поверь, у тебя нет шансов.
– Верю, – улыбнулся я девчонке и только было собрался покинуть шумный холл, где проходило праздничное заключительное чаепитие, как она меня опять одернула.
– До встречи в сентябре? – и она выжидательно прикусила нижнюю губу, но я только аккуратно отогнул ее пальцы со своей руки, кивнул ей на прощание и наконец-то покинул просторное помещение, не удержавшись в последний раз задержать влажный взгляд на той, что форменно меня продинамила.
Хотя мне, если честно, плевать на нее с высокой горы. От тоски по этой девахе я точно не помру. Какие мои годы? Питер большой, найду себе на замену целый табун, а то и два таких Арин. Или даже еще лучше.
Вот-вот! На этом и успокоился.
До отеля добрался на метро. Принял душ и переоделся, а потом начал собирать свои немногочисленные пожитки. Уже в самом конце наткнулся на черный прямоугольник картона, где красовалось только имя спонсора и контактный номер телефона.
Кто такой? Откуда? Хрен поймешь.
Но интерес от чего-то уже разгорелся и я полез гуглить респектабельного перца. Нарыл. Удивленно приподнял брови. М-да, а я, оказывается, не абы кому отказал.
Толмацкий Александр Дмитриевич был частным инвестором и меценатом, а также президентом Группы Компаний «Голд-Корп», между прочим, с лидирующими показателями по добыче золота в стране. Вот так вот.
Хотя пофиг!
Идти в кабалу за сомнительную привилегию отучиться год в мажорской школе, набитой под завязку вот такими высокомерными Аринами и приставучими Олями? П-ф-Ф, да я вас умоляю!
Мне и в моей государственной царьков хватает.
Отзвонился отцу, что уже оставил пару десятков пропущенных на моем телефоне. Отчитался, что победил и везу домой честно заработанные десять тысяч российских тугриков. Папаня похвалил, а затем начал свой стандартный заход на вынос моего мозга.
– И что, никто тебе ничего не предложил в Москве? – досадливо спросил и запыхтел в трубку.
– Да кому нужен десятиклассник, пап? Там вон выпускников разбирали как горячие пирожки, а я так – седьмая вода на киселе.
– Опять отказался? Ну что ты за упертый баран у меня, Стас? – начал заводится родитель, но я тут же его пресек.
– Все, пап, отбой. У меня на собственное будущее другие планы, а не полжизни в пробках в столице стоять.
И отключился, еще даже не догадываясь, что ждет меня впереди.
Планы. Ага, три раза ага…
Глава 4
POV Стас
– Вот и июль почти прошел, пацаны, – потянулся своим жилистым телом мой друг Ванька и закинул руки за голову, подставляя веснушчатое лицо, редкому этим летом, ультрафиолету.
Питер. Солнца. Точка. Нет.
– Еще месяц и опять школа, – почти захныкал Макс.
– Заткнись! – заорал Вадим, – Ну хорошо же сидим! Зачем этот клоповник вспоминать…
– А я хочу в школу, – мечтательно закатил глаза Ванька, – у Юльки Дорониной из параллели такие дыньки наросли, м-м?
– Это ты когда и где увидеть успел? – встрепенулся Макс и приподнялся на песке.
– Вчера, когда с предками закупаться ездили в магазин, – мечтательно потянул парень, вглядываясь вдаль Финского залива.
– Ништяк, – пропел Вадик и облизнулся.
– Э! Вы губу закатайте! Моя Юлька, я на нее давно уже глаз положил, – насупился Ванька и пацаны заржали.
Я же только кинул усталый взгляд на друга и в, казалось бы, сотый раз прокрутил ленту соцсети. Сколько раз за последние два месяца я обещал себе, что не буду этого делать? Много. Просто овер-до-хрена!
– Опять наш Гордый ушел в нирвану, – услышал я чей-то голос, но головы не поднял, залипая на новой фотографии белокурой стервы.
Селфи. Улыбается как будто бы мне, в глазах – целый океан и я перед ним всего лишь жалкая щепка в море. Красивая как сон. Хорошая.
Недостижимая.
– На фига ты ему ту фотку тогда показал?
– А я чо знал, что так будет?
– Гордеев, алё! Прием-прием, как слышно?
– Да тут я, – отмахнулся и бросил последний взгляд на экран.
– Чо хоть за телка, расскажешь? А то пялишься на нее как шальной, – толкнул меня кулаком в плечо Макс.
А я не знаю, что ответить. Я, Стас Гордеев, зарекался смотреть в сторону мажористых прилизанных девчонок, а тут поплыл. Юзать – да, но вот чтобы так… Разве мало мне примера отца? Ничего толкового не выйдет. Расклад будет один, даже если я в три погибели вывернусь. Тем более, что она в Москве, а я в Питере. И между нами, как минимум, целая социальная пропасть.
– Да так, фуллхаус – умная и красивая. Что еще надо, чтобы я ее запомнил? – и натянуто заржал, но парни моей тихой истерики не заметили. И то хлеб.
Зато дома меня опять жрали черви сомнений и непонятных, изматывающих желаний. Когда-то родной и бесконечно любимый город опостылел, внезапно стал серым и неинтересным. И где бы я не находился, я знал – ее мне не встретить. И ведь когда-то еще было терпимо, когда вернулся, когда отец горделиво хлопал меня по плечу, принимая в семейный бюджет деньги за мою победу. Когда я четко для себя понимал – ну встретил и встретил, подумаешь…
Что девчонок мало в Питере симпатичных?
Оказалось, что ни одной. Все мне теперь виделись блеклыми и выцветшими. Разговоры ни о чем, прикосновения без смысла, взгляды полные пустоты. Гимнастика, не приносящая никакого удовольствия. Нет азарта. Он весь остался в чертовой Москве и меня тянуло туда как магнитом.
Цветасто выматерился. Подошел к столу и отыскал в вазе ту самую черную визитку, покрутил в руках, пару раз назвал себя идиотом и оленем. Помогло. Кинул жалкую картонку обратно и потопал в душ, где, упершись руками в кафель, вновь вспомнил улыбающееся лицо.
Господи, да сколько ж можно-то?
Через неделю за ужином сам не понял, как спросил у отца, изображая крайнюю степень незаинтересованности.
– Теть Зина так и живет одна?
– Маринка обещалась приехать по весне, но так и не удосужилась проведать мать. Сволота неблагодарная! – ответил отец и вновь заорудовал ложкой.
– Жаль ее, – выдал я, кусая нижнюю губу, еще не понимая, на что решусь. Да и решусь ли.
– А мог бы с ней жить, если бы в прошлом году спонсору не отказал. Кому нужен аттестат обычной государственной школы, м? Никому! А вот закончил бы…
И батя продолжил бубнить очередную тираду по поводу моей недальновидности, мол Питер – дно, а Москва – это место силы. Как будто сам забыл, к чему его учеба в столице привела. Да уж, услужливая память у моего старика.
Решил освежить:
– Смотрю, тебя в свое время Москва прям преобразила, – и голос мой сочился ядом.
– Зато у меня есть ты, – грустно заключил отец и отхлебнул чая из кружки.
Надо ли вам говорить, что последующие семь дней я варился в противоречиях? Но да! Ведь у меня был пример перед глазами. Уж кому, как не мне, надо было бы понять, что я и золотые девочки живут на разных планетах. И вместе быть никогда не смогут. Но я упорно думал о ней, а еще почти каждый день доставал из злополучной вазы картонку, пока однажды, в середине августа не сдержался, а потом и не набрал номер, что значился на визитке.
Ах, если бы только на том конце провода не взяли трубку. Ах, если бы…
– Слушаю, – от звучного голоса Толмацкого я вздрогнул и на пару мгновений даже растерял всю свою смелость, – говорите!
– Здравствуйте, – прочистил я горло и перешел к сути своего звонка, – Александр Дмитриевич. Это Стас Гордеев, вы мне дали свою визитку, а до этого сделали предложение по учебе.
– А-а, ну что-то такое припоминаю, да, – ответил мужчина и сердце мое рухнуло куда-то в пятки.
Я почти смирился со своим идиотским решением, а тут такое. А в следующий момент меня добили.
– То было предложение одного дня, Стас.
Где-то тут меня и закоротило, а потом и бомбануло. Вот же богатое мудло! И да, злость я сдержать не смог.
– Ну и чудесно, – почти выплюнул я.
– Да неужели? – хохотнул мужчина в трубку.
– Ага. Все, что ни делается – все к лучшему. Значит, ваше предложение действительно было так себе. Найду получше.
– Ну найди, – с улыбкой в голосе благословил меня Толмацкий, а я не выдержал и отключился первым.
Телефон чуть к чертям не разбил, а потом выбежал во двор и там почти час истязал тело на турниках, пока руки не начали дрожать от бесконечных подтягиваний и отжиманий.
Где-то много после зло зарычал, припустил домой и долго стоял под ледяными каплями, пытаясь вытравить из мозгов Ёе идеальный образ и те сладкие мысли, в которых я учусь целый год в одной с ней школе, в одном с ней классе.
Сидя, за одной с ней партой.
А теперь ничего этого не будет, потому что чертов богатенький Буратино сказал мне «нет».
– Мудак! – заорал я и все-таки разбил руку о кафель ванной комнаты.
Неделю я ходил сам не свой, про себя костеря гребаного Толмацкого всеми известными мне нелицеприятными эпитетами. Кем он только не был в моих мыслях, ой! И я руку даю на отсечение, что все то время этому богатею икалось, и днем, и ночью. Жестко икалось!
Сам же я раз пятьсот залезал на сайт той самой школы и вчитывался в правила поступления. Долбанутые, скажем так, правила. Либо у тебя должно под подушкой лежать лишние полтора мульта, либо у тебя должен быть спонсор, чтобы закрыть все издержки заведения.
Издержки, черт их раздери!
Форма – раз. Форма спортивная – два. И не абы какая, а от именитого дизайнера. На кой-то хрен заграничный паспорт – три. Оплата экскурсий и соревнований – четыре. Вступительный взнос – пять.
Это не школа, эта туфта какая-то на палочке! А-р-р!
И никакие супер-пупер оценки спасти моей ситуации не смогли, никакие достижения тоже. Либо бабки, либо спонсорство – все.
И я пошел дальше – начал шерстить все государственные школы, что были рядом с «Золотой Лигой». Задача заведомо провальная, как я позже понял. Ведь заведение, где училась моя белобрысая заноза, было закрытого типа и даже, умудрись я поступить сейчас учиться где-то рядом, то максимум, что бы мне светило – это лицезреть как она приезжает на учебу, а потом и уезжает.
Ну такое…
И я в который раз понял, что проиграл. А потом снова разнес в пух и прах руку, усердно утрамбовывая кулак в плитку в ванной комнате. Потрескалась. Отвалилась. Отец поджимал губы, качал головой, но исправить нанесенный ущерб помог. Благо, что не спрашивал причины.
А что я ему отвечу? Сам не знал, что со мной творится, потому что…да потому что вляпался я, по все видимости, в какое-то дерьмо, а как вылезти из него ума не приложу!
И единственное, что было неизменно изо дня в день, так это перед сном достать телефон и до искр перед глазами смотреть на ее фотографии, вылизывать взглядом идеальные черты, представлять, что когда-нибудь я буду делать это не мысленно и не на расстоянии, а максимально близко, руками, губами и языком. А потом…
Боже, я идиот! Поплыл на девчонку, которую видел от силы пяток раз!
Матерился, чертыхался, ругал себя последними словами, а дальше переходил на полоскание Толмацкого, обещая себе, что еще утру его самодовольный нос. Вырасту, стану крутым и утру! Еще бегать за мной будет и просить, чтобы я снизошел до работы в его компании, а я буду хмыкать и поджимать губы, давая понять, что не заинтересован.
Вот! Именно так. Только так!
Но все мои планы накрылись медным тазом, когда ровно за неделю до начала учебы я получил смс сообщение от неизвестного адресата с очень странным содержанием:
«Собирайся. Билет на самолет во вложении на твоей почте вместе с договором на спонсорскую поддержку. И без фокусов, линейка первого сентября в час дня».
?
Перечитал сообщение раз пять, боясь поверить в то, во что хотелось. Но я еще помнил вкус прошлого облома. Отвратительный вкус, вот, что я вам скажу.
Достал порванный кусок черного картона из вазы и собрал его как пазл, сверил номер. Присел на стул, вздохнул устало. Вспыхнул.
– Вот же упырь! – взревел я, – Козел! Богатенький хрыч!
– Сын, ты тут чего буянишь? – заглянул в комнату отец.
– Да ничего, папа. Просто поорать захотелось. Переходный возраст, все дела, – скривился я и родитель принял мои слова за удобоваримое объяснение. А я вновь принялся чертыхаться и трясти кулаками невидимому противнику.
