Сердце из Пара и Стали

Холод не сковал сознания, наоборот, очистил его. Дарио начал пытаться вспомнить, что же в итоге произошло в Сирке. Постепенно картина складывалась. Он с группой взялся за работу для одной важной местной шишки. Задача казалась простейшей, из тех, что он уже не один раз проворачивал. По поддельным пропускам попасть в средний район. Там в условленном месте наниматель должен был оставить снаряжение, о котором они заранее договорились. После попасть в Лабораторию к магоинженеру Никельсону. Забрать контейнер из центральной мастерской. Не открывая его, доставить к заказчику.

Сколько раз юноша зарекался не брать на дело леваков, но вдвоем с Кирой здесь было не справиться, так что пришлось обратиться в местную гильдию воров, официальное лицо которой – Центр Принудительного Изъятия, или же, в народе, ЦеПИ.

«Когда один из этих идиотов-дилетантов решил, что должен знать о содержимом контейнера и усомнился в справедливости оплаты, надо было пришить его на месте, а цепным сказать, что из-за неаккуратности его порешили стражники. Кто бы мог подумать, что он вырвет этот ящик из рук, наставив на меня ствол. Кусок Иггова дерьма…» – события все четче выстраивались в его голове.

Он вспомнил момент, когда тот рептайл, имени которого он даже не запомнил, открыл контейнер, то сначала его и Киру разбросало в разные стороны с такой силой, что после было тяжело отличить верх от низа. После же он, лежа на земле, увидел располовиненного ящеролюда, а к ним со всех сторон уже неслись Драголемы – долбаные железные ящерицы, работавшие на паромагических миниатюрных реакторах и вооруженные пушками калибра, способного пробить броню легкого паротанка, незащищенного магическими печатями.

«Как раз один из таких снарядов насквозь пробил мне левую сторону спины так, что вырвал сердце, так почему же я живой? Помню только темноту… и серебристый смех». Воздух кончался, поэтому Дарио высунул лицо из воды ровно так, чтобы была возможность дышать носом, но при этом, чтобы уши были в воде и окружающий шум не сбивал его мысли.

«Дальше все как в тумане, Кира тащит меня и тот контейнер, кричит, чтоб я поднимался, и после – темнота». Разум пытался ухватить дальнейшие события, но упирался в образ той маленькой, улыбающейся девочки с таким звонким смехом.

Как бы он не пытался вспомнить что-то еще, не получалось. Боль затихла, и Дарио решил, что пора вставать из ванной и идти искать Киру, возможно, она сможет объяснить, что же произошло.

Медленно, держась за стену, юноша пошел к шкафу с одеждой и начал одеваться. Он натянул на себя широкие штаны, которые заправил в сапоги с кожаными ремешками, служившими фиксаторами, разогнувшись, он отдышался. Сверху надел рубашку с буфом на рукавах, заправив в штаны, трение ткани о свежий шрам вызывало неприятные чувства. На рубашку накинул жилетку темно-коричневого цвета, имевшую в подкладке пришитые стальные пластинки для защиты тела. Она легла на плечи невыносимым весом, показывая, что он находится не в лучшей форме. Раньше Дарио мог носить этот жилет сколько угодно времени и не ощущал вес, но сейчас спина сгибалась под весом жилета. Застегнув жилет полностью, он надел на себя портупею с кобурами с двух сторон, отрегулировав так, чтоб на грудной клетке они располагались ниже сгиба локтя, она легла прямо на свежий рубец и отдалась невыносимо острой болью, и он постоянно поправлял кожаный ремень так, чтобы дать покой измученному увечью. Сверху на всю эту одежду был надет широкий сюртук, пошитый так, чтобы под ним не было видно пистолетов, а к подкладке были пришиты ножны для широких охотничьих ножей с каждой стороны.

Посмотревшись в зеркало, поправив одежду и отряхнувшись, Дарио натянул на лоб очки-гогглы, имевшие красные линзы, накинул на голову цилиндр и двинулся к выходу из комнаты.

Открыв деревянную дверь, он очутился в коротком коридоре, где помимо той комнаты были еще четыре, и каждая была закрыта. В воздухе стоял запах сухой древесины, смешанный с запахом еды. Желудок скрутило.

Поборов мучительный спазм небольшой передышкой у стены, он двинулся к лестнице в конце коридора, пол скрипел на каждый шаг юноши, так, будто деревянные доски смеялись над слабостью мальчишки, что ступает по них ногами.

Света почти не было, лишь две тусклые лампы изо всех сил пытались разогнать мрак коридора, или так лишь казалось, потому что его мутило. Каждый шаг по ступеням был медленным и выверенным, минимизирующим болевые ощущения.

Спустившись с последней ступени, молодой человек поднял голову и увидел, как за барной стойкой суетится тучный мужчина с темной неряшливой бородой. Его лысина тянулась ото лба до макушки, а на затылке и висках были длинные, слипшиеся от пота волосы. Мужчина хоть и был полный, но с невозможной для его габаритов ловкостью отдавал заказы рыжеволосой молоденькой официантке.

Дарио подошел к дверному проему и окликнул мужчину:

– Морис, эй, Морис! – он полушептал, пытаясь не привлекать к себе внимание посетителей.

Тучный мужчина повернул голову, и глаза его широко распахнулись, в них читалась смесь удивления, облегчения и почему-то ужас. Он как можно быстрее подозвал официантку, сунул ей в руки следующий заказ и поспешно двинулся в сторону, где находился юноша.

Не сказав ни слова, он схватил молодого человека под руку так, что Дарио скривился от боли, потому что задели левую сторону груди, и боль заполнила все тело. Сначала он даже не понял, что Морис его куда-то тащит.

В следующее мгновение они уже стояли в подсобке. Юноша переводил дух, а тучный трактирщик что-то ему говорил. Он не мог разобрать сквозь боль, что до него хотят донести, поэтому махнул рукой в сторону Мориса и зашипел:

– Да стой ты, старый идиот, дай дух перевести! Ты со своими огромными ручищами вообще не умеешь обращаться, что ли? Я недавно только чуть не сдох, ты решил добить щеночка, чтоб не мучался? – в его словах не было слышно никакой злости или гнева, скорее там звучало немного язвительности, перемешивающейся с каплей теплоты.

– Дар… Прости, я в шоке от того, что ты так быстро пришел в себя, даже четырех дней не прошло, а при твоей ране я вообще удивляюсь, как ты не купаешься в Игговой речке. – Морис говорил немного сбивчиво, пребывая в некотором шоке. – М-да… магия… она говорила… вот почему ты выжил… – он бормотал себе под нос что-то нечленораздельное, слышно было только некоторые слова.

– Так, Морис, дыши носиком, успокойся, и объясни уже мне наконец, что со мной случилось. Последнее, что помню, – дыра в груди, и я уже тут. – Про то, что в его голове возник образ какой-то маленькой девочки, он решил не уточнять, мало ли сочтут, что, вернувшись с того света, стал душевнобольным.

Морис закашлялся, ударил себя в грудь, чтобы остановить кашель, затем хлопнул монструозными ладошками по щекам, видимо, собираясь с мыслями, и сказал:

– Ну, собственно, Дар, я мало что могу тебе сказать. Тебя четыре дня назад приволокла сюда Кира с какой-то левачкой, у тебя в груди была такая дырень, что даже я бы голову просунуть мог, а сейчас вот ты передо мной стоишь, жив… почти здоров… – он явно нервничал, лицо было хмурое и сосредоточенное, что придавало этому великану такой вид, от которого неподготовленный человек тотчас же получил приступ и безвременно скончался. Он молчал какое-то время, а потом его лицо разгладилось, будто снизошло озарение небес, и трактирщик спросил:

– А ты точно не мертвяк-марионетка? Может, ты сейчас хочешь съесть мой мозг или просто убить? – И рассмеялся своим басистым и тучным смехом, и словно от этого стены вокруг затряслись, как при землетрясении.

– Старый ты хрен, чтобы мозг был вкусным, ты должен быть умным, серая жидкость должна в голове быть, а у тебя вместо нее спирт, так что если бы я был зомби-марионеткой, то сожрал бы твой мозг только, чтоб упиться вдрызг. – поддержал шутку Дарио, тяжело посмеиваясь, в его состоянии даже смех давался с трудом и отдавался простреливающей болью в грудине.

– Ладно, Дар, в любом случае тебе стоит поговорить с Кирой по поводу всего, что произошло. Она у себя, если что. Спускайся, думаю, она обрадуется, что ты не дохлик. А мне надо работать, люди ждут, ступай. – Хлопнув его по плечу своей медвежьей лапой, Морис улыбнулся и пошел в сторону бара.

Дарио на еле гнущихся ногах пошел к противоположной стене. Порыскав рукой по стеллажу, он нашел нужную коробку и потянул ее на себя, стена разъехалась ровно в том месте, напротив которого стоял юноша. Он ввалился внутрь кабины парового лифта и потянул за рычаг. Скрип шестеренок ударил по ушам, и кабина двинулась вниз. Он еле удержал равновесие, хоть и был готов к тому, что лифт должен поехать.

Внизу стена уже была раскрыта, поэтому, когда лифт дернулся второй раз, то он не смог удержать равновесие и выпал из него на пол. Боль пронзила все тело, в глазах потемнело и побежали цветные пятна, в ушах стоял гул, как от парового котла. Какое-то время он не понимал, где находится.

Через некоторое время боль стихла, пятна растворились в воздухе, а гул стал не громче писка мошки. Так он пролежал еще несколько секунд, затем собрался с силами и начал подниматься, хватаясь за полки, располагающиеся по обе стороны от кабины лифта, из которого тот появился. Молодой человек вновь стоял на своих двоих. Он поднял с пола цилиндр, отряхнул одежду и продолжил движение.

Когда ряды полок, занятых различными приспособлениями, шестеренками, патрубками и магическими батареями, кончились, перед ним открылась комната. В ней было настолько светло, что после постоянного полумрака глазам стало больно.

В центре комнаты стоял магоинженерный верстак, засыпанный разнообразными механизмами, большая часть из них была наполовину то ли собрана, то ли разобрана, понять было тяжело. Над столом находилась стальная клешня-манипулятор, вделанная в потолок. Стоял стойкий запах машинного масла, ржавой стали и отработанного магического топлива, от такого разнообразия покалывало нос и хотелось чихать.

Вокруг стола суетилась черноволосая молодая девушка, чуть младше самого Дарио. Двигалась она легко, словно танцевала, даже наличие в руках какой-нибудь тяжелой детали не сковывало ее движения. Она продолжала свой великолепный танец вокруг стола, и в ее руках, как по мановению волшебной палочки, появлялись различные детали не всегда известного назначения.

Ростом мастерица была ему по плечо, фигура словно спелая груша. Широкие бедра еще больше подчеркивали облегающие штаны из плотной ткани, заправленные в кожаные сапоги, что выше колена. Рубашка была подвернута по локоть, чтобы не мешать работе, обнажая кожу цвета светлого коричневого морского песка. Вокруг предплечья темнело пятно татуировки, дракон, спустившийся с плеча и обвивший шестеренку. Сверху на рубашку была накинута кожаная портупея с висевшими на них кобурами, внутри которых в такт движениям покачивались два пистолета.

Когда девушка оказывалась лицом к тому месту, где стоял молодой человек, то можно было заметить, что у нее на глазах гогглы с такими же красными линзами, на которые надвинулись сосредоточенные брови.

Дарио постоял еще немного, понаблюдал за происходящим перед ним и с заметным усилием кашлянул так, чтоб его стало заметно:

– Эй, Фея Инженерии, уделишь мне пару минут, если, конечно, твои игрушки могут подождать?

Девушка вздрогнула и перед тем, как понять, что происходит, выпалила:

– Эти игрушки постоянно спасают твою шкуру, ты, засранец! – Затем сняла с себя защитные очки, протерла глаза, в которых читалось недоумение, и похлопала себя по щекам, будто пытаясь проснуться. Еще некоторое количество времени ушло на осознание того, что ей не мерещится происходящее. – Дар… Ты… я переживала… ты так быстро поднялся… ты же слаб, нельзя так рано… – в голове у нее было сразу столько мыслей, что она не знала, за какую хвататься.

Молодой человек все это время подходил ближе и вот уже стоял вплотную к ней. Положив руки ей на плечи, он попытался ее успокоить:

– Тише, тише, не распыляй свой гениальный мозг сразу на столько вещей, а то производственных мощностей не хватит, того и гляди перегреешься и отрубишься. – Он смотрел прямо в ее ясные глаза цвета ясного неба, пытающиеся понять, сон перед ними или нет.

– Дар, это точно ты? Не могу поверить, что ты так быстро встал на ноги, меньше четырех дней прошло, а ты уже на ногах можешь стоять после того, что с тобой случилось. – было видно, что слишком много мыслей ее сейчас беспокоит, глаза забегали по юноше вверх и вниз, на лбу выступила испарина. Затем взгляд почему-то замер, брови нахмурились, и тон изменился на отчитывающий: – Какого Игга ты вообще в снарягу вырядился, еле на ногах стоишь, труп ходячий? Ну-ка, снимай. Живо!

Она скинула его руки с плеч, взяла его под локоть и потащила его мимо верстака к двери, противоположной тому месту, откуда он пришел. За ней оказалась небольшая комнатка, чуть больше той, в которой очнулся он, справа за шкафом была заметна кровать, слева была дверь в ванную. Прямо, у стены, стоял столик с двумя металлическими стульями, сделанный из обрезков труб путем магосварки, сидушка же была обита красной кожей.

Девушка отодвинула один из стульев и усадила на него Дарио. Все это время он пытался протестовать:

– Кира! Твою ж шестеренку, можешь ты меня так не тягать, прошу тебя! Если вы с Морис хотели моей смерти, то зачем было воскрешать! – Последняя фраза откликнулась в комнате громким шлепком по щеке и слезами на глазах девушки. – Извини… Перегнул. В любом случае, не нужно снимать с меня снаряжение. Ты же знаешь, я предпочитаю всегда быть готов к любым поворотам событий, если это возможно.

– Ты идиот, Дарио Хартстил! – Она уже успела снять с него все снаряжение так, что сверху осталась лишь рубашка.

Она надула щеки и, скрестив руки на груди, отвернулась, словно ребенок, у которого забрали сладости. Парень поднялся со стула и подошел сзади и нежно обнял так, как берут в руки нежный цветок.

– Говорю же, прости меня… Не хотел тебя обидеть. Понимаю, что ты переживала, ты даже не заметила, как я сюда спустился. Ты же всегда погружаешься в свои игрушки с головой, чтобы отвлечься от того, что тебя слишком сильно гнетет.

– Эти игрушки… – В голосе были слышны нотки раздражения, которые сразу сменились облегчением. – Дар… хорошо, что ты жив, не могу поверить.

Он слышал, как девушка старается сдерживать слезы и не заплакать у него в объятиях. Парень знал, насколько она не любит показывать свою слабость даже ему.

Собрав все свои силы в кулак, она продолжила говорить:

– Я думала, что с твоим телом никак не выберусь оттуда, не знаю, зачем я тащила тот ящик с собой. Когда я все-таки умудрилась добраться до канализации Сирка, то ты уже был мертв, я проверила. Это не удивительно, с такой дырой в груди тебе бы ни один маг-целитель не помог бы. – Она замерла, словно стараясь спрятаться от тех воспоминаний, о которых сейчас говорила. Будто они были дикими зверями, что охотятся за ней, чуют ее страх, и единственный способ скрыться – замереть и не дышать где-то в темном уголке. – Дар, я потеряла контроль, запаниковала… Я бросила тот контейнер, что мы должны были доставить, в стену. Ты всегда говорил, что заказ надо выполнять в любом случае… Извини.

Дарио слушал ее, замерев, он и до этого понимал, что должен был умереть при такой ране, но сейчас, когда Кира рассказывала подробности, еще меньше был уверен в том, что выжил и это все не предсмертный бред. Тем временем девушка продолжала:

– Контейнер раскрылся от удара, и из него вытекло… нечто непонятное… не смогла разобрать… похоже было на серебристый светящийся расплавленный металл. – Она освободилась от объятий юноши и повернулась взглянуть ему в глаза. – Оно втекло тебе в грудь, Дар… втекло, и ты вздохнул. В тот момент, лишь увидев возможность того, что ты останешься жив, я, не думая ни о чем, потащила тебя сюда. Дыра в груди еще оставалась, но ты дышал… коротко, прерывисто, но дышал. Когда мы оказались здесь, Морис позвал целителя. Тот провел осмотр и все удивлялся, что у тебя вместо сердца какой-то искусный механический протез, что кровь качает, типа такого на его памяти ни разу не было. После восстановил кости и насколько возможно мышцы, но сказал, что для окончательного заживления потребуется около двух недель и что очнешься ты не раньше этого срока.

Он смотрел Кире в глаза и старался не показывать своего ужаса, это явно не то, что ей сейчас было необходимо. При этом юноша никак не мог отвертеться от навязчивых мыслей, что сейчас ураганом бушевали у него в голове и пожаром тревоги отдавались в груди. Он хотел как обычно отшутиться или хоть что-то сказать в ответ на все рассказанное девушкой, но так и не смог открыть рот.

Они стояли молча, смотрели друг на друга, лишь треск электрической лампы разбавлял тишину, давящую на плечи и голову, невозможно было услышать даже дыхания. Никто из них не мог собраться с мыслями и продолжить разговор, время, как шестеренки сломанного механизма, словно замерло. Неизвестно, много или мало они так простояли.

Первой тишину решилась нарушить Кира, взгляд ее внимательно вглядывался в глаза Дарио, наконец она глубоко вздохнула и сказала:

– С возвращением с того света, засранец. Еще раз посмеешь заставить меня так волноваться, и я лично проконтролирую, чтобы ты уже не вернулся, понял меня? – Она улыбнулась, но в глазах стояли, огромными драгоценными камнями, слезы.

Парень дернулся, выходя из ступора, на его лице расплылась улыбка:

– Приятно, знаешь ли, возвращаться домой, особенно с того света. Надеюсь, ты смастеришь своему ходячему мертвяку достойный гроб с подогревом, чтоб спать удобно было.

И они начали глупо смеяться, разгоняя остатки той гнетущей тишины и не замечая, как вместе с ними звонко смеется белокурая девчушка с пронзительными красными глазами.