Где никто не дышит

Решетка с грохотом падает вниз, а его опорная нога срывается, но мужчина хватается за выступ проёма, удерживает равновесие. Слышится тяжёлое, хриплое дыхание. Я вглядываюсь, пытаюсь оценить его состояние. Вижу профиль и побелевшее лицо. Он напрягает мышцы шеи, старается прийти в себя. Показывает рукой, что всё под контролем. Снова встаёт на стремянку – на этот раз неспешно, размеренно. Обводит глазами проём, заглядывает внутрь, вертит головой влево и вправо, затем протискивается вбок на пол тела и замирает.

– Там можно вылезти? – оживлённо спрашивает Марина, поднимаясь на цыпочки.

Виктор кряхтит и через мгновение возвращается. Отрицательно качает головой.

– Нельзя. Там через несколько метров с одной стороны такая же герметичная перегородка, как на окнах, а с другой – решётка. И ещё какие-то осколки, похожие на поликарбонат. – Он показывает несколько небольших кусков, а затем выбрасывает их в мусорку в углу.

– А зачем тогда такая вентиляция? И откуда стекло? – Поникшим тоном спрашивает Марина, потеряв огонёк радости.

– Господи. – процедил Виктор. – Чтобы ты спросила, – пробурчал и кривясь сполз со стремянки. – Я знаю не больше твоего.

Замечаю, как физиономия девушки перекосилось в презрительной мине. Она молчит, но ощущуается ее гневливость.

Мне не нравятся их взаимоотношения, но и вмешиваться я не хочу, лишь методично продолжаю осмотр.

Под краном умывальник из того же материала, что и стены – без единого стыка, плавно перетекающий в поверхность стойки. Над ним висит большое заляпанное зеркало в тонкой металлической раме. Вижу свое отражение: истощённое лицо – бледная кожа, усталые зеленовато-серые глаза с тенью синяков, тонкий нос с едва заметной горбинкой. Густые, слегка растрёпанные брови, небрежная щетина с вкраплением седины, каштановые волосы, тускло поблёскивающие от лёгкой сальности, подчёркивают этот образ измождённости. Выгляжу скверно и болезненно, а лицо, кажется, утратило былую свежесть, добавив мне несколько лишних лет к моим тридцати восьми.

Само зеркало кажется странным. Странно, оно явно не выбивается из общего тона чистоты. Я постукиваю по нему костяшками пальцев – звук оказывается приглушённым, не характерным для стекла.

– Акриловое… – замечаю вслух, стараясь сдержать очередной рвотный позыв, вызванный головной болью и тяжёлым дыханием.

– Боятся, что мы разобьём его и… навредим себе? – опустошённо спрашивает Марина, обводя нас взглядом.

– Пф… Ты-то наверняка, – небрежно бросает Виктор в её сторону и выходит обратно в основное помещение.

Она провожает его осуждающим и недоброжелательным взглядом, а когда он выходит, едва заметно шепчет:

– Козёл.

Едва заметно поднимаю уголок рта и выдавливаю ободряющую улыбку.

Девушка неспешно выходит, я следом. Память, помятая, как зажеванная бумага в принтере, начинает постепенно разглаживаться. Я припоминаю и сообщаю им:

– Кстати, такие системы слива бывают на лабораторных объектах. Гидроизоляция и повышенная санитария.

– Значит, либо бункер, либо лаборатория, – подводит итог Виктор изнурённым голосом.

Марина на миг застыла и перепугано воскликнула:

– А что, если нас накачали веществами и наблюдают за реакцией?! Как в каком-нибудь дурацком фильме?

– Что за бред? – Мужчина хмурится и напряженно смотрит на неё.

Она, немного мнется и продолжает:

– Ну сам подумай, до нас здесь были другие, совсем недавно. Ты сказал, что дверь герметичная, а Игорь, что мы в условиях повышенной санитарии. Может, похитители тестируют что-то на ничего не подозревающих людях?

– Типа чего? Дури какой-то или вируса? – Скептически спрашивает он, но в речи проскальзывают нотки переживания.

Марина, будучи перепуганной, ёжится от этих слов.

Виктор переводит взгляд с неё на меня, недобро кривится и чешет нос.

– А что значит «бывают на лабораторных объектах»? Это ты откуда выудил?

Его подозрительный взгляд вполне оправдан, но мне нечего скрывать.

– Я нейробиолог, знаю, как они могут выглядеть.

Он хмыкает.

– Ясно. Только мне кажется, что лаборатории – это типа склянки и прочая научная хрень. Нет?

– Ты прав, да.

Я делаю паузу и добавляю:

– Но только для наблюдателей, а не для испытуемых. Подопытные крысы живут в аналогичных, но животных условиях. И тоже под постоянным наблюдением. Вот и тут, попробуй, отличи…

– Бррр. Давай обойдемся без этой философии. – перебивает Виктор, демонстративно отводя взгляд, будто сама мысль об этом его пугает.

Марина заметно мрачнеет и странно поглядывает на меня.

Я лишь пожимаю плечами и, через пару секунд, говорю:

– Давайте закончим с осмотром этой тюрьмы. Может, найдём что-то. – Меня невольно передергивает под их взглядами.

Мы осматриваем помещение вдоль и поперёк. Открываем каждый шкаф, заглядываем в ящики, проверяем даже самые неприметные уголки комнаты, но ничего особенного не находим.

Кроме еды, воды и чужих личных вещей, нам удаётся обнаружить небольшую аптечку в белом пластиковом контейнере, спрятанном в одном из шкафов. Внутри аккуратно разложены бинты, шприцы в индивидуальной упаковке, эластичный жгут, несколько видов таблеток и пилюль в блистерах, а также маленький флакон антисептика и одноразовые перчатки. Медкомплект выглядит так, как если бы его собрали с учётом всех возможных травм и ситуаций, словно здесь не просто ожидали людей, а готовились к их долгому пребыванию. На самом контейнере – небольшая голубая наклейка. Она кажется знакомой, но вспомнить, откуда, не удаётся.

Мы перебираем содержимое набора, но ничего подозрительного не находим. Никаких записок, инструкций, улик. Просто стандартный комплект первой помощи.

На этом всё.

Я неспешно опускаюсь на койку, рядом с которой очнулся. Металлическая рама скрипит под моим весом, а тонкий матрас оказывается жёстким и неудобным. Виктор задумчиво прохаживается по комнате, явно пытаясь что-то осмыслить, а затем плюхается на стул за столом, устало выдыхая. Марина, не говоря ни слова, занимает соседний стул и пасмурно уставившись в одну из стен.

В помещении воцаряется глухая, почти звенящая тишина. Каждый из нас переваривает происходящее. Меня всё ещё подташнивает, головная боль давит на виски, тяжело дышать, а мысли мечутся в голове, разбиваясь друг о друга. Судя по виду моих сокамерников, они чувствуют то же самое.

Если нас похитили, то зачем? Почему нас заперли здесь и не выходят на контакт? Что это за место, и почему именно я? Был ли это чей-то тщательно спланированный эксперимент, наказание или нечто большее? Вопросы рождаются один за другим, но ни один из них не находит ответа.

Марина прокашливается и прерывает молчание:

– Слушайте, может, узнаем друг о друге чуть больше? У вас есть кто-то, кто будет вас искать?

Виктор отрицательно мотает головой, как и я.

Повисает тишина, но через пару секунд женщина снова говорит:

– А вдруг нас похитили не просто так, а преследуя какую-то цель? Ведь это не может быть случайностью.

– Какую цель? Например? – косо смотрит на неё мужчина.

– Ты про то, что нас может что-то связывать? И общие детали похищения? – я перевожу на неё взгляд, почесав щетину, которая кажется мне непривычной.

Она едва заметно кивает и произносит:

– Да, любые варианты. Похоже, что мы здесь застряли и надо разобраться во всем. Начну с себя.

Глава 2

Я подвигаюсь ближе. Девушка не спеша проводит пальцами по уху, случайно обнажая облупленный голубоватый маникюр. Кажется, она собирается с мыслями, формируя слова в голове. Сделав глубокий вдох, Марина наконец заговорила. Её голос звучит чуть тише, чем я ожидал.

– Так… Ну, это было 24 февраля 2025 года. Вахта началась обычно, проснулась в 7:30, как всегда, как жаворонок…

– Ты гонишь? – раздражённо перебивает её Виктор, сводя мышцы скул. – Можно без этого мутного символизма. Мне вот это совсем неинтересно слушать. Ближе к делу – где работаешь, а потом уже про день похищения!

Марина слегка смущается, её губы на мгновение поджимаются в тонкую линию. Она посматривает на него с укором, но всё же следует его требованию, переходя сразу к сути.

– Ладно, – речь становится разборчивее и немного резче. – Я уборщица. Работаю в закрытой клининг компании, которая обеспечивает сотрудниками частные и режимные объекты. Не квартиры и не офисы, а промышленные и технические зоны. Устроиться туда сложно, всё через конкурс. Компания серьёзная, с высокой секретностью.

Скептически хмыкнув, Виктор прищуривается.

– Ха. Что за бред? – пробормотал он, недоверчиво скривившись и окинув ее надменным взглядом. – Так вообще бывает? Какая компания будет терять огромный пласт клиентов и заниматься такой хренью?

Марина выдерживает паузу, а затем с явным раздражением отвечает:

– Бывает. Это то же самое, что закрытые частные охранные предприятия. Они тоже работают исключительно с особыми объектами. Туда не берут людей с улицы и оформляют только тех, кто уже имеет опыт, подписывают договоры о неразглашении. Компания считается элитной в какой-то степени.

Виктор громко смеётся, запрокидывая голову назад, демонстрируя слегка неровные, желтоватые зубы.

– Ты что, особенная уборщица, типа? – продолжает он, явно наслаждаясь моментом.

Марина осуждающе фыркает, в её зрачках сверкают огоньки призрения.

– Представь себе! – резко бросает она, а в голосе звучат нотки злости и оправдания. – У меня высшее техническое образование. Я в совершенстве знаю английский, испанский и немецкий. Прошла квалификацию и курсы по биобезопасности, обращению с опасными отходами и стерилизации помещений. Ещё курс выживания в экстремальных условиях и замкнутых системах. Умею работать с водоочистителями и ремонтировать некоторые неисправности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.