Лебединая песня. Alqualonde

– Оника, я знаю, что у тебя аллергия на пыль, определённые цветы и ты не ешь печень. А рыбу и морепродукты обожаешь. – Он хитро подмигнул мне. В это время официант уже нёс наш блюда. А второй поспешно выставлял бокалы и посуду на стол. Пахло изумительно.

Вот гавнюк! Подумала я. Справки наводил. Ну ладно. У меня в кармане есть козырь.

– А ты действительно хорош. – говорила я, с вилкой и ножом в руках, медленно разрезая гребешок. – Надо же, при таком красивом лице, у тебя есть логическая жилка. – обмакнув кусочек гребешка в соус, я неспешно положила его в рот. Демиен был будто заворожён, хотя и ничего такого не сделала. Просто ела. Он взял в руки салфетку, разложил её на коленях, и не отрывая взгляда от меня и моего рта взял ложку, зачерпнул суп. Это была такая игра. Кто искуснее в невербальном соблазнении.

– Знаешь, мне нравится, что ты умна и остра на язык. Это же должно заводить мужчин? – он прихлебнул супа, как невежа и посмотрел на меня.

– А мы сюда пришли, чтобы интервью обсудить или чтобы мой язык кого-то завёл? – я коснулась его колена носком туфли. Он непроизвольно дёрнулся от неожиданности. Потом стал дальше есть, глядя на меня из-под опущенных ресниц. Его взгляд не был голодным. Скорее, изучающим, вскрывающим оболочку, загоняющий под кожу раскалённую жажду мужских рук на моих бёдрах. Я ощутила прилив сексуальной энергии. Эм. Стоит взять себя в руки, детка. Да, ты свободна, умна и прекрасна, но стоит ли твоя свобода и внутренняя гармония пары голубых глаз и десяти тонких пальцев?

– Заберите тарелку, пожалуйста. – Демиен жестом позвал официанта к столику. Так быстро съел суп, наверное, голоден. – Что ты будешь спрашивать завтра? – он убрал салфетку с коленей, изящно вытер ею рот и обратил на меня взгляд. – Я бы не хотел сильно говорить о личном, но про будущий альбом рассказать нужно. – он снова откинулся на спинку стула, чуть покачиваясь. Какой он… кошачий! Грациозный, ловкий. А я? При всей своей красоте, я, увы, не обладаю столь тонким чувством материи.

– Без проблем. Я составлю список вопросов и тебе отправлю. Оставишь свою почту. – Я доела и отодвинула тарелку на край стола. Я достала телефон и открыла заметки, чтобы записать «особые» вопросы, которые есть всегда и у всех. Та категория, которую не хотят раскрывать и подвергать всеобщему обозрению. – Об альбоме, ага… – я принялась тыкать подушечками пальцев по экрану… – Что ещё? – Дэмиен смотрел на меня, подперев кулаком подбородок. Ему скучно?

– Я бы не хотел говорить о глубоко личных проблемах. Это очень интимное. Как например, целовать любимого человека при всех на остановке… – он театрально вздохнул и приложил ладонь ко лбу, будто падает в обморок. Я поняла, что он и правда не хочет открываться публике. Люди склонны к сокрытию тайн, обычно, переводят разговоры о них в шутку.

– Хорошо. Это я учту. А о случаях, когда поклонницы рьяно лезут на сцену, чтобы снять с тебя трусы, спрашивать можно? – я улыбнулась и взглянула на него. Его улыбка заполнила лицо и будто озарила зал.

– Это было страшно, между прочим. Когда ты поешь в эйфории от криков толпы, ты никак не ожидаешь, что некая безумная девушка станет лезть на сцену и срывать с тебя то, до чего успеет дотянуться, пока охрана бежит до неё. – он засмеялся. – Трусы, кстати, были дорогие. – он жестом позвал официанта и попросил счёт.

– Такие подробности интересны только твоим фанаткам. Я предпочитаю, когда мужчина вовсе без трусов. – он взглянул на меня и усмехнулся, но ничего не сказал. Черт, я хотела этого засранца! От кончиков волос до пяток. Животное желание внутри меня грелось, как свежий глинтвейн на Рождество. Я притушила его, допив джин в стакане.

– Идём, пора двигаться домой. Завтра нам предстоит снова наслаждаться друг другом. – Дэмиен встал, подошёл ко мне, отодвинул мой стул. Я постаралась встать наиболее грациозно, как могла. Благо, хоть не упала на ровном месте. Спасибо тому, кто наверху, что не дал опозориться.

Мы вышли из зала в вестибюль под ехидные взгляды гостей ресторана. Только Вани Комперетт улыбнулась и подмигнула, словно благословляя меня на рейв.

ГЛАВА VII

Швейцар открыл дверь, попрощался и мы вышли под остатки капель дождя в глухой переулок. Стук каблуков от моих туфель гулом раздавался в тишине кирпичных стен и дороги. Безымянный водитель прыжком подскочил к двери с моей стороны и открыл её. Я села в машину и поняла, что на свежем воздухе джин добрался до моего мозга начал действовать. Легкое головокружение придаёт шарм, говорила моя продюсер. Дэмиен более, чем грациозно сел на сиденье с другой стороны и, пока я витала в облаках, он бережно взял мою ладонь в свою и машина тронулась. Честно, мне было все равно, куда мы сейчас поедем. Да, я не знаю его. Возможно, он мною воспользуется. Но я была не против. Вообще не против. Я устала быть сильной.

Водитель вёз нас сквозь ночные огни города, и люди расплывались перед моими глазами в окнах автомобиля. Я повернулась, чтобы посмотреть на Дэмиена. Он смотрел на меня в ответ. Изучающе, важно и похотливо. Что будет, если мы переспим сегодня? По логике вещей, я должна стать ему неинтересна, и он побежит искать новую жертву. Но так мне не казалось. Молча смотря в его голубые глаза, я понимала, что он намного глубже, чем кажется. Раненый. Я хотела прижаться к нему, лёжа на драном матрасе в пустой квартире. Хотела, как в этих фильмах, про бесконечную, всепоглощающую страсть и любовь, идти с ним до конца, через поля и леса в поисках лучшего пристанища для нас двоих. Я хотела зарыться в его чёрные волосы и вдыхать их аромат, чтоб он отложился у меня в памяти, как нечто прекрасное и навсегда. Наше молчание длилась вплоть до того, как мы приехали к его подъезду.

Дом, где он жил был похож на типичные дома звёзд. Широкий подъезд, консьерж на входе, красные ковры и золотые ручки дверей. Сорок шесть этажей сплошного вип-лакшери-голд интерьера.

– Я хочу, чтоб ты осталась у меня. Просто осталась. Можешь даже уснуть не раздеваясь. Хотя, я не гарантирую, что моё мужское нутро выдержит такое напряжение, но все же. Ты – первая, с кем я не хотел бы терять связь.

– В тебе говорит джин и гребешки? – даже в такой момент я не могла не съязвить. Ну что за женщина, скажите? – даже, если они и шепчут тебе подобное, выгнать меня от себя ты был бы не в силах. Идём. Я сама открою дверь. – водитель кивнул.

Я вышла из машины и вдохнула ночной воздух Нью-Йорка. Дэмиен бесшумно подошёл сзади и обнял меня за плечи. Так нежно, будто я фарфоровая. Я положила свои руки на его. Чувствовать горячее дыхание прекрасного мужчины, когда тебе казалось, что внутри не осталось ни капли романтичного, что может быть удивительнее? Мы пошли внутрь.

Мужчина и женщина. Эти два дополняющие друг друга слова. Я сейчас говорю о чистом чувстве между людьми; о нежности и настоящей любви, преодолевающей все преграды; здесь нет места похоти, глупости и галочек в списке – здесь только всепоглощающее, огненное чувство, которое преследует каждую клеточку твоего тела, заставляя шевелиться каждый нерв и мускул; эти нервные импульсы по телу от прикосновения; когда даже дышать сложно от страсти, что тебя настигла. И такое бывает. Чаще всего, единожды в жизни. И помнится всю оставшуюся. В твоей голове будто отдельный ящичек для таких воспоминаний. Морской бриз, его рука, закат и ты шагаешь в неизвестность. Смотришь как солнце отражается в его глазах; чувствуешь, как твои волосы развивает ветер, и он любуется тобой в этот момент; тихая вода накрывает пятки, а ты утопаешь в песке и его объятиях. И в этот момент существуете только вы с ним. Только ты, прижавшаяся к его груди спиной и он, обнимающий тебя. Это сердцебиение и неровное дыхание сквозь ветер; а потом, как в фильме – поцелуй через закат. И ты улетела. Стала эфемерной, лёгкой от чудесного момента. А как хорошо-то.

Мы зашли в вестибюль и яркий свет ударил по глазам тысяч ей мерцающих огней на люстре. Консьерж поздоровался я с нами и Дэмиен вызвал лифт.

– Нам на шестнадцатый этаж. – сказал он. – Дэмиен хихикнул, лифт приехал и мы зашли в кабину. Между нами было пространство в несколько десятков сантиметров, но я хотела его сократить. Дэмиен снова зачесал волосы рукав и нервно потёр губы. Тишина, в которой мы дышали была безупречной, и мне казалось, что я слышу, как бьется его сердце.

– Я никогда не смогу прыгнуть с парашютом. – неожиданность слов, прорезавших молчание заставила Дэмиена выйти из думы и взглянуть на меня. – Высота и темнота. Это прямо то, с чем я справиться не в силах. – он подошёл ближе, но ехать нам осталось меньше трёх этажей. Дэмиен подошёл и коснулся моего лица своими тонкими пальцами и провел вниз по губам.

– Сегодня будет только темнота. Ты справишься. – и открывшийся лифт показал красные ковровые дорожки с золотыми ручками дверей, идущих вдоль по коридору.

Взяв меня за руку, как малолетнюю и неопытную, он пошёл прямиком к угловой белой двери с надписью 1645В. Достал из кармана карточку, на которой были написаны инициалы и код. Провёл ею между двух створок замка и дверь открылась. Отличная ассоциация по Фрейду, Оника. Выдохни.

Внутри номера было темновато, горел только светильник у панорамного окна. Я подошла к нему, пока Дэмиен закрывал дверь и уходил к столу. Вид на ночной Нью-Йорк завораживал огнями. Ни в одном городе мира нет больше стольких сотен тысяч разноцветных огоньков, сливающихся в единую сеть. Пока я стояла перед окном, еле слышно вздыхая, Дэмиен мешал в стакане лёд – он громко бился о стекло. Через несколько секунд я почувствовала дыхание за спиной, обернулась.

– Я подумал, что ты не против выпить ещё. Мой фирменный рецепт. – он протянул мне стакан, я взяла. Как под гипнозом. Я так и осталась стоять, а Дэмиен грациозно опустился в кресло, чуть раздвинув ноги и будто огорчаясь, зачесал волосы. Выпил, посмотрел на меня.

– У меня возник вопрос. Если можно – я повернулась к нему и вопросительно посмотрела. Дэмиен молча кивнул, приподнялся и облокотившись на диван, принялся меня слушать. – Покопалась я в твоей биографии, творческом пути и успехе. Ничего такого, чем может похвастаться настоящая рок-звезда. – он хмыкнул, я пошла вокруг дивана к столику, проводя пальцем по спинке дивана. – И, как порядочный журналист, которому нужна правда, как ни крути, хочется спросить: а где наркотики, бесконечные группи и романы со знаменитыми моделями? Не может быть, что ты такой положительный. – я села на край столика, напротив Дэмиена и поставила стакан с выпивкой.

– Расскажи мне, что там, внутри, – я легонько ткнула пальцем в середину его груди, в ямку между мышцами, почувствовав металл кулона. Дэмиан взглянул на меня из под бровей, тоже поставил стакан, пододвинул стол ближе к себе и нагло смотря на меня почти в упор сказал:

– Как ты считаешь, если нас увидят в высотке напротив, когда мы будем заниматься любовью, люди подумают, что ты модель или группи? В этой квартире не бывает женщин. Обычно, здесь я пишу песни и сочиняю музыку. – он наклонился к моей шее и втянул воздух рядом, едва касаясь кожи.

От такой наглости у меня засосало под ложечкой. Мне хотелось сделать контратаку и упаковать его самоуверенность в вакуум, но я решила не делать этого. Вместо слов, я опустилась на пол, не дав Дэмиену шанса руководить. Он сел обратно на диван, а я прошлась пальцами по штанине, все ближе подбираясь к ширинке. Он не двигался, но дышал напряжённо. Удержавшись за ремень я села ровно напротив его раздвинутых ног и посмотрела снизу вверх. Девочки, вы не поверите, но такая поза и покорный взгляд творят чудеса: особенно, когда берёшь его руку и начинаешь нежно целовать пальцы, а потом резко облизываешь ладонь. Вот он, этот тихий, скупой мужской стон! Дэмиен не удержался и, наклонившись ко мне, жадно поцеловал. Его сладкие после виски губы сначала были нежными, прощупывали почву, а я ждала и не лезла. Потом, проведя своим языком по его полузакрытым губам, я привстала. Одна моя нога согнулась в колене и опёрлась на диван, вторая осталась на полу. Дэмиен аккуратно схватил меня и посадил на себя.

– Ты точно хочешь этого? – я спросила шепотом, вливая свой голос в тишине и дыхании в его сознание. – через пару часов мы ничего не сможем изменить. Либо разбежимся, либо двинемся дальше. Выбирай. Он молчал и дышал, перебирая своим языком по моей шее, а руками по заднице.