Волки ночью воют

Алекс Данте

Волки ночью воют

Посвящаю маме и всем мечтателям

Бегите быстрее волков, дети мои

***

Ты знаешь, у волков есть свой Бог.

Он живет на луне, что в небе ночном.

Он живет там один, он совсем одинок.

Задевает от скуки звезды крылом.

Ты знаешь, волки умеют мечтать.

Может, они хотят быть цветами,

Чтобы осенью дождь смог их поливать,

А ветер играть с лепестками.

Ты знаешь, волки умеют любить.

Они романтичны в природе.

Заберутся наверх и начнут ночью выть,

И просить о хорошей погоде.

Ты знаешь, волки умеют прощать.

Они уважают друг друга.

Стая готова своих защищать.

Честь – это волчья заслуга.

Ты знаешь, когда волк умирает,

Его душа летит за чертог.

И все волки воют и знают,

Там его ждет волчий Бог.

***

Собрание первое

Месяц будет долгий

В округе только злые – злые волки

А ты для них заблудшая барашка

Напугано бежишь

_____

Palina – Месяц

***

Первое правило Теней– Не привязывайсяВторое правило Теней– Не мстиТретье правило Теней– Не предавай
-Кодекс Теней-

***

Свет и Тень – две мировые группировки, созданные для улучшения жизни населения. Им были подвластны экономика, политика, СМИ, здравоохранение, торговые операции, охрана населения и правительство. Они существовали в гармонии и балансе, пока однажды глава Света не убила главу Теней в прямом эфире, заявив, что все Тени – предатели, лжецы и враги. Тогда Тени стали изгоями общества, существующими под строгими правилами Света.

С тех пор минуло восемь лет.

Пришло время революции.

***

Heathens – Twenty One Pilots

Все мои друзья – отморозки, так что осторожнее

Жди, пока они не спросят, кого ты знаешь

Прошу, не совершай необдуманных действий

Ты не знаешь и половину того, на что они способны

Heathens – Twenty One Pilots

Восточный ветер принес с собой густые снежные облака, что застыли над Эплонроудом. Вместе с облаками в город прокрались и перемены. Они шуршали газетами, вылетали из неприкрытых зевков и перемещались с ветрами от одного дома к другому, заглядывая в окна. Город замер в ожидании неспокойных мыслей и срочных новостей…

А пока, маленькая, еще немного неуверенная тень старалась поспевать за своей хозяйкой. Прошмыгнула мимо мусорных баков, проводив недоверчивым взглядом черноглазых крыс, обогнула несколько луж, возникших за ночь, и, разумеется, все же попалась ботинком в самую большую, под тихий «черт, опять мыть». Затем, пролетев по знакомому двору, замерла перед входом в подъезд, дрогнув от догнавшего ее ветра. Один из голубей, вылетевший из чердачного круглого окна, приземлился на козырек подъезда, наклонив голову и с интересом наблюдая за девушкой, доставшей телефон из кармана.

Эби провела пальцем по экрану и прочитав сообщение, невольно улыбнулась, прижав телефон к груди. Дилан снова пригасил ее на свидание. Парень, однажды посетивший кафе, где Эби работала официанткой, спустя несколько дней решился пригласить ее в кино. Он приходил каждый вечер, садился за один и тот же столик, заказывал кофе и молча наблюдал, как Эби разносит последние заказы посетителям, заканчивая свою смену. И каждый вечер он спрашивал Эби, не даст ли она ему свой телефон. В конце концов, Дилан все же получил желаемый номер и спустя день они уже вместе сидели на соседних креслах в кинозале. А потом… потом они поняли, что их близость дарует им чувство эйфории и стали встречаться. Вот только…

Не привязывайся.

Спокойный ровный голос прозвучал у Эби в голове и все приятные мысли растворились в воздухе. Девушка вздохнула, зажмурилась, сжав в руке телефон так, словно он был ее сокровищем и прошептала:

– Дерек меня убьёт.

Словно в подтверждении ее слов на козырьке раздалось «курлык!». Эби подняла голову и встретилась взглядом с уже тремя прилетевшими голубями. Все трое моргнули и будто придвинулись чуть ближе к девушке. Эби нахмурилась.

– Насрете мне на одежду, и я запру вашего хозяина на чердаке на веки вечные.

Голуби промолчали. Девушка кинула свой взгляд на чердачное окно, в котором мелькнул чей-то силуэт и показала кулак. Глупые птицы, периодически стучащие ей в окно и желающие смерти, довольно сильно ее раздражали. И для своего спокойствия, Эби все же иногда заглядывала в комнату Вивиан, прося ее сделать какой-нибудь заговор, чтобы голуби подохли. На что Ви отвечала, что любое действие против чердачных птиц, затронет и их Принца. Эби злилась, что ничего не могла с этим сделать.

Девушка убрала телефон в карман и, спугнув голубей, исчезла внутри подъезда. Где существовало царство эха и перил, заляпанных жвачками.

Первый пролет – пнуть стаю пустых зеленых бутылок. Второй пролет – похрустеть засохшими упавшими листьями с одиноких горшков. Передышка. Третий пролет – задержать дыхание, искоса смотря на ворох старых газет, промокших посередине. И, наконец, четвертый пролет, ведущий на пятый этаж…

– А вот и наша принцесса, – произнес парень на подоконнике. Между указательным и средним пальцем он держал сигарету. Он зажал ее костяшками, словно хотел кинуть в мусорную корзину или с тем же успехом запустить в космос. Дыма не было, как и запаха. Может, он сигарету и вовсе не поджигал.

Эби остановилась, не дойдя до окна пару ступеней, и покачала головой. Он обещал бросить. Когда-нибудь.

– Все смерть в гости ждешь?

Это была особая фраза приветствия в здешних местах. Дом стоял в Брокледе на окраине района-без-названия, один из десятков таких же серых пятиэтажных зданий, занимающих несколько улиц, которые были построены задолго до создания Света и Тени в особо бедные годы. В те времена многие люди остались без жилья и количество грабежей и бомжей стало так велико, что по тротуарам бегали крысы, чувствуя себя защищенными. Тогда мэр города и построил эти дома, бесплатно предоставив их нуждающимся. В квартирах подключили воду и газ, провели свет и водопровод. Но на стенах, сделанных худо-бедно, стала образовываться плесень, хлипкие двери, которые выбивались с первого раза, перестали бывать преградой для карманников и убийц. Довольно скоро эти дома превратились в местный притон, куда отправлялись доживать свои дни дряхлые старики, наркоманы и особо сомнительные люди, прячущиеся от закона. В этот район, которому даже не осмелились дать хоть какое-либо название, никто в здравом уме не совался, в том числе и солдаты Света. Смерть там была единственным желанным гостем. От этого и пошло выражение: «Что, смерть в гости ждешь?», что переводилось примерно, как: «Ты дошел до черты своего отчаяния?».

– Чай остывает, – отшутился Кай и хило улыбнулся. Его светлые, белокурые волосы водопадом опускались так низко, что полностью закрывали брови и почти доходили до глаз, цвета разбавленной голубой акварели и разбитого стекла. Грязно-серая толстовка висела на худом теле парня как мешок, а вечно расшнурованные кеды старой модели, уже давно стоило выбросить. – А коль все смертники, драмы не будет.

– Тебе бы постричься.

– На смертном одре, – парень покрутил сигарету и шмыгнул носом.

Со стороны Кай выглядел как живой мертвец, особенно, если его неестественно бледной кожи касались лучи солнца. Выглядел ли он так всегда или это были последствия какой-нибудь болезни – Эби не знала, но даже спрашивая об этом, не получала какого-либо внятного ответа. Кай всегда говорил загадками.

– Ты чем-то болеешь? – спрашивала его Эби. – Рак, или типа того?

– Или типа того, – эхом отзывался Кай и на этом заканчивалось.

– Почему не на работе? – спросил Кай, когда Эби уже повернулась к нему спиной, поднимаясь по последней лестнице на пятый этаж. Девушка замерла и медленно обернулась, тяжко выдохнув.

– Меня уволили. Там был особо неадекватный посетитель и настроение у меня было паршивое… – Эби соединила ладони в умоляющем жесте. – Пожалуйста, не говори Дереку. Честное слово, я признаюсь, только попозже. Я и так на прошлой неделе сплоховала, да и он в последнее время какой-то нервный.

– Будешь должна.

– Если это будет как в тот раз…

Тогда Кай заставил ее вымыть всю посуду, что скопилась в раковине за неделю и вычистить холодильник. Все, кто приходил на кухню, удивленно наблюдали за ее действиями, а Дерек даже сходил в магазин и купил торт по такому случаю.

– Посмотрим, – парень сунул сигарету в карман толстовки. – Давно надо было оттуда уходить.

Эби пожала плечами:

– Зарплата была неплохая, да и иногда можно было что-то из остатков еды приносить домой.

– И встречать опасных людей.

– Еще не ясно, кто из нас бывал опаснее. Но зато можно было подслушивать, никогда же не знаешь, какая информация может понадобиться.

– Сплетни отравляют душу. – Покачал головой Кай и Эби оставила эти слова без ответа, пожав плечами и исчезнув в квартире на пятом этаже. В квартире, где проживала группа Теней под названием «Дети Рагнара».

На двери отсутствовали замки, поскольку смысла запираться от врагов не было – тем бы не помешали хлипкие двери, а для своих вход всегда был открыт. К тому же, красть-то особо было нечего. Только чужие проблемы.

Эби прошла внутрь коридора, скинула черные тяжелые зимние ботинки, повесила куртку и натянула на ноги домашние кеды, попрыгав на одной ноге, чтобы затянуть шнурки, затем нагнулась, чтобы не задеть развешенное белье, растянувшееся на веревке от шкафа до крючка на двери Дерека. Чьи-то мокрые черные трусы с черепушками все же задели ее лоб. Девушка скривилась, сморщив нос, и шагнула в проем, ведущий на кухню.

Вивиан, по прозвищу Афродита, как всегда, умостилась на своем любимом стуле с резными подлокотниками, закинув ногу на ногу. На ней было длинное, до щиколоток, бордовое платье, а плечи, как и голову, покрывали разноцветные платки. В руке она изящно держала курительную трубку, от которой шел неприятный табачный запах. Эби махнула у себя перед лицом рукой, стараясь отогнать дым, но, видимо, Ви сидела на кухне уже давно и запах успел завладеть окружающей обстановкой. Афродита лишь отдаленно хмыкнула, даже не поднимая своего взгляда. Таким образом она как бы говорила: «Потерпишь, милочка».

Эби подошла к плите и подняла крышку кастрюли в поисках чего-то съестного. Внутри плавал почти бесцветный бульон и одинокая куриная нога. Похоже, этой ноге суждено было остаться одинокой. Девушка вздохнула, закрыв кастрюлю, уже задумавшись о том, что сегодня она останется без ужина, как заметила сковороду с чем-то, отдаленно напоминавшим рагу. Потянувшись, Эби достала наиболее чистую ложку из кучи столовых приборов (был черед Закари мыть посуду и он, конечно, этого не делал) и зачерпнула кашицу.

– Осторожно, – промурлыкала Ви, смотря на красные маки, намалеванные на стене с полками. – Табаки не отходил от плиты целых два часа и сказал, что если кто-нибудь прикоснется к девственности его творения, то пойдет на корм злым духам.

Эби махнула рукой на это замечание и зачерпнула еще пару раз. Рагу оказалось неплохим.

– Ты же знаешь, он меня любит.

– Он любит только себя и чужие слабости, – Вивиан убрала курительную трубку и стала гладить листья алоэ, которое стояло в горшке на подоконнике. После табака она становилась заторможенной и мягкой. – Только меня в свои распри не втягивай.

Девушка с довольным видом облизнула ложку и закрыла образовавшуюся дыру в сковороде, сдвинув овощи поближе друг к другу:

– А неплохо получилось. Надо бы потом у него выведать рецепт.

– Да он небось и сам не помнит, как это готовил. Снова скажет, что ему духи нашептали, – улыбнулась Вивиан и провела пальцем по стебельку.

Эби замерла, невольно засмотревшись на ее изящные руки. Красивые, нежные, не то, что ее – в мозолинах. Вивиан ярко выделялась на фоне жирных обоев, старой скрипящей мебели и атмосферы покинувшей радости места. Изысканная и загадочная. Та, которая первой бросается в глаза. Ви казалась похищенной принцессой, которую прятали здесь разбойники. Но при этом, уже после знакомства становилось понятно, что Ви на самом деле является их атаманом.

– О чем задумалась, милая? – Вивиан повернула голову к Эби, будто сова, заметившая мышь, и ее наплечные платки, всех цветов и узоров, пришли в движение. Опасный танец кобры.

– Да так… – Эби вытерла губы тыльной стороной ладони и прошла мимо стола, когда вспомнила, что хотела спросить. – А Дилан не заходил? Мы хотели встретиться с утра, но я поздно ему сообщила, что задержусь.

– Крутился вокруг дома, все в окна заглядывал. Нечего ему здесь ходить, носом воротить. Мой закон прост – гость незваный прочь за порог.

Эби хмыкнула и кивнула:

– И ты на него вылила воду, как в тот раз?

Ви недовольно причмокнула:

– Все-то вам, детям, делать нечего. Про последствия и не думают. Еще раз к нам сунется – я разрешу ему съесть все требухло Табаки.

Эби засмеялась и вышла из кухни, думая о своем парне и тоскливой квартире, где она жила чуть меньше двух лет. Потрескавшиеся, уже непонятно какого цвета (между желтым и зеленым) стены, проводили девушку до двери с красной табличкой «Посторонним вход воспрещен», что находилась рядом с комнатой Дерека. Может, он снова вырезал статьи из газеты или переписывался с Февралем по поводу новых заданий. Выяснять Эби не хотелось.

Девушка провела пальцем по стене, на кончиках которых сразу же оказался неприятный песок от дешевой краски, и открыла свою дверь, искоса взглянув на старый телефон с ручкой и проводом, что стоял в углу на тумбе с высокими ножками. Телефон молчал, и девушка скрылась в комнате, погрузившись в тишину и едва различимый запах сырости.

***

Эби плюхнулась на матрас, лежавший на полу. По небольшим вмятинам по бокам можно было догадаться, что когда-то там все же стояла кровать, но в один день исчезла, как исчезают молочные зубы под подушкой. Эби заехала в эту комнату уже после ее пропажи. Дерек предлагал съездить в мебельный магазин, но она отказалась, поскольку в матрасе на полу было что-то необычное. Да и к тому же, вытаскивая руку из-под одеяла и чувствуя холодный пол, Эби ощущала себя спокойнее. Можно было не бояться ночью упасть с кровати и больно удариться копчиком.

Напротив матраса стоял шкаф, обклеенный разными стикерами (редкие карточки с Винкс, которые она тайком стащила у Табаки, и грустные морды кота) и кусочками постеров. Рядом находилась рабочая зона – стол с лампой и стул (обычный, без колесиков). В углу коробка с разными гирляндами, запрещенка, потому что с электричеством были проблемы и лишнее замыкание могло стать причиной пожара или, что еще хуже – привести к кончине старого кабеля, замурованного прямо в стены. А отковыривать его могилу в поисках неполадки никому не хотелось. Вечерами, Эби, сидя за столом и делая уроки (что задавал ей Дерек, следя за ее всесторонним образованием), задерживала дыхание и прислушивалась. Иногда ей казалось, что из стен доносится кашель какого-то старика.

Ви говорила:

– Это мистер Кабель подавился электричеством.

Когда Табаки был скучно, он приглашал мистера Кабеля выпить и чокался бутылкой со стеной. В такие дни Эби слышала лишь тихое пошаркивание и изредка довольное причмокивание.

Больше мебели в комнате не было, за исключением одинокой табуретки, стоявшей на одинаковом расстоянии между стеной и матрасом. На нее очень удобно было садиться Дереку, чтобы разговаривать с Эби на ту или иную тему.

Еще в комнате имелся широкий подоконник, немного пыльный, но зато с плюшевым медведем Фрэнсисом, забравшимся сюда из картонных коробок в коридоре. Такой странный детский предмет напоминал Эби ее семью с тремя братьями и двумя сестрами, от которой она сбежала. С пуговицами вместо глаз и запахом старья, медведь напоминал еще и о забытом детстве, что Эби провела на ферме с одиноким, слегка прихрамывающим ослом, который, не смотря на обилие членов семьи, был ее единственным другом. Правда, не очень долго.

Эби вздохнула и включив телефон, вновь зашла в сообщения, чтобы прочитать текст еще раз, и покормить им вспорхнувших бабочек в животе.

«Не хочешь через час со мной встретиться в Старбаксе? Только ты, я и карамельный фраппучино»

Приятное тепло растеклось по телу, заставив сердце застучать чуть сильнее. Они снова встретятся. Снова поцелуются. Он прикоснется к ее мешковатой толстовке, целую вечность нащупывая ее талию, и пальцами застряв в ее не расчёсанных черных колтунах волос?

Эби резко открыла глаза и убрав телефон, прислушалась к прибитым к потолку часам с треснутым циферблатом. Было очень удобно лежать на спине и знать, какое сейчас время. Время что-то предпринять, прежде чем подойдет срок сдаваться прекрасному принцу. Как жаль, что нельзя оформить подписку на то, чтобы всегда выглядеть красивой на свиданиях.

– Через час… – вздохнула Эби, нахмурившись. Пожалуй, стоит начать приводить себя в порядок.

Она зашла в ванную, стиснутую с одной стороны комнатой Вивиан, а с другой коридором, уходящим в комнату Табаки. Эби прокрутила старый кран, который с явной неохотой выплюнул тонкую ледяную струйку, и подождав, когда в ладонях соберется достаточное количество жидкости, обдала лицо холодной водой, зажмурившись. Капли попали на толстовку и на старый, облупившийся кафель. Эби закрыла кран и протерла зеркало, увидев в отражении худую, черноволосую девушку с таким выражением лица, что могло значить только одно: «отвали, не до этого». Зеркало тоже было старым, по краям покрытым мелкими черными точками. В доме все было доисторическим. Обои, мебель, пол. Бывшее величие и уют, так рьяно создаваемые предыдущим хозяином уже давно заросли плесенью, пошли трещинами и запылились. Дерек как-то обмолвился, что эта квартира была собственностью других Теней, которые когда-то подарили ему эти комнаты вместе со всем обустройством. Сколько же страданий видело это зеркало в ванной?

Конечно, нынешние владельцы квартиры старались создать хоть какой-то уют, но делали это как-то неумело, действуя по одиночке, занимаясь только своими комнатами, а общие оставив на «кто-нибудь уберется, но не я».

Дерек иногда подкрашивал батареи (которые, кстати, хорошо грели только на кухне), создавая видимость какого-то обустройства, что-то чиня и латая, с грустью наблюдая, как дом потихоньку рушится. На свою зарплату, которую ему перечислял Февраль с каждого успешного задания, он откладывал на новый холодильник, люстру и микроволновку. Поначалу у него даже получалось улучшать упадническую обстановку, но на плите все его планы рухнули. Плита была газовая, готовая подпалить всех хоть днем, хоть ночью. Она так вросла в стену, что ее трубы ожирели, и сдвинуть плиту и поменять ее – не представлялось возможным. Знакомый-газовик как-то осмотрел старушку и вынес вердикт:

– Ваша плита сводит концы с концами. Отделить ее от системы, как и готовить на ней – опасно. Может взорваться в любой момент.

Дерек не отчаялся и прибег к способностям Вивиан, славившейся предсказаниями по картам Таро. Тогда Ви провела свой особый ритуал с картами, благовониями и поджаренной куриной лапкой (в магазине была только такая), в конце указав на Закари и сказав:

– Бабахнет только через его труп.

Тот согласился.

Кроме Дерека, занимавшегося в основном какими-то капитальными вещами, за квартирой следила Вивиан. С ее женского взгляда на подоконниках появились горшки с растениями, на кухне одна из стен стала разрисована красными маками и во всех комнатах появились занавески. Раньше на стенах в коридоре висели картины, а на тумбах стояли вазы, но широкоплечий Дерек и слишком резвые на дух юные люди, заставили Вивиан все убрать, оставив только голые стены и красный телефон в углу. Также, Ви поставила распорядок, чтобы квартира не загрязнялась еще сильнее, каждый по очереди должен был мыть посуду, мыть полы, выносить мусор и контролировать стирку вещей. Эби злилась на то, что на Кая, эти правила не распространялись по твердому слову Дерека.

С едой обстояли похожие дела. Никто из группы готовить особо не умел, но тем не менее, из-за жизни «позаботься о себе сам», им приходилось как-то изворачиваться, чтобы не остаться голодными. Однако, в их семье готовка больше действовала на чувства, чем на биологические потребности. Работало это так – Дерек просыпался первым, делал себе кружку кофе, затем вспоминал о каких-то делах и уходил. Потом появлялся сонный Табаки, проглатывал заботливо оставленный для него напиток, решал, что хочет еще и яичницу с беконом и, как всегда по пути готовки, нахватавшись всего по чуть-чуть, оставлял завтрак в сковороде. После Табаки на кухню заявлялся Закари, съедал уже остывшую яичницу и, уже собиравшись уходить, ловил себя на мысли, что ему становилось неприятно внутри, что он схомячил чью-то еду. Тогда Зак на скорую руку из готовой смеси делал панкейки и убегал к себе на чердак. Через какое-то время завтракать приходила Эби, с приятным чувством уплетая панкейки и доставая йогурт из холодильника, чтобы тот согрелся, исчезая в своей комнате. Последней на кухню вплывала Вивиан, выпивая йогурт и делая кружку кофе, чтобы выпить его с булочкой, но в последний момент передумывая, решая отказаться от лишних калорий.

И так, возвращаясь после завершенных дел на кухню, Дерек удивлялся, что кофе оставался горячим.

***

Эби подождала, пока вода из-под крана не наберет мощность и тепло и умыла лицо как следует, заодно решив почистить зубы, достав с полки свою зубную щетку, которую прятала в отдельном пенале, поскольку однажды увидела, как Табаки, даже не посмотрев на цвет щетки (а у каждого был свой, чтобы не перепутать), схватил какую попало. Эби успела выдавить пасту и сделать пару движений щеткой по зубам, как в ванную кто-то залетел.

Табаки, в одном коротком розовом полотенце, кое-как прикрывающем его наготу, с растрепанными волосами и с несколькими татуировками на теле, закрыл дверь и, отодвинув шторку с рисунками кораблей, залез в ванную, без предупреждения решив помыться.

– Эй! – воскликнула Эби, с щеткой в зубах. – Ты не мог подождать?

– Я не против твоего соседства, – Табаки протянул руку из-за шторки с тем самым розовым полотенцем. – Будь хорошей девочкой, повесь на батарею.

– А я против! – Эби осторожно, двумя пальцами, забрала полотенце. – В следующий раз возьму и закроюсь!

Табаки будто не обратил на ее слова никакого внимания:

– Отключи воду, а то у меня еле теплая идет.

Эби сжала губы, метнув в сторону ванной злобный взгляд, и прокрутила ручку горячей воды до конца. Табаки вскрикнул и из-за шторки показалась его голова:

– У тебя развился дальтонизм? Нужен не красный вентиль, а синий. А, вообще, хочешь присоединиться?

Табаки вылез из ванны чуть дальше и Эби машинально обронила взгляд на его упругие мышцы живота, покраснела и отвернулась:

– Прикройся!

Табаки фыркнул, улыбнувшись:

– Я не стесняюсь своего тела и тебе желаю того же.

Эби показала ему средний палец, затем сполоснула рот, убрав щетку обратно на полку и поспешно покинула ванную. Табаки засмеялся и крикнул вслед:

– Заходи, когда созреешь, дорогуша!

***

Обычно Эби не парилась насчет своего внешнего вида. Свитер, джинсы, все путем. Но когда она стала встречаться с Диланом, то поняла, что нужно что-то менять. Дилан всегда одевался по моде, пах дорогим парфюмом, ходил в качалку для спортивного и подтянутого тела, посещал солярий для приятного оттенка загара даже зимой, увлажнял кожу, чтобы та не поддавалась сухому холодному ветру, отбеливал зубы и, вообще, выглядел как с обложки журнала. Эби много раз задавала себе вопрос, почему он выбрал именно ее? Не одну из красивых, длинноногих, с роскошными волосами и нарисованными острыми стрелками девушек, которые вились вокруг него толпами. А ее. Серую, обычную, из приступного района. На что Дилан пожимал плечами и говорил, что она настоящая и он очень это ценит.

Тем не менее, приходилось соответствовать, (хоть ее это и порядком раздражало) чтобы не казаться отброшенной тенью его красоты. Эби не любила ходить по магазинам, поскольку у нее не было такой привычки с детства, а все эти яркие, подсвеченные открытые шкафы и стенды, милые девушки, пытающиеся узнать ее размер одежды и порекомендовать «прикольный лук», ее просто бесили. Она чувствовала себя неуютно среди такого количество новых вещей, да и они были достаточно дорогими, хотя Эби и с зарплаты официантки могла себе что-то позволить, но у нее не поднималась рука.

Вместо торговых центров Эби предпочитала маленькие магазинчики, выстроившиеся в конце Брокледа. Там, между букинистическим ларьком и магазином антиквариата, стоял узенький двухэтажный секонд-хенд. Внутри всегда пахло лавандой, а продавец за прилавком никогда не задавал лишних вопросов. Но даже там, Эби бывала редко, покупая одежду по необходимости, если уж старая совсем износилась или порвалась.