скачать книгу бесплатно
– Проверим, – беззаботно отозвался проводник и ступил на покачивающийся мостик.
Я сосредоточился на кончике хвоста Неяши, чтобы не смотреть вниз, и какую-то вечность спустя мы благополучно дошли до твёрдой земли. Колени ещё предательски подрагивали, когда проводник бросился ко мне и крепко обнял.
– У тебя точно великолепная наследственность, – торжественно объявил он. И, не дав опомниться, добавил: – Если хочешь, можешь оторвать мне хвост.
Словно смутившись, он, к моему большому облегчению, разжал объятия и зашагал дальше.
– Э-эм. Спасибо. И нет, спасибо. Не хочу ничего отрывать… Но хвост у тебя очень красивый! – неуверенно выдавил я вслед.
Проводник не обернулся и не ответил. Вот только не хватало обидеть чудака.
До рощи триветок мы добрались быстро и в полной тишине. Доставая ёмкость для семян, я спросил Неяшу, не хочет ли он помочь.
– Эти семена лёгкие и гладкие, – отрицательно мотнул головой проводник.
– Понятно, – вежливо соврал я и принялся за сбор в одиночку. Много времени это не заняло, но Неяша непрерывно пристально наблюдал за мной. Знать бы, что у него на уме.
– Можем возвращаться, – объявил я.
Неяша молча развернулся и повёл меня назад. Точно, обиделся. Ну и ладно, полдела сделано.
Путь назад лежал, конечно, снова через подвесной мостик, и именно здесь что-то пошло не так. Мой проводник уверенно ступил на покачивающуюся конструкцию и сделал несколько шагов. Потом бегло обернулся, проверяя, следую ли я, и опять перед моим лицом оказался пушистый запретный хвост.
Неожиданно Неяша потерял равновесие и закачался, нелепо размахивая руками и чуть не переваливаясь за невысокие плетёные перила. Я действовал совершенно инстинктивно: вцепился одной рукой покрепче в плетёнку поручней, а другой схватил проводника за то, что первым под руку подвернулось. Неяша тут же успокоился и продолжил переход как ни в чём не бывало, оставляя меня позади… с оторванным хвостом в руке.
Окрикнуть проводника я решился, только когда почувствовал под ногами твёрдую землю.
– Эй, Неяша! Извини. Я не специально.
Проводник обернулся. Выглядел он весьма довольным.
– Я же сказал – можешь оторвать. Но ты слишком нерешительный, поэтому я помог.
– Так ты это нарочно? На мосту? – догадался я.
Неяша улыбнулся и пошёл дальше. Я не сразу сумел пошевелиться, настолько сосредоточился на попытке постигнуть наконец-то логику аборигена. Но понял только, что ничего, кроме головной боли, не достигну, и бросился вдогонку.
– Неяша! А с хвостом-то что делать?
– Сохрани на память, – отозвался проводник.
Бормоча проклятия, я затолкал пушистый хвост в карман рюкзака. Тот ещё сувенир. Очень захотелось покончить поскорее с этой миссией и вернуться к людям.
На ночлег мы устроились так же, как и в первый раз. Только ночью меня что-то разбудило, но, не обнаружив вокруг ничего опасного, я почесал голову и снова уснул.
Следующий день пролетел почти незаметно. Как всегда, знакомый теперь путь показался короче, чем в первый раз. На границе леса, откуда уже был виден посёлок, Неяша остановился.
– Мы попрощаемся здесь, мне нужно остаться в лесу, чтобы родить потомков.
– О, – только и смог выдавить я.
Надо же, Неяша не мужчина, а женщина… или самка? Да ещё и беременная.
– Я не знал, что ты… женского пола.
– Мы ни то ни другое… или оба, если тебе так проще. Пока нам не оторвут хвост. Теперь во мне зреют твои детёныши.
– Э-э-э… – Во мне начала расти паника. – Но я же ничего…
– Ты оторвал мне хвост. И дал кусочек себя.
– Я ничего не давал!
– Ты очень нерешительный. Я вырвал пучок твоих волос ночью. Этого достаточно. Ты издалека, это очень хорошо для генпула. У нас будет красивое и здоровое потомство.
Кажется, я забыл дышать, а Неяша продолжала спокойно:
– Теперь улетай и никогда не возвращайся.
– Почему? – вырвалось у меня, хотя больше всего я хотел незамедлительно сделать именно это.
– Наши дети растут быстро, уже через несколько дней они сожрут меня.
– Ты умрёшь?
Час от часу не легче.
– Конечно. А отцам не полагается видеть своих детей. Напугаешь их до смерти. Лишишь потомства.
– Но я готов нести ответственность… – пролепетал я, не совсем понимая за что.
– Нет. Иначе ты отгрызёшь им хвост.
– Как тебе?
– Отгрызенный – не оторванный! – отрезала Неяша.
– Но я не собираюсь…
– Отцовство меняет характер, – перебила Неяша тоном, не допускающим возражения. Потом порывисто обняла меня и скрылась в лесу.
В посёлке явно ожидали чего-то подобного, потому что встретили меня смешками и подмигиваниями. Успокаивали, что я не первый попался, но всё в порядке – просто аборигены чудаки ещё те.
Просьбу Неяши я выполнил: улетел и не возвращался. Но иногда думал о том, что на далёком Глюциусе Максимусе живут мои хвостатые детёныши. Странное чувство, как и всё, связанное с Неяшей. Верно, мы разные.
А хвост её я действительно сохранил, сам не знаю почему. Может, потому, что мне жалко чудаковатую, сожранную нашим потомством инопланетянку.
Кстати, из рассказов знакомых семейных я сделал вывод, что человеческие детки тоже далеко не ангелы и сводят родителей в гроб куда более медленными и изощрёнными средствами, по сравнению с которыми пожирание – гуманизм чистой воды. И да, слушая про то, как очередной отпрыск разбил отцовский планер или как некая девица четырнадцати лет сделала родителей бабушкой и дедушкой гибрида-мутанта, думаю, что таким не то что хвост, а голову отгрыз бы…
В общем, когда заходит разговор о детях, я стараюсь быстро сменить тему.
Видеть незримое
Профессор межгалактического института культуры и искусств дочитал последний реферат и устало прикрыл три из пяти глаз.
Был у него один эксцентричный друг, коллекционировавший методы пыток всех времён и рас. Мрачное хобби. Однако можно подкинуть в его собрание проверку домашних заданий студентов первого курса: нагромождение неуклюжих предложений без следов логики и структуры, зачастую, увы, полностью лишённое смысла. Однако, жаловаться бессмысленно, приходится работать с тем, что есть. Печально, но факт, его предмет считался скучным и ненужным, молодёжь рвалась в информатику, технику, на худой конец, в юриспруденцию. Даже транспортные и военные профессии обладали большим престижем. Изучением прекрасного занимались в основном те, кто больше никуда не попал и редкие энтузиасты.
Компьютер издал мелодичный сигнал, напоминая о начале лекции, оторвав профессора от печальных размышлений. Со вздохом, достойным истинного мученика, он пробежал глазами список студентов. Дюжина из двухсот была онлайн, остальные в лучшем случае ознакомятся с содержанием по записи. Привычная картина, значит снова вместо оживлённой дискуссии и заинтересованных вопросов будет его монолог. «Старею, вот и брюзжу…» мотнул профессор головой и начал:
– Приветствую вас. Для начала прокомментирую ваши домашние работы. Создалось впечатление, что практически никто не понял сути задания. Следовало проанализировать и интерпретировать картину. Настоятельно рекомендую вам повторно ознакомиться с семнадцатой лекцией, в которой я подробно описал ключевые пункты разбора, применяемых в таких случаях. И никогда, запомните, никогда не может одно предложение быть рефератом! Цитирую: «Точь-в-точь вид из моего окна!» Берк, узнаёте свой перл? Ожидаю от вас в течении недели полноценный анализ.
В окне обсуждений высветилось анонимное сообщение: «Краткость – сестра таланта: D»
– Узнаю ваше мужество, Донис, но опасаюсь, что в случае мистера Берка краткость это единственный ребёнок. Меня однако не покидает надежда, что мы дождёмся пополнения до завершения вашего обучения. Продолжим… Мистер Нортон, – как хорошо, что под чешуёй не видно краски, залившей лицо профессора, – ваше сочинение является безвкусной похабщиной, дискриминирующей самок неодохордуса. Первое и последнее предупреждение, подобного я в своём курсе не потерплю…
Дальнейшие комментарии посыпались, конкурируя в своей однообразности с самими рефератами:
– Скучно… Абсолютное отсутствие воображения… Примитивное изложение… Ординарно… Чистой воды плагиат, – заключил профессор, чувствуя себя желчным стариком. Последняя работа, намеренно отложенная им под конец.
– Одинокий в своей оригинальности доклад отдалённо приближается к тому, что я ожидал прочитать. С вашего позволения, Римон, небольшой отрывок для примера: «… Интерпретация: на картине видна часть расширенного зрачка смертельно раненного панцеродила, в котором отражается тёмный силуэт беспощадного охотника. Его одежды цвета вороньего крыла забрызганы чёрной кровью. Охотник стоит высоко на краю обрыва и бесстрастно взирает сверху на падающее в бездну агатовое тело зверя. Ночь обволакивает всё…», – профессор сделал выразительную паузу и строго посмотрел в камеру. – В тексте много недоработок, не хватает обоснований интерпретации и полностью отсутствует привязка к эпохе и месту создания картины, но, – лектор выразительно поднял когтистый палец, – виден полёт фантазии и эмоции. Я не устану повторять: учитесь прислушиваться к своему внутреннему голосу и высвободите свой разум из узд стереотипов и шаблонов!
После небольшой паузы он продолжил:
– Тема сегодняшней лекции: двухдименсиональное искусство Туманности Андромеды эпохи возрождения…
Окно чата заполнилось ленивой перепиской:
«Братья по несчастью, о какой картине вообще была речь?» – спрашивал один студент, не сдавший реферат.
«Мазня некого… – евича из галактики Млечного Пути.» – напечатал ответ аноним.
«Римон-заучка!» – за этим лозунгом без подписи последовали пара безымянных плюсиков и лайков.
«Чёрный мешок *цензура*!» – и следом разочарованное и столь же анонимное:
«Это же не ругательство! Что с нашей свободой слова?!»
В общем, тоскливо отметил лектор, и тут обычные банальности.
Римон отключил приборы. Он был не в состоянии сконцентрироваться на новом материале, в его голове всё ещё приятным эхом звучала похвала учителя. Снова более или менее успешно справился. Наверное, он был единственным на их курсе, кто действительно любил искусство и не мыслил о другой карьере. Какая горькая ирония. Именно ему было сложней многих других, несмотря на помощь многочисленных гаджетов. Скорее бы оставить позади тему двухдименсионной живописи. Анализ подобных экспонатов был подобен азартной игре, где больше зависит от удачи, чем от знаний и умений. Программа голосового сопровождения кое-как справлялась с описанием, но не в состоянии была передать настроение и ауру картин. При изучении теории и практических заданиях по трёхдименсионному искусству хитрить и гадать не придётся, спасибо 3D-принтеру.
Стать знаменитым скульптором было его заветной и тайной мечтой. Студент любовно погладил розовым щупальцем контуры абстрактной статуэтки из венерианской глины, работу над которой закончил вчера. Все, кому доводилось видеть его творения, утверждали, что у него есть талант. Только бы знать наверняка, что этого достаточно… Но нельзя игнорировать опасения, что его способности и усердие, как и постоянный недобор студентов на факультете искусств не спасут его от исключения, если выясниться, что многообещающий студент Римон, осьминог из малоизвестной галактики, слеп с самого рождения.
Клуб свеклуш
Ключи от аэроскутера найдены, целостность защитного костюма дважды проверена, чмок в щёку, хлопок двери и снова одна.
– Не вешай нос, Оля, – говорит муж всегда, – ты знала, на что мы идём. Если тебе скучно, позови подруг, сходи погуляй, посмотри голограф, мне некогда тебя развлекать, ты знаешь, как важно то, что мы делаем. Займись в конце концов чем-нибудь полезным.
Обиженный женский разум синхронно делает подстрочный перевод:
– Мне наплевать на твои чувства, просто заткнись и не ной. Функционируй, для этого ты тут.
Агитационная реклама обещала освежающие впечатления, интересные задачи, приключения и в конце концов славу и признание первопроходцев, но забыла уточнить, что всё это прибережено для мужчин. Женщинам нельзя покидать зелёную зону, стерильную, адаптированную, безопасную и неимоверно скучную. В приветственной речи было подчёркнуто, как важно представителям сильного пола, работающим в жёлтой и красной зонах, иногда с риском для жизни, возвращаться в чистые уютные дома, вкусно и здорово питаться, отдыхать в кругу семьи. Центральное значение, естественно, имело рождение детей. Однако пафосные титулы вроде «богини уюта» и «матери будущего» не смогли на деле оживить будни домохозяек. Мужья праздновали сами себя как героев, едва ли замечая вклад женских рук в общее дело. О признании и равноправии не было и речи. О понимании и того меньше. Вода для мытья посуды бирюзовая – вот тебе экзотика, перебои с подачей электричества – вот тебе и приключение. А ещё это идиотское, чисто мужское, представление о том, что достаточно поместить несколько особей женского пола в закрытую систему, как они сразу подружатся! Ольга не знала, что с ней не так, но факт был налицо: большинство женщин её раздражали. Особенно их тенденция кучковаться, подобно стадным животным. Клуб матерей состоял из двух беременных, участвующих в негласном забеге на титул «Первой Матери Колонии» и полдюжины обуянных навязчивым желанием иметь детей, судорожно ловящим дни овуляции представительниц слабого пола. Кружок домоводства, в котором можно было узнать «115 блюд из яичного порошка» был ещё скучнее. Существовали ещё хор и даже небольшой церковный приход. Но, неважно как они назывались, основной темой везде были заслуги их благоверных, проблемы миссии, повышения.
Супруг Ольги был лингвистом и работал в красной зоне, в джунглях полных неизученных, а значит потенциально опасных, существ и растений. Что касалось важности его задания, то тут он не преувеличивал: его команда пыталась наладить контакт с коренными жителями планеты, изучить их язык, культуру, заключить договор о мирном сосуществовании. Но все попытки до сих пор терпели крах. Аборигены большей частью прятались, иногда удавалось встретить небольшие группы охотников, которые вели себя угрюмо и настороженно, не угрожая, но и не показывая желания кооперировать. Они тоже были мужчинами со своими заморочками. Ольга глубоко вздохнула, лишь бы обошлось без кровопролития.
К обеду она управилась со всеми домашними делами и вышла в сад, её детище и гордость. Комбинация плодородной почвы, мягкого климата и внимательного ухода творила чудеса. Здесь хорошо прижились земные огурцы, помидоры, лук, салат, кусты малины и смородины и дюжина молодых деревец: яблони, вишни, абрикосы, груши. Но особенно интересны были ей местные растения, признанные безопасными и потому не вырубленными. У них всех были сложные учёные наименования, но Ольге доставляло удовольствие давать им новые имена, например, куст с крупными сочными фруктами, по форме напоминающих груши, а по цвету – свеклу, женщина в порыве вдохновения назвала свеклушей. Плоды этого растения были съедобны, но безвкусны и Оля пыталась, пока безуспешно, скрестить свеклушу с клубникой. А вот продолговатые плоды колбасного дерева были безнадёжно горькими… Движение в ветвях последнего привлекло её внимание, а миг спустя она забыла от волнения дышать. Прячась между листьями, на толстой ветке сидела аборигенка, пол её легко угадывался по длинным прямым волосам цвета яичного желтка, у мужчин они были красного цвета. На этом, увы, знания жены лингвиста о туземцах заканчивались. Взгляды женщин встретились и некоторое время они в полной тишине изучали друг друга, любопытство однозначно перевешивало страх. Повинуясь порыву показать дружелюбие и гостеприимство, Ольга очень медленно, чтобы не испугать гостью, сорвала малинину и протянула ягоду на раскрытой ладони в сторону незнакомки. После небольшой паузы аборигенка легко и бесшумно спрыгнула на землю, нерешительно подошла ближе и, быстрым движением трехпалой руки схватив угощение, тут же отскочила назад, ожидая подвоха. Ольга улыбнулась, позабавленная мыслью, что её считают опасной, сорвала ещё одну ягоду и нарочито медленно, демонстрируя, положила её в рот, тихо замычав от удовольствия, как делают, кормя маленьких детей. Гостья повторила процедуру, предварительно с подозрением обнюхав плод, поморщилась от непривычного вкуса и послушно повторила:
– Ммммм, – затем вопросительно взглянула на колонистку круглыми выпуклыми глазами, пытаясь понять, правильно ли всё сделала. Ситуация была настолько абсурдной, что Ольга не удержалась и прыснула, с удивлением отмечая, что желтоволосая вторит ей тоненько хихикая. Совместный смех сломил стену отчуждения и скоро две женщины уже вместе копались на грядках, обмениваясь новыми словами и земледельческим опытом. Время пролетело быстро, гостья указала на предзакатное солнце и, ловко вскарабкавшись на дерево, легко перепрыгивая с кроны на крону, удалилась в направлении красной зоны.
Мужу Ольга ничего не рассказала. Он, как обычно, бросил дежурное:
– Как прошёл день? – что переводилось на женский обиженный как:
– Надеюсь ты не вздумаешь в самом деле грузить меня подробностями твоего скучного времяпровождения.
Было хорошо иметь маленькую тайну, безобидная месть за отчуждение.
Новоприобретенная подруга стала приходить регулярно, даже отважно приняла приглашение войти в дом. Они общались на смеси обоих языков, дополняя пробелы жестами и рисунками на страницах блокнота. Гостью звали Юма, её муж был важной личностью в их племени и постоянно занят охотой и другими серьёзными делами, в том числе и наблюдением за, возможно опасными, колонистами. Ох уж эти мужчины!
Но со дня своего знакомства у женщин не осталось времени дуться на своих благоверных. Ольга занималась хозяйством и садом под внимательным наблюдением туземки, объясняя и показывая, как что работает и для чего используется. Заметив интерес гостьи к её одежде, она подарила Юме пару лосин и маек, юбки и джинсы пришлось отложить, в них не очень-то полазишь по деревьям. Юма в ответ тоже приносила маленькие подарки: семена новых растений, красивые перья, показывала, что можно сделать с местными фруктами. Плоды колбасного дерева теряли свою горечь, если вымочить их несколько часов в воде и, обжаренные в масле, были очень вкусными. На грядках пробивались первые побеги гибридов земных и местных культур. Однажды внимание аборигенки привлёк вязанный плед и, после объяснений Ольги о овцах, шерсти и вязании, она загорелась идеей научиться этому рукоделью. На следующую встречу Юма принесла целую охапку мягкой длинной шерсти лилового цвета и под терпеливым руководством подруги уже к вечеру уверенно провязывала петли. Про себя, в шутку, Ольга называла их клубом свеклуш.
А самым волнующим было приглашение Юки посетить её родную деревню, но пока дипломаты не окончили переговоры, шанса покинуть зелёную зону не было, а ведь они ещё толком и не начались. Прыгать же по кронам как аборигены Ольга, естественно, не умела.
Муж возвращался домой мрачный, ситуация обострялась. В последние вылазки он начал брать с собой оружие, что окончательно переполнило чашу женского терпения. Обговорив с подругой план, Ольга, стараясь не выдать волнения, как бы невзначай сказала:
– Ах да, в субботу на чай у нас гости.
Муж что-то недовольно пробурчал и услужливый подстрочный переводчик выдал нечто вроде:
– Дура, делать тебе нечего, гости, блин, на выходных отдохнуть хочется.
Но ей было наплевать.
Эту субботу они все не скоро забудут! Невозможно сказать, кто выглядел забавней: сначала побледневший, а потом покрасневший космолингвист, который, заикаясь попытался произнести несколько ему знакомых слов на языке туземцев или угрюмый воин, красные короткие волосы которого стояли дыбом от напряжения. Он заметно неуютно чувствовал себя на мягком диване с чашкой кофе в грубой руке. Женщины торжествовали.
– Ну что же, – пряча улыбку, проговорила довольно Ольга, – обсуждайте всё, что собирались.
– Мы переведём, – серьёзно подтвердила Юма.
Мужчины обменялись мученскими взглядами, впервые понимая друг друга, не нуждаясь в словах. Ох уж эти бабы, вечно вмешиваются не в своё дело, такую войну испортили!
И тут пришёл Чучик
Электрику Володе вся эта новогодняя суета изрядно действовала на нервы. Он отказывался видеть смысл в украшенных мишурой колючих деревцах, которые надо сначала дотащить до квартиры, чтобы через пару недель снова оттуда вытаскивать – высохшие и осыпающиеся. Его раздражали подвыпившие Дед Морозы со Снегурочками в дешёвых синтетических шубах. Салат «Оливье» – да вот такой неправильный человек – он не переваривал. Мандаринки никто не запрещает хоть каждый день есть – поди не застойные времена. А выпить можно и нужно ежедневно, это дело Вова любил и в особых поводах не нуждался. Подарки ему дарить было некому, да и получать не приходилось. А бодрствовать до полуночи считал бессмысленно-утомительным, являясь по природе своей жаворонком.
Ну имелись, конечно, тёплые, но смутные детские воспоминания… Что-то про хлопушку и игрушечную железную дорогу. Однако они давно погрязли в алкогольном тумане и взрослом цинизме.
