Проклятие злого Леопольда

Ида Францевна наконец вышла из ванной комнаты. Голова ее была украшена мелкими кудряшками, которые она с вечера крутила на бигуди, используя в качестве скрепляющего состава пиво. Утверждала, что самый лучший состав для парикмахерских целей у «Жигулевского».

– Я все понимаю, но у меня сегодня тоже есть дела.

– Какие еще у вас дела? – ревниво спросила бабушка, не без любопытства поглядывая на кудель на голове соседки.

– Свидание!

И счастливая произведенным фурором, Ида Францевна упорхнула к себе в комнату. А потрясенная новостью бабушка осталась стоять в коридоре. Она никак не могла понять, как это умудрилась прошляпить такое важное дело. Каким образом у их соседки мог завестись поклонник, о котором бабушка Лида была бы не в курсе?

– Старею, – заключила она с грустью.

– Что ты, бабушка, – горячо заверил ее Васятка. – Ты у меня самая молодая и красивая из всех бабушек!

Это простодушное замечание мальчика вызвало улыбку на лице его бабушки. И старушка побежала вслед за своей подругой, чтобы выяснить, что за свидание такое нарисовалось в жизни Иды Францевны и можно ли рассчитывать на что-то серьезное. К ее любопытству примешивался меркантильный интерес. Если Ида Францевна выйдет замуж, то можно рассчитывать, что она переедет жить к мужу и тогда ее комната освободится. Или, по крайней мере, очередь в туалетную комнату по утрам сократится на одного человека. Но если у будущего супруга и у самого с жильем дела обстоят не ахти, то он может сам переехать жить к Иде Францевне. И тогда их коммуналка пополнится еще на одного человека, а это будет не только нехорошо, но даже совсем плохо.

Бедная бабушка, она даже и не подозревала, насколько сильно в их жизни изменится все с появлением этого страшного человека. На фоне грядущих событий удлинившаяся очередь в ванную комнату будет казаться таким пустяком, о котором и вспоминать-то постыдно.

Глава 2

Когда чета Казюлиных вернулась домой после своего двухдневного отдыха, ни ему, ни ей уже не хотелось продолжать прежнюю ссору. Даже просто вспоминать про то глупое недоразумение – и то не хотелось.

Арина с Силом благополучно помирились и наслаждались затишьем в их семейной жизни. Разумеется, они оба заметили исчезновение альбома с тумбочки. Но Сил подумал, что это жена его все-таки убрала. Арина же решила, что Сил утащил альбом куда-то. Но так как про сам альбом, послуживший причиной их тяжкой и некрасивой размолвки, оба старались не вспоминать, то спросить друг у друга они не могли. И Сил продолжал думать, что альбом у Арины. Ну а Арина думала, что альбом у мужа. Обоих такая ситуация вполне устраивала.

К тому же в доме отдыха они обзавелись новым сожителем. И третьим членом своей семейной ячейки стал хорошенький котик дымчатой масти, с очаровательной манишкой и белыми носочками на всех четырех лапках. Несмотря на совсем еще младенческий возраст, он являлся обладателем таких густых и роскошных усов, что невозможно было без улыбки смотреть на эту мордашку.

– Мышей и крыс таскать вам хорошо будет, – посулил завхоз дома отдыха, счастливый владелец окотившейся кошки. – Такие усы – верный признак отличного охотника. Его мать нам даже крыс приносит. Этот парень, видать, в нее пошел.

Котенок даже мастью напоминал свою маму – роскошную сибирскую кошку с таким пушистым хвостом, что, когда она накрывала им всю свою семью, котят под ним было уже и не рассмотреть. Всего котят было трое. Но двоих уже раньше забронировали себе другие отдыхающие. Кошка – крысолов, мечта всякого дачника. И двух кошечек быстро расхватали. Свободным оставался только котик, но и на него поглядывали с интересом многие. Так что Арине пришлось поспешить со своим решением.

– Мы его берем!

Она даже не посоветовалась с мужем, но Сил, редкий случай, не стал возмущаться по этому поводу. Его котенок тоже обаял.

– Да, берем, без всяких сомнений.

За круглую желтенькую монетку в десять рублей котенок перешел из рук в руки. Так что назад, в город, они приехали уже втроем. Котенка было решено назвать Барсом, а сокращенно получился Барсик. Миленький пушистик очень быстро освоился на новом месте. Мама-кошка успела приучить всех своих деток к чистоплотности, это был еще один неоспоримый плюс нового жильца. А по части тренировки охотничьих навыков прежний хозяин посоветовал покупать малышу свежих мышей.

– Сначала можно давать помельче, но живых, чтобы он на них оттачивал свое мастерство. Постепенно перейдете на особи покрупнее, а там как дело пойдет, может, и до взрослых крыс дорастете.

По дороге домой был сделан крюк, и на Птичьем рынке приобретены хорошенькие белые мышки. У них оказались красные глазки-бусинки, и они были такими умильными со своими розовыми, почти прозрачными ушками и крохотными лапками, что Арина категорически отказалась скармливать их Барсику.

– Эти пусть живут, – сказала она, – купим им домик, я видела, продаются очень красивые.

– А как же охота? Мы же их взяли для тренировки.

– Барсику мы наловим диких мышей.

Серых мышей почему-то Арине было не жалко. Впрочем, ей и белых, пока она с ними лично не познакомилась, было не жалко. Кто знает, как поведет себя женское сердце, когда Арина разглядит серых мышек. Силу идея приобретения кота, для которого нужно будет где-то ловить мышей, показалась не очень стоящей.

– Да? И кто же будет их ловить? Может быть, ты?

Арина хотела сказать, что ловля мышей – это мужское дело, но что-то во взгляде мужа заставило ее передумать.

– Подумаем, – уклончиво ответила она. – Может, удастся в интернете купить. Сейчас все что угодно можно купить.

Но пока что Барсик благоденствовал. Новое жилье ему необычайно понравилось. Он носился по квартире, обнюхивал углы и ножки мебели и то и дело одобрительно фыркал. Старую тумбочку он тоже обнюхал, потом фыркнул, но на этот раз без одобрения, а вроде как даже с неудовольствием. И его замечательные усы встали дыбом.

– Что это он там унюхал?

– Мышей, – отреагировал Сил, который все еще не расстался с мыслью вырастить из котенка настоящую грозу грызунов. – Говорю тебе, он прирожденный охотник. Арина, ну давай все-таки пожертвуем ему одну мышку. Ну самую несимпатичную выберем. У тебя еще девять останется!

Но Арина уже полюбила мышей, она поселила их в высокую коробку, в которой прорезала окошки, заклеила скотчем, чтобы было похоже на настоящие стекла. И даже притащила комплект игрушечной мебели, которую раньше предназначала в подарок племяннице. Мебель была из бледно-зеленой пластмассы, и Арина надеялась, что мышки не станут пробовать обстановку на зуб.

– Им нравится! – воскликнула Арина. – Одна уже на кроватке устроилась. И других не пускает. А еще одна в кресло забралась. Ой, до чего же они забавные!

Сил уже успел приговорить почти всю купленную по дороге пиццу, накормил Барсика, и теперь они на сытый желудок возлежали на диване и снисходительно наблюдали за женской возней.

– Смотри, чтобы они у тебя не убежали, – предупредил жену Сил. – Вечером к нам придет в гости мама. Если она увидит, что у нас по квартире бегают мыши, она нас выгонит.

– Не выгонит! Это же и твоя квартира тоже.

– Не совсем. Квартира принадлежит маме.

– Ей одной? Почему так?

– Не знаю. Так получилось.

– Но ты же тут прописан! Я много раз видела, как ты пишешь адрес регистрации. Этот адрес!

– Быть прописанным и быть собственником – это несколько разные вещи. У меня в собственности лишь та квартира, в которой живет мама, когда приезжает в город. Я тебе об этом говорил.

Действительно, Арина знала, что у мужа с его мамой есть еще маленькая двушка, которая досталась им от бабушки. Но так как он сказал, что мама теперь будет жить в двушке, а они – в трешке, то Арина была уверена: двушка и находится в собственности у свекрови. Также Сил сетовал, что в двушке надо бы обновить ремонт, чтобы маме было там комфортней жить. Но полноценный ремонт, насколько помнила Арина, так и не был сделан, потому что свекровь сказала, что жить она предпочитает за городом, а городская квартира ей нужна лишь на время кратких набегов на блага цивилизации. Нечего и огород городить ради таких коротких наездов.

– Получается, что твоя мама предоставила нам с тобой свою шикарную трешку, а сама предпочитает жить в скромной двушке?

– Ну… да.

– А почему так?

– Мама сказала, что ей некомфортно жить с нами. И вообще, она считает, что молодые должны жить отдельно от старшего поколения. Моей бабушке в свое время пришлось пожить вместе со свекровью, она вспоминает то время с содроганием, хотя свекровь у нее была ангелом и никаких ссор между ними никогда не возникало.

И все равно Арина чувствовала себя неуютно. Выходило, что она выжила пожилого человека с его законного места, выпихнула свекровь из родного гнездышка.

К запланированному на вечер визиту свекрови требовалось хорошенько подготовиться. Чтобы не ударить в грязь лицом, еда была заказана в ресторане. Молодая баранина под пряно-чесночным соусом, запеченный картофель и салат из свежей зелени.

– Не слишком скромно получилось? Все-таки твоя мама фактически уступила мне свои шикарные хоромы, должна же я показать ей, как благодарна. Может, еще сыра добавить? Вроде бы твоя мама любит с плесенью. Или фруктов?

Но когда Арина вечером озвучила свои опасения, то впервые увидела, как ее свекровь улыбнулась. Пусть это была лишь мимолетная и очень холодная улыбка, но все-таки улыбка.

– Сил неправильно тебе обрисовал ситуацию. Дело совсем не в тебе.

– А в ком?

– Мне не хочется жить в этой квартире не потому, что тут живете вы с Силом. Мне просто не хочется в ней жить.

– Но почему?

– Слишком много дурных воспоминаний связано для меня с этим местом.

И свекровь отвернулась, всем своим видом давая понять, что продолжать разговор на эту тему не намерена. Все ее внимание было сосредоточено на Барсике. К удивлению Арины, которая была уверена, что свекровь потребует выгнать Барсика или вовсе от него избавиться, она с удовольствием играла с котенком.

– Обожаю кошек, – призналась она. – Но, к сожалению, никогда не могла позволить себе завести животное из-за аллергии.

– Но сейчас вы не чихаете. Никаких признаков аллергии нету.

– Потому что Сил предупредил меня, что у вас животное. И я перед выходом заблаговременно наглоталась антигистаминных препаратов.

И снова Арина стало не по себе. Еще и лишние таблетки заставили свекровь пить!

– Простите! Я не знала про вашу аллергию.

– И что? Не стала бы тогда заводить себе кота?

– Да!

– Перестань, Арина, я не так часто у вас бываю, чтобы из-за меня отказывать себе в удовольствии владеть таким замечательным котом.

– Но вы для нас ценнее, чем этот кот!

– Что же, очень на это надеюсь, – усмехнулась свекровь.

И снова Арина покраснела, как всегда с ней было при общении со свекровью. Что за ужасная женщина. Вроде бы ничего дурного не говорит, сама любезность, но при этом Арина чувствовала себя, словно провинившаяся глупая школьница.

– Вы должны были мне сказать про вашу аллергию, – упрямо произнесла она.

Но свекровь уже потеряла к общению с ней всякий интерес. Барсик пыхтел под кроватью, явно обнаружив там что-то интересное. И Арина с радостью подумала, что успела протереть там. Вот было бы дело, если бы Барсик выбрался бы назад весь в пыли по самые уши!

– Что это он тащит? – удивилась свекровь.

– Какой-то листок!

Но это не был листок. Это была фотография.

– Что это тут у нас?

Свекровь подняла фотографию, протерла и поднесла к глазам. И внезапно ледяная женщина превратилась в ледяную статую. Свекровь вся окаменела, лицо ее потеряло всякие краски. И даже увлеченный ужином Сил заметил, что с матерью творится что-то неладное.

Оставив нежнейшее седло барашка, он встал и подошел к матери:

– Тебе нездоровится?

Свекровь отмерла не сразу. Она подняла взгляд на сына и произнесла:

– Откуда… откуда у вас это?

Слова выходили из нее лишь с большим трудом. Женщина так напрягалась, что было ясно: голосовые связки у нее скованы все тем же льдом.

Сил почти насильно забрал фотографию – для этого ему пришлось разжать холодные пальцы матери, которыми она стиснула снимок.

Несколько секунд Сил смотрел на фото, потом пожал плечами.

– Понятия не имею. Разве что из альбома выскользнула?

Арина тоже встала рядом.

– Ну да! Этот снимок был в альбоме. Я еще удивлялась, почему он единственный оказался неприкрепленным к…

– В каком альбоме?

– В тумбочке был альбом со старыми открытками, наверное, – пояснил Сил.

– Да, фотография оттуда, – подтвердила Арина. – И там были не только открытки. Там были еще фотографии. Много фотографий!

– Арина, принеси его. Видишь, мама волнуется. Неси его сюда! Быстро!

– Я? Но разве не ты его убрал?

– Новое дело! Мы с тобой, кажется, уже это обсуждали.

– И даже поссорились, – кивнула Арина, намекая, что второй ссоры по тому же самому поводу им точно не нужно.

– Ну и где он? Где тот проклятущий альбом?

– Откуда я знаю? Я была уверена, что ты его убрал!

– Я не убирал.

– И я тоже не трогала.

– Тогда где же он?

Арина пожала плечами. В глубине души она была уверена, что альбом перепрятал ее муж. И забыл. И это было плохо, потому что означало надвигающиеся у Сила проблемы с памятью. Или еще того хуже, что муж нарочно провоцирует ее на еще одну ссору. Судя по глазам Сила, он примерно то же самое думал о своей жене.

Какое-то время царило молчание. Потом свекровь перевернула фотографию, увидела надпись, и из ее груди вырвался вздох.

– Ах, это всего лишь маленький Петрушка! Как же я испугалась!

Это восклицание вырвалось у нее невольно. Как ни безупречно владела собой свекровь, сейчас она дала маху. И дети подозрительно уставились на нее.

– Всего лишь Петрушка? А кого ты ожидала увидеть?

– Никого. Просто не видела раньше этой его фотографии! Значит, она была в альбоме?

Сил с Ариной переглянулись. Такой оживленной они Анастасию Эдуардовну еще не видели. Что это с ней произошло? Такое впечатление, что женщина в шоке и стремится за непривычной разговорчивостью скрыть свое смятение.

Сил нахмурился и подозрительно посмотрел на мать:

– Кто такой этот Петрушка?

– Внук бабушки Лиды.

– Кто такая бабушка Лида? Не помню такую родственницу.

– Конечно, ты ее не помнишь, – все еще находясь словно бы в задумчивости, произнесла Анастасия Эдуардовна. – Бабушка Лида умерла задолго до твоего рождения. Все они умерли.

– Я никогда не слышал про бабушку Лиду. Мама, почему ты не давала мне эти фотографии? Целый альбом фотографий! А у меня была лишь одна-единственная карточка отца, да и та из профсоюзного билета, который тоже потом куда-то запропастился! Почему это так?

– Твой папа не любил фотографироваться. Я тебе это много раз объясняла.

– Помню. Но остальные-то любили! Арина говорит, что в альбоме целая куча была этих фотографий! Это все мои родственники? Моя семья?

Анастасия Эдуардовна не ответила на приставания своего сына, вместо того она вежливо осведомилась:

– И где же этот альбом находится сейчас?

– Арина его куда-то засунула.

– Я не трогала! – взвилась Арина.

– И куда же он тогда делся?

– Дети, не ссорьтесь, – взмолилась Анастасия Эдуардовна. – Альбом найдется, я уверена.

Сил пристально посмотрел на жену:

– Да, Арина его поищет, и он найдется.

– Только в компании с тобой, – тут же парировала Арина.

– Кто спрятал, тот и ищет!

И все-таки они поссорились. И снова из-за альбома. Просто какой-то не альбом со старыми фотографиями, а настоящий ящик Пандоры, откуда лезут всяческие неприятности.

Арина с удовольствием не находила бы его вовсе. До появления альбома в их жизни все складывалось более или менее гладко. Без шероховатостей не обходилось, конечно, но так чтобы явно и вульгарно ссориться, такого между ними не случалось. Не так часто, во всяком случае. И не так громко.

Сильмариллион снова наорал на Арину. Она в долгу не осталась и тоже покричала на него. Недовольные друг другом, они разошлись каждый в свой угол квартиры и принялись строить злобные планы, как поосновательней отомстить обидчику. Расстроенная размолвкой молодых, Анастасия Эдуардовна отбыла к себе домой, пообещав, что они поговорят обо всем позднее, когда немного успокоятся.

Выведать у Иды Францевны всю подноготную про ее жениха не составляло никакого труда. Бабушка Лида даже пожалела, что потратилась на любимый ими обеими тортик с заварным белковым кремом. Рубль тридцать! Хватило бы и булочки за семь копеек, а варенья можно было взять домашнего малинового, приготовленного еще с прошлого года. Торт же можно было бы скушать и в одиночку или в компании с дорогими сердцу старушки внуками – Петрушкой и Васечкой. А нерасторопная Ида даже не сообразила поставить чайник на огонь, предлагала запивать торт шампанским. Это в их-то годы и с их больными желудками. Определенно, у Иды из-за ее новой влюбленности голова пошла кругом!

Но вслух бабушка ничего такого не сказала, сама сходила на кухню за кипятком, заварила чай, а потом вкрадчиво сказала:

– Ида, золотая моя и драгоценная, какая же ты сегодня красавица!

– Ой, скажешь тоже! Откуда же красоте взяться? Всю ночь не спала, все о своем любимом думала.

– Прямо глаз от тебя не оторвать, до чего же ты нынче у нас хороша!

– Нахвалишь меня сейчас, заболею еще!

– Тьфу, тьфу, тьфу на тебя! – с готовностью поплевала бабушка Лида. – Чтобы не сглазить!

После магического ритуала Иде Францевне моментально полегчало на душе и она повеселела. В церковь старушки-подружки никогда не ходили, обе были воспитаны в атеистическом духе. Но во всякие такие вещи, вроде колдовства и сглаза, пожилые дамы охотно верили.

– Ну, рассказывай!

– Да что там рассказывать-то? – с показной скромностью потупила глаза подруга. – Нечем особенно и хвастаться.

– А то я тебя не знаю! Прямо светишься вся! Рассказывай, кого поймала в свои сети?

– Ну, вдовец. Одинокий. Детей и внуков нет. Военный в отставке. Какой чин, не знаю, но думается, что не ниже подполковника.

– Это почему так?

– Очень уж из себя видный мужчина. Высокий. Сам чисто выбрит. И держится так… может, и генерал!

– Так ты к генералу своему жить переезжаешь? – вырвалось у бабушки. – Небось у генерала и хоромы генеральские.

В ответ Ида Францевна как-то помрачнела и принялась путано объяснять, почему прямо сейчас переезд к будущему супругу состояться не может.

– Жилье он пока снимает.

– Это как так? Армия своему генералу служебной площади не предоставила?

– Квартира у него есть, но он оставил ее своей первой жене.

– И детям?

– Дети у нее от первого брака. К Леопольду они не имеют никакого отношения.

– Как его зовут? Леопольд? Это что же за имя такое кошачье?

– И вовсе не кошачье! – возмутилась Ида Францевна. – Это уж потом кота в мультике Леопольдом назвали. А мой Леопольд в честь какого-то короля назван! Матушка его по женской линии королевских кровей. Только тс-с-с… Сама понимаешь, хоть и не прежние времена нынче, а болтать языком о таких вещах все равно не нужно. Тем более что родство это пятое на десятое, да и давно уж с теми королями никто из них не знается.

– Надо думать, – задумчиво протянула бабушка Лида, попутно пытаясь прикинуть, где же будет жить Ида Францевна со своим кавалером, если к нему пойти никак нельзя.

По всему выходило, что тут, у них. Верить в такое очень сильно не хотелось. И бабушка предприняла еще одну попытку как-то выправить ситуацию.

– И что же генерал твой – в примаки к тебе пойдет жить? Нехорошо как-то получается, не по-мужски.

– Почему сразу в примаки? Дадут же ему когда-нибудь новое жилье. Как дадут, так сразу к нему и переедем. А пока будем гостить друг у друга.

Но будущее показало, что гостить генерал Леопольд предпочитает по большей части у своей подруги. Его не смущала коммунальная квартира, наличие соседей и прочие неудобства.

– Я человек привычный. В казармах и не в таких условиях приходилось жить. А в походе? Как уйдем в автономку на полгода, разве что не на головах друг у друга живем.

Несмотря на то что мундир у Леопольда имелся отнюдь не морского офицера, рассказывать он предпочитал про адмиральские будни. Впрочем, род войск, в которых довелось служить Леопольду, раз от раза менялся. В зависимости от градуса выпитого им то он был танкистом и вполне толково описывал устройство танка, то вдруг делался подводником. А в другой раз, совершенно забыв про то, что он танкист-подводник, вдруг взмывал в небо на истребителе. И чем крепче был принятый на грудь напиток, тем больше орденов и медалей оказывалось там.

Соседи пытались открыть Иде Францевне глаза на мутную биографию ее нового сожителя, но та в ответ лишь говорила, что Леопольд с ними шутит, а они все ей просто завидуют.

– Ты форму-то его видела?

Форма у Леопольда была. Вот только Петрушка, который немного разбирался в жизни, сказал, что это мундир старшего офицера службы по исполнению наказаний.

Как ни странно, всех это даже как-то успокоило.

– Тогда неудивительно, что Леопольд не хочет говорить нам правду о роде войск, в которых служил. Вертухай на зоне – не самая завидная должность.

Но у бабушки Лиды все равно имелись сомнения насчет их нового жильца. Очень уж слился Леопольд в своих привычках с теми, кого ему полагалось охранять. И тот угольно-черный напиток, который Ида Францевна именовала кофе и по утрам заваривала своему благоверному, очень сильно смахивал на чифирь. И тот факт, что Ида Францевна подавала его в кофейнике, а поднос сервировала колотым сахаром в хрустальной вазочке и сливками в серебряном кувшинчике, никак не улучшал общую ситуацию.

– Я его боюсь, – плакала невестка Оленька на груди у бабушки Лиды. – Этот Леопольд! Он такой мерзкий. Притаился вчера на кухне, а когда я туда вошла, схватил меня за грудь и попытался на стол повалить. Чудом вывернуться удалось и убежать. А если бы Леша зашел?! Или мальчики? Ох, страх-то какой!

Страх – это не то слово. Бабушка Лида прекрасно себе представляла, что могло случиться, если бы ее сын – Леша, славящийся своей вспыльчивостью, – увидел бы подобную картину. Не разбирая, он мог учинить и убийство. И хорошо, если пострадал бы один Леопольд, который матриарху семьи Казюлиных и самой изрядно надоел, просто в печенках у нее сидел противный Леопольд. К общим удобствам теперь было и не подступиться. Выгнать приживалу – вот о чем мечтала бабушка Лида. Но если при таком изгнании пострадает ее дорогой сынок Лешенька? За убийство, пусть даже из благих побуждений, наказание ничуть не меньше, чем за любое другое. И получится, что за какого-то негодяя в тюрьму отправится хороший человек – ее сын.

– Может, Лешу попросить, чтобы он друзей с работы привел и те помогли бы Леопольду морду набить?

– Может, Оля, может. Только ведь такой человек, он и отомстить может.

– Что же, нам его с вами самим убивать, что ли?

– Нет, убивать тоже не с руки. За убийство и посадить могут. Хоть Лешу, хоть нас с тобой. А что будет с мальчишками? Ты о них подумала?

– Только о них и думаю. Как бы этот тип с ними чего-нибудь не учудил.

Бабушка Лида озабоченно качала головой. Она и сама видела, как Леопольд намедни угощал меньшого Васеньку сигаретами. А Петрушке он тоже что-то частенько нашептывал на ухо секретное. И очень бабушке не нравились лица у них обоих в этот момент. Казалось, что-то они затевают. И надо было знать Леопольда, чтобы понимать, – «что-то» не будет хорошим делом.

– Но что же нам делать? – заламывала руки Оленька. – Как нам избавиться от этого типа?

– Погоди, доченька, я что-нибудь придумаю.

Оленька согласилась погодить, но слезно просила, чтобы в местах общего пользования свекровь теперь всегда сопровождала бы и ее, и мальчишек. Это здорово осложнило жизнь старушки и не прибавило ей любви к соседу. Тем более что считающие себя совсем большими внуки не желали такого конвоя от ванны и до туалета. И всякий раз бабушка сталкивалась со стойким сопротивлением своих внуков. Исполнять данное невестке обещание становилось все трудней.

А Ида Францевна ничего не желала слушать. Она так была влюблена в своего Леопольда, что только его одного и видела, и слышала. Она считала, что соседи просто придираются к ее избраннику. И уже несколько раз говорила, что скоро Леопольд поселится тут на законных основаниях.