Море любви, океан бухла

– Агась.

– Зер гуд! – говорит Вронская. – Короче так, Белуг. С меня два ёбаря. Может, будет третий, но это не точно.

– Третий про запас? – ухмыляется Райская.

– Типа того. Он стрёмный, жуть. И мобильного у него нет, даже кнопочного. Связаться с ним только по электронной почте можно, а он пока не ответил, – говорит Вронская. – А у тебя с мужиками как?

– Я всех ебарьков растеряла за год, буду одна.

– Как? А твой растатушенный Есенин?

– Он меньше всего подходит для таких вписок. Это раз. Он бы отказался и меня бы не отпустил. Это два. И я порвала с ним, это три.

– Ебать!! – изумляется Вронская. – И когда ты мне об этом собиралась сообщить?

– Сегодня.

– А как же любовь до гроба и ёбля до геморроя?

– Геморрой только с ним. А любовь прошла.

– Ну и хуй с ним! Сотню других найдёшь: мало ли, Клюевых, Мариенгофов да Блоков? – молвит Вронская похуистично. – Может, это и к лучшему. Поебёмся в тесной компании, со своими.

– К каким подъезжать?

– Чем раньше, тем лучше. Если раньше меня приедешь, ключ помнишь где?

– Под умывальником.

– Агась. Давай, до встречи.

*

Лев Братиславов снимает хомут с эрегированного члена – он только что закончил тренировку. Начинает играть мелодия входящего звонка на его кнопочном «Нокиа». Сморит на экранчик: Адка Вронская.

– Слушаю, Ад.

– Внимательно, Рай? – задорно раздаётся на том конце провода. – Или ты Адом представляешься? Прям перед глазами стоит: Том Эллис такой сидит в кабинете в преисподней, перед ним красный дисковый советский телефон. Телефон звонит, Люц снимает трубку: «Слушаю, Ад».

– Ни хуя не понял, что ты сейчас сказала, но ладно, – говорит Братиславов с лёгким раздражением. – Я только покачался, сейчас в душ, бреюсь, пью кофе и выезжаю. Ты же по этому поводу звонишь?

– Агась. Я что подумала: мы с языкатым ща в «Ашан» за синькой едем, мож ты с нами? Поможешь ящики таскать?

– Грузовик вместительный, я надеюсь?

– Фура. Я серьезно, Лев Николаич. Потом вместе в Купавну поедем. Скидывай адрес.

– Смску долго дрочить, запиши.

– Бля, у тебя ж кнопочный! Забыла. Давай я тебе смартфон подарю? И пользоваться научу.

– 46 лет без смартфона жил и ещё столько же проживу, – с достоинством отвечает Братиславов.

– Да ты оптимист! – хихикает Вронская. – Но ты и без кнопочного лет двадцать жил, однако сейчас пользуешься.

– Отъебись, – опровергает Братиславов.

– Отъеблась, – отъёбывается Вронская. – Диктуй адрес.

*

Голый Пореев включает комп, и пока тот загружается, идёт на кухню. Там сидит его бухая мать, тоже голая, пьёт пиво из литровой кружки и курит тонкую сигарету. Её обвисшие сиськи висят кроличьими ушами.

– Мать, семь утра, а ты синяя уже! – констатирует он и включает электрический чайник.

– Не уже, а ещё. Я не ложилась, – Далила Пореева отпивает знатный глоток пива. Голос её ужасен, как последние фильмы Микитки Мишалкова: низкий, сипатый, пропитой, прокуренный, противный.

Пореев кладёт в чашку две ложки сахару и ложку растворимого кофе.

– Сидит, дрочит целыми днями, – выдаёт бухая мать вдруг, глядя на вольно болтающиеся сыновьи причиндалы.

– Ты это к чему ща? – недоумевает сын.

– К тому, что лучше мамку выебал бы.

– Для кого лучше?

Она долго думает.

– ХЗ.

– Иди с душем пообщайся, – предлагает Пореев. – Мож и помоешься за одно, а то от тебя несёт, как от бомжихи.

– У меня дел много, – говорит мать. – Иди на хуй.

– Сама иди, – сын наливает полчашки кипятку и размешивает кофе. – В пизду.

Далиле Пореевой становится скучно, она делает два глотка пива, врубает на смартфоне ленинградские «Мои хуи» и пьяно покачивается в такт мелодии.

Фиолетово-лиловый,

Розовый и покрасней,

Все они всплывают снова,

В женской памяти моей…

Пореев с чашкой возвращается в комнату, садится за комп и проверяет электронную почту. Открывает письмо от Вронской.

«Даров, антихрист, то бишь анархист! 8 числа намечается большой праздник, День женского оргазма. На сей счёт собираю у себя на даче сейшн, будет море веселья (я надеюсь) и океан бухла (это точно). Поебушки гарантированы (если тебе интересно). Будет моя охуенно пиздатая подружка-нимфоманка (сочнейшая ярочка, тебе понравится), а также мой ёбарь и лизун (но это, думаю, тебе совсем неинтересно). Короче, будет охуенно круто. Подпиливай где-то к полудню.

Засим, с глубоким отсосом всегда Ваша

Аделаида Вронская.

ПС. Целую уздечку твоего несгибаемого хуя.

ППС. Заведи, блять, мобилу, хотя бы кнопочную! А то хер тебя выцепишь!

ПППС. Могу подарить, если у тебя бабок нет или жаба душит».

В соседней комнате мать опять врубает «Хуёв», теперь уже на ноутбуке с колонками. Стены начинают мелко дрожать.

– Мать, сделай потише, ёб твою мать!! – орёт Пореев. – Соседи опять мусоров вызовут!!!

– Часы тишины уже прошли! – орёт пьяная в говно мать.

– Приглуши музыку, пизда ебанутая! Ты заебала в край!! – орёт сосед из верхней квартиры и стучит гирей в пол.

– Пошёл на хуй!!! – орёт в ответ ебанутая пизда и вхуяривает громкость на максимум.

Мои хуи.

Мои хуу-у-у-и…

Пореев хватает ножницы, врывается в комнату матери и перерезает провод, ведущий к колонкам.

– Мои хуи!.. – истошно вопит мать. – Ты что наделал, блядьин сын!!

Сын профессионально бьёт её кулаком в глаз – в треть силы. Та неожиданно успокаивается и отправляется на кухню прикладывать к подбитому глазу лёд. Пореев раскуривает трубку и идёт в ванную брить подмышки с лобком электрической бритвой. Он решает принять приглашение Вронской.

*

Эраст Петрович Батюговский за рулем «Мазды»-3, подаренной ему супругой на 25летие. На нём светлые хлопковые брюки, чёрная футболка с надписью «Гордость Галактики» и магистром Йобой, белый лёгкий пиджак. Длинные волосы забраны в маклаудовскую косичку, как всегда гладко выбрит.

Рядом на пассажирском сидении – красотка Аделаида Викторовна Вронская. На ней блядское открытое светло-жёлтое платьице – и ничего лишнего. Тугие высокие трёхразмерные дойки приятно покачиваются и оголяются при малейшем движении.

– Эдриан Петрович, ты почему завивку не сделал? Просила же, – не одобряет Вронская. – Такой праздник, а ты на Дункана Маклауда не похож!

– Я и с завивкой на него не похож, – отвергает Батюговский.

– Почему же тогда я тебя Эдрианом Петровичем называю, а бабка твоя – Дунечкой? – настаивает Вронская.

– Потому что я похожую причёску ношу.

Они с минуту молчат.

– Я часто Вас прошу о чём-нибудь, статский советник?

– Нет.

– Так почему, блять, так сложно было сделать завивку?

– Мне жена не разрешила.

– Ты посрать сходить тоже у неё разрешения спрашиваешь?!

– Это разные вещи.

– Вещи разные – суть одна! – утверждает Вронская. – Подкаблучник ты злоебучий, вот что!

– Она меня содержит, мне не с руки выёбываться.

– Вот я и говорю: подкаблучник и альфонс!

– Каждый зарабатывает как может.

Воцаряется неловкая пауза, которая постепенно размягчается.

– Есть одна веб-кам модель. Славянка, судя по внешности, чешка, мож. Или полька, – начинает Вронская таким тоном, будто предыдущего разговора и не было. – Так вот, на всех роликах она дрочит, вставляя себе в пизду какую-ту хуйню пластмассовую, а потом кончает со сквиртом. И перманентно тонкую сигаретку покуривает, – она извлекает из рюкзачка старинный портсигар крокодиловой кожи, выуживает житанину без фильтра, стучит ею о крышку портсигара и прикуривает серебряным «Ронсоном». – Ламповая деваха, между прочим. Красивая, титьки больше чем у меня, глаза большие.

– Ты это к чему? – Батюговский пыхтит вейпом, и салон машины наполняется ненавязчивым ментоловым ароматом.

– Да так, мирный разговор восстановить, – Вронская глубоко и с удовольствием затягивается. – У неё ролик есть, где она в машине наяривает, – она делает последнюю могучую затяжку и щелчком выкидывает окурок в открытое окошко. Достаёт из рюкзака флакончик и полощет рот. – Короче, Фандурин, хочешь, подрочу для тебя?

– Мне за дорогой следить надо, – отказывается тот.

– Зануда ты, Эраст Петрович! – досадует Вронская и напевает: – Потому что нельзя… потому что нельзя… – она симулирует пальцами проигрыш на рояле. – Потому что нельзя быть на свете занудой тако-о-ой!

– Здорово у тебя эти переделки получаются! – одобрительно усмехается горец. – Просто имба!

– А то! Думаешь, меня в «Гнесинку» с первого раза за красивые сиськи взяли? – надменно молвит Вронская и опять поёт:

Я куплю тебе новую жись,

Отъебись от меня отъебись!

– Бля, Вронская, мы с тобой в ДТП попадём! – хохочет Батюговский.

– Крепче за баранку держись! – советует Вронская и смотрит в окно. – Мы где ща? До князя далеко?

– Навигатор три минуты показывает. Мы В Южном Чертанове.

– Етить! То-то думаю, места знакомые! Я здесь квартиру сдаю, а Лев Николаич, выходит, совсем рядом живёт, – говорит Вронская. – Лучше говорить в Чертанов

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.