Первый декабрь

Вадим оглядел гостиную, а затем снова кухню и удивился переменам, которые заметил только сейчас. Здесь всё было по-другому, пока он не встретил Дину и она к нему не переехала. Вся обстановка в доме была унылой, серой и холодной, будто здесь никто и не жил вовсе. Не чувствовались запахи, которые заменялись каким-то сухим воздухом. Не ощущалось того тепла и уюта несмотря на то, что здесь прислуживали горничные и кухарка, которые поддерживали чистоту. Дина привнесла в этот дом что-то вместе с собой. И это не только про то, что в каждом уголке теперь можно было найти предмет декора в виде вазы с цветами, картины или маленькой скульптуры. Это про то, что атмосфера теперь ощущалась совсем иначе. Теперь всегда чувствовалось, что в доме есть жизнь, и она не замерла, а только цветёт. Вадим никогда не любил декор, так как не видел в нём ни смысла, ни ценности. Отныне он радовался, когда натыкался глазами в ванной комнате на статуэтку с женщиной и графином, или на плюшевого медведя в углу гостиной. И сейчас, размышляя об этом, он понял, что и сам не заметил, как оказался среди того, что казалось ему бесполезным, и очень обрадовался.

Чтобы убедиться, что всё это не какой-нибудь сказочный сон, парень ещё раз огляделся вокруг себя и широко улыбнулся. Он готов был запрыгать на месте, осознав, что сделал правильный выбор, когда встретился с Диной после их месяца тишины и признался в чувствах. Он ощутил также и то, как поменялось его внутреннее состояние. Исчезли беспокойство и тревожность за свою жизнь, которые преследовали его уже много лет со смерти отца, и которые он заглушал в гулянках. Когда Вадим перешёл в права наследования, компания находилась на грани банкротства, и он хотел просто её продать. Но он ощущал какую никакую преемственность и груз ответственности перед мамой и огромным количеством сотрудников. Именно поэтому он предпринял большие усилия и сосредоточился на развитии нелегального бизнеса, так как это было единственным вариантом получить много прибыли, которую впоследствии направил на налаживание дел фармацевтической компании, вывел её из краха и быстро довёл до работоспособного состояния, которое давало настолько хороший доход, что Вадим начал заниматься благотворительностью. И с тех самых пор, когда он в достаточно молодом возрасте обрёл ответственность за фармацевтическое дело, к которому изначально относился равнодушно, парень окончательно сбился со своего пути, не понимая своих настоящих первоначальных интересов. Да, благотворительность была исключительно его инициативой, но он думал, что это фальшивое желание, вызванное обстоятельствами его доходов. Так, находясь в неопределённом состоянии, которое с каждым месяцем превращалось в холодное и отрешённое, Вадим превратился внешне в чёрствого и абсолютно безразличного и эгоистичного человека, которого, как казалось многим, волновало лишь удовлетворение собственных потребностей. Это было большим парадоксом, так как только с его подписью возможны были перечисления на счета клиник и реабилитационных центров. Но люди сбивались с толку, ведь он не стеснялся тратить деньги и на себя, разъезжая на дорогой машине с личным водителем, имея большой дом за городом с прислугой, и посещая заведения высшего класса. И никто не мог поэтому представить, что внутри этого камня теплится самое искреннее желание, заключённое в самом нижнем подземелье души, желание – быть добрым всегда. Парень так долго находился в этом фальшивом властным над ним костюме с маской, что и сам вскоре поверил в свою озлобленность, чёрствость и эгоизм, отчего и вёл себя соответствующе. Он стал отличным манипулятором для достижения своих целей. И наконец, спустя много лет, появилась Дина, которая всем своим существом, сама того не понимая, начала вызволять из заточения ту доброту.

Не дождавшись, пока девушка закончит приготовления, он помчался на второй этаж и так же быстро вернулся обратно.

– Ты чего носишься? – с забавой спросила Дина.

– Ничего, – хитро скрыл безобидную правду Вадим, широко улыбаясь и пряча обеими руками что-то за спиной.

Девушка в шутку подозрительно сощурилась.

– Что у тебя там?

– Ничего, – тем же ребяческим тоном произнёс он и боком попятился к дивану. Вадим быстро спрятал бархатную коробочку и вернулся в кухню.

Дина уже разливала ароматный напиток из заварочного чайника и занималась раскладыванием нарезанных фруктов по тарелкам рядом с другими сладостями.

– Помогу тебе? – спросил Вадим.

– Что ты задумал? – догадывалась она о его хитрости.

– Ничего, – улыбался парень с гордо поднятой головой, словно ребёнок, которого похвалили.

– Ладно, – с подозрением протянула девушка. – В таком случае отнеси, пожалуйста, эти тарелочки и чайник на стол, чашки я принесу сама.

Среди прочих разговоров за чаепитием и бесконечной похвалой Вадима за такой вкусной напиток, сделанный его девушкой, она завела разговор о его изменениях.

– Знаешь, сначала ты казался мне тем ещё камнем.

– Камнем? – поморщился от удивления Вадим, а потом засмеялся. – К чему ты клонишь?

– За время, что мы проводим вместе, я увидела в тебе человека, который любит дурачиться, как подросток.

– Это плохо?

– Нет, я говорю тебе, что сначала ты казался мне каким-то суровым, и я не знаю, что нашло на меня тогда, что мне захотелось с тобой познакомиться, но мне кажется я сделала правильный выбор, и мои уловки отлично мне помогли.

– Ага! – воскликнул парень. – Я же сразу говорил тебе, что эти твои хитрые глазки были приёмчиками.

– Да-да, – улыбалась Дина, – ты меня сразу раскусил.

– Скажи, а правда заметны все эти изменения?

– Угу, – кивнула она.

– А что ещё изменилось?

– Ну-у, – задумчиво посмотрела она в потолок и откинулась на спинку дивана, – ты стал терпимее ко всему. Я замечала раньше, как тебя раздражали какие-то неполадки, допущенные по работе твоими подчинёнными, ты мог перейти на грубость, высокомерность.

Вадим слушал всё это, и его самолюбие покалывало. Он не умел воспринимать критику, потому что считал все свои действия и решения всегда самыми правильными. Парень поймал себя на мысли о том, что ему неприятно, но тут же прибегнул к рациональному анализу ситуации и понял, с чем ему нужно работать, чтобы научиться воспринимать какие-либо комментарии насчёт своего поведения и деятельности. Дина ведь не говорила ничего плохого и желала ему только лучшего, что он прекрасно осознавал и в который раз убеждался в её честности перед ним.

– Уже несколько дней я обдумываю эту тему, то, как отразилось на мне знакомство с тобой. Я правда вёл себя так, как ты и описала, но внутри я был совершенно другим.

– Да ты ещё и романтик, – пошутила девушка.

– Не хихикай, я уже больше десяти лет никому не раскрывался.

– Ладно, ладно, – вновь настроилась она на серьёзное слушание и в качестве извинений нежно провела ладонью по его щеке.

– Просто хочу сказать, что очень благодарен тебе, – посмотрел он в её глаза с надеждой, что она и правда та, с кем ему суждено провести жизнь. – Я очень тебя люблю. И хочу, чтобы ты знала, что я очень тебя ценю, – говорил он, нежно сжимая её маленькие ручки в своих. – И я хочу подарить тебе за это такую же прекрасную вещь, как и ты сама, – он достал наконец из-под подушки красную бархатную коробочку и открыл. Внутри лежало золотое колье с кулоном в виде сердца из изумруда.

Дина вытаращила глаза от удивления и немного наклонила голову вправо, слегка улыбаясь при этом. Вадим уже знал, что означало это выражение лица. Ей было приятно, но она будто спрашивала безмолвно: «Зачем ты снова потратился?».

– Знаю, знаю, ты не любишь носить украшения…

– Ну, Вадим, – перебила она его.

– Что такого? Во-первых, это в качестве замены твоего предыдущего колье, а во-вторых…

– Это самая адекватная причина тратить столько денег, – снова не дала договорить ему девушка.

– Во-вторых, – выразительно сказал он, выпучивая при этом глаза и ухмыляясь, намекая на то, чтобы она не перебивала его, – во-вторых, мне нравится дарить их тебе. Наверное, среди прочих это мой основной способ показать любовь. Я долго искал, как же показать тебе это, но кажется, это то самое, ведь я чувствую себя счастливым, надеясь, что и ты счастлива тоже. В такие моменты я особенно смущён, помня о твоём недовольстве, но я верю, что однажды тебе захочется, и ты сможешь выбрать себе что-то из того множества украшений, которые к тому времени у тебя накопятся.

– Ладно, если бы не потерялось моё предыдущее, то я точно бы этого не приняла, – сказала она с ехидной улыбочкой.

– Ты сейчас шутишь, да?

Уголки её губ задрожали, и по ним Вадим понял, что она прикалывается. Тогда он состроил грустную гримасу, и Дина сразу же обхватила его голову руками и прижала к себе.

– Я чувствую твою любовь и без тонны золота, которым ты меня всё время одариваешь, – говорила она теперь совершенно серьёзно. – Я знаю, как ты старался, мне очень приятно твоё внимание. Я также знаю, как это важно для тебя, – отстранилась она, обхватив его щёки ладонями, посмотрела в его глаза своими серо-зелёными огонёчками и страстно прильнула к губам. Поцелуй получился таким насыщенным, словно был последним.

Следующий день оба провели в городе, но отдельно друг от друга. Сначала Дина прошлась по магазинам, а после обеда провела два занятия по химии в своей квартире. У Вадима дела шли хуже. Он планировал съездить на территорию нелегального производства, но целый день за ним по пятам разъезжал следователь, подозревающий о существовании этого скрытого дела. Всё бы ничего, если бы не появились внезапные проблемы с одним из сотрудников, с которым была назначена встреча в городе, но теперь обстоятельства мешали ей состояться. Однако это было очень важно, и Вадим не мог ждать сложа руки. Поэтому сделав пару звонков, он совершил обманный манёвр, что позволило оторваться от преследователя. Филипп довёз его до дома Дины. В здании был сквозной подъезд, через который Вадим благополучно выбрался, где его поджидал уже второй водитель, чтобы отвезти домой. Место встречи перенесли именно туда.

Спустя пару часов вышла Дина, завершившая проведение занятий на сегодня. Как только она забралась в машину, следователь понял, что его обманули, и закончил работу.

– Почему Вадим не поднялся в обед? – спросила девушка, как только машина тронулась с места.

– У тебя же репетиторство.

– Да, но, судя по его сообщениям, он мог успеть забежать в перерыв.

– А что он написал?

– Предупредил, что ты отвезёшь меня домой, как только вы приедете сюда, и сказал, что ему нужно уехать по делам.

Филипп лишь слегка кивнул, никак не прокомментировав сообщения босса, и остался серьёзным, каким был всегда в присутствии Дины.

– Скажи, ты недолюбливаешь меня? Я всегда чувствую к себе какое-то иное отношение.

– Нет, всё нормально. Я воспринимаю тебя как девушку начальника, вот и всё.

– Но твоё лицо всегда выглядит так, будто ты с трудом терпишь моё присутствие, – продолжала она выяснять отношения.

– Дина, мне всё равно. Ты такая же, как и его предыдущие пассии, любишь тратить его деньги и расхаживать по магазинам. Для меня изменилось лишь то, что я трачу теперь в два раза больше времени за рулём, так как мне приходится возить и тебя.

– Ты рехнулся? – нахмурилась девушка. – Я просто старалась выяснить, что не так, чтобы в присутствии друг друга мы чувствовали себя комфортно, и это не отражалось на личной жизни каждого из нас, а ты берёшь и носом тыкаешь меня в его бывших? Всё нормально?

– Как и всегда. Интересно, что ты хотела услышать от меня, если не правдивый ответ.

Слова Филиппа продолжали задевать Дину, но она поняла, что сама начала этот разговор, и потому решила не продолжать. Постоянно девушка замечала на себе его какие-то укоризненные взгляды, но до сих пор не понимала, в чём кроется причина.

Парень её тем временем разбирался с серьёзными проблемами на заднем дворе своего дома, которые стали результатом действий одного из сотрудников. Перед ним стоял молодой человек с явными признаками увлечения алкоголем, видными на его лице. Он в очередной раз делал руками жест мольбы и оправдывался перед начальником. Вадим был сильно рассержен и находился вне себя от злости. Общение с Диной и обретённая сдержанность снова сделали своё дело, и он, как мог, старался сохранять спокойствие.

– Ну простите, я больше так не сделаю.

– Как я могу верить тебе, если ты, как оказалось, занимаешься этим уже почти два месяца? Ты в себе вообще?! – всё-таки перешёл на громкое возмущение Вадим.

– Но я думал, что ничего страшного не выйдет…

– Что ты сказал?! – криком перебил его начальник. – Думал, что ничего страшного не выйдет? – подошёл Вадим к нему максимально близко, так, что работник ещё больше напугался, ведь грозный взгляд босса, который стоял прямо над ним, был очень свирепым. – Ты понимаешь, что я потратил немало времени и сил на то, чтобы изжить это, – сделал он акцент на последнем слове, – в деле, доставшемся мне после смерти отца?! Да я столько работал, чтобы открыть реабилитационный центр, чтобы добиться стабильного дохода, который мы отправляем на благотворительность! – уже не мог сдерживаться Вадим, настолько он вдался в экспрессию. – И я даже понять не могу, как людям приходит в голову заниматься этим! – был в ярости он, о чём говорили его горящие щёки.

– Я правда больше не буду, можете следить за мной, можете заставить работать без выходных…

– Возьми листок, пиши имена и фамилии тех, кому ты распространил товар, и тех, кто случайно подсел, – перебил Вадим. Работник посмотрел на него жалобным взглядом, но это не подействовало. Тогда он замахнулся и огрел его пощёчиной. – Пиши, я сказал! – и парень принялся судорожно строчить на листочке имена и фамилии, о которых помнил. На улице было уже совсем не тепло, но его руки дрожали не от холода, а от страха.

Через пять минут он протянул листок Вадиму.

– Всё, что вспомнил.

– Уверен? Может, ещё подумаешь?

Парень задумался, и как раз в этот момент подошёл Филипп.

– Вадим…

– Подожди, – выставил он руку, давая понять, что сосредоточен сейчас на другом. – Это всё? – спросил Вадим, забирая листочек. – На что тот кивнул, и только теперь на его лице появились черты искреннего сожаления. Глаза его заблестели то ли от оставшегося опьянения, то ли от слёз, мгновенно выступивших из глаз. Но узнать это можно было, лишь выслушав его объяснение, которое оказалось невозможным, потому что только забрав исписанный листок и получив ответ на последний вопрос, босс быстрым движением руки достал пистолет из задней кобуры, скрытой под пальто, и выстрелил в голову уже неизвестного рабочего. Вадим дёрнулся сам и застыл в одной позе на пару мгновений, засмотревшись в неопределённую точку. Лёгкие внезапно заставили его дышать глубоко и тяжело, словно в груди появилось препятствие, а по телу началась дрожь.

– Что это такое. Что это такое?! – с нарастающей интонацией начал повторять он, повернув голову в сторону Филиппа. – Что это, мать его, такое?! Почему раздался этот грёбанный выстрел?! – нервно заорал он и со всей силы швырнул пистолет на землю. – Что это за выстрел?! Почему он произошёл?! – схватил Вадим за шкирку помощника и начал трясти, выпытывая ответ.

– Я не знаю! Не знаю! – нервно и испуганно повторил Филипп и оттолкнул Вадима.

– Я просил достать пистолет, чтобы просто припугнуть… – в замешательстве начал Вадим. – Тогда почему на моём дворе теперь лежит человек с пробитым черепом?!! – крикнул он Филиппу прямо в лицо. Тот с ошарашенным видом молча мотал головой. – А кто знает?! Ты достал мне оружие!

– Хорошо! Это был я! Но я мог их просто перепутать! – не сдержался помощник и крикнул в ответ.

Теперь головой замотал Вадим. Лицо его было наполнено холодным гневом и страхом одновременно.

– Ты идиот, – сказал он, – ты хоть представляешь, какие проблемы возникнут у нас теперь?

– Я всё решу, Вад…

– Конечно, ты всё решишь! И с его семьёй расплатишься! – подтвердил Вадим, и Филипп склонил голову. – Теперь говори быстро, что ты там хотел, – резко сказал он сквозь зубы.

– Я привёз Дину, она ждёт тебя в гостиной, – быстро проговорил парень, понимая, как это отразится на отношениях босса с девушкой.

Не успел Вадим до конца принять совершённое им по случайности убийство, как сердце его снова рухнуло вниз. Он медленно обернулся в сторону дома и заметил, как Дина отошла от окна. Тело будто окоченело. Вадим понял, что она видела всё.

Глава 4.

Впервые он переживал за кого-то, кроме себя и своей матери, настолько сильно. Его волновало сейчас психологическое состояние любимой, а не собственное. Ему неважно было, побежит она в полицию или нет. Он беспокоился о словах, которые произнесёт, когда они останутся наедине. До безумия ему было страшно пойти к ней и что-то сказать. Он мог сказать правду, но даже это ничего не исправило бы, ведь девушка не одобрила бы и того, что он собирался только припугнуть. К тому же, в текущих обстоятельствах любые его слова выглядели бы как оправдание. Он не понимал, что делать. Ему самому хотелось разрыдаться от осознания убийства, разрывающего изнутри, но сейчас его волновало лишь то доверие между ними, которое этот выстрел точно разбил.

Около получаса стоял он снаружи, не решаясь войти. Поняв наконец, что нужные слова не найдутся, он коснулся ручки двери. Благо, вовремя взгляд его пал на брызги крови, появившиеся на рукаве. Вадим судорожно снял с себя пальто, скомкал и, войдя в дом, кинул его в угол гостиной. Он встал в ступоре, увидев сидевшую на диване девушку. Холодок пробежал по его спине. Осторожными шагами он подошёл ближе и сел напротив. Смотреть на неё он не решался, поэтому, не поднимая взгляда, сразу завёл разговор:

– Я не буду ничего тебе объяснять. Но могу сказать, что, если ты захочешь уйти от меня, я тебя не убью, – сделал он паузу из-за внезапно провалившегося куда-то голоса. Ему страшно было даже помыслить о том, что он только что произнёс. Он чувствовал себя дураком, ведь ляпнул полнейшую ерунду лишь бы только нарушить молчание. – Я не смогу этого сделать, – закончил он, будучи предельно искренним.

Вадим полюбил Дину по-настоящему, той самой любовью, когда волнуешься за кого-то больше, чем за себя. На секунду он взглянул на неё исподлобья, но та оставалась такой же спокойной.

– А я просила? – произнесла она сиплым голосом.

– Что? – не понял он вопроса, так и не посмотрев на неё.

– Я просила тебя объяснять что-то?

Вадим не понял смысла её слов, нахмурился и поднял голову.

– Я просила тебя что-то мне объяснять? – повторила она.

Вадим молчал.

– Что ты так смотришь? – говорила она уверенным тоном, и в глазах её он прочитал даже какую-то надменность.

– Что я должен сказать? – всё ещё не догадывался Вадим, загнанный в тупик словами своей девушки.

– А что должна сказать тебе я? Спасибо, Вадим, что сохранишь мне жизнь? Это не твоя заслуга, – холодно держалась она, и ни один мускул не дрогнул на её лице.

– Не понимаю, – растерялся он.

– Что именно?

– К чему приведёт наш диалог?

Тогда Дина привстала с изящной лёгкостью, оперлась руками на стол между ними и подалась вперёд.

– К тому, что ты поймёшь, что оставить меня в живых не твоя заслуга. И это не то, за что благодарят, – прошептала она и направилась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, оставив Вадима в море вопросов.

Полночи он провёл в раздумьях, пытаясь найти объяснение её словам. К утру его сразил сон, и парень поддался своим тяжёлым векам, заснув на диване в гостиной. Утром свет из окон светил ему прямо в глаза, но ему не хотелось просыпаться, потому что тогда пришлось бы выяснять отношения с Диной, а он чувствовал себя в тупике. Внезапно из прихожей послышался звонкий грохот, и Вадим быстро сообразил, что она собралась уходить. Парень быстро подскочил с дивана и помчался к входной двери, опередив свою девушку.

– Пожалуйста, не надо, – выставил он ладони вперёд, и Дина моментально отскочила на пару шагов назад. Его плечи заметно опустились, как только он понял, что теперь к ней не притронуться. Девушка тем временем нахмурила брови и сощурила глаза, снова всматриваясь в него. Он до сих пор не разобрался в этом её взгляде, который его даже пугал, потому что был наполнен будто множеством чувств и эмоций, не всегда сочетающихся друг с другом.

– Что будет дальше, если я не уйду? – в лоб спросила она его.

Вадим устало и жалобно смотрел на неё. Ей казалось, что парень готов ответить на что угодно, лишь бы она осталась. Но он и не знал, что сказать.

– Ответа нет, да? – понимающе спросила девушка. – Тогда дай мне хотя бы уйти, иначе мы задохнёмся.

– Нет, нет, нет, – отрицательно замахал он ладонями, и Дина сделала ещё один шаг назад. – Тебе не нужно меня бояться, ты же понимаешь это, – безнадёжно напомнил он.

– Я не боюсь, мне мерзко, неприятно, и меня тошнит. Мой парень убил человека прямо у меня на глазах.

– Я могу объяснить…

– Я не хочу это слушать, – перебила Дина его.

– А что ты хочешь?

– Уйти.

– Дина, – умоляюще наклонил он голову вправо, – пожалуйста.

– Сколько раз тебе ещё повторить?

– Ладно, – сдался парень, зная, что она не отказывается от своих желаний. – Тогда завтрак.

– Что завтрак?

– Проведи со мной этот завтрак, а потом можешь идти, куда хочешь, я не буду тебя держать, – произнёс он, и его глаза заслезились.

– И ты не будешь говорить о вчерашнем?

Он отрицательно помотал головой. Дина поверила, сняла с себя пальто и расслабленным шагом пошла на кухню. Вадим очень удивился, но тут же обрадовался. Он был безумно рад возможности провести время с ней перед тем, как они перестанут видеться. Девушка поставила чайник.

– Что будешь пить?

– Я сам нам налью, – подошёл он к шкафчику с кофе и заварками.

– Ладно, – согласилась она и отошла в сторону.

– Но можно, пожалуйста, попросить тебя сделать тот кекс в микроволновке?

Она молча двинулась к холодильнику, достала ингредиенты и начала готовить, нагнетая тишину.

– Так и будешь молчать? Ты даже не смотришь на меня. Настолько всё плохо?

Она громко выпустила вилку из руки, которой перемешивала, и резко на него посмотрела.

– Серьёзно?! Нет, всё просто, – развела она руками, – мой парень всего лишь убил человека на моих глазах.

– Ладно, я понял, – быстро осознал свою ошибку Вадим и подошёл ближе, чтобы её успокоить.

– Не трогай меня, что непонятного?! – сердито выдала она, шлёпнув его по руке. – Мне всё ещё мерещится кровь на твоих ладонях.

– Ладно, ладно, я понял тебя, но я хочу позавтракать, а за завтраком мы с тобой всегда разговариваем.

– О чём нам сейчас говорить?! О чём? – по-прежнему говорила она в повышенном тоне.

– Да я не знаю, – развёл он руками от безысходности. Вадим её не понимал, ведь девушка сама попросила не говорить о вчерашнем, а теперь будто требовала объяснений, но не хотела его слушать. – Просто о нас, просто о жизни вокруг, просто о буднях.

– Тебе не исправиться, – помотала она головой, – тебе не стать хорошим после убийства. Ты сын своего отца, притворяешься точно так же.

Услышав это, он моментально понурился, опершись о тумбу. У обоих сразу же заслезились глаза. Она будто его ударила. Дина прекрасно знала о том, что самый большой его страх стать похожим на своего отца. По лицу её стало понятно, что она не хотела так говорить, но слова всё равно причинили боль. Девушка неожиданно приблизилась к нему, произнеся:

– Вадим…

Его прежние эмоции на лице разбавились будто надеждой, и он с каким-то волнением забегал глазами, всматриваясь в её. Что-то заставило девушку вдруг притянуться к нему и заключить в объятия. Его руки обхватили её в ответ. Он не знал, что будет дальше, насколько она его покинет, но сейчас, сливаясь с её телом, чувствуя её тепло, ощущал их двоих как единое целое. Вадим понимал, что ей страшно, но даже если бы можно было повернуть время вспять, он не изменил бы своего решения. Он смог смириться с тем злом, которое причинили те распространители, и сам не заметил, как примкнул к нему. Вадим поставил себя в один ряд с теми убийцами детского счастья, хоть и осознавал, что это было случайностью. Стало очень трудно, парень не знал, что делать дальше. Он чувствовал себя так, словно попал в яму, из которой не мог выбраться. Ещё больнее было осознавать, что малейшее неверное движение, и он затянет Дину вместе с собой, чего ему так не хотелось. Все эти годы он пытался стать лучше своего отца, но понял, что почти все его действия по улучшению мира всё равно на ком-то негативно да отражались. Его никогда это не гложило, потому что он знал, что не может быть света без тьмы. Но когда эта тьма пробралась в него слишком глубоко, Вадим перестал замечать ту, что сам порождал, занимаясь производством запрещённых веществ. Эти мысли вдруг его освежили. Осознав вдруг, что он не хочет, чтобы крепкие объятия с любимой девушкой заканчивались, парень понял, что готов рискнуть всем, чтобы протоптать дорогу в светлое будущее, в котором, как он очень надеялся, захочет быть и Дина. В этот момент она слегка отстранилась и спокойно сказала: