ТЫ ЕСТЬ

Многие ведь спрашивали про её состояние из вежливости, но, в общем, всем было плевать, что случилось и почему, а лишь хотели посплетничать в очередном пустом разговоре, разбавляя своим мнением чёткую информацию, поэтому распускать слухи для Ренаты было себе дороже. В конце концов, ответит она или нет – все будут только и говорить про неё, а подливать масло в огонь ей точно не хотелось. Поэтому, проверив свою ленту, она убрала телефон поглубже, легла на плечо отца и наблюдала, что есть интересного у него.

Пока они слушали диктора, который рассказывал о глобальных происшествиях в середине двадцатого века, люди то и дело суетились вокруг: проверяли расписание, покупали в киосках перекусить, вытирали сопли деткам, а женщина с очевидно плохой дикцией диктовала о приезде поезда, следующего до какого-то там населённого пункта, через громкоговоритель. Иногда Рената подсматривала за пассажирами, наблюдая за крупной бабушкой в красном пальто с мальчишкой каштанового цвета волос, который рассказывал ей обо всём, что знает, и строил теории о том, чего не знает; или же Рената смотрела на кудрявого мужчину, который заметно лысеет, но от редеющей причёски отвлекала густая и длинная борода, скрывающая за собой часть шеи.

Через время появилась девушка с тёмными волосами, чёлка которой прикрывает её брови, в бежевой рубашке, а в руке она несла переноску, в которой испуганный коричневый котик наблюдал за какими-то новыми людьми и местом, где до этого ни разу не был. Эта девушка села рядом с Ренатой, что не отпускала от неё взгляда, нагло провожая её, даже когда она чётко видела Ренату. Но темноволосую девушку это не смутило – она приветливо улыбнулась Ренате, устраивая переноску у себя на коленях.

Они кивнули друг другу, будто были знакомы задолго до этой встречи, после чего Рената снова легла на плечо Виктора. Кот нервничал, взывая о помощи своим мяуканьем.

– Чего ты, Деревяшка? – обращалась к коту девушка. – Как будто в первый раз. Или тебе в самолёте больше нравится, м?

Девушка заметно картавила, но это не казалось чем-то режущим слух – наоборот, ласкало вкупе с её нежным голосом, напоминая интонацией ведущего детских передач, где необязывающий тебя голос пропагандировал какие-то элементарные, обыденные вещи, например, как и когда нужно чистить зубы, или объяснял научно-популярные вещи по типу того, какие животные бывают и их места обитания. Рената невольно слышала этот голос, что убаюкивал переживания животного, и сама получала расслабление, будто все слова девушка говорит ей.

– Сейчас сядем, и вся комнатка наша, выпущу тебя, и мы доедем до дома, к маме. Ты же любишь маму? Как она тебя кормит-то, м-м-м. Не переживай, всё будет хорошо, Деревяшка.

Виктор тоже не мог игнорировать разговор, кратко смотря на него, и тихо шепнул на ухо Ренате:

– Помнишь нашего Васю?

Ренате не потребовалось даже думать – кот действительно был схож на их домашнее животное, которое жило у них. Тогда маленькая Рената вернулась с прогулки с котом под курткой и напоила того молоком. Отец удивился по приходу, что слышит отчётливые мяуканье вперемешку с хихиканьем, а когда заглянул в комнату, понял, что не сходит с ума, и дома у них действительно четырёхлапое существо играется с фантиком.

Ренате тогда не долго пришлось убеждать отца, чтобы он согласился оставить Васю, а тот не мог противиться, потому что: «Имя ты ему уже придумала». За воспитание взялась Рената, а за материальную часть отвечал отец, тем более после того, когда пришлось бороться педикулёзом у Ренаты, но такое соседство многому их научило: объяснило девочке про ответственность, про любовь и про смерть. Вася прожил с ними пять лет – умер от почечной недостаточности, хоть и они долго боролись с болезнью, но взялись за неё вовремя.

Рената хоронила его со всеми почестями и долго переживала утрату. Не сильнее, чем сейчас, конечно. Понаблюдав за Деревяшкой, вспоминая дни былые, улыбаясь светлой памяти, Виктор встал с места, обернувшись к Ренате.

– Тебе взять кофе?

– Да, возьми американо, пожалуйста.

Виктор кивнул ей и удалился к ближайшей кофейне.

– Куда едете? – вдруг спросила девушка, тем самым застала Ренату врасплох.

– Извините?

– Хотела познакомиться, раз уж вы так наблюдаете за Деревяшкой.

– Прошу прощения. Просто он напомнил мне моего кота в детстве. Я еду, если честно, куда привезут.

Рената старалась улыбнуться искренне, насколько она вообще могла, но девушка не заметила подвоха.

– Меня зовут Эвелина.

– Приятно познакомиться. Я Рената.

– Как могли заметить, с именем мне повезло.

Эвелина подшутила над своей дикцией, чем вызвала смешок у Ренаты. Девушка приподняла переноску.

– А это Деревяшка, – она посмотрела за дверцу, где прятался кот. – Скажи привет!

Рената улыбнулась, помахав Деревяшке. Ответа от кота, что находился в стрессовой ситуации, не приходилось, поэтому Рената решила поболтать с Эвелиной, хоть она и не очень любила непринуждённые диалоги.

– Куда едете вы?

– В сторону Арзамаса, но планировала сначала доехать до Казани.

– Да? В Казани довольно-таки красиво. Не зря говорят про третью столицу.

– Я не совсем еду ради красоты. Там меня ждёт парень.

Эвелина засмущалась от последнего предложения, после чего стало понятно про его возраст – ещё в той стадии романтизации отношений, когда ты готова тратить время на выяснение, выписывая целое полотно о своих чувствах с обсуждений, где и кто был виноват. Нежный возраст, когда готова потратить время и приехать к молодому человеку, таким жестом показывая, что способна поехать за любовью хоть на край света.

Возраст, когда готова терпеть истерики, манипуляции от такого же незрелого молодого человека, что не способен или вовсе не хочет взять под своё крыло дорого человека, которому он придумал милое прозвище, резко повзрослев с игр. Разрушать идиллию молодой Эвелины Ренате не хотелось, предупреждая о ранах и ожогах, ей стоило прожить такой период самой, да и знать наверняка про их отношения она не могла. Вдруг всё действительно складывается прекрасно, а у Эвелины нет розовых очков. Стоило надеяться, что девочка с горячим сердцем не попала в холодные руки.

– Это замечательно, – резюмировала Рената. – Могу судить, что вы с Арзамаса?

– Верно. Родилась в Москве, переехали туда.

– Скучаете?

– Иногда да. Я ведь выросла там. Там друзья, с которыми я росла, вкусная еда, и закаты много краше.

– Главное, чтобы было место, которое ничего не требует от тебя, и ты можешь отдохнуть там. Рада, что у вас есть такое место.

– А разве у вас нет такого?

Рената задумалась, к чему вообще начала такие рассуждения, ведь «такое» место у неё действительно было – здесь, в этом городе. Уютный уголок, что исцелит и пригладит, и сомневаться ей не приходилось.

– Есть, – вдруг выдавила из себя Рената, – только я пока там лишняя.

– Лишняя в месте, где спокойно? Поверить не могу.

– Стоило бы. Это похоже на квест. Сама загоняешь в себя за пределы комфорта, а там тебе нужно найти ключ от двери, чтобы выбраться. Чтобы вернуться назад. Примерно так.

Глаза Ренаты стонали от боли, когда она в очередной раз посмотрела на Эвелину, а та почуяла эту боль всем телом, вздрогнув от импульса, передаваемого ей, но не могла оценить его в меру пережитого маленького опыта.

– Могу я погладить его? – Рената указала на Деревяшку.

– Да, конечно.

Эвелина принялась открывать дверцу, вытаскивая кота из заточения. Рената подхватила пушистого зверя, что явно моется дорогим шампунем – иначе никак объяснить мягкость шёрстки, что напоминает самую нежную подушку, на которой приходилось лежать Ренате.

– Часто моете его?

– Сам просится.

– Забавно.

Рената лёгкими движениями, чтобы успокоить взъерошенную шёрстку, поглаживала пухлого кота.

– Васю под страхом смерти нельзя было затащить в ванную. Зато поесть – всегда пожалуйста. Почему Деревяшка?

– Цвет подходящий. Переливистый такой.

Пока Рената гладила Деревяшку, Виктор с двумя стаканами кофе подошёл к дочери, отчего отвлёк её, а Деревяшка, почувствовав шанс сбежать, вырвался из рук и побежал куда подальше, обеспокоив сразу аж троих людей. Рената и Эвелина подорвались с места, а Виктор пытался понять ситуацию, но далеко коту убежать не удалось.

Пробегая сквозь ноги толпы, за шкирку его подхватил кудрявый бородатый мужчина, который ранее привлёк внимание Ренаты и искал глазами несчастных хозяев. К нему подбежали две девушки, после чего он передал кота в руки Ренате, широко при этом улыбаясь.

– Отдаю в добрые руки, – кивнул мужчина.

Получив кота, Рената всё же передала его хозяйке, чтобы он лишний раз не брыкался.

– Спасибо вам. Не знаю даже, как отблагодарить, – приглаживала испуганного кота Эвелина.

– Не стоит. Это меньшее, чем я мог помочь. Хорошей поездки, дамы.

Мужчина откланялся, получил ещё пару комплиментов и благодарностей, после чего девушки вернулись на свои места, где Виктор ждал, чтобы начать пить кофе и, смотря на то, как его дочь сдружилась с Эвелиной, которые хохотали, обсуждая сложившуюся ситуацию побега, подумывал пройти за ещё одним кофе. Эвелина подошла, поздоровалась точно так же, как до этого с Ренатой, лишь кивком.

– Вы, как я понимаю…

– Отец, – улыбнулся Виктор.

– По вам и не скажешь.

Рената закатила глаза, так как началась очередная тирада о том, как молодо выглядит отец. И сейчас она не оспаривала у себя в голове этот факт, в очередной раз рассуждая, ведь точно знала, как её вид помотало время и выглядит она не так свежо, как раньше.

– Виктор. Приятно познакомиться.

– Эвелина.

Оба пожали друг другу руки, какая была свобода – передав американо дочери, Виктор мог поздороваться только левой рукой, вывернув её в нужном направлении.

– Что ж, Эвелина, сходить вам за кофе?

– Не стоит.

– Мы едем в одном направлении, – сообщила Рената, – так что я успею её напоить.

Виктор посмотрел на дочь, считывая, не имело ли «напоить» второго дна, чему Рената нервно рассмеялась.

– Кофе. Напоить кофе.

По итогу они уселись на свои места, и Рената могла выпить кофе. Тот, что всегда пьёт. Тот кофе, который не обозначила отцу, но он точно знал, что именно его она и будет – с карамелью и одним пакетиком сахара. Будь у них свободное время, которое совпадает в их распорядке, и они не заняты работой, что, стоит заметить, с возрастом становилось всё меньше, они выбирались в ближайшую кофейню или на работу к отцу и пили кофе, разговаривая кто о чём: темы для беседы могли не совпадать, но каждый строил догадки и предположения о том, как поведёт себя человек в дальнейшем или что нас ждёт в ближайшем будущем.

Иногда их темы совпадали, и начинался спор, но до разбитых кружек и раздора не происходило. Эвелина засунула Деревяшку обратно в переноску, чтобы он не посмел сбежать, и уже сама без стыда, как до этого делала Рената, смотрела на семью, на светлые отношения отца и дочери.

– Так значит, – решил уточнить отец у любознательной Эвелины, – едете в одном направлении? Куда-нибудь в Поволжье? С котом?

– Всё верно, – картавила Эвелина, – с этим бурым беглецом.

– Получается, выкупили все места? Вышло дорого, могу судить.

– Нет, я рассчитывала на большую стоимость.

– Славно. Могу я вас попросить, Эвелина?

Виктор чуть наклонился в сторону темноволосой девушки. Рената чувствовала этот неловкий вопрос, но не могла ничего поделать, потому что иногда и ей нужно было промолчать, как это делал отец, не смея тревожить её своим беспокойством.

– Составьте компанию моей дочери, если это не трудно.

– Да, конечно. Было бы замечательно.

Эвелина с добродушной улыбкой, без капли злости или разочарования, посмотрела на Ренату, как бы поддерживая такую инициативу. Рената смутилась, но не подала вида. Как бы она ни хотела ехать в одиночестве, а уж тем более в компании других людей, ей не хотелось, ведь в любом случае попадётся доставучий сосед со словарным поносом, что считает своим долгом узнать ближе попутчиков.

А компания из кота и милой картавой девушки, что своим голосом может усыпить человека с бессонницей, была более симпатична. И это бы срубило все переживания отца, что до этого момента не мог себе найти место, – она знала, что он нервничал, чувствовала это.

– Всё же я принесу ещё кофе.

Виктор сказал это с ухмылкой, похлопал по плечу Ренату, которая закатила глаза от ухаживаний отца, и удалился к кофейне за очередным свежезаваренным. Рената смотрела на Эвелину, пытаясь понять, где видела её раньше. Эта улыбка виделась ей будто несколько раз, будто пытаясь продать ей зубную пасту, которую одобрили девять из десяти стоматологов. Или в целом её лицо, что на постере представляло какой-то местечковый бренд, которую, очевидно, вписали за футболку или худи лишний ноль в конце.

Может, на какой-то тусовке общих знакомых, где тебя приглашает знакомый знакомого, которого пригласил знакомый знакомого и так далее? Вряд ли, ведь, когда Рената ходила на подобные мероприятия, Эвелина, скорее всего, переходила с четвёртого класса в пятый, да и выглядела она примерной девочкой, которая никогда не заявится на такие тусовки, а если заявится, её сожрут стервятники, разбив эту улыбку в щепки, разочаровав её в жизни, но, как можно было заметить, вера в ней живёт по сей день.

По крайней мере, на первый взгляд. Игнорирование такого пристального сканирования больше не могло продолжаться, потому что с каждой секундой изучающий взгляд Ренаты становился всё наглее, практически вплотную разглядывающий кожу, чтобы забрать с неё кусочек ДНК и изучить всю подноготную, поэтому Эвелина, до этого неловко улыбаясь, стала настороженнее, пытаясь свести акцент.

– Почему отец не едет с вами?

– Почему он должен ехать со мной?

– Вы кажетесь дружными, – подняла брови Эвелина. – Со стороны, по крайней мере. У меня никогда не было таких доверительных отношений с папой, поэтому я бы ценила каждый момент с ним, ходила за ним хвостиком либо устраивала истерики, если он не поедет со мной.

– И почему вы не стали дружными?

– Он много пил.

– Пил, значит, – прищурилась Рената. – Иногда пьют не от хорошей жизни. Пьют, чтобы забыть своё мерзкое пребывание на этой земле. Потом по накатанной.

Поняв, как дерзко и невоспитанно повела себя Рената в такой деликатной теме, громко глотнула слюну и отвернулась от Эвелины.

– Извини, не стоило мне.

– Ничего страшного, – громко рассмеялась Эвелина, как бы приглушая такой невесёлый тон. – Это пройденная тема.

– Просто, – продолжала говорить Рената уже полушёпотом, – я иногда теряю границы дозволенного и могу сказать лишнего. Не знаю, когда это произошло.

– Не стоит извиняться за свой характер. Я думаю, что характеры должны быть разные, но не каждому подходит тот или иной. Это ведь как с продуктами.

– Кто-то любит манго…

– А кто-то его терпеть не может, – дополнила Эвелина.

Виктор снова вернулся с двумя стаканами. Свой он уже практически допил, но принёс другой для Эвелины, передавая ей в руки.

– Забыл уточнить, какой для вас кофе. Решил заказать тот, что и для моей дочери.

У Ренаты что-то ёкнуло. Не ревность, а, скорее, интересное сравнение Эвелины с ней, но ещё интереснее ей показалось, что Эвелина промычала, сигнализируя о том, что ей по душе американо с карамелью и ложкой сахара. Она улыбнулась, отвечая себе же на вопрос о том, где видела Эвелину, – в отражении зеркала пару лет назад. Жизнерадостность, некая наивность, но с железным стержнем. Это объединяло их, только Эвелина не успела обжечься, а Рената покрыта рубцами.

Взглянув с такой стороны, Рената взяла себе за правило не отходить от девушки ни на секунду, пока они едут в одном направлении, и по возможности после оставаться на связи, ведь, возможно, сможет предостеречь девушку в расцвете сил от своих ошибок и увидеть версию себя, где всё могло сложиться. Сложиться правильно и без осечек. Сложиться, как хотела того Рената. Молнией она стрельнула в отца, и фитиль внутри неё зажегся, найдя новую цель, что насторожило отца, но моментально успокоило, ведь идея дочери найти себя начала приносить плоды.

Три звуковых сигнала, женщина промямлила в микрофон, но удивительно, каждый, кому была донесена такая невнятная информация, понял. Поняли Эвелина с Ренатой, мужчина с бородой, бабушка с внуком, поэтому дружно прошли к платформе, к поезду, доставая паспорт. Собралась длинная очередь, где проверяли пассажиров по списку и впускали, кого надо. Виктор стоял до последнего, провожая дочь, будто в последний. Обнял её, элегантно попрощался с Эвелиной, напомнив об обещании, и стоял поодаль от серо-красного поезда, втягивая в себя дым со стика, нагревая его через электронный прибор.

Не нервно, но пальцы то и дело щёлкали, а губа закусывалась. Поезд тронулся, когда все разбрелись по своим местам. Нашла своё место и Рената, искренне удивившись, когда открыла дверь, а в ней её встречала Эвелина и Деревяшка, чему те тоже не отнеслись как к обыденности.

– Подожди, – Рената сверяла электронный чек за билет с указанным для неё местом. – Да, всё верно.

Свой чек достала и Эвелина, понимая, что не докупила одно место, но ни капли не расстроилась.

– Тогда я теперь точно выполню обещание твоего отца.

Делать было нечего – Рената зашла, располагаясь на нижней полке.

– Мне казалось, – рассуждала Эвелина, – ты могла купить места в спальном вагоне.

– Почему это? – рассмеялась Рената.

– Ты выглядишь довольно солидно, как и твой отец. Можете позволить себе многое.

– Поездка не такая долгая, поэтому смысла растрачиваться я не видела.

– Богатство в экономии?

– Отнюдь не так.

Рената вытащила для себя необходимое: телефон, книгу, планшет и спрятала рюкзак, присаживаясь на полку, закинув одну ногу на другую.

– Просто я не считаю нас зажиточной семьёй, которой всё досталось «потому что». Отец был сиротой без шансов на выживание, женился, родилась я. Но мама умерла при родах, и он остался со мной на руках.

– Это ужасно. Я соболезную.

– Мы справились, и это главное. Но что касается статуса, он для меня не особо и нужен.

– Скромные богачи?

Рената смеялась с каждой формулировки Эвелины.

– Можно сказать и так. Я и не стремилась к деньгам, чтобы они лежали, а я не знала, куда их деть. Комфортный заработок, хорошее рабочее место – всё, чего я хотела.

– Кем же ты работаешь?

– Проектировщик, если грубо говоря и не углубляться. Доступная среда. Вот так.

– То есть, всё что я видела в городе – твоих рук дело?

– Не хочу показаться эгоцентричной, – легонько откланялась Рената, – но очень даже возможно. В целом я превратила хобби в работу и мне не особо надоедает.

Эвелина выкатила губу вперёд в размышлениях, думая о том, что спросить ещё интересного.

– Прости, если прозвучит грубо, но твоя мать…

– Что?

– Я имею ввиду, возможны ли у тебя проблемы при родах. Генетическое и тому подобное.

Рената внимательно выслушала вопрос, с каждым словом понимая, куда ведёт её новая подруга, и взяла потухал, вспоминая последние года.

– Да, – еле слышно произнесла Рената с комом в горле, что накатывался словно снежный шар. – Что-то вроде генетически может передаться.

Рената перевела взгляд на окно, за которым промышленная часть с широкими трубами, что мазками уродовали и без того депрессивный вид, наводя хандру, на островки природы, что полотном прилегали к недавно цветущим садам. Виднелись магистрали, растянутые железные струны, пеньки домов зажигали окна. Только забывшаяся Рената снова погрузилась во тьму, прокручивая одну и ту же историю. Фильм ужасов проходил кадрами, а как заканчивался, Рената нехотя вытаскивала кассету, раскручивала катушку в обратную сторону и ставила назад.

Ад наверняка так и выглядел: ты вечность живёшь вне всего, ежедневно в течение бесконечности проживая самый злостный, отравляющий момент своей жизни, но ничего не можешь изменить. Реплики не меняются и действия тоже, как бы ты ни сопротивлялся. К чему страшилки про котёл с невыносимым жаром, если обжигает холодная пустота в том, где невозможно ничего сделать? Да и такое представление об аде тоже относительно: кто-то был в выигрыше от твоего несчастья, и этот момент ему покажется раем.

Вспоминать об этом на смертном одре – и горесть, и счастье. Рассуждая об этом, Рената снова перетекла в реальность, пытаясь раствориться в разговоре, измучить себя до зевоты и лечь спать с пустой головой.

– Чем занимаешься ты? Я так много рассказала о себе, а о тебе практически не знаю.

– Я только отучилась.

– Молодец. На кого?

– М-м-м, – вспоминала полное наименование Эвелина, – Инженерное и художественное конструирование швейных изделий. Если честно, выучила к последнему курсу.

– Без труда сможешь сшить мне платье?

– Если попросишь. Будешь моим вторым клиентом после мамы.

– И получается тоже любишь рисовать?

– Обожаю. Для меня это было отдушиной. Но на ИЗО всегда получала трояки.

– Брось, – отмахнулась Рената, – у меня была такая же проблема.

– В целом у меня много планов после возвращения с такого отпуска. Покажется слащавым, но я бы хотела открыть благотворительность, где малоимущим можно будет шить тёплые вещи. Детям-сиротам, например.

– Я понимаю тебя. Я тоже своего рода занималась благотворительностью с отцом. Однажды помогли мужчине найти дом.

Деревяшка, спавший на верхней полке всё это время, неожиданно оживился и спрыгнул к хозяйке, желая получить порцию поглаживаний, чему Эвелина была только рада, а Рената умилилась такому жесту любви.

– Ты ведь не против того, что он будет разбрасывать везде шерсть?

– Нет, я лояльна к этому. Тем более как злиться на такого компаньона?

– Ты про меня или про Деревяшку?

– Тут уж сама думай.

Они дружно рассмеялись. После перекинулись парой фраз, но в основном каждый был занят своим делом: Рената залипла в ноутбук, накачав туда сериалов, которые она долгое время откладывала, записывая названия в заметки, где набралось столько, что ей и до конца жизни не досмотреть; Эвелина читала книгу, которую выложила Рената, попросилась прочитать. Рената была не против.

Ей нравилось, что они быстро сдружились, но держала дистанцию, не рискуя подпустить к себе кого-то близко. Даже то, что она рассказала о себе, ей казалось чересчур, и она на первом этапе проваливает свой план начать с чистого листа, всё равно оборачиваясь к прошлому. Аккуратному, пропущенному через фильтр, неполному, но всё же к прошлому, которое Рената хочет сохранить внутри себя. Эвелине такой жест не был чем-то необычным, и она никак не осуждала Ренату.

Необычным и с той стороны, что Эвелина создаёт впечатление человека, который любой секрет унесёт в могилу. Миловидное лицо, аккуратная одежда мягких цветов и голос – такой по-детски наивный и непринуждённо взрослый одновременно – который настраивает на откровенную беседу.

Рената думала, что профессию Эвелина выбрала не ту, ведь ей бы больше подошла работа психолога или в службе поддержки. Даже пригодилась бы в дипломатии: при нужном давлении она бы могла добиться абсолютно разных, может, и сумбурных законов в свою пользу. Записать все активы и отдать под собственное владение целую область? Пожалуйста, только помурлыкать своим голоском ещё пару минут.

Деревяшка елозил по маленькому пространству, не зная, чем себя занять. Тот настрой, где его засунут в некомфортные условия, спал на нет, и, почуяв безопасность, он изучал всё вокруг, периодически умывался и даже успел поужинать. Проголодались и девушки. Узнав, где вагон-ресторан, девушки направились туда быстрее, пока они не закрылись до утра. Поесть решили за счёт Ренаты, ведь та настояла на этом, ссылаясь уже на своё обещание отцу напоить кофе Эвелину, но добавив щепотку своей идеи.

– Если хочешь чего-то крепкого, то можешь заказать, – пролистывая меню, сказала Рената.

– Если будешь ты.

– Ох, нет. Брось.

– В чём проблема? Путь долгий, отоспаться успеем.

– В общем-то, – Рената с разочарованием выдохнула, но сразу же махнула рукой. – Только что-то не очень крепкое.

Официант подошёл к ним, записав их заказ и моментом удалился. Под стук колёс девушки наблюдали за почерневшим окном, по которому проскальзывали огоньки света, напоминая огромных сверчков.

– Почему ты решила поехать на поезде? – вдруг спросила Эвелина.

– Я боюсь летать. На самом деле.

– Но ведь самолёты не часто разбиваются. По статистике.

– Но и не так часто летают. Сравнивать поток автомобилей и самолётов, по-моему, странно.

– Так или иначе.

– А почему ты на поезде?

– Не знаю. Никогда не ездила до этого, но видела эти картинки, истории, слышала песни о поездах. Всегда считала чем-то романтичным, хотелось попробовать.

– Не пожалела?