скачать книгу бесплатно
Хроники Айо
Данил Темнов
«Хроники Айо» – это сборник фантастических, метафизических и мистических рассказов, который откроет доступ к слоям мироздания. Он положит начало продолжительному путешествию и поведает о тайной организации «Пандорум»; об осколке метеорита, изменяющего реальность; о страшилах, обитающих в тесных тёмных углах. Некоторые события происходят в той реальности, в которой вы читаете эту книгу, другие же – во снах или чьей-то голове. А что-то происходит прямо сейчас в нашей коллективной памяти.
Данил Темнов
Хроники Айо
«Хроники Айо» – это сборник фантастических, метафизических и мистических рассказов, который откроет доступ к слоям мироздания.
Он положит начало продолжительному путешествию и поведает о тайной организации «Пандорум»; об осколке метеорита, изменяющего реальность; о страшилах, обитающих в тесных тёмных углах.
Некоторые события происходят в той реальности, в которой вы читаете эту книгу, другие же – во снах или чьей-то голове. А что-то происходит прямо сейчас в нашей коллективной памяти.
Молчание
И пусть человек стоит на высшей ступени.
Но, когда выхода нет, он стоит на ней на коленях
Александр Цихов
– Альфа! – окликнул я. Радостная лайка бегала вокруг меня по снегу. – Альфа, ко мне!
Довольная собачья морда, озорно виляя хвостом, подбежала ко мне и с покорностью дала её пристегнуть на поводок. Сегодня у Альфы будет первая поездка в пристяжной повозке после реабилитации. Не так давно она повредила лапу в одной из экспедиций. Сейчас я вывел её, так сказать, «пощупать снег» перед дорогой. Пока она была на «больничном», её место вожака занимала Айо.
Сегодня Альфа встанет в строй, но не в первых рядах. Пожалуй, посередине ей будет полегче. С этим решением я подошел к дому кинолога Миши готовить свою стаю. Мне предстоит в очередной раз выслушать от него наставления, как правильно обращаться с лайками. Он в этом отношении очень щепетильный и дотошный. Для него собаки роднее людей.
В моей стае присутствуют довольно интересные личности: Герда, Айо, Радон, Плуто, Орион, Кай, Ричи, Альфа, Тайлунг.
Герда и Кай – игривые умные хаски. Они не брат с сестрой. Просто, их нам привезли вместе из одного питомника.
Радон – белоснежный красавец породы Западносибирская лайка. Он прилетел к нам из кинологического института. В темноте он не светится и опытов над ним не ставили. Его содержали при институте, для совершенствования подготовки и обучения.
Плуто, Орион, Тайлунг и Ричи – пушистые Аляскинские маламуты. Очень непоседливые и всё подряд грызущие монстры. Их нам транспортировали со станции далеко юго-восточнее нашей, которую затопило из-за глобального потепления.
Альфа – Восточносибирская лайка. Красивая и статная. Её нам подарил один полярник-исследователь, который на пенсии занялся разведением собак. У Альфы даже какие-то медали есть. Но в экспедицию она их не надевает. Хранит дома на стене нашего кинолога Миши.
Айо – загадочная Тунгусская лайка. Я привёз её с собой. Заметил у неё интересную особенность, когда мы гуляли в лесах тайги. Она всегда чувствует, или даже, знает путь домой. Как бы глубоко и далеко в лес мы не заходили. Она всегда находит сначала меня, а затем дом. Я так привык к этому, что даже перестал брать в походы компас и карты. Я всем говорю, что в детстве Айо проглотила нить Ариадны.
* * *
По всей нашей полярной базе аккуратно и равномерно, словно масло ножом, размазано чистое снежное безмолвие. Настоящий рай интроверта. Как приятно здесь выйти наружу в – 46°С и вдохнуть свежий обжигающий ноздри воздух, а затем выдохнуть живой тёплый пар. Если в аду жара, то рай ледяной, по идее, поэтому здесь – ни души. Ну, кроме малочисленного населения исследовательской станции.
Сегодня ожидается обычный солнечный, насколько это возможно для нашего полярного круга, вторник.
Текущее задание у меня несложное: взять груз в точке А, отвезти в точку Б и вернуться. Никаких новых горизонтов открывать не нужно. Маршрут протоптан и заезжен так, что могу с закрытыми глазами проехать.
С утра я погрузил оборудование с нашей базы. Через полтора часа повезу его в заповедник «Тацита». Учёные там обнаружили какую-то герметичную пещеру с древними микробактериями. У них вертолётной площадки нет, поэтому все поставки идут через нашу базу транзитом.
Перед выездом со станции я зашёл в метеоблок и попросил Ника ещё раз проверить метеорологические данные.
– Скорость ветра: 8 м/с, температура воздуха за бортом: -12°С. Вероятность бурана три процента, – буркнул он мне, запивая слова горячим чаем, и подытожил. – День улётный.
Николас – учёный-метеоролог, слегка потёртый опытом. Матёрый полярник с седыми усами и бородой, почти как у Санта Клауса. По совместительству, начальник станции.
Я проверял работоспособность GPS-трекера, облокотившись на стеллаж с оборудованием. В кабинете было тепло. Я уже стоял весь в амуниции и тёплой одежде, поэтому слегка вспотел. Это меня раздражало. Но такая низкая возможность бурана меня обрадовала.
– Если удача улыбнётся тебе, и ты попадёшь в три процента, – Ник, ехидно усмехнувшись, ткнул пальцем в карту сектора на мониторе. – Вот тут будет сторожка. Топи туда.
Я поглядел на монитор, фыркнул, уткнулся в дебри полок и достал оттуда рюкзак:
– Ник, я в курсе, где убежища, и в буран уже ездил. А там, где ты показываешь, вообще остался стоять целым только деревянный туалет.
– Всё будет хорошо, Майк. Я знаю, какой ты неудачник, – прыснул в густую бороду Ник, и продолжил уже серьёзно. – Если отрубится твой личный маячок, то у ездовых есть в ошейниках. Недавно оснастили. Отследим по собакам, главное, не потеряй их. Если связь пропадёт, с ближайшей станции взлетит ЭХО-дрон и «прозвонит» местность. Ну, сразу после бурана. В общем, если что-то случится, группа выдвинется на твои поиски. Моё дело – провести инструктаж.
Я упаковал все свои вещи. Накинул на плечо рюкзак, подошёл к дверям и обернулся. Фигура Николаса горой возвышалась на фоне мерцающих мониторов.
– Я уже взрослый и самостоятельный, – сухо бросил я на прощание.
– Удачи, Майк, – расплылся Ник в бородатой чеширской улыбке.
* * *
– Майк! Майк, приём! – шепеляво кричала рация. – Майк! Буран! Двигайся к убежищу! В таком буране ты ещё не ездил!
– Ник, я знаю! Я уже в нём! – рвал горло я в рацию. – Почему не предупредил? Ты проспал?
– Миш, я тебе богом клянусь, он просто появился из ниоткуда. В одну секунду датч…шшх…шпишли….шхлась как новогодняя гирлянда, – пробивался сквозь помехи Ник. – Какая-то анома…шшитш…шайош…шшшт…уже наготове выдвинуться к тебе, как только стихнет.
– Приём! Ник? – судя по всему, связь отвалилась. На всякий случай, я ещё пару раз переспросил, но в радиоэфире поселилось шипящее молчание.
«Да уж, вот тебе и удача», – подумал я.
Сумасшедший ветер хлестал по глазам и щекам. Острые снежинки добавляли ветру когтей. Буран закрывал собой весь мир, и солнце не могло пробиться своими лучами сквозь него. Он бил слева, пинал справа, давил своими паскалями, прижимал к земле. Стекленела сама душа. Холод собачий, одним словом. Двумя.
Я стоял в упряжке и подстегивал своих лаек. Их было 9. Как греческих муз, как планет, как кошачьих жизней. 9, как кругов ада.
9 моих хвостатых ангелов в шерсти, мчащих меня подальше от ледяной смерти в бесконечной пустыне зимы.
Всё моё человеческое существо сейчас поставлено на карту. У меня в руках вожжи от девяти спасителей, но моя жизнь в их лапах.
Жадно я впился глазами в монитор своей электронной GPS-карты. Я не вижу её на вытянутой руке, приходится подносить, почти впритык, к маске на глазах.
В 36 км позади меня появились красные мерцающие точки. Это запустили ЭХО-дроны с нашей базы. Они отыщут меня хоть на заснеженной дороге, хоть под ней. Только вот, почему запустили сейчас? Их же сметёт ветром.
Вдруг одна из ездовых собак взвизгнула. Сквозь непроглядываемую стену истерично танцующего снега я не смог разглядеть, какая именно. Только сейчас я понял, что вообще не вижу собак впереди повозки. Я дёрнул поводья, чтобы остановить сани. Поводья с лёгкостью поддались, будто и не были привязаны к собакам. Да и вообще моя ронта, похоже, стоит на месте. В этом снежном вихре ни черта не видно.
Намотав поводья на руку, я увидел, что другой их конец оторван. Не отгрызан, не перерезан, не откусан.
«Теоретически… Да нет, даже теоретически это невозможно», – подумал я и снова поднёс GPS-карту к глазам. Возле моей синей точки на карте я видел 9 жёлтых точек вокруг меня в радиусе 5 метров.
– Что за чёрт? – сказал я вслух и начал приматывать оторванный конец верёвки к поясу. Другой конец привязал к саням. Я много слышал историй о том, как люди погибали в сильном буране и не могли найти дом, который стоял от них в метре.
Убедившись в надёжности узла, я пошёл искать свою стаю. В одной руке держал верёвку, в другой карту. Я ощущал себя космонавтом, связанным «пуповиной» с МКС. И я прыгнул в эту белую неизвестность без страха, потому что осознавал, что смогу вернуться.
Я двигался навстречу дронам и собакам и звал их:
– Тайлуунг!
Я упал от ветра, поднялся и продолжил идти.
– Радоон!
Меня начало тревожить, что я не слышу их лая.
– Ориооон!
Тревога усиливалась, пульс и дыхание участились. Волнение начало подбираться сквозь складки одежды к моей душе.
– Плуутоо!
Верёвка в руке натянулась. Со жгучей надеждой выбраться, набрав полную грудь обжигающего ледяного ветра, крикнул:
– Айооо!
Буран усилился и стал вдруг сереть, а затем прекратился в миг, будто его не было. Я даже не заметил перехода. Как не замечаешь в комнате перехода из тьмы в свет, когда щелкаешь выключателем на стене.
Я снял маску с глаз и недоуменно огляделся. Никакой дороги нет вокруг. Собак тоже не наблюдается. И, что странно… Пар изо рта не идёт. Я вгляделся в карту: восемь точек вокруг моей точки, и ещё две приближаются – два дрона. Но в окружающем мире нет и намёка на собак или дронов. И почему собак восемь? Странно это всё.
Дёрнув за верёвку, я снова не почувствовал сопротивления. Я прошёл взглядом по верёвке и обнаружил, что на её конце нет саней! А я вообще стою на льду! Вокруг меня лёд. А под ним что-то чёрное и глянцевое, словно огромная шайба. Размером с обруч. А вокруг этой шайбы белый глянцевый круг, будто снежный айсберг. Только из нетающего под водой снега. Я вижу движение воды подо льдом, а эти два круга не двигаются. Стабилизированы. Какие-то подводные чёрно-белые платформы или что-то, типо того. Может быть, сейсмический буй.
Я отошёл на несколько метров сматывая, верёвку и тут до меня дошло – это зрачок! Огромный зрачок под водой, который резко сместился чёрным кругом в мою сторону.
– О, Боже…. – выкатилось из моего побледневшего лица. От неожиданности у меня всё выпало из рук, и я сам, потеряв равновесие, упал на лёд. Моё тело оцепенело. Сознание кипело, пытаясь смириться с тем, что это реально. Я не знал, что делать. И только глухой удар по льду подо мной, заставил меня выскочить из оцепенения и побежать в сторону ближайшего заснеженного берега.
Сердце стучало быстрее моих шагов по льду. В ботинках отвратительно хлюпал пот. Но, кроме стука сердца и ботинок, я также слышал ещё один стук. Редкий, массивный и глухой. Я взглянул под ноги и натурально подпрыгнул, и заорал. Прямо подо мной, по ту сторону льда, огромное чудовище долбило по льду клешнями, как у богомола. У него была гигантская акулья голова с золотыми рогами, на толстом китовом туловище вместо плавников на груди красовались клешни. Чёрное чешуйчатое тело заканчивалось не обычным хвостом, как у китов, а копной щупалец, как у кальмара. Размером каждое щупальце, кажется, с анаконду.
До берега мне оставалось метров пятьдесят, как вдруг очередной удар отозвался не глухим стуком, а треском льда, всплеском воды и оглушительным гулом. Такой гул можно услышать, когда падает высотное здание. Я вложил все силы в прыжок. И через пару секунд лёд под ногами ушёл под воду.
Время замедлилось. Вывернув голову в полёте, я увидел как мимо меня, клацая, пролетает открытая зубастая пасть. По бокам у неё жабры, размером с человека. Её глаза медленно и жадно вращаются в поисках меня. Меня снова ударило страхом, как током, когда я столкнулся взглядом с рыбьим глазом. Щупальца существа вынырнули из-под воды вслед за телом, рассекая воздух в разные стороны. Одно из щупалец ударило в воздухе по мне с такой силой, что я услышал хруст. У меня потемнело в глазах. Ударом меня отшвырнуло на берег. Время продолжило свой бег.
В последний миг перед приземлением мне удалось хоть как-то сгруппироваться. Но полностью погасить инерцию падения у меня не получилось. Удар волной боли прошёлся по всему телу, и все эти волны остались пульсировать в левой руке. Кажется, сломалась.
Распластавшись по снегу, я не мог отдышаться. Челюсти сводило от боли. Лёжа, я начал поочерёдно двигать конечностями и телом. Кроме левой руки, всё остальное двигалось терпимо, если не считать ноющей боли в мышцах от перенапряжения.
Я повернулся на бок, зачерпнул здоровой рукой снега и вытер им лицо. Посмотрел на потрескавшийся лёд этого моря, или океана, или чем это может быть. В нём плескалось существо размером с пассажирский лайнер и ревело так, будто огромный бур вонзается в метал.
– Какое, к чёрту, море? – прохрипел я севшим голосом. – Где я вообще?
Осмотревшись, я обнаружил, что снег вокруг меня серый, а не белый, каким ему принято быть. Серый берег на котором я сидел оканчивался горами справа, а слева уходил за горизонт. Берег плавно перетекал в некрутой склон и километрах в пяти от воды обрывался холмом.
Было пасмурно. Серые тучи заволокли небо так, что даже солнца не видно. Я сел, вытянув ноги. Голова закружилась. Шипя от боли, начал осматривать руку. Перелом закрытый, скорее всего в двух, если не в трех местах. Боль в плече и кисти. Пальцами могу двигать с трудом и пронзительной болью. Опираясь на правую руку, я поднялся.
«Собак потерял, сани с оборудованием потерял, рюкзак с инструментом и провизией потерял, да и сам потерялся», – начал я анализировать свое положение. Взглянул на барахтающееся чудовище в воде и вздохнул: «Карта и верёвка утонули».
В этот момент рыба-гигант развернулась у поверхности воды и скрылась в глубине, размахивая щупальцами. А через некоторое время, с утробным рёвом, вновь выпрыгнула из воды, почти у самого берега. Я завороженно смотрел на её полет, пытаясь запомнить её строение. И, внезапно, осознал, что эта «рыбья пятиэтажка» летит прямо на меня.
– Господь… – только и прошептал я, и начал бежать в сторону холмов, подальше от берега.
«На суше у этой махины должна быть скорость меньше, чем под водой», – тревожно зашуршали мысли. Но вслух заорал другое:
– Да как она вообще дышит здесь?!
Я бежал, стараясь не споткнуться и не упасть. Левую руку я прижал к груди, из-за чего бежать получалось с трудом. Каждый шаг пронзал руку болью. Не оборачиваясь, я слышал, как эта тварь клацает зубами, втыкает в снег свои клешни, и как, хлюпая и шлепая, она передвигает свои щупальца. И всё это под гортанный титанический рёв существа.
Через несколько минут интенсивного бега я развернулся. Я понял, что больше не слышу эту тварь. Обернулся – никого, будто сквозь землю провалилась.
«Только этого ещё не хватало», – пронеслась у меня мысль. – «Чтобы это чудище из-под земли вынырнуло».
Я быстро скинул с себя парку, аккуратно снял свитер и водолазку, стараясь не двигать сломанной рукой. Достал нож-мультитул из ремня на поясе. Отрезал рукава от водолазки и вдруг осознал, что мне не холодно. Я стою по пояс в термобелье посреди пустыни, покрытой серым снегом, вдали от меня море, затянутое льдом, – но я не чувствую холода.
Хмыкнув, я надел водолазку-безрукавку, свитер и усердно стал обвязывать отрезанные рукава вокруг шеи и руки. В процессе заметил, что наручные часы встали на 19:59. Я пощупал внутренний карман парки и достал смартфон – тоже не работает.
«Мне бы ещё что-нибудь вроде палки», – подумал я, высматривая что-то подобное.
Ничего не обнаружив вокруг, я оделся, убрал нож на пояс. Сел на парку, и что-то уткнулось в поясницу. Я чуть не подскочил, но вспомнил, что у меня с собой термофляжка на поясе. Я всегда беру её в любую экспедицию, несмотря на то, сколько термосов в рюкзаке. Это подарок матери.
Я бережно отстегнул и поднёс фляжку к лицу:
– Ты ж моя хорошая, – сказал я ей, радостно улыбаясь. Я сделал один небольшой глоток. С трудом подавил желание присосаться к ней вновь, и выпить всю воду до дна. Я зажал её между коленей и резко воткнул герметичную крышку. Будто поставил точку. Воду надо беречь. Пока неизвестно, где здесь добыть воду и какого она качества. Я в сотый раз прочитал надпись на фляжке:
Хранителю полярного круга.
Если ты хранишь молчание,
Пусть молчание хранит тебя.
Я люблю тебя, сынок.
– И я тебя люблю, мам, – сказал я, пронзив тишину. Из глаз поспешили на выход слёзы. Я быстро вытер их. Вдруг, ещё замёрзнут.
Я вспомнил, как мама провожала меня в мою первую вахту на полярный круг и подарила эту фляжку. Можно сказать, я из-за матери и стал «хранителем полярного круга». Так она меня называла в шутку. Она любит шутить.
В юности мне было тяжело общаться и взаимодействовать с людьми. Когда-то давно, в мои студенческие годы, мы с мамой пили чай на кухне. В одностороннем порядке обсуждали мою неразговорчивость и нелюдимость. И она в шутку бросила тогда: «Может, тебе полярником стать? Сидишь среди снега, показания с датчиков записываешь и общаться ни с кем не нужно».
И я сильно призадумался в тот момент. Вот так, одна маленькая несерьезная мысль, явилась в мир шуточным словом и привела к серьёзному действию.
Я бросил свой экономический университет и пошёл учиться на геолога. Мать, конечно, жалела о своих «воробьях», которых не смогла поймать. Которые изменили мою жизнь. Сначала был скандал, потом спор, затем торг, и, в конечном счёте, принятие. И подарок на память.
