Развод, после измены? Не сегодня!

– Вы так и не дали ответ, – произнёс он, чуть наклонившись, и его улыбка была слишком уверенной. – Нам определённо нужно пообщаться.

Арсен стоял всего в нескольких шагах, и Лана знала – он слышит каждое слово.

Она встретила взгляд Руслана и, чуть приподняв подбородок, ответила спокойно, но без намёка на согласие:

– Думаю, всё, что нужно, мы уже обсудили здесь.

Слова были сказаны мягко, но так, что между ними пролегла ледяная грань. Она сделала шаг в сторону выхода, и вдруг почувствовала, как чья-то сильная ладонь сжала её запястье.

Её сердце забилось слишком быстро.

– Нам нужно поговорить, – сказал он тихо, но так, что возражения казались бессмысленными.

Лана выдохнула, но не вырвалась. И знала, разговор будет непростым.

Глава 7

Она шла к выходу из детдома, стараясь не оборачиваться. Слишком много всего сегодня случилось – Саша, странная встреча с Русланом, этот напряжённый взгляд Арсена, который прожигал спину. Но шаг за шагом она чувствовала, что он догоняет.

И вот, когда она уже почти коснулась двери, сильная ладонь перехватила её запястье.

– Поехали, – тихо, но жёстко сказал он.

– Не надо. Я сама доберусь, – вырвала руку Лана, но он даже не дрогнул.

– Лана, хватит. Мы уже играли в это. Дай я просто отвезу. Без сцен.

Она уже хотела возразить, но его взгляд не оставил ей пространства для отступления. В нём было что-то опасное – смесь решимости и боли. Так он вёл её к машине, не дав ни секунды перевести дыхание. Хотелось уйти. Убежать. Но ноги сами привели её к машине. Она села рядом, натянуто молча, глядя в окно. Минуты шли в тишине. Только шуршание шин и редкие всполохи фар встречных машин. Воздух в салоне был натянут, как струна, пропитан её духами, его мускусным теплом и напряжением.

Лана смотрела в окно, будто пейзаж снаружи мог спасти её от мысли, что в машине – он. Арсен держал руль так, что побелели костяшки пальцев.

– Ты же понимаешь, – его голос был низким, но напряжённым, – это была подстава. Лика… она не при чём. Кто-то специально сделал это фото.

– Конечно, – горько усмехнулась она. – И ты просто оказался в кадре случайно? Только удивительно, почему же без рубашки?

– Лана… – он бросил на неё быстрый взгляд, и в нём зажглась злость. – Я не собираюсь оправдываться, как школьник, пойманный на вранье.

– О, а я и не просила! – её голос стал выше. – Я просто хочу понять, с кем я жила всё это время! С мужчиной, которого знала… или с тем, кто лгал мне, глядя в глаза!

– Ты несёшь чушь, – сорвался он, ударив ладонью по рулю. – Ты знаешь меня.

– Думаешь? – она резко повернулась к нему. – После этого я уже не уверена, что вообще тебя знала.

Он выдохнул, медленно, но в этом выдохе слышалось напряжение, как перед ударом.

– Проблема в том, что ты знаешь меня слишком хорошо, – произнёс он тише, но жестче. – И ты врёшь себе, если говоришь, что больше ничего не чувствуешь.

– Хватит! – в её голосе дрогнула нота, выдавшая, что он попал в точку. – Даже слушать этого не желаю!

– А чего ты боишься? – прищурился он. – Что снова потянешься ко мне, как всегда?

– Останови машину! – почти выкрикнула она, чувствуя, как горло сжимает.

– Нет, – его голос был стальным.

– Останови, Арсен! – она резко схватилась рукой за горло, пытаясь сделать глубокий вдох. – Мне нужен воздух… мне тяжело дышать рядом с тобой.

– Может, тебе тяжело от того, что я рядом… и ты всё ещё хочешь этого? – он наклонился чуть ближе, но не сводил взгляда с дороги.

– Ты неисправим, – процедила она, и в этом было и раздражение, и отчаянное желание, которое она боялась признать.

Лана попыталась открыть дверцу машины на ходу, и тогда он резко нажал на тормоз. Машина встала у обочины, вокруг тянулась пустая вечерняя дорога. Лана вырвалась из ремня безопасности и вышла, глотая прохладный воздух.

– Чего ты добиваешься? – её голос дрожал от злости. – Чтобы я поверила в сказку про подставу?

– Нет, – он шагнул к ней, и в его движении было слишком много силы. – Чтобы ты вспомнила, кто мы.

– Мы? – она рассмеялась нервно. – Мы разрушены, Арсен.

Он оказался слишком близко. Так близко, что она почувствовала его тепло, запах его кожи, то самое знакомое смешение свежего одеколона и чего-то тёплого, мужского.

– Тогда дай мне разрушить тебя до конца, – прошептал он, и прежде чем она успела отступить, его губы накрыли её.

Сквозь боль и слабость Лана всё же вырвалась. Тяжело дышала и смотрела в его глаза полные страсти. Он шагнул к ней, и Лана отступила… пока спина не упёрлась в холодный металл капота. Сердце глухо стучало в висках, дыхание сбивалось, но она не могла отвести взгляда от его лица.

Арсен навис, его тень закрыла остатки вечернего света. Ладонь упёрлась в капот рядом с её бедром, вторая крепко взяла её за подбородок, заставляя поднять голову.

– Ты всё ещё моя, – прошептал он, так близко, что горячее дыхание коснулось её губ.

Прежде чем она успела возразить, его руки оказались на её талии, резким движением развернув к машине лицом. Её ладони упали на холодный металл, а он прижался к её спине, так плотно, что она почувствовала его силу, твёрдую, безжалостную.

Губы коснулись её шеи, скользнули ниже, оставляя жгучие поцелуи. Одна рука обхватила её грудь и сжала так, что у неё вырвался короткий стон. Большие пальцы настойчиво поглаживали через ткань, дразня, лишая возможности дышать ровно.

– Не… – выдохнула она, но звук больше походил на мольбу, чем на протест.

Его ладонь скользнула ниже, медленно, по животу, и остановилась на линии её пояса. Задержалась на мгновение, как предупреждение, а потом, не давая ей шанса отодвинуться, нырнула под ткань, коснулась горячей, влажной кожи.

Лана резко втянула воздух, спина выгнулась, бёдра непроизвольно подались навстречу. Его пальцы двигались уверенно, дразня и усиливая каждое ощущение, и она уже не знала, что в ней сильнее – злость или этот безумный голод.

– Скажи, что не хочешь, – его голос был хриплым, прерывающимся от дыхания. – И я остановлюсь.

Она сжала глаза, цепляясь пальцами за край капота, но слова не пришли. Вместо них вырвался тихий, сдавленный стон.

Арсен усмехнулся, и в этой усмешке было слишком много победы. Он продолжал ласкать её так, что в коленях появилась слабость, а разум окутал туман. Когда его пальцы нашли тот самый ритм, она перестала бороться, отдалась этому ощущению, чувствуя, как внутри рвётся что-то удерживавшее её до этого момента.

Он вдруг отстранился, разворачивая её к себе, и уже не давал ей времени отдышаться. Его губы обрушились на её губы. Это был не поцелуй – это был захват, грубый и требовательный, как будто он хотел вытолкнуть из неё всю злость и забрать обратно всё, что когда-то потерял. Жёсткие мужские губы обожгли её, настойчиво, без права на отступление. Лана упёрлась ладонями в его грудь, чувствуя, как под тканью рубашки бьётся сердце – быстро, как у загнанного зверя. Она хотела оттолкнуть его, но пальцы сами сжались в кулаки, цепляясь за ткань, рвущуюся под её хваткой.

Он прижимал её к себе так, что она услышала, как вырвался у него хриплый вздох, почувствовала, как напряглось его тело. Горячие ладони скользнули по её спине вниз, к бёдрам, хватая жадно, будто он боялся, что она выскользнет. Он поднял её на руки, и мир словно перевернулся, и только тогда, перенося через узкую полосу дороги, опустил на мягкую траву… трава мягко пружинила под спиной, но холод земли тут же смешался с жаром его тела, нависшего над ней.

Его руки, грубые и тёплые, рвали на ней застёжки, ткань одежды жалобно трещала. Каждое движение было быстрым, резким, но не безумным – он будто знал, куда коснуться, чтобы она перестала дышать.

– Ненавижу тебя… – выдохнула она, но голос сорвался, превратившись в стон.

– Ври дальше, – хрипло отозвался он, и его ладонь легла на её шею, не сжимая, но заставляя чувствовать его силу.

Её бёдра сами приподнялись навстречу ему, встречая рваный, почти яростный ритм. Ткань смялась и съехала, и теперь каждый его толчок был голым, обжигающим, глубоким. Он двигался, будто пытался оставить след внутри, вытеснить всё, кроме себя.

Его дыхание било в её ухо, горячее, рваное. Зубы коснулись кожи, оставляя жгучие отметины на ключице, на плече. Её ногти впивались в его спину, царапали, вызывая у него глухие, почти звериные звуки. Она чувствовала, как мышцы его спины и бёдер напрягаются с каждым движением, как тепло от его тела накрывает её с головой. Воздух вокруг густел от запаха их тел, от тяжёлого смешанного дыхания.

Он замедлялся, потом снова ускорялся, как будто играл с её пределом, доводя до точки, где боль и наслаждение становятся одним. Она запрокинула голову, хватая ртом воздух, а он поцеловал её горло, жадно, с лёгким прикусом, от которого внизу живота сжалось всё.

Её тело под ним дрожало, каждое прикосновение отзывалось внутри горячей волной. Она ненавидела, что хотела его так сильно, но сопротивление растворялось в ритме, в напоре, в том, как он шептал ей что-то неслышное на ухо, губами касаясь её кожи.

Кульминация накрыла их обоих одновременно, как взрыв, срывающий всё, что было накоплено за всё время боли и желания. Лана почти вскрикнула, захлёбываясь в экстазе, и почувствовала, как по щекам катятся горячие слёзы…

Они лежали, тяжело дыша, обессиленные. Её спина ощущала холод земли, но всё тело горело. Арсен перевернулся на бок, большим пальцем стёр слезу с её щеки.

– Я долго думал, – нарушил тишину Арсен.

– О чём?

– О детях. О нас. О том, чего ты хотела, а я боялся.

Лана замерла на мгновение.

– И? Теперь решил, что можно попробовать? Что я буду рада снова… быть рядом?

Он переплёл их пальцы. Глубоко вздохнул и тихо выдохнул.

– Давай усыновим ребенка. Из детдома. С тобой. Вместе. Подарим шанс и малютке, и нам.

Лана чуть не захлебнулась воздухом. Резко привстала, отчего показалось, что мир пошатнулся. В голове возник туман, а глаза накрывала пелена отчаяния. Слова ударили сильнее, чем всё, что было до этого. Она пристально смотрела на него, в её глазах медленно загоралось непонимание, переходящее в боль.

– Ты… Что? – нервно сглотнула, переводя дыхания, – Усыновить? Почему? Почему не наш?

Он сглотнул, опустил глаза, прежде чем хрипло ответить.

– Потому что… я не знаю… мне страшно…

– Я могу родить сама. Твоего ребёнка. Разве… ты этого не хочешь? – прошептала она, голос чуть дрогнул.

Арсен отвёл взгляд, и в этот момент она поняла, что ответ будет хуже, чем молчание.

В груди что-то сжалось, воздух стал тяжёлым. Она поднялась, накинула одежду, чувствуя, как к горлу подступает ком.

– Подвези меня обратно, – её голос был ровным, но внутри всё кричало.

Он молча встал, а в его глазах осталось что-то невысказанное.

Молчание в машине давило. Каждый поворот колёс казался длиннее, чем предыдущий. В свете фар мелькали тени, а между ними – напряжение, которое они оба боялись разорвать словом. Лана прижимала пальцы к губам, будто хотела стереть вкус поцелуя, а Арсен держал руль, не позволяя себе даже взглянуть на неё.

***

Машина медленно катилась по пустой вечерней улице. Фары выхватывали из темноты обочину и редкие силуэты деревьев. Лана сидела, откинувшись в кресле, но спина была напряжена, как струна. Она смотрела в окно, будто там был ответ на все вопросы. Арсен вёл машину молча, его рука крепко сжимала руль, и по тому, как у него напрягалась челюсть, она понимала – он тоже ищет слова.

В салоне стоял густой, вязкий воздух, наполненный их дыханием и несказанным. Лана прижимала ладони к коленям, стараясь не вспоминать, что произошло минутами ранее на обочине. Но тело предательски отзывалось – едва заметной дрожью в пальцах, пульсом в висках.

Арсен пару раз будто собирался что-то сказать, но так и не решился. Она чувствовала его взгляд сбоку, но не поворачивалась.

У подъезда он заглушил мотор. Молчание давило.

– Лана…

– Не надо, – перебила она, быстро отстёгивая ремень. – Сегодня ты достаточно сказал.

Она открыла дверь и вышла, не оборачиваясь. Сердце колотилось, а в груди всё ещё жило то странное ощущение – смесь злости, стыда и желания.

В квартире она прислонилась спиной к двери и глубоко вдохнула. Телефон в сумке завибрировал, пришло сообщение от Светки.

«Руслан интересовался тобой. Хочет пригласить на встречу. Говорит, по работе».

Лана усмехнулась, но улыбка вышла кривой. «По работе» – ну конечно! Она вспомнила его пристальный взгляд в детдоме и невольно сравнила с тем, как смотрит на неё Арсен. У Руслана в глазах было любопытство и притяжение. У Арсена – буря!

Она прошла на кухню, налила себе воду, но выпила залпом, будто это могло смыть вкус его поцелуев. Мысли вернулись к его фразе об усыновлении. Почему? Почему он не хочет ребёнка от неё? Вопрос жёг изнутри. Слезы медленно катились из глаз. Только она их не ощущала.

Лана села на диван, натянула на себя плед. Телефон снова завибрировал, на этот раз звонок. На экране высветилось имя – Римма Аскеровна.

– Ланочка, здравствуй, – в голосе директора детдома слышалась усталость, но и тепло. Хотела поблагодарить тебя за сегодняшний день. Ты очень помогла с Сашей.

– Не за что, – мягко ответила она, стараясь не подавать виду, что расстроена и не шмыкать носом.

– И… мы с фондом «Будущее детям» надеемся увидеть тебя, как амбассадора на наш благотворительный вечер по сбору средств для реконструкции детдома. Ты ведь будешь?

– Конечно, – ответила Лана, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

На том конце провода Римма помолчала, и в её голосе появилось едва уловимое, но тёплое волнение:

– Ланочка… я волнуюсь за тебя, может заедешь поговорить?

– Не сейчас Римма Аскеровна, – всё же не сдержалась Лана и шмыгнула носом.

– Ты ведь что-то скрываешь. Я слышу.

Лана сжала пальцы на пледе. Горло предательски сжалось, но она выдохнула:

– Просто устала. День был длинным.

Римма ничего не сказала, но Лана почти видела, как она нахмурилась, как в её взгляде отразилась тревога. Сказать про разговор с Арсеном, про эти жгучие слова об усыновлении, которые разрезали сердце, просто не хватило сил.

Они ещё немного поговорили, и Лана почувствовала, как напряжение чуть спало. Но стоило отключиться, как телефон снова подал сигнал, и на этот раз сообщение от незнакомого номера: «Может поужинаем в пятницу? Руслан».

Она положила телефон экраном вниз и зажмурилась. Внутри уже начиналась буря. И она знала: Арсен не отреагирует на это спокойно, если узнает.

***

После разговора с Ланой Арсен сидел в машине ещё несколько минут, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев. В висках стучало, и этот стук мешался с эхом её слов:

«Разве ты этого не хочешь?»

Он закрыл глаза и выдохнул. Ответить ей тогда он не смог. Но одно он знал точно: сидеть и дальше сложа руки больше нельзя. Позже подумает о этом. А сейчас, нужно докопаться до истины.

Он достал телефон, пролистал список контактов и остановился на имени: «Кэмаль». Старый друг, когда-то работавший в частной охране, потом ушёл в более тёмные дела, но всегда оставался верен Арсену.

– Ас-саляму алейкум, брат, – ответил Кэмаль спустя пару гудков.

– Валейкум ас-салям. Мне нужен твой нос, Кэмаль. Кто-то выложил моё фото. Найди.

– Что за фото?

– Личные. Лана видела. И это не случайно.

Кэмаль хмыкнул:

– Понял. Скинешь, откуда пошло?

– Уже.

Арсен открыл папку, куда ему переслали скрин из чата. Там был логотип маленького телеграм-канала, о котором он раньше и не слышал – «Город без фильтра». Пост выложили вечером, а через час уже сотни репостов. Он отправил скрин другу.

– Дай мне день, – сказал Кэмаль. – Но ты должен понимать, брат… такие вещи не просто так делают. Тут кто-то близкий копает.

– Я это и хочу узнать.

Вечером Арсен заехал в свой офис. Все уже разошлись, только в соседнем кабинете светилась лампа – секретарь задержалась. Он молча прошёл к своему столу, включил ноутбук и начал искать всё, что мог, по этому каналу. Выяснилось, что посты там часто бывают про городскую элиту, скандалы, и большинство из них анонимные.

«Кто-то очень хочет меня втоптать в грязь», – подумал он.

В дверь тихо постучали.

– Можно? – заглянула Ирис, его помощница.

– Заходи.

– Я видела, что произошло… Арсен, если тебе нужна помощь…

– Мне нужны все входящие письма и звонки за последние две недели. И список людей, с которыми я встречался.

– Хорошо.

Она вышла, а он снова набрал Кэмаля.

– Ну?

– Есть зацепка. Канал ведёт парень по имени Глебов. Но он не автор поста. Фото ему прислали через анонимный аккаунт. И знаешь, что? IP совпадает с одним из офисов партнёрского фонда.

Арсен нахмурился.

– Какого фонда?

– «Новая опора».

Фамилия Руслана Тихонова сама всплыла в его голове. Арсен почувствовал, как поднимается волна холодной ярости. Он вспомнил, как сегодня тот смотрел на Лану в детдоме. Слишком уж открыто.

Он выключил свет, вышел и набрал ещё один номер.

– Зураб, мне нужно встретиться. Завтра. Утро. Это важно.

Зураб был его двоюродным братом, но главное, человеком, который умел находить концы даже в самой мутной воде.

– Буду, – коротко ответил он.

Арсен шёл к машине медленно, словно обдумывая каждый шаг. Он не собирался устраивать глупую месть, он собирался докопаться до источника и раздавить его. Без шума. Без следов. Так, чтобы никто не смог встать у него на пути.

В голове крутилась мысль:

«Если это сделал Тихонов… он пожалеет, что вообще оказался в одном городе со мной».

Глава 8

Данный судьёй месяц на раздумья и примирение пролетал слишком быстро и уже почти заканчивался. Но ни Арсен, ни Лана так и не смогли найти путь друг к другу. Вместо того чтобы сблизиться, они лишь отдалялись. Каждый разговор заканчивался холодом и недосказанностью, каждое молчание становилось пропастью. Арсен чувствовал, что времени у него не осталось. Кровь из носа, но он обязан докопаться до истины, найти того, кто его подставил, и понять, кому всё это было нужно. Без этого он не сможет вернуть Лану.

Арсен сидел в своём кабинете. Лампа отбрасывала резкий свет на папку с документами. На столе перед ним лежали распечатки – фотографии, скриншоты постов, комментарии из соцсетей. Его имя обсуждали слишком активно. Это не было случайностью.

После встречи с Зурабом, он был уверен, что дело сдвинется с мёртвой точки. Только терпения не хватало, время поджимало кардинально.

– Узнай всё, – сказал он в телефон. Голос был стальным, без эмоций. – Откуда слили, кто стоял за публикацией. И найди владельца того аккаунта. Срочно.

– Уже зацепился за пару серверов, – ответил Зураб, двоюродный брат Арсена и его верный «цифровой следопыт». – Тут пахнет не любительщиной.

Арсен положил трубку, прошёлся по кабинету. Широкие шаги выдавали злость, сдерживаемую лишь усилием воли. Он чувствовал, что против него играют грязно. Но самое страшное, это коснулось Ланы. Её взгляд в тот день в машине, в котором было и обвинение, и боль… он не мог это забыть.

Он подошёл к окну. За стеклом мерцал город, а он видел только одно – её глаза, полные слёз и упрёка.

– Снимки выложили с фейкового аккаунта. Но сервер ведёт к одной конторе. И угадай, чьи люди там пасутся? Люди Бекхана.Ближе к полуночи Зураб позвонил снова:

– Бекхан… – выдохнул он. – Этот шакал давно ждал повода. А Глебов, что с его каналом?Арсен напрягся.

– Кэмаль вышел на Глебова, работают на опровержение. И еще, Арс, – Зураб замолчал на секунду, – следы, что вели к фонду «Новая опора», пока не однозначны. Пробиваем этот канал связи.

Арсен грубо выругался и сбросил звонок поблагодарив брата.

Он резко накинул пиджак и вышел из кабинета. В коридоре охрана вскинула головы, но Арсен лишь коротко бросил:

– Машину к входу.

Камиль уже ждал. Младший брат молча двинулся за ним, как тень, не задавая вопросов. Всегда был рядом, и в делах, и в ночных вылазках.

Ночной город был их ареной. В салоне внедорожника стояла глухая тишина, нарушаемая только дыханием Арсена. Руки на руле были сжаты до белых костяшек. Камиль бросал настороженные взгляды, но не мешал. Он знал, что брат сейчас в режиме охотника.

«Ты полез не туда, Бекхан. На мою женщину – не смей!» – мысли били в висках у Арсена, придавая ходу машины бешеную скорость.

***

Лана в это время сидела у окна, не в силах уснуть. За стеклом редкие огни города, лай собак, гул шин. Она коснулась губ, они всё ещё помнили его поцелуй. Жёсткий, требовательный, такой, что невозможно забыть. Сколько бы она ни убеждала себя, что ненавидит его, тело не верило.

Она закрыла глаза и прошептала в тишину:

– Зачем ты делаешь мне так больно, Арс?

Сон не приходил, не желая погрузить её в забвение. Она прошла на кухню, налила стакан воды. Но даже холодная вода не могла остудить жар внутри и утихомирить мысли, что не давали покоя.

Лана села на диване, плед всё ещё окутывал её плечи. Разговор с Риммой также не выходил из головы. Тёплое, почти материнское участие директора детдома только больнее напоминало, что Лана не могла выговориться о самом главном. Она не сказала, что Арсен предложил усыновление, будто отрезав её мечту родить собственного ребёнка. От этого внутри было пусто и тяжело.

Телефон завибрировал внезапно, на этот раз Лана не ответила, даже не взглянула. Не было желания говорить с кем-либо. Она просто прижала его к груди, закрыла глаза и глубоко вдохнула, словно хотела удержать себя от рыданий.

***

Арсен влетел в тёмное здание на окраине. Его люди уже были там. Зураб сидел за ноутбуком, на экране мигали открытые вкладки.

– Вот IP. След ведёт к людям Бекхана, но они прикрывались цепочкой серверов.

Арсен склонился над экраном, сжал челюсть.

– Раздень их прикрытие до костей. Мне нужны доказательства. Завтра.

Голос был тихим, но таким ледяным, что в комнате воцарилась мёртвая тишина. Все понимали, что это не просьба, это приговор.

Ночь тянулась бесконечно. Лана заснула только под утро, сжимая телефон в руках. Арсен вернулся домой на рассвете – усталый, но несломленный. Камиль шёл рядом, как всегда. Зураб остался добивать серверы и собирать следы.

Арсен знал: охота только началась.

***

Пока Зураб рылся в логах и поднимал по цепочке анонимные серверы, пока Камиль обзванивал контакты и выжигал пути к «случайным» источникам, время шло. Дела никто не отменял, а назначенный благотворительный вечер фонда «Будущее детям» неумолимо приближался. Судебный месяц на примирение таял, и Арсен ощущал это кожей, будто песок в горле. Он хотел бы остаться в тени и продолжать охоту за тем, кто ударил по нему через Лану, но от его компании ждали публичного присутствия: архитектурный проект реконструкции детдома был одним из центральных пунктов программы. Он должен был выйти к свету. И выйти… ему пришлось одному, без сопровождения супруги…

Гостевой зал особняка, где проходил вечер, сиял, как внутри перевёрнутой хрустальной вазы: сотни свечей, отражения в полированных столешницах, узоры света на потолке. Свежие цветы – белые лилии, эустомы, немного ирисов – пахли прохладой, и их запах смешивался с дорогими парфюмами. Музыка струилась из-под арки, струнный квартет играл слегка сдержанно, но с нервом.

Лана вошла одной из первых, по редакционному заданию и, как амбассадор фонда «Будущее детям». На ней было узкое графитовое платье с открытыми плечами, ничего лишнего, только линия ключиц, гладкая спина, тонкая золотая цепочка у горла. Её внешний вид был щитом: безупречность, как форма тишины. Она встретилась взглядом с Риммой Аскеровной – директором детдома. Та кивнула, улыбнулась по-матерински устало и тёпло, и у Ланы в груди стало чуть спокойнее.

– Держимся? – тихо спросила Римма Аскеровна, коснувшись её локтя.

– Держусь, – ответила Лана, и сама удивилась тому, как ровно прозвучал её голос.

Она обошла зал, отметила пресс-стену, стол спонсоров, площадку для аукциона. Рабочие детали удерживали голову от падения в ту самую воронку, где жили образы из гостиничного номера и обрывки слов Арсена: «Это была подстава…»

И всё-таки сердце сделало короткий, болезненный вдох, когда вспыхнули фотовспышки у входа.

Он пришёл.

Арсен вошёл в зал в темно-синем костюме, который сидел на нём так, будто шили не под размер, а под темперамент. Плечи – каменные, челюсть – сжата, взгляд – прямой. Один. Почти. На полшага позади – Лика. Чёрное платье с открытой спиной, яркая помада, папка в руках и уверенная, профессиональная улыбка. PR-менеджер, то есть «вместе, но не вместе». Этого хватило, чтобы зал, будто отточенная акула, почуял кровь.

– Он без жены…

– Говорят, они…

– А эта Лика…