скачать книгу бесплатно
Если бы дело происходило в греческой деревне, тотчас последовал бы ответ на это приветствие «С добрым утром!». Кто-то сказал бы: «Мы вам рады», другие Herete, то есть «будьте счастливы», третьи Kalimera. Здесь же не было никакой реакции, если не считать того, что один или два старика мрачно кивнули.
– Давайте займем пару столиков и выпьем, – предложил Мактавиш. – А когда они к нам привыкнут, мы все сплотимся.
– Что-то мне это не нравится, – занервничала мать. – Не лучше ли нам с Марго и Леонорой вернуться на катер? Здесь же одни мужчины.
– Глупости. Не заводись, – успокоил ее Ларри.
– Я понял, – начал Теодор, подняв глаза к раскидистой кроне, – я понял, почему этот мальчик побежал в деревню. Когда появляются иностранцы, местным женщинам предписывается сидеть дома. Вот он и побежал всех предупредить. И вообще, когда местные мужчины гуляют, появление дам… э-э… м-м… может им показаться… э-э… необычным.
Еще бы. Лица наших дам не прикрывал никаб, а Марго и Леонора к тому же были в открытых хлопчатобумажных платьях, выставлявших напоказ некоторые части анатомии.
Мы сдвинули несколько столиков, подвинули стулья и расселись. Деревенские, которые вопреки прогнозам Ларри превосходили нас числом раз в пять, продолжали молча глядеть на нас, бесстрастные, как ящерицы. После долгого ожидания, заполненного отрывочной беседой, из кафешки вышел пожилой мужчина и с явной неохотой подошел к нам. Сильно нервничая, мы встретили его дружным Kalimera, и, к нашему несказанному облегчению, он ответил тем же.
– Нам, пожалуйста, выпивку и meze, – сказал Мактавиш, гордившийся своим знанием греческого.
Последнее было излишним, так как meze, включающее в себя оливки, орешки, вареные яйца, огурчики, сыр и все такое, подается в Греции автоматически вместе с выпивкой. Даже бывший офицер королевской конной полиции, видимо, занервничал в этих обстоятельствах.
– Хорошо. – Хозяин кафе кивнул с серьезным видом. – Что вы будете пить?
Мактавиш собрал все пожелания, от имбирного пива и узо до бренди и рецины, и перевел на греческий.
– У меня есть только красное вино, – сказал хозяин.
Во взгляде Мактавиша промелькнула растерянность.
– Что ж, тогда принесите нам красного вина и meze.
Хозяин кивнул и прошаркал обратно в сумрачную кафешку.
– Зачем он меня спросил, что мы будем пить, отлично зная, что у него только красное вино? – риторически произнес Мактавиш.
Он очень любил греков и бойко говорил на их языке, но их логика его озадачивала.
– Все же так понятно, – с досадой ответил ему Ларри. – Он хотел узнать, что вы хотите пить, и если бы вы попросили красное, он бы вам его принес.
– Да, но почему сразу не сказать, что, кроме красного, больше ничего нет?
– В Греции это невозможно. Слишком логично, – терпеливо разъяснил ему Ларри.
Мы сидели за столом под недружелюбными взглядами и ощущали себя актерами на сцене, одновременно позабывшими все реплики. Наконец шаркающей походкой вышел хозяин со старым оловянным подносом, на котором по непонятной причине красовался портрет королевы Виктории. Он поставил на стол тарелочки с черными маслинами и порезанным на кусочки белым козьим сыром, а также два кувшина с вином и стаканы, хотя и чистые, но такие выщербленные и потертые, что с ними мог передаться целый букет редких болезней.
– Не сказать, чтобы мезные жители выглядели счазливыми, – заметил Макс.
– Чему ты удивляешься? – откликнулся Дональд. – Столько паршивых иностранцев свалилось на их бедные головы. Конечно, в Англии все было бы иначе.
– Ага, – саркастически подхватил Ларри. – Мы бы уже с ними отплясывали моррис[3 - Моррис – английский народный танец, возможно происходящий от карнавального танца под названием мореска («танец мавров») в средневековой Италии.].
Хотя мужской состав зрителей принципиально не изменился, в нашем нервном состоянии он стал казаться откровенно враждебным.
– Музыка действует успокаивающе даже на дикого зверя, – объявил Свен. – Я вам сейчас поиграю.
– Что-нибудь повеселее, – попросил Ларри. – Если это будет Бах, они сразу пойдут за своими дульнозарядными карамультуками.
Свен пристроил аккордеон на груди и сыграл чудную польку, которая бы растопила сердце любого грека. Но только не нашу аудиторию. Хотя напряженная атмосфера как будто несколько разрядилась.
– Я правда считаю, что нам троим лучше уйти на катер, – повторила мать.
– Нет-нет, дорогая миссис Даррелл, – запротестовал Мактавиш. – Уверяю вас, мне хорошо знакома подобная ситуация. Этим простым людям требуется время, чтобы привыкнуть к чужакам. Но поскольку музыка на них не действует, я думаю, пора попробовать магию.
– Магию? – Теодор подался вперед, с нескрываемым интересом заглядывая ему в глаза. – Это в каком же смысле?
– Фокусы, – пояснил Мактавиш. – Я увлекаюсь этим в свободное время.
– О господи, – вырвалось у Ларри. – Может, сразу раздать им бусы?
– Ларри, помолчи, – зашипела на него Марго. – Он знает, что говорит.
– Ну, если ты так считаешь…
Мактавиш направился в кафе и вынес оттуда тарелку с четырьмя яйцами. Он аккуратно положил их на стол и отступил на шаг, давая молчаливым жителям деревни пространство для обзора.
– Мой первый трюк – с яйцами! – Он произвел манипуляции руками, как профессиональный фокусник. – Могу я у кого-нибудь одолжить нечто, куда я их положу?
– Как насчет носового платка? – предложил Дональд.
– Нет, – он бросил взгляд в сторону деревенских, – что-то более зрелищное. Миссис Даррелл, не будете ли вы так любезны одолжить мне вашу шляпу?
В летние месяцы наша мать носила большую соломенную шляпу, в которой она, с учетом ее миниатюрности, была похожа на оживший гриб.
– Я бы не хотела, чтобы на ней остались пятна.
– Нет-нет, уверяю вас, ничего такого.
Мать неохотно сняла шляпу и отдала Мактавишу. Тот изящным движением опрокинул ее на стол и, убедившись, что деревенские за ним наблюдают, бережно уложил одно яйцо в шляпу, зажал в горсти поля и хлестко ударил шляпой по боковине стола.
– Из того, что нам удастся собрать, можно будет сделать омлет, – объявил Ларри.
Тут Мактавиш раскрыл шляпу и показал всем, включая деревенских, что она пуста. Потом он проделал тот же фокус со вторым яйцом и с третьим, а результат все тот же. Глаза наших соседей заметно оживились, а после повторения трюка с четвертым яйцом, они уже начали перешептываться. Мактавиш широким жестом продемонстрировал всем пустую шляпу. Затем еще раз положил ее на стол и сомкнул поля, а потом снова раскрыл, извлек из шляпы четыре целехоньких яйца и переложил их в тарелку.
Даже Ларри был под впечатлением. Разумеется, это был простой трюк, который сами фокусники называют пальмированием: ты как будто кладешь предмет в ту же шляпу, а на самом деле он остается у тебя в ладони, а затем ты его прячешь на себе. Я видел, как это проделывали с наручными часами и другими мелкими предметами, но с яйцами, да еще так ловко… Их и спрятать труднее, и легко разбить, тем самым все испортив.
Мактавиш поклонился под наши дружные аплодисменты, и, вот уж удивительно, послышались отдельные хлопки за соседними столиками, а кое-кто из стариков, страдающих близорукостью, даже поменялся местами с молодежью, чтобы оказаться к нам поближе.
– Ну, что я говорил! – с гордостью произнес Мактавиш. – Магия способна творить чудеса.
Тут он вынул из кармана колоду карт и стал проделывать обычные трюки: подбрасывал карты в воздух и снова собирал в горсти, расстилал по вытянутой руке, при этом ни одной не роняя. Деревенские, заинтересовавшись не на шутку, перебирались к нам поближе, а близорукие старики и вовсе придвинули стулья практически к нашему столику.
Мактавиш откровенно наслаждался своим успехом. Он засунул в рот яйцо, пожевал его и, продемонстрировав пустой рот, извлек яйцо из кармана рубашки. Деревенские наградили его дружными аплодисментами.
– Здорово, правда? – сказала Марго.
– Я же тебе говорил, что он в порядке, – сказал Лесли. – И еще неплохо стреляет.
– Надо будет узнать, как он проделывает эти… м-м… трюки, – сказал Теодор.
– Интересно, он умеет перепиливать женщину? – задумчиво произнес Ларри. – Так, чтобы можно было забрать себе действующую половину, которая при этом не разговаривает.
– Ларри, дорогой, пожалуйста, не при Джерри, – сказала мать.
И вот для Мактавиша настал звездный час. В первом ряду сидели седобородые старики, а за ними стояли молодые люди и вытягивали шеи, чтобы ничего не пропустить. Мактавиш подошел к самому почтенному старцу, по-видимому деревенскому старосте, ибо ему предложили наиболее почетное и выигрышное место за столом. Подняв вверх руки с растопыренными пальцами, Мактавиш обратился к нему по-гречески:
– Я вам покажу еще один фокус.
Из бороды старейшины он быстро выудил драхму и бросил серебряную монету на землю. У собравшихся вырвался возглас изумления. А иллюзионист, снова показав растопыренные пальцы, на этот раз извлек из длинной бороды монету в пять драхм, которую тоже швырнул на землю.
– Вы все видели, как я с помощью магии достал из бороды вашего старейшины эти монеты, – произнес он по-гречески.
– А еще можете? – дрожащим голосом попросил старейшина.
– Да-да, – подхватили остальные, – еще можете?
– Посмотрим, на что способна магия, – сказал Мактавиш, который уже не мог остановиться.
Одну за другой он выхватывал из бороды старейшины монеты по десять драхм и кидал их на землю, где образовалась уже целая кучка. В те дни Греция была такой бедной страной, что этот серебряный дождь из бороды воспринимался как настоящее богатство.
Мактавиш вконец зарвался. Когда он достал из бороды старика банкноту достоинством в пятьдесят драхм, вокруг все заголосили. Его это еще больше подстегнуло, и он извлек четыре такие же банкноты. Старик сидел как завороженный и шепотом воссылал хвалы тому или иному святому за сотворенные чудеса.
– Мне кажется, было бы разумно на этом остановиться, – осторожно посоветовал Теодор.
Но Мактавиш вошел в такой раж, что утратил чувство опасности. Он выхватил из бороды старейшины несколько банкнот достоинством в сто драхм. Аплодисменты были оглушительные.
– А теперь мой последний фокус!
Он снова продемонстрировал, что в руках у него ничего нет, нагнулся и выдернул из бороды целую пачку банкнот по пятьсот драхм.
В ногах у старейшины лежало в пересчете на наши деньги что-то около десяти или пятнадцати фунтов, что по меркам местного крестьянина было пределом мечты.
– Извольте. – Мактавиш поворачивался перед зрителями с самодовольной улыбкой. – Безотказный номер.
– Как же вы их порадовали, – сказала мать, окончательно расслабившись.
– Я же вам говорил: «Миссис Даррелл, не волнуйтесь», – напомнил он.
И тут он совершил фатальную ошибку. Он нагнулся, собрал все деньги и положил их себе в карман.
Толпа взвыла.
– Я… м-м… ждал чего-то такого, – сказал Теодор.
Старейшина не без труда поднялся и замахал кулаком перед носом у Мактавиша. Негодующие крики толпы напоминали растревоженный птичий базар.
– В чем дело? – не понял иллюзионист.
– Вы украли мои деньги! – возмутился старейшина.
– Вот сейчас, – обратился Ларри к матери, – вам троим лучше вернуться на катер.
Наши женщины выпорхнули из-за стола и с достоинством засеменили прочь по главной улице.
– Почему ваши деньги? – искренне недоумевал Мактавиш. – Это мои деньги.
– С какой стати они ваши, если вы их достали из моей бороды?
Мактавиша в очередной раз сразила греческая логика.
– Неужели вы не понимаете, – старательно принялся он объяснять, – что это всего лишь магия? На самом деле это мои деньги.
– НЕТ! – хором завопила вся деревня. – Если вы их достали из его бороды, то это его деньги!
– Вы что, не понимаете? Это же фокусы, – отчаянно защищался Мактавиш. – Я показывал фокусы.
– Вот именно. Фокус был в том, чтобы украсть мои деньги! – заявил старейшина.
– ДА! – согласилась с ним толпа.
– По-моему, старик выжил из ума, – обратился Мактавиш к Ларри. – Он не понимает самых простых вещей.
– Это вы сваляли дурака, – последовал ответ. – У него своя логика.
– Какая логика? Это мои деньги, – артачился Мактавиш. – Я их просто пальмировал.
– Это мы с вами знаем, дуралей, а они не знают.
Нас окружила толпа свирепых и негодующих жителей, требующих справедливости в отношении старейшины.
– Верните ему деньги, – кричали они, – или мы вашу «бензину» не выпустим отсюда!
– Мы вызовем афинскую полицию! – выкрикнул какой-то старик.
На одни переговоры с Афинами ушло бы несколько недель и еще столько же на судебные разбирательства (если, конечно, оттуда пришлют полицейского), так что ситуация становилась тревожной.
– Мне кажется… м-м… – заговорил Теодор, – что вам лучше отдать ему деньги.
– Я всегда говорю про иностранцев: необузданные и жадные, – заметил Дональд. – Как наш Макс. Постоянно одалживает у меня деньги и никогда не отдает.
– Злушай, не начинай, – отмахнулся Макс. – Нам бы з этими разобраться.
– Теодор дело говорит, – поддержал его Ларри. – Верните ему деньги, Мактавиш.
