скачать книгу бесплатно
Холостяки
Все холостяки после сорока похожи друг на друга. Они увлекаются психологией, верят в гороскопы и обожают классифицировать женщин.
Мужской совет
Если говорить «ты самая лучшая…», то после слова «лучшая» надо ставить точку. Любое продолжение может быть опасно неправильным пониманием.
Разбитая машина
Вопрос: что делать, если любимая разбила твою машину?
Ответ: спросить, как она себя чувствует.
Женщина всегда права
Женщина всегда права. Даже если она не права. Если ты это не понял, то никогда не женись.
В цветочном магазине
Цветы распускаются не для нас, а для пчел, бабочек и мух. Вот такие философские мысли одолевают мужчин в цветочных магазинах.
Было…
Не пьет, не курит, не наркоман, не гуляет, не ворует, не играет в карты и в компьютерные игры. И еще молод и здоров! У каждого из нас был такой период в жизни!
Хобби
Рыбалка, охота, ремонт своей машины, филателия, наконец… Что только не придумывают мужчины, чтобы сбежать из дома!
Тату
– Тебя могут физиологически заинтересовать женщины, покрытые тату?
– Ну… разве что в темноте, на ощупь…
– Аналогично! Я думаю, что они так предохраняются от таких как мы: несовременных, замшелых.
Поддержка
Саша режет арбуз и ворчит:
– Все ходят и предлагают моральную поддержку. Хоть бы одна зараза предложила аморальную!
Сорок лет
Лена Миро написала, что настоящие женщины должны избегать сорокалетних мужиков, не имеющих ни денег, ни власти. Как хорошо, что мне не сорок!
Возраст
С каждым годом я все лучше понимаю, как надо было жить раньше.
По улице
Иногда идешь по улице, смотришь на мужчин и начинаешь понимать лесбиянок.
Зависть
– Ты разве не завидуешь молодым?
– Нет, им еще предстоит совершить массу глупых ошибок, а у меня это уже пройденный этап.
Моральный кодекс
– Ты помнишь моральный кодекс строителя коммунизма?
– Да, я тогда сразу понял, что в строители не гожусь.
Хроника падающей луны
Эта ночь для луны выдалась непростой. Небо заволокли темные тучи, оставив для нее совсем маленькие окошки, да и те норовили закрыться и лишить огромный город бесплатного романтического освещения. Мы сидели на лавочке в Лужниках и наблюдали за попытками луны пробиться сквозь пелену облаков. В голове у меня кружилось выпитое шампанское и сухое вино. Вино было кислым, даже горячий шашлык не сумел заглушить его вкуса.
– Вино дрянное было, – сказал я, еле сдерживая икоту.
– Да и ресторанишко не очень! – согласилась она, не отрывая глаз от оконного просвета в тучах.
Ветер гнал это окно прямо на луну, и мы ждали, когда дорожки в парке осветятся серым лунным светом.
…Она была самой удивительной женщиной из всех, с кем сводила меня судьба. С ней мне было интересно просто болтать, бродить по ночной Москве, не пытаясь коснуться ее рук и плеч. Очень красивая, но что-то в ней самой, в ее взглядах, жестах, в ее частой внезапной задумчивости было такое, что удерживало мои руки и желания. Она умела держать меня на правильном расстоянии легким пожатием плеч, когда я оказывался слишком близко, и своей улыбкой, когда я пытался отойти от нее подальше. Она преподавала английский язык в университете, и темой наших разговоров, в основном, были английские и американские писатели. С ней я чувствовал себя совершенно свободно. В отличие от других, эта женщина не ставила меня в дурацкое положение вопросом: «не читал ли я…», ей сразу стало ясно, что я ничего не читал и читать не собираюсь. Мне просто рассказывали о Байроне, Фицджеральде и Воннегуте, рассказывали спокойно, как будто читали лекцию. Я иногда отвлекался, начинал думать о своем, но тогда она тут же прекращала рассказ и спрашивала, чего бы я хотел земного в данный момент.
…Наконец, луна показалась в разрыве облаков, темные дорожки стали светло-серыми, но уже через мгновение тучи снова спрятали луну и дорожки опять погрузились в темноту. Я повернулся к своей спутнице, посмотрел в ее глаза и увидел, что они светятся. Какой-то странный желтый свет шел изнутри, светились ее радужки, оставляя огромные зрачки черными. Она, не мигая, смотрела на меня и улыбалась. Я поднес руку к ее лицу и увидел, что на ладони появились светлые пятнышки. Глаза моей спутницы и правда светились! Мне стало не по себе, я почувствовал, как заколотилось сердце.
– Ты выглядишь каким-то растерянным, – произнесла она, не переставая улыбаться. – Ты что-нибудь хочешь, но стесняешься спросить?
…В первый раз вопрос о моих желаниях прозвучал около подъезда, где она жила. Я набрался смелости и ответил, что хочу выпить чаю на ее кухне. Она молча кивнула, мы вошли в подъезд и долго поднимались в большом лифте, лязгающем на каждом этаже. Я запомнил, что стенки лифтовой шахты были сделаны из крупной железной сетки, покрашенной зеленой краской. Она поморщилась, когда мы вышли на лестничную площадку, и я с грохотом захлопнул дверь. Покачав головой, она показала на часы. Было три пятнадцать утра – я это запомнил. За дверью, обитой темным дерматином, оказалась крошечная прихожая, где на лапах стояла пустая вешалка с большим кольцом внизу, и тремя зонтами, аккуратно разместившимися по кругу.
– Ты не любишь складные зонтики? – спросил я.
– Складные зонтики – это не зонтики. Это недоразумение, которое придумали глупые люди. Они у меня постоянно выворачиваются ветром. Я люблю большие и крепкие. На них даже летать можно, когда ветер сильный.
У нее была двухкомнатная квартира с высокими потолками и неожиданно огромной кухней. Мы прошли в большую комнату. Я попросил ее не включать свет и подошел к окну, выходящему на улицу Марии Ульяновой. Редкие фонари освещали разметку дороги, вдоль которой росли старые деревья. Сюда, до девятого этажа, они не дотягивались, сверху мне было видно, как качаются их ветки от ночного ветерка. Над крышами соседних домов светила молодая луна.
– Романтично?
Она подошла и встала рядом. Я слышал ее дыхание, ощущал тепло ее тела. Мне показалось, что у нее проснулось желание, и я попытался ее обнять.
– Ты хотел чаю? – очень спокойно спросила она, не делая попыток освободиться.
Я отпустил ее и кивнул. Мы прошли в кухню, она усадила меня за большой стол, покрытый светлой клеенкой с мелкими цветочками, и зажгла газ под синим чайником с отбитой эмалью на носике. Вся посуда и кастрюли на кухне были старыми, но в хорошем состоянии.
– Это мне все от родителей досталось, – сказала она, перехватив мой блуждающий взгляд. – Когда у меня появится богатый муж, то все это заменю.
Она показала рукой на белые стенные шкафчики, на эмалированную раковину, на мусорное ведро, на кромке которого сидел большой рыжий таракан и спокойно шевелил усами. Она тоже увидела таракана, но не сделала и шагу, чтобы прогнать его.
– Тараканов тоже будет богатый муж травить? – поинтересовался я.
– У меня для мужа целая программа разработана! Тараканы – это мелочи, нужно крышу на даче менять, вот это посерьезнее будет. Кстати, ты умеешь менять шифер на крышах?
Теоретически я знал, как это делать, но отрицательно покачал головой. Мне вдруг захотелось уйти из этой квартиры и поскорее оказаться в своей комнатушке в большом кирпичном доме около гостиницы «Спутник».
Она налила чай в высокую белую чашку, вынула из холодильника розетку с малиновым вареньем, отрезала ломтики российского сыра, положила их на маленькое блюдце с золотой каймой, и поставила передо мной.
– Хлеба у меня нет.
Она села на стул напротив и стала смотреть на мои руки.
– Я никогда не буду богатым, – сказал я, размешивая варенье в чашке. – И проблемы с тараканами, шкафчиками и шифером ты будешь решать не со мной.
– Я знаю и никогда не выйду за тебя замуж. И не потому, что ты бедный. Я бы могла тебя сделать богатым, но вижу, что тебе не интересны мои шкафчики, мой шифер и мои тараканы. И еще тебе не интересны мои любимые писатели, а значит, тебе не интересна я. Тебе будет скучно со мной, а мне с тобой.
Я допил чай и взял ее за руки. Пальцы у нее были холодные, я попытался их согреть, но почувствовал, как леденеют мои ладони.
– Не пытайся меня согревать! – улыбнулась она. – Для этого я сама должна немного оттаять, но сейчас я этого не хочу.
– Мне уйти? – спросил я.
– Обычно мужчины всегда решают это сами.
И я ушел. Ушел, чтобы никогда не видеть ее, забыть ее ледяные пальцы и таракана на кромке мусорного ведра.
… – Ты слышишь меня? – спросила она и приблизила свое лицо почти вплотную к моему.
Я с удивлением заметил, что она приоткрыла рот и облизала губы, будто готовя их для поцелуя. Исходящий из ее глаз свет стал тускнеть, вскоре я уже не мог отличить ее зрачки от радужек. Мутная луна светила сквозь тучи, я видел только черные пятна посреди ее глаз, которые казались немного таинственными, но уже не такими страшными.
– У тебя глаза светились! – сказал я.
– Я знаю. Это от полной луны, я ловлю ее свет, а он не хочет держаться во мне, – она говорила так же размеренно и равнодушно, как будто рассказывала мне биографию очередного писателя. – Ты не бойся, в остальном я нормальная женщина, ты даже можешь поцеловать меня.
Она коснулась влажными губами моей щеки. Я почувствовал, что ее губы были теплые и очень мягкие.
– Поедем ко мне! – прошептала она мне на ухо. – Мы столько знакомы, а ты меня боишься, как мальчишка.
Я с удивлением смотрел на нее. Все это было очень странным. Странным был ее утренний звонок, когда она сказала, что хочет поужинать со мной в ресторане. Странным был ее выбор этого дешевого ресторана в Лужниках. Странным было ее поведение в ресторане, когда она пила бокал за бокалом шампанское, запивая его вином из другого бокала. Странным было ее желание посидеть на лавочке и посмотреть на луну.
Я взял ее за руку и почувствовал необычную теплоту.
– Ты оттаяла?
– Это ненадолго! – сказала она и встала. – Пошли быстрее ловить такси.
– Почему ты так торопишься?
– Луна падает!
Луна и правда опустилась ниже и уже почти касалась верхушек деревьев, растущих на аллее.
– Ты оттаиваешь только когда полная луна? – догадался я.
– Не говори глупости. Ты начитался не тех книг. Как может мертвая луна кого-то оттаять?
Я сидел и смотрел на нее. Она всегда была красива, а сейчас, когда луна вдруг опять показалась из-за туч, она стала невыносимо прекрасной! Светлые волосы длинными локонами легли на плечи, бледное лицо светилось, выделяя огромные темные глаза. Ее платье, казалось, впитало в себя цвет черной августовской ночи, нежный свет луны, переливы теней от деревьев, запахи ночных цветов и свежесть ветра. Я смотрел на нее и понимал, что она сейчас уйдет, и я больше ее не увижу. Она с укором смотрела на меня, но я не мог идти за ней, я был другой и никогда не стану таким, как она. И дело не в шифере и не в кухонных шкафчиках. И даже не в том, что я не мог собирать лунный свет. Я просто не знал, как буду отогревать ее пальцы, если вдруг она не захочет их оттаивать, не мог представить нас вместе, и она это поняла. Я видел, что она уходит по шуршащему гравию, звуки ее шагов становились все тише. Вот она дошла до поворота, и тут мне показалось, что она стала подниматься над землей. Внезапный порыв ветра прижал к ней платье, растрепал волосы, потом налетел какой-то странный вихрь, закружил вокруг нее листья, мусор, мелкие камни. Все это устремилось длинным изогнутым конусом туда, где яркое лунное пятно падало в листву далеких деревьев. И она исчезла.
Вскоре все стихло. Я видел, как бесшумный ветерок уносил по аллее мелкие листья, щепки, бумажки, как бы стирая следы вихря. Там, где только что была она, я увидел светлое пятно. Это был последний вздох луны, которая на моих глазах упала еще ниже и погасла.
На следующее утро я долго лежал в кровати, пытаясь преодолеть головную боль и понять, было ли случившееся вчера наяву или это мне приснилось. Я набрал ее номер, долго слушал длинные гудки, положил трубку и решил больше не звонить.
Женщина с мужчиной
Сегодня мой день
– Я иногда утром просыпаюсь и чувствую, что сегодня мой день! И тогда все у меня получается, все мужчины мои.
– А зачем тебе все мужчины?
– Я им мщу за то, что в другие дни они на меня не обращали внимания.
Думы о будущем
– Ты должен взять меня на содержание.
– Тебе разве нужны деньги?
– Нет, но мне нужна уверенность в будущем.
Передумала обижаться
– Вот тебе новый плащ.
– Спасибо, плащ чудесный, но ведь ты хотела на меня обидеться!
– Хотела, но потом купила плащ и передумала.
Предложение
– Почему ты не делаешь мне предложение?
– Ты разве пойдешь за меня?
– Конечно, нет, но предложение ты вполне мог бы сделать.
