Корона из Тьмы – Книга Первая: Возвращённый

– Вот оно… – прошептала Элара, её глаза горели. – Невероятно… Это не просто лёд. Это… застывшая энергия.

Мерунес чувствовал это место своей обретённой чувствительностью. Потоки силы здесь были мощными, необузданными. Искры пульсировали, каждая – как маленький вулкан Порядка или Хаоса. А сам ледник… он был не просто хранилищем. Он был стражем. Древним, могущественным, и он уже знал об их присутствии.

Они нашли расщелину, ведущую вглубь ледника – туннель, промытый талой водой или созданный энергией Искр. Внутри шёпот стал громче, он бился о стены, отражался эхом, пытаясь свести с ума. Лёд здесь светился ярче, стены были покрыты сложными, фрактальными узорами.

– Осторожно! – крикнул Варен, оттаскивая Элару от стены, где лёд внезапно пошёл трещинами, и из него выстрелили острые, как бритва, сосульки.

Они были уже внутри. И ледник не собирался их отпускать.

Шёпот в их головах усилился, превращаясь в настойчивый гул, а затем сконденсировался в единую, бесплотную сущность прямо перед ними. Воздух закрутился вихрем из снега, ледяной крошки и тёмного ветра. В центре вихря смутно угадывалась гигантская, постоянно меняющаяся фигура с неясными очертаниями и множеством глаз, похожих на холодные синие звёзды. Шепчущий Дух. Страж Ледника.

– Кто… смеет… тревожить… сон… Искр…? – пророкотал голос, сотканный из тысячи шёпотов, прямо в их сознании. – Уходите… или… станьте… частью… вечного… льда…

Дух не стал ждать ответа. Вихрь вокруг него усилился, и из него во все стороны полетели сотни ледяных осколков, острых, как кинжалы.

– За мной! – крикнул Варен, поднимая щит и отступая вместе с Эларой за выступ ледяной стены. Щит зазвенел под градом ударов, покрываясь инеем.

– Неэффективно! – крикнула Элара, выглядывая из-за укрытия. Она держала в руке кристалл из К’Тар, который слабо пульсировал. – Его форма нестабильна! Физические атаки почти бесполезны! Шёпот… он воздействует на разум! Пытается дезориентировать!

Мерунес уже понял это. Он ощущал ментальное давление, но оно было иным, чем у Сената – более хаотичным, природным, как вой метели. Он выставил ледяной барьер в своём сознании, отсекая большую часть шёпота, и атаковал. Теневые щупальца Скверны метнулись к Духу, но прошли сквозь его вихревую форму, лишь слегка замедлив её вращение.

– Тьма… знакомая… скверная… – прошелестел Дух, его синие глаза сфокусировались на Мерунесе. – Ты… носишь… рану… мира… Умри…

Новая атака – не ледяные осколки, а волна концентрированного холода, способная заморозить живую плоть за секунду. Мерунес ответил встречной волной – не Скверны, а чистой, структурированной энергии Льда, обретённой в Сердце Зимы. Две волны столкнулись с беззвучным хлопком, погасив друг друга.

– Оно черпает силу из Искр во льду! – крикнула Элара, указывая на мерцающие огни в стенах туннеля. – Когда оно атакует, ближайшие Искры вспыхивают ярче! Возможно… его можно ослабить, если атаковать в эти моменты!

– Или атаковать сами Искры? – предположил Варен, выглядывая из-за укрытия.

– Не думаю! – покачал головой Бормотун, который до этого с интересом разглядывал узоры на льду. – Это как дёргать тигра за усы! Разозлится ещё больше! Лучше… пощекотать! Да! Точно! Щекотки он не любит!

Дух снова атаковал, на этот раз направив на Варена и Элару мощный ледяной вихрь. Варен прикрыл Элару щитом, готовясь к удару. Но в этот момент Бормотун, хихикая, бросил в сторону вихря обычный камешек. Камешек ударился о невидимый барьер и… отскочил под совершенно невозможным углом, попав в ледяную стену рядом с Духом. Стена треснула, и большой кусок льда с грохотом обрушился вниз, заставив Духа сместиться и потерять концентрацию. Вихрь ослаб и рассеялся, не причинив вреда.

– Упс! – сказал Бормотун. – Неуклюжий я сегодня!

Мерунес воспользовался моментом. Он сосредоточился, используя своё новое восприятие. Он видел, как Дух тянет энергию из ближайшей Искры – ярко-синего узла чистого Порядка. Он не стал атаковать Духа. Он направил тонкий, контролируемый импульс Скверны – чистого Хаоса – прямо в эту Искру.

Искра вспыхнула неестественно ярко, а затем её свет исказился, замерцал. Дух взвыл от боли и ярости, его форма на мгновение потеряла чёткость, закрутившись ещё быстрее.

– Получилось! – крикнула Элара. – Дисбаланс! Нужно нарушить его связь с Искрами!

Теперь у них был план. Пока Варен отвлекал Духа, укрывая Элару и заставляя монстра тратить силы на прямые атаки, Элара пыталась своим кристаллом создать резонансные помехи, мешающие Духу черпать энергию. Мерунес же, используя свою чувствительность, находил Искры, к которым подключался Дух, и вносил в них дисбаланс – атакуя Искры Порядка импульсами Хаоса (Скверны), а Искры Хаоса (которые горели тёмным, пульсирующим светом) – импульсами структурированного Льда. Бормотун продолжал свои «неуклюжие» действия, создавая помехи и отвлекая Духа в самые нужные моменты.

Это была изматывающая битва. Дух был силён, его атаки яростны, а шёпот не прекращался, давя на разум. Несколько раз Варен едва уворачивался от смертельных ударов, а Элара была почти погребена под лавиной льда, вызванной Духом, но Бормотун каким-то непостижимым образом успел изменить траекторию льда в последний момент.

Мерунес чувствовал, как его собственное равновесие напряжено до предела. Каждая атака на Искры требовала ювелирного контроля. Но он видел, что это работает. Дух слабел, его форма становилась всё более размытой, атаки – хаотичными.

Наконец, Дух собрал все свои силы для последней, отчаянной атаки. Он втянул в себя энергию десятка ближайших Искр, раздуваясь до огромных размеров, и обрушил на них волну чистого энтропийного холода и безумного шёпота.

– Сейчас! – крикнул Мерунес.

Он сам шагнул навстречу волне. Вместо того чтобы защищаться, он раскрылся навстречу силе Искр, но не для того, чтобы быть поглощённым, а чтобы соединиться. Используя все свои знания, полученные в К'Тар и Сердце Зимы, всю свою волю и обретённый контроль, он попытался не просто черпать силу из Искр, а настроиться на них, стать проводником их энергии.

Это было невероятно опасно. Поток сырой силы – смеси Порядка и Хаоса – хлынул через него. Боль была такой, словно его разрывало на атомы и собирало заново. Лёд и Тьма внутри него взвыли, сопротивляясь, но он удерживал их, заставляя принять эту новую энергию, найти новое, более высокое состояние равновесия.

В тот момент, когда волна холода и шёпота почти накрыла его, он выплеснул эту объединённую силу наружу. Это не был лёд или тьма. Это был луч чистейшей, первозданной энергии, в которой Хаос и Порядок были сплетены воедино его волей. Луч ударил прямо в центр Духа.

Раздался звук, похожий на треск раскалывающейся вселенной. Вихрь Духа взорвался фонтаном синего и чёрного света, который быстро угас. Шёпот резко оборвался. Тишина, наступившая после этого оглушительного звука, показалась почти физически ощутимой.

Мерунес стоял на ногах, но его шатало. Он чувствовал себя так, словно пропустил через себя целую бурю. Но он также чувствовал их – Искры. Теперь он не просто видел их свет во льду. Он ощущал их суть, их потенциал. Он мог прикоснуться к их силе, не разрушая и не будучи разрушенным. Он обрёл не просто новую атаку, а новое измерение своей силы – способность взаимодействовать с первозданными энергиями мира. Контроль над Скверной и Льдом стал глубже, интуитивнее.

– Ты… ты сделал это, – прошептала Элара, выбираясь из-за укрытия. Её глаза были полны благоговейного страха.

Варен подошёл к Мерунесу, опираясь на меч. – Что это была за сила? Это… не Скверна?

– Это… основа, – ответил Мерунес, голос его был тихим, но обрёл новую глубину. – То, из чего родилась и Скверна, и Лёд, и сама магия. Я лишь… прикоснулся.

Бормотун подошёл и с любопытством потыкал пальцем в то место, где только что был Дух. – Ух ты! Испарился! Совсем! Ну вот, теперь шептать будет некому! Скукота! – он повернулся к Мерунесу. – Поздравляю с новой погремушкой! Только осторожнее с ней, ладно? А то можно случайно превратить луну в головку сыра! Или наоборот! У меня однажды так было… или не было? Забыл! Ну что, идём дальше? Есть тут неподалёку одно болото, где лягушки рассказывают анекдоты! Очень смешные!

Мерунес проигнорировал его. Он чувствовал новую силу, текущую в нём – пьянящую, опасную, требующую ещё большего контроля. Он сделал шаг вперёд, вглубь теперь уже молчаливого ледника, где ярко сияли успокоившиеся Искры. Путь к власти становился яснее, но и цена за неё – всё выше.

Глава XXVIII: Гармония Бездны, Танец Марионеток и Пробуждение Силы

Тишина, воцарившаяся в сердце Шепчущего Ледника после гибели его Духа-хранителя, была густой и тяжёлой, но не враждебной. Она была наполнена эхом первозданной силы, теперь успокоенной, и слабым, едва уловимым гулом Искр, мерцавших в толще льда, словно мириады спящих звёзд. Мерунес стоял посреди этого ледяного святилища, ощущая, как новообретённая связь с этими Искрами вибрирует внутри него. Это не было похоже на яростный голод Скверны или на несгибаемую твердыня Льда. Это было иное – чувство прикосновения к самой ткани мироздания, к чистому потенциалу, из которого рождалось всё сущее. Он чувствовал не просто прилив силы, а расширение самого своего существа, словно ему вручили не новый меч, а ключ от мастерской самого творца. Но ключ этот был раскалён добела, и удержать его, не обжёгшись и не разрушив всё вокруг, было задачей неимоверной сложности.

– Ты… ты в порядке? – голос Элары прозвучал глухо в наступившей тишине. Она с опаской и нескрываемым научным интересом смотрела на Мерунеса, на едва заметные энергетические колебания воздуха вокруг него. – Эта сила… она отличается от всего, что я видела или о чём читала. Даже легенды о Первых лишь намекают на подобное прямое взаимодействие с… основой. Что ты чувствуешь?

Мерунес медленно перевёл на неё взгляд. Его глаза, казалось, смотрели сквозь неё, воспринимая не только её физическую форму, но и потоки жизненной силы, ауру её мыслей и эмоций. Эта новая чувствительность была почти болезненной в своей остроте.

– Я чувствую… потенциал, – ответил он медленно, подбирая слова. – Возможность не просто разрушать или сохранять, но… формировать. Направлять. Это то, к чему стремился Каэрон. То, в чём он потерпел крах. Он пытался управлять Хаосом через Порядок, но лишь выпустил Хаос на волю и исказил Порядок. Теперь я понимаю… их нельзя противопоставлять. Их нужно… сплести.

– Сплести? – вмешался Варен, с трудом поднимаясь на ноги и опираясь на свой меч. Его лицо было бледным, но в глазах горела тревога. – Мерунес, ты говоришь как безумец! Сплести Порядок и Хаос? Лёд и Скверну? Это всё равно что пытаться смешать огонь и воду – получишь лишь шипение и пар, а потом взрыв! Сколько ещё силы ты собираешься вобрать в себя, прежде чем она разорвёт тебя на части? Ты видел, что стало с теми рыцарями, с ассасинами… Ты едва не потерял контроль там, в башне. Каждая новая сила – это новый риск!

– Риск – это цена власти, Варен, – ответил Мерунес, его голос обрёл прежнюю холодную твёрдость, хотя внутри него бушевала буря новых ощущений. – Без власти этот мир обречён. Скверна пожрёт его, или фанатики вроде Ордена сожгут его дотла во имя своего света, или кукловоды из Сената задушат его в сетях интриг. Нужен кто-то, кто сможет взять всё это под контроль. Кто сможет встать над Хаосом и Порядком. И теперь у меня есть ключ к этому.

– Ключ или ещё одна цепь? – не унимался Варен. – Мы идём за тобой, потому что ты наша единственная надежда, но я боюсь того, кем ты становишься. Ты ищешь силу, чтобы править, но не превратишься ли ты в тирана хуже тех, кого хочешь свергнуть?

– Тирания – это хаос власти. Я несу порядок, – отрезал Мерунес. – Мой порядок.

– Порядок заказывали? Одну порцию, с двойным хаосом и щепоткой безумия на гарнир! – встрял Бормотун, материализовавшись рядом с ними из воздуха с такой же лёгкостью, с какой менял темы разговора. – Ах, какие глубокие мысли! Какие высокие стремления! Прямо как у того великана, что пытался луну с неба достать, а достал только шишку на лбу! Но ты не бойся, главнюк! – он снова хлопнул Мерунеса по плечу. – У тебя шишка уже есть! Целая голова полна шишек! Значит, всё получится! Наверное…

Мерунес проигнорировал его шутовство, но воспользовался моментом. Сосредоточив свою новую чувствительность, он попытался «просканировать» Бормотуна, заглянуть под маску безумия. Результат был обескураживающим. Он ощущал бурлящий котёл энергии – древней, непостижимой, постоянно меняющей форму и структуру. Это было похоже на саму Скверну, но если Скверна была слепым, голодным Хаосом, то энергия Бормотуна была Хаосом разумным, играющим, наслаждающимся своей непредсказуемостью. И под этой игрой скрывалась глубина и мощь, заставлявшая внутренний Лёд Мерунеса сжиматься от предостережения. Он также уловил тончайшие нити, связывающие Бормотуна с чем-то… или кем-то… вне этого мира, с теми самыми «они», кукловодами, что дёрнули за ниточку его воскрешения. Но нити были запутаны, скрыты под слоями иллюзий и ментального шума. Бормотун был ходячей крепостью Хаоса, и проникнуть в его тайны было не проще, чем вычерпать океан ложкой.

– Довольно разговоров, – сказал Мерунес, отводя свой ментальный взор. – Мы уходим отсюда. Нам нужны припасы, информация. Мы идём к ближайшему крупному городу.

– О! Город! Отличная идея! – обрадовался Бормотун. – Я знаю один! Большой, шумный, пахнет рыбой и несбывшимися надеждами! Белая Гавань! Далеко, конечно, но там таааакие рынки! Можно купить всё! От дырявого носка до смысла жизни! Правда, смысл жизни обычно просроченный… Но это детали! Вперёд, в Белую Гавань! Там наверняка есть отличные пирожные!

Несмотря на абсурдность предложения, оно имело смысл. Белая Гавань была крупнейшим портовым городом на дальнем Севере, перевалочным пунктом, где можно было найти что угодно – от редких артефактов до наёмников и шпионов всех мастей. Это было идеальное место, чтобы пополнить запасы, собрать слухи и, возможно, найти следы тех, кто его призвал, или тех, кто на него охотится.

Они покинули Шепчущий Ледник. На выходе из расщелины Мерунес обернулся. Ледник молчал, но Искры внутри него продолжали мерцать, словно провожая его взглядом. Он чувствовал их резонанс внутри себя, новую силу, пока ещё спящую, но готовую пробудиться по его воле.

Путь к Белой Гавани был долгим и изнурительным. Они шли по тундре, где земля была скована вечной мерзлотой, по редким, чахлым лесам, где деревья цеплялись за жизнь с отчаянным упорством. Погода менялась непредсказуемо – то ледяной ветер со снегом, то внезапная оттепель, превращающая всё вокруг в грязное месиво, то густой туман, скрывающий опасности.

Бормотун, как ни странно, оказался превосходным проводником. Его безумные указания («Идём по следу розового единорога! Ой, он невидимый? Какая жалость!») каким-то непостижимым образом всегда выводили их на нужную тропу, позволяли избегать опасных топей, звериных логов и мест с аномально высокой концентрацией Скверны. Он болтал без умолку, рассказывая небылицы, задавая странные вопросы, но Мерунес, прислушиваясь не только к словам, но и к энергетическому фону безумца, начал улавливать закономерности. Бормотун не был просто хаотичен – его хаос был направленным, он словно играл с реальностью, подталкивая их в нужном ему направлении, оберегая от одних опасностей и, возможно, ведя к другим.

Элара, несмотря на боль в ноге, продолжала свои исследования. Она расспрашивала Бормотуна о Первых, пытаясь сопоставить его бред с обрывками текстов. Иногда его ответы были чистым абсурдом, но иногда он выдавал такие детали о технологиях или космологии Первых, которые поразительно совпадали с её самыми смелыми гипотезами. Она также с неослабевающим интересом наблюдала за Мерунесом, пытаясь понять природу его сил, его связь с Каэроном.

Варен мрачно молчал большую часть пути. Битва в лесу и откровения Мерунеса о его целях оставили глубокий след. Он по-прежнему был рядом, но дистанция между ним и Мерунесом росла. Он видел в своём спутнике уже не просто человека с тёмным даром, а существо, стремительно удаляющееся от всего человеческого, и это пугало его до глубины души. Он всё чаще сжимал рукоять меча, словно ища опору в привычном куске стали.

Мерунес же был поглощён внутренним процессом. Сила Искр, к которой он прикоснулся в леднике, не просто добавилась к Скверне и Льду. Она начала взаимодействовать с ними, резонировать, вызывая непредвиденные эффекты. Он чувствовал, как его внутренний мир бурлит, как три силы – Хаос Скверны, Порядок Льда и чистый Потенциал Искр – пытаются найти новое равновесие. Это было похоже на попытку удержать в руках одновременно бушующее пламя, тающий ледник и живую молнию. Концентрация требовалась колоссальная. Иногда он чувствовал невероятный прилив сил, словно мог перекроить саму реальность взглядом. А иногда его охватывала такая слабость, что он едва мог идти. Его восприятие обострилось до предела – он слышал биение сердца Варена, видел ауру Элары, ощущал страх диких зверей за много миль вокруг, чувствовал саму пульсацию Скверны в искажённой земле.

На пятый день пути к Белой Гавани это внутреннее напряжение достигло пика. Они шли по широкой, заснеженной равнине. Внезапно Мерунес остановился. Голова закружилась, перед глазами замелькали образы – прошлое, будущее, возможные варианты реальности, сплетённые из света Искр, тьмы Скверны и холода Льда. Он увидел себя на троне из чёрного льда, правящим миром, окутанным тенями. Увидел себя распадающимся на частицы под натиском неуправляемой Скверны. Увидел мир, очищенный ледяным покоем, где не осталось ничего живого. Увидел…

– Мерунес? – голос Варена донёсся как будто издалека.

Он попытался ответить, но не смог. Тело перестало слушаться. Он чувствовал, как три силы внутри него вошли в неистовый резонанс, угрожая разорвать его сознание. Скверна выла, требуя власти над этим новым потенциалом. Лёд пытался заморозить всё, сковать в нерушимую структуру. А Искры сияли, предлагая бесконечные возможности, но требуя абсолютного контроля. Мир вокруг померк. Он рухнул на колени, хватаясь за голову, а затем без сознания упал лицом в снег. Его тело билось в конвульсиях, излучая волны то обжигающего жара, то леденящего холода, а воздух вокруг трещал от статического электричества.

– Мерунес! – Варен и Элара бросились к нему, но отшатнулись от невидимого барьера колеблющейся энергии.

– Ой-ой-ой! Перегрев системы! Короткое замыкание в проводке судьбы! – прокомментировал Бормотун, с любопытством наблюдая за происходящим. – Кажется, наш главнюк пытается проглотить кусок больше, чем может прожевать! Ну ничего, или переварит, или… лопнет! Будет весело!

В этот момент Мерунес оказался в ином месте. В своём внутреннем мире. Это было поле битвы. Бушующее море чёрной, живой тьмы (Скверна) билось о неприступные скалы из синего льда (Лёд). А над всем этим, в разрывах грозовых туч, сияли далёкие, но яркие звёзды (Искры). Силы не просто боролись – они пытались уничтожить друг друга и его сознание вместе с ними. Голоса шептали, кричали, убеждали: Скверна обещала безграничную власть через поглощение всего, Лёд предлагал вечный покой и нерушимый порядок через стазис, а Искры манили бесконечными возможностями, каждая из которых могла привести как к триумфу, так и к полному уничтожению.

Он понял: простая борьба, простое подавление или даже балансирование – это больше не выход. Силы стали слишком велики. Нужно было нечто большее. Не просто контроль. А гармония.

Он перестал сопротивляться. Он позволил волнам Скверны захлестнуть себя, но не утонул в них, а нашёл течение её жизненной силы, её жажды к изменению. Он позволил холоду Льда проникнуть в него, но не застыл, а нашёл его внутреннюю структуру, его стремление к форме. А затем он обратился к свету Искр – не как к источнику силы, а как к камертону, как к принципу, позволяющему настроить другие силы.

Это была титаническая работа воли и разума. Он начал вплетать нити Хаоса в структуру Порядка, не давая им разрушить её, но придавая ей гибкость и динамику. Он начал охлаждать пламя Скверны ледяной дисциплиной, не гася его, но направляя его энергию в созидательное (в его понимании) русло. А свет Искр он использовал как основу, как связующее звено, как сам принцип гармонии, позволяющий этим противоположностям не уничтожать друг друга, а существовать вместе, подчинённые его единой воле.

Это было похоже на создание новой вселенной внутри себя. Боль была неимоверной, но сквозь неё пробивалось чувство ясности и… завершённости. Он больше не был просто сосудом, пытающимся удержать три воюющие силы. Он становился дирижёром этого чудовищного оркестра. Он становился центром этой новой, сложной гармонии.

Тем временем в реальном мире события развивались стремительно и трагично. Пока Мерунес был погружён в свою внутреннюю битву, небо над заснеженной равниной расколол рёв боевых рогов. Со всех сторон из-за снежных наносов и редких скал появились всадники в сияющих доспехах Ордена Пылающих Звёзд. Их было гораздо больше, чем в прошлый раз – целый отряд, не меньше полусотни воинов, и вели их несколько фигур в золочёной броне, очевидно, высшие чины Ордена. Среди них выделялся могучий рыцарь на боевом коне, в шлеме с плюмажем из белых перьев, держащий в руке огромный огненный молот. Его глаза под забралом горели праведным гневом.

– Они нашли нас! – крикнул Варен, выставляя щит. – Элара, за меня! Бормотун, делай что-нибудь!

– Что делать, что делать… Паниковать! Отличная идея! – пробормотал Бормотун, но его глаза снова стали серьёзными. Он быстро создал вокруг Варена и Элары свой искажающий купол, но было видно, что против такой массы врагов и их объединённой веры его «шутки» долго не продержатся.

– Носитель Скверны пал! – проревел рыцарь с молотом, указывая на неподвижное тело Мерунеса. – Вечное Пламя настигло его! Братья, уничтожим оставшихся еретиков и предателя! Очистим этот мир огнём! Во славу Света!

Рыцари с рёвом бросились в атаку. Варен дрался как лев, его меч сверкал, отражая огненные удары. Он был опытным воином, но против такого числа врагов, да ещё и раненый, он был обречён. Элара, укрываясь за его спиной, пыталась помочь чем могла – бросала камни, кричала предупреждения, даже попыталась использовать свой кристалл, но его слабая энергия тонула в буре огня и стали. Купол Бормотуна мерцал и трещал под ударами освящённого оружия и молитв, он явно не мог долго сдерживать натиск.

Несколько рыцарей прорвались к Мерунесу. Они занесли пылающие мечи, чтобы прикончить его. Варен видел это, но не мог помочь, сдерживая троих противников сразу. Элара вскрикнула от отчаяния.

– Ну вот, опять скучно! – вздохнул Бормотун, глядя на приближающуюся гибель. – Вечно они всё портят на самом интересном месте! Придётся звать… уборщиков.

И в тот самый момент, когда мечи Ордена готовы были обрушиться на Мерунеса, а рыцарь с молотом пробил защиту Варена и замахнулся для смертельного удара, произошло нечто странное.

Воздух замерцал. Пространство пошло рябью, как вода под ветром. И из этой ряби шагнули фигуры. Их было немного, всего пятеро. Они были одеты в странные, асимметричные одеяния из материала, похожего на застывший дым или жидкую ночь, их лица были скрыты гладкими масками, не отражавшими света. У них не было видимого оружия, но сама их аура излучала такую древнюю и непостижимую мощь, что рыцари Ордена невольно замерли.

– О! А вот и вы! Прогульщики! – весело помахал им рукой Бормотун. – Я уж думал, вы заблудились в понедельнике!

Фигуры не ответили. Одна из них – чуть выше остальных, с маской, на которой виднелся узор из концентрических кругов, – просто подняла руку в сторону рыцарей, занёсших мечи над Мерунесом. Рыцари застыли, а затем их сияющие доспехи начали стремительно тускнеть, ржаветь, рассыпаться в прах вместе с телами внутри. За секунду от них не осталось и следа.

Другая фигура посмотрела на рыцаря с молотом, который с яростью бросился на неё. Фигура не сдвинулась с места. Молот прошёл сквозь неё, как сквозь воздух, а сам рыцарь внезапно застыл, его глаза под забралом расширились от невыразимого ужаса, а затем он начал стремительно стареть – доспехи покрылись пылью веков, тело высохло, превратившись в мумию, которая тут же рассыпалась в прах.

Третья фигура взмахнула рукой, и все остальные рыцари Ордена, находившиеся на равнине, оказались заключены в сферы мерцающего чёрного света. Они бились внутри, их огненная магия и молитвы были бессильны. Сферы сжались, и раздался лишь тихий хлопок. Рыцари исчезли. Без следа.

Всё произошло за считанные секунды. Поле боя было чисто. Лишь ветер свистел над заснеженной равниной.

Фигуры повернулись к Бормотуну. Тот, кто уничтожил рыцаря с молотом, едва заметно кивнул ему. Фигура с кругами на маске посмотрела на лежащее тело Мерунеса. Мерунес перестал конвульсировать. Энергетические колебания вокруг него утихли, сменившись ровным, мощным, но спокойным гулом.