Пошел ты, Снежный!

– Сколько скажете, – я махнула рукой, вероятно, слишком ярко демонстрируя свою финансовую независимость, потому что мужчина довольно улыбнулся.

– Договоримся, – как-то слащаво протянул он и положил руку на мое колено, ясно давая понять, что я долбаная идиотка, которая слишком рано расслабилась и поверила в то, что добро побеждает зло.

И теперь вместо того, чтобы быть добром и побеждать злого полярника, дальнобойщик решил потеснить Макса на его злодейском пьедестале. Браво, Полина! Зря переживала из-за свадьбы. Я, в общем-то, могу запросто до нее не дожить.

– Я не…, – сглотнув ком в горле, я попыталась подобрать слова, но не успела я подыскать более мягкий синоним слову «проститутка», как салон фуры осветило фарами встречной машины. Еще через мгновение дверь с моей стороны распахнулась, и я увидела разъяренного Снежного.

– Живо иди сюда! – прикрикнул он, стаскивая меня с сиденья.

Я даже не сопротивлялась, прикинув, что ехать с вредным полярником чуть менее опасно, чем с усатым сластолюбцем. Макс перекинул меня через плечо и понес к своему Опелю. Из фуры показался недовольный дальнобойщик.

– Э, парнишка! Вставай в очередь! Я ее первый нашел! – крикнул он.

– У нее хламидии, так что скажи спасибо и езжай дальше! – грубо бросил Макс, закидывая меня в машину.

Когда он сел на свое место, я посмотрела на него, сморщив нос:

– У меня нет хламидий, – сухо произнесла я.

– Хорошо, – отозвался Макс, тяжело дыша, – Хочешь туда вернуться?

Первой мыслью было закатить глаза поглубже, чтобы Снежный заметил, насколько меня задолбал его сарказм, но, глянув на парня, я притихла. С ним происходило что-то странное – Макс шумно дышал, стиснув зубы, и до белых костяшек сжимал руль, от чего шрам на его руке стал казаться еще заметнее на фоне вздутых зеленоватых вен.

– Что с тобой? – встревоженно спросила я, глядя, как парень то сжимает, то отпускает руль, сидя с закрытыми глазами.

– Пытаюсь сдержаться и не прибить тебя! – прошипел он.

Я вздернула палец вверх, намереваясь напомнить, что пострадавшая сторона здесь – я. И именно я должна биться в истерике, страдать и крыть Снежного трехэтажными матами за то, как он со мной поступил.

Но, едва я набрала в грудь воздух, чтобы начать возмущаться, как вдруг заметила, как пульсирует вена на виске Снежного; как вздымается грудь в судорожном дыхании; как от усталости и волнения за сохранность моей задницы дрожат его плечи; как, возможно, сильно он корит себя за импульсивность.

– Спасибо, – примирительно пробормотала я, растеряв настрой ругаться дальше.

Услышав слова благодарности, Макс выдохнул и встряхнул головой, возвращаясь к привычному состоянию.

– Я вел себя слишком грубо в столовой, – нехотя признал он, заводя автомобиль. И пусть в его голосе не было и намека на извинения, я сочла эти слова достаточными для того, чтобы перестать обижаться.

– Если однажды в моем присутствии тебя спутают с ночной бабочкой, я обязательно заявлю, что у тебя хламидии, – пригрозила я, отвернувшись к окну. Макс промолчал, однако в отражении я увидела, как мелькнула улыбка на его лице, и тогда тихо произнесла:

– Прости, я тоже погорячилась с шутками про твой детородный орган.

Снежный усмехнулся, и я, не сдержавшись, добавила:

– Я же не знала, что это твое больное место.

Макс неожиданно рассмеялся, и я не заметила, как на моих губах тоже появилась улыбка.

– Знаешь, когда Королев сказал, что ты не такая, как твои предшественницы, я не поверил, – отсмеявшись, сказал парень, и улыбка мигом сползла с моего лица.

Мало того, что мне то и дело приходится слушать про Петину личную жизнь, которая до моего появления была вполне разнообразной, так еще и снова и снова мы упираемся в одну и ту же стену – я не такая.

Во мне всего сто шестьдесят пять сантиметров роста, и даже на высоченных каблуках, которые я ненавижу, мне не сравняться с теми моделями, которыми хвастают друзья Пети на деловых и светских встречах. Мой зад в обхвате был поболее девяноста сантиметров и, только благодаря вегетарианству, которое пропагандировал мой жених, мне удалось-таки из поджарой крепкой девчонкистать обладательницей аристократической худобы. Я не была по-королевски бледной. Напротив, моя смуглая кожа слишком явно выдавала во мне представительницу горячих южных кровей.

А еще я не имела тяги к роскоши, и это Королева только расстраивало, ведь он полагал, что женщина именно для этого и была создана – для чистоты, красоты и богатства.

А тут я. Неподходящая своими сантиметрами и предпочтениями. Тайком бегающая в бургерную, как подросток, дорвавшийся до вредной еды. Временами излишне громкая и вызывающая. Не желающая меняться.

Но мне было хорошо с Петей, и я правда боялась сделать что-то не так, а потому научилась меньше есть, тише говорить, надевать каблуки, когда это необходимо, не петь в машине. Не быть той, какой я родилась.

Только, если такова цена спокойной и безопасной жизни рядом с идеальным партнером, я готова ее заплатить.

Заметив, что я нахмурилась, Снежный вздохнул и заговорил таким тоном, будто ему пришлось объяснять смысл анекдота незасмеявшейся девушке:

– Я хотел сказать, что ни одна из бывших девушек Королева даже близко не подошла бы к моему потасканному Опелю. Понимаешь? – уточнил он, потерев колючий подбородок.

– У меня заниженная самооценка, – пробубнила я, – Или ты нарываешься на комплимент своей машине?

– Ты закадрила одного из самых завидных столичных холостяков, – парень проигнорировал мой вопрос, – Твоя самооценка едва ли занижена.

– Что ты обо мне знаешь, нелюдимый полярник? – я склонила голову на бок, наблюдая за тем, как на усталом лице мелькнула печальная улыбка.

– Я нелюдимый только потому, что слишком хорошо знаю людей.

– У меня сводит желудок от того, как сильно ты драматизируешь, – я закатила глаза и отвернулась.

– Хочешь, скажу, что подумал о тебе, когда только увидел? – в голосе Снежного явно звучало сомнение, словно он не хотел делиться этими наблюдениями, и мое любопытство от этого только накалилось.

– Удиви меня, – наигранно холодно произнесла я.

– Мне стало жаль тебя, – признался парень, – Ведь, когда Королев тебя бросит, а он тебя обязательно бросит, ты не перенесешь этого. Не так легко, как те пустышки, которые были до тебя.

Я поджала губы и быстрым взглядом полоснула серьезное лицо полярника. Любопытство обернулось обидой, прожигающей легкие изнутри. Вот бы раскрыть рот и выпустить из себя это пламя, подобно дракону. Спалила бы к чертям этого жалостливого знатока человеческих душ.

– Петя говорил, что тебя бесят его девушки, но я даже не думала, что настолько, – с презрением фыркнула я и отвернулась к окну, но даже там в отражении мне продолжал мерещиться профиль полярника.

– Да, мне правда пришлось неоднократно раскрывать ему глаза на тех сучек, в которых он якобы влюблялся, – Макс пожал плечами, будто не видел в этом ничего необычного, – Королев импульсивен, и за чувствами не видит, что нахрен никому не сдался без его денег.

– А ты, похоже, вообще не знаешь, каково это – иметь чувства? – вяло огрызнулась я, стараясь всматриваться в светлеющий горизонт, а не в лицо Снежного, застывшего в отражении.

– Холодный разум свойственен мне куда больше, – без тени обиды согласился Макс.

– А как же любовь? – я не выдержала и снова повернулась к нему в ожидании ответа.

Парень скептически рассмеялся.

– Мне важнее сохранить свое ментальное здоровье. От вашей любви одни проблемы, – ответил он, а я лишь покачала головой, мысленно жалея женщину, с которой он однажды свяжет себя узами брака.

После нескольких минут молчания Макс вдруг спросил:

– Да ты и сама по-настоящему не любишь Королева, – его голос прозвучал так громко, будто эта мысль буквально только что осенила его лохматую голову.

– Что?! – возмутилась я, – Неправда.

– Не любишь, – будто передразнил Макс, – Просто вы что-то друг от друга имеете, но я пока не пойму, что именно.

– У нас все по-настоящему, – пробурчала я, вписывая имя полярника с список людей, заслуживших мою лютую ненависть.

– Тогда скажи, что ты его любишь, – не унимался полярник. —Громко и с выражением. Слышу от тебя только «Петя меня любит» и «У нас все будет хорошо». А что с твоими чувствами? Ты-то любишь его?

Я замолкла, понимая, что близка к провалу. Как я могу сказать то, чего не говорила самому Пете? Мой язык не поворачивается произнести эти заветные слова, будто я была настолькорасточительна в прошлой жизни, что истратила весь резерв, который был в меня заложен. Что будет, если я так и не смогу сказать Королеву, как сильно он мне нужен?

– Чего замолчала, заноза мелкая? – подколол Снежный, и я, прищурившись, показала ему средний палец.

– Я не буду тебе ничего доказывать, – по словам отчеканила я и замолчала, молясь, чтобы парень отстал от меня и моих чувств.

Снежный в ответ лишь усмехнулся, и в одной этой усмешке было столько иронии, что я буквально слышала, как он говорит у себя в голове: «Ну вот ты и попалась, заноза».

– Кажется, у тебя просто комплексы, Снежный, – заявила я, делая вид, что очень хорошо разбираюсь в мужской психологии.

– Правда? Какого рода? – парень кинул на меня любопытный взгляд.

– У тебя было кошмарно мало женщин, и потому ты стремишься испортить статистику и Пете тоже.

– А ты хотела бы, чтобы у твоего мужчины была статистика любовных похождений? —Макс прищурил глаза, глядя на дорогу. Его явно веселил наш разговор, а я замолчала, поняв, что попала в яму, которую сама же и начала рыть.

Сбив с меня спесь, Снежный продолжил:

– Знаешь, если ты готова мириться со статистикой, то, возможно, у вас с Королевым получится протянуть подольше.

– Петя не бабник, – хмуро возразила я.

– Нет, конечно, – наигранно согласился полярник, – Он просто влюбчивый романтик.

– Я не поверю ни единому твоему слову. Даже не надейся, – я отвела глаза в сторону, любуясь розоватыми волнами, набегающими на темноту небосвода.

Снежный хохотнул и словно невзначай добавил:

– Раз уж тебе так интересно, я не веду статистику. – поведал он, – Как минимум из уважения к женщинам, которые имели неосторожность оказаться рядом со мной.

– Мне неинтересно, – буркнула я.

– Интересно, – Снежный снова хитро улыбнулся, – Иначе ты не начала бы этот разговор. Готов поспорить, ты сгораешь от любопытства, есть у меня кто-то сейчас или нет.

На мгновение он отвлекся от дороги, чтобы смерить меня самодовольным взглядом.

– У тебя никого нет, – гордо вздернув нос кверху, заявила я. Правда этими словами пришлось согласиться с тем, что статус Снежного мне все-таки любопытен.

– С чего ты взяла? – поинтересовался он, откинув со лба волосы. Это резкое движение привлекло мое внимание, и я, как завороженная, проследила за тем, как темные пряди снова упали на лицо парня, и тот, вздохнув, перестал с ними бороться. – Так что там, заноза? Почему ты решила, что я одинок?

– В кафе ты слишком жадно пялился на мою задницу, полярник, —победно произнесла я, – Я все видела в зеркале.

Действительно, когда после ссоры за столом я отправилась в туалет, в большом зеркале, висящем на стене, я заметила, что Снежный не сводит глаз с моего тела. И кто я такая, чтобы не воспользоваться этой информацией в корыстных целях?

Парень рассмеялся, прикрыв рот левой рукой.

– А я и не догадывался, что меня ждет такая интересная поездка, – пробормотал он, обгоняя очередную фуру.

То ли еще будет, полярник…

Глава 4

Нижний Новгород показался на горизонте, когда на часах была почти половина четвертого утра. Я прилипла к окошку, рассматривая ночной город. Пустые улицы, стандартные серые хрущевки, пара алкашей, встречающих рассвет на скамейке заросшего сквера. Ничего такого, что хоть на малую долю оправдало бы то восхищение, которое я испытала, когда Макс сказал, что мы едем в Нижний Новгород.

Я уже готова была закрыть глаза и погрузиться в смакование своего разочарования, как вдруг Опель выкатился из унылого советского прошлого в зону с маленькими двух- и трехэтажными зданиями, стоящими тут, вероятно, много-много лет.

Я подтянулась повыше, всматриваясь в окрестности. Мы миновали большой Дом Книги и с моей стороны вдруг открылся вид на реку, над которой парила пуховая перина тумана. А за рекой на холмах возвышались дома и купола церквей, пронзающих туман золочеными крестами.

Мы проехали яркое историческое здание и, повернув прямо у собора непривычно желтого цвета, въехали на мост. Я вертелась на месте, стараясь высмотреть как можно больше достопримечательностей, но, оказавшись на мосту, застыла, очарованно глядя на туман, ползущий над водой. Все-таки вода – моя слабость и мое спасение.

На горизонте поднималось солнце, причудливо вылавливая блики воды сквозь плотную дымку тумана. Холодный серый цвет расползался под лаской рассветных лучей, и город, прежде показавшийся мне хмурым, стал преображаться прямо на глазах.

В груди уже трепыхалось сердце от предвкушения утренней прогулки. Я сжимала и разжимала пальцы ног в кроссовках, не зная, как удержать в узде желание скорее вырваться из машины и рвануть осматривать окрестности.

Я мельком глянула на Снежного, ожидая увидеть в его глазах тот же интерес, но парень выглядел уставшим – не более того. Только это совершенно не мои проблемы. Выспится в номере отеля. Петя явно оплатил нам самые шикарные условия.

– Я пойду гулять! – в порыве радости я схватила Макса за плечо, но тот лишь кисло глянул меня и без всяких эмоций произнес:

– Мы едем спать.

– А? Ладно, – я послушно уселась на своем месте, представляя, как пойду изучать город, когда Макс уснет. Я-то и в машине высплюсь.

– Как-то ты быстро согласилась, – полярник с подозрением покосился на мою лукавую улыбку.

Мы остановились около отеля на высоком холме, с которого открывался невероятный вид на слияние рек и волшебный золотистый собор. Город потихоньку окрашивался солнечными лучами, и я поймала себя на мысли, что, возможно, для полноценной прогулки тоже немного вымоталась, но ни в коем случае не упущу возможности насладиться рассветом в этом прекрасном месте.

– Это Стрелка, – Макс кивнул на место, где одна река сливается с другой, – А это Ока и Волга.

– Ты уже был здесь? – с завистью спросила я, следуя за ним в отель.

– Я много где был, – ответил парень, дергая звоночек на стойке рецепции. – От Калининграда до Камчатки.

Несмотря на неприязненное отношение к парню, я одарила его взглядом, полным восхищения. Воображение быстро нарисовало картинку, как Снежный с походным рюкзаком за спиной фоткается на фоне камчатского вулкана. В то время, как я могу похвастаться лишь списком городов, в которых я выходила подышать воздухом, когда ехала на поезде из Сочи в Москву.

Макс моего воодушевления не заметил – он был занят тем, что с раздражением дергал звоночек. Наконец из-за приоткрытой двери показалась симпатичная, но заспанная девушка в черном классическом жилете поверх белой рубашки.

– Добрый день, – она фирменно улыбнулась, в основном обращаясь к Максиму. Тот отдал ей паспорт и глянул на меня, намекая на то, чтобы я достала свой.

– Вообще-то сейчас раннее утро, – зачем-то пробубнила я, протягивая девушке документы.

– Конечно, – ровным тоном ответила администратор, будто разговаривая с психопаткой, – Для вас забронировано два номера с видом на набережную Федоровского. Завтрак включен. Что-нибудь отдельно желаете?

Она так смотрела на Макса, то и дело касаясь своих коротких волос, что мне показалось, будто она предлагает себя с доставкой в номер.

– Надо чего? – буркнул Макс, обращаясь ко мне.

Я отрицательно покачала головой. Мы уже собирались идти к лифту, когда девушка смущенно сказала:

– А я вас помню. Вы у нас останавливались в прошлом году.

Макс равнодушно пожал плечами, даже не глянув на нее. Ухватив за плечо, он нетерпеливо подтолкнул меня к лифту. Оказавшись в кабинке, я сбросила с себя его хватку и покачала головой.

– Ну ты и говнюк, – пробормотала я, когда двери лифта скрыли нас от печального взгляда девушки.

– Что не так? – не понял он, сонно потирая густую щетину на подбородке.

– Она же с тобой флиртовала.

– Хочешь, чтобы я позвал ее к себе? – он усмехнулся.

– А ты делаешь только то, что хочу я? – парировала я.

Макс оставил мой подкол без ответа и молча вышел из остановившегося лифта. Мы прошли по длинному коридору и замерли в шаге друг от друга у двери моего номера.

– Увидимся за завтраком? – спросил он, неожиданно мягко заглянув в мои глаза. Бедняга засыпает на ходу.

– Ага, – коротко кинула я и, приложив карту к устройству у дверной ручки, скрылась в своем номере.

В моем распоряжении оказался уютный люкс с огромной кроватью и широким окном, за которым розовело небо. Я распахнула окно и высунулась наружу, вдыхая эту волшебную ночь, плавно перетекающую в утро.

«Мы идем спать», – сказал мне Макс. Ага, как же! Разве можно спать в этом прекрасном городе?!

Я выждала полчаса, давая Максиму время уснуть, а потом накинула кофту, попутно проклиная холод, и на носочках вышла в коридор. Вообще-то я достаточно взрослая и могу ходить куда хочу и когда хочу, но почему-то мне страшно не хотелось попадаться Снежному на побеге из-под его тщательного контроля.

Буквально на крыльях вдохновения я слетела вниз по лестнице, чтобы не привлекать внимания шумом лифта. Администратор недовольно глянула на то, как я стремительно покидаю отель, но ни слова не сказала.

А я уже вприпрыжку неслась к той самой набережной Федоровского. И неслась бы счастливая дальше, если бы музыку ветра в моих ушах не заглушил басоватый голос тощего мужичка в спортивном костюме.

– Куда торопишься, красотуля? – просипел он, выходя из тени за закрытым магазином.

– Закурить не найдется? – пьяно пропел его качающийся собрат, наполовину скрытый в тени.

Парочка гопников двинулась в моем направлении, а я, даже не озираясь, встала в боевую стойку, которой меня научили мальчишки в детдоме. Натянула на лицо строгое выражение, становясь воинственной амазонкой. На деле же я прикидывала, станут ли они меня догонять, если я побегу? Мужики, конечно, были мелкие и тощие, но такой же была и я. Только я одна, а их двое.

– Учтите, я могу за себя постоять! – уверенно соврала я, сильно сжимая кулаки и не спуская глаз со смеющихся алкашей.

– Слыхал, че сказала? – обратился тот, которого я увидела первым. – Постоит она. Ща и постоишь, и полежишь!

– Деньги есть, кисуля? Добавь на сигареты, – прогремел второй, не вынимая рук из карманов штанов. Что, если эти гады вооружены?

– Какого хрена, Полина? – крикнул кто-то позади меня.

Лица моих собеседников скривились, и я обернулась. К нам не спеша шел Макс в одних джинсах и кроссовках со шнурками, наспех затолканными внутрь. Я окинула его удивленным взглядом, задержавшись на миг на рельефном мускулистом торсе и сильных руках. Мог бы одеться на прогулку! Не к полярным мишкам вышел.

– Кому-то еще нужно добавить на сигареты? – ледяным тоном произнес Макс, с презрением всматриваясь в лица моих неожиданных знакомых. И пусть его вопрос был по содержанию безобидным, но пьяные жаворонки вполне уловили угрозу, исходящую от Снежного, и курить, видимо, расхотели.

Они посовещались взглядами и, перекидываясь неразборчивыми матерными фразами, удалились в тень, из которой появились. С таким видом, будто не Макс их спугнул, а они сами потеряли ко мне интерес.

– Я бы справилась, – гордо заявила я, когда мы остались вдвоем.

– Я же просил тебя лечь спать, – парень потер виски и недовольно глянул на меня.

– Но я хотела увидеть рассвет с этого места, – я ткнула рукой в высоченный мост, перекинутый через узкий овраг.

Макс покачал головой, но все же пошел в сторону моста, и я поплелась следом.

– Зачем ты вообще пошел за мной? И раздетый, к тому же, – пробубнила я, чувствуя, как от одного вида оголенной кожи парня у меня под кофтой разбегаются мурашки – от холода, конечно же.

– Вообще-то, я уже почти спал и, закрывая шторы, увидел, как твоя фигурка скачет туда, куда я велел не ходить, – хмуро ответил он, облокотившись на перила моста и глядя перед собой.

Я обхватила ладонями прохладный металл и посмотрела сначала вниз, удивляясь высоте пролета, а потом вперед – туда, где встречались две реки, где волшебный желтый храм ловил первые блики июльского солнца.

– Как же это красиво, – протянула я, бегая глазами по ярким куполам храмов, по пустынным улочкам, по речной глади со всеми ее переливами, по мостам, раскинувшимся над водой. Я не могла оторвать глаз.

– Это самый красивый рассвет за последние годы, – честно призналась я и, на миг обернувшись на Макса, встретилась с его внимательным взглядом, проникающим в самую суть меня.

– Вообще, местные зовут город столицей закатов, но рассветы тут тоже ничего. Смотри, пока есть возможность, – с какой-то грустью в голосе произнес он и отвернулся.

– Я выхожу замуж за настоящего богача! Передо мной раскрыты все рассветы мира, – напустив пафоса, в шутку сказала я, но Макс остался серьезным.

– Рассветы не стоят денег. А Петя посадит тебя в золотую клетку. Будешь ездить с личным водителем от своей квартиры до салона красоты. Хотя, возможно, мастера будут приходить на дом, и тогда тебе вовсе не будет нужды куда-то выходить. Разве что на очередной деловой прием, – парень поморщился, будто это все было ему не по вкусу.

– Ты специально так говоришь. Мы будем много путешествовать. И сюда тоже обязательно вернемся, – недостаточно уверенно произнесла я, и Макс, заметив это, усмехнулся.

Он собирался что-то сказать, но в этот момент в моем животе протяжно заурчало. Я стыдливо потупила взгляд, а парень рассмеялся.

– Что? Ты сам испортил мне аппетит в прошлый раз, так что ты сам виноват в этих ужасных звуках, – я показала Максу язык, а тот осмотрелся и пожал плечами.

– Думаю, найти тебе тарелку брокколи сейчас не удастся, – с явным удовольствием поиздевался он.

– Пошел ты, – буркнула я, двинувшись в направлении отеля. Может, в мини-баре найдутся орешки или пачка чипсов. Сожру с упаковкой вместе!

– Но, если ты готова совсем пасть в глазах своего идеального жениха, я накормлю тебя шаурмой, – раздался за спиной голос змея-искусителя, – Тут за углом раньше была круглосуточная кафешка.

Я обернулась и, глядя на довольного полураздетого Макса, задумалась, чего мне хотелось больше: сохранить свою принципиальность в отношении рациона и утереть ему этим нос или же плюнуть на эту отвратительную травяную диету и нормально поесть? В конце концов, сколько раз в отсутствие Пети я бегала за фастфудом ….

– Хорошо, твоя взяла, – сдалась я, и Макс расплылся в самодовольной ухмылке, но все же повел меня в свое секретное заведение, – Будешь так лыбиться – я тебе врежу!

Эти слова я сказала, буравя взглядом красивую спортивную спину лениво шагающего полярника. Наверное, бегает от белых медведей, иначе как ему удается сохранять такую форму с его-то аппетитом. Я вспомнила сочную котлету, которую он уминал за обе щеки в столовой, и мой желудок снова жалобно завыл.

– Ага, может, еще на обе лопатки уложишь? – он мельком обернулся и одарил меня нахальной улыбкой.

– Женщине не нужно быть сильнее мужчины, чтобы уложить его, – медленно протянула я, намеренно понизив тон своего голоса.

Максим снова обернулся и остановился, а я врезалась в его крепкую грудь. Подняла на него взгляд и затихла. Прищуренные зеленые глаза парня смотрели на меня с неприкрытым интересом.

– Если не прекратишь меня обнимать – я скажу Королеву, что ты меня домогалась, – без тени улыбки произнес он. Я подумала бы, что он действительно угрожает, если бы в его взгляде не отплясывали рогатые бесенята.

– Чтооо? – я возмущенно завыла и вдруг поняла, что все это время держалась за его гладкие бока. Вот же черт! – Пошел ты, Снежный! Ясно тебе?

Резко отдернув руки, я вскочила на крыльцо кафешки и потянула ручку двери на себя, но та не поддалась. Не оборачиваясь на Максима, явно довольного сложившейся ситуацией, я продолжала трясти ручку, словно сумасшедшая. Из окошка раздачи справа высунулся взлохмаченный парень в колпаке.

– Сломаешь же, а! Хватит ломиться! – испуганно попросил он. Видимо, я действительно выглядела пугающе.

– Она очень голодна. Если не покормите – сожрет и вас, – хохотнул Макс, а я направила на него испепеляющий взгляд, но того это лишь повеселило.

– Что будете? – с улыбкой спросил паренек, кивая на меню слева от окна.

– Мне острую в сырном лаваше, – даже не читая, заказал полярник.

– Любишь поострее? – с вызовом кинула я, – Мне то же самое!

– Погоди, там же веганская есть, – издеваясь, заметил Макс, и я шлепнула его по руке, – Ой! Ладно, не распускай руки.