Сводные. Осень на двоих

– Кисоньку свою покусаешь! – ругается на меня. Ага! Подумала о том же, о чем и я. Пошлячка!

– Сне-е-ж-а-а-н-а-а, – растягиваю ее имя, усмехаясь. Нас выручает звонок в дверь – доставка пиццы задержалась из-за дождя.

Пока забираю пиццу, Белка умудряется похозяйничать у меня на кухне. Чайник налила и включила, со стола убрала грязные тарелки, которые я не успел убрать утром.

Она похожа на маленькую фею, прыгающую с цветка на цветок.

– Уверен, что твоей Кисоньке понравится, как ты живешь?

Заладила!

Какое ей дело до моей Лизы? Она что, ревнует?

Да нет, ерунда какая-то.

Мы едва выносим друг друга. Я уж точно ей даже как человек не нравлюсь. Но она… Как-то странно себя ощущаю рядом с ней.

Загружает тарелки в посудомоечную машину, словно это нечто обыденное и она уже давно привыкла распоряжаться моей посудой.

Я хочу поставить пять коробок с пиццей на стол, но Снежка шипит на меня.

– Подожди, дай вытру!

Ух, хозяюшка вся из себя. Стараюсь сохранять серьезный вид, но как? Влажные светлые волосы Снежаны струятся змейками по спине. Лицо невозмутимое, как будто каждый день мой стол вытирает. Она достаточно гармонично вписывается в мое жилище, и это смущает меня еще больше. Я же так привыкну! И не захочу, чтобы кто-то, кроме Снежаны, ухаживал за моей кухней..

Как только она насухо вытирает стол, я ставлю на него коробки с пиццей.

– Ты будешь чай или кофе? – интересуюсь, хотя я точно знаю, что она не пьет кофе.

– Чай, если можно.

– Можно, но у меня только в пакетиках, – а еще я знаю, что ей такой не нравится. И правда – зыркает на меня, а потом тяжело вздыхает.

– Хорошо, – сдается она.

Пока она расставляет на столе чистые тарелки, я наливаю нам чай. Как-то очень слаженно работаем, хотя и не выносим друг друга.

А точно не выносим?

Сегодня наша встреча доказывает обратное.

Я не могу перестать думать о том, что такое страшное случилось со Снежаной.

– Какая вкуснятина, – улыбается она счастливо и смотрит на меня будто… будто… Ох, вспомнить бы, как дышать!

Нет, мне только кажется. Я не нравлюсь Белке. На сто процентов уверен. Но ее глаза… Еще минуту назад были льдинками, а сейчас в них звезды сияют.

Ничего себе, Рус, романтик не в себе!

Усмехаюсь, но внимательно слежу за действиями этой девчонки. Она раскладывает по кусочку разной пиццы нам на тарелки и потирает руки от предвкушения. Голодная! Значит, аппетит есть. Это хорошо.

Я завариваю нам чай и ставлю чашки на стол – друг напротив друга, как расположила сервировку Снежана.

– Кстати, мне тут Няняй* передала, – достаю из холодильника заветную баночку.

– Ты с ней виделся?

– Да, пару дней назад.

– Но до отца не доехал…

– Не поверишь! Как раз собирался, когда тебя по дороге встретил.

Переливаю из баночки в маленькую тарелочку то самое, от чего Снежка точно заулыбается и ставлю на стол поближе к ее чашке.

– Вишневое? – смотрит на меня с тяжелой тоской во взгляде, но и надежда там есть. И радость. Я точно вижу. Да-да, Снежана переключает во мне тумблер с сурового пацана на романтика не в себе. Как она это делает? Не знаю. Но боюсь, что если хоть где-то перегну палку, эта снежинка растает.

– Вишневое, – киваю и, наконец, сажусь на свое место.

По щекам Снежаны, неожиданно для меня, снова текут слезы. Она шмыгает носом, улыбается и машет руками себе на лицо.

– Прости, я… – она резко встает, обходит стол и обнимает меня за шею.

А я… теряюсь совсем, потому что ее близость сшибает меня, отключает мозги. Я вдыхаю запах моего геля для душа с ее кожи, и едва держусь, чтобы не обхватить ее, не усадить на колени, не…

Ее объятия такие же краткосрочные, как и порывистые.

Как смерч. Пролетела, волну во мне подняла и оставила после себя разрушение. А ты справляйся, как хочешь.

Она возвращается на свое место, вытерев лицо ладонями.

– Спасибо тебе, Руслан.

– О-о, я даже заслужил, чтобы ты назвала меня по имени? – вот не могу удержаться, чтобы не подколоть и не задеть. Нравится, когда она злится или прищуривается, как сейчас. Еще чуть-чуть и обнажит свои клыки, кровопийца мелкая. Я слишком хорошо знаю ее натуру. Меня объятиями и уборкой не проведешь.

– Знаешь, в тебе юморист умер. Не тем ты занимаешься, Айдаров, – язвит Белобрысая. Ага! Вернулась. А то эта робкая и уютная Снежана, горячий чай, барабанящий дождь за окном, пробивают меня, дарят иллюзию какого-то мягкого несуществующего счастья. Я не за этим сюда вернулся. – Кстати, а чем ты занимаешься?

– Спортом и сексом. Что тебе нравится больше? – подмигиваю ей и принимаюсь за любимую пиццу. Та же, что я ночью сожрал в доме отца. Очень вкусно.

Снежана закатывает глаза и цокает языком.

– Дальше шутки ниже пояса пойдут? В присутствии варенья твоей бабушки? – хмыкает и впивается своими острыми зубками в пиццу «Четыре сыра».

– Думаешь, варенье оснащено шпионскими гаджетами?

– Совестью, Айдаров! Со-весть-ю! – громко ругается Снежана, в перерывах жуя пиццу. Я готов вечно смотреть на нее. На ее румянец на щеках, на ярко горящие голубые глаза, сведенные хмурые изящные брови И ест она очень изящно. Даже в моих шмотках выглядит чудесно.

Так!

Не понял! Какого хрена мне нравится моя сводная сестра? Да, семьей нас сложно назвать. Да и братом с сестрой тоже – условности сплошные, в целом мы чужие люди друг другу, но…

Черт, ощущаю прилив в паху. Да твою ж…

У меня звонит телефон. Спасительный, мать его, телефон!

Судя по мелодии – с работы. Мой начальник из Москвы. Сейчас получу от него за то, что до сих пор не принялся за дело.

И не объяснишь же, что, видите ли, Снежану по дороге встретил.

Вытираю руки о полотенце, любезно поданным мне причиной всех моих проблем, и вытаскиваю телефон из кармана джинсов. Читаю на дисплее «майор» и делаю глубокий вдох. Мне конец.

– Да, Василий Константинович, – отвечаю на звонок, встав из-за стола.

______________________

*Бабушка – нәнәй (татарский, башкирский язык). Так часто называют бабушек в татарских семьях, ласковое обращение.

Глава 6. Снежана

Руслан выходит с кухни, разговаривая с кем-то по телефону. Судя по его серьезной интонации, это явно не Кисонька. Спасибо и на этом.

Ух, как она меня бесит! Я ее ни разу не видела, а уже всем сердцем ненавижу. Что в ней такого особенного?

Она красивая, Снежана, очень. А ты замарашка и колючка.

Однако я тут же вспоминаю взгляд Руслана, после своих внезапных обнимашек и истерики. Слегка опущены веки, синие глаза сквозь ресницы казались еще более темными. В них не было нежности или удивления. Напротив, он будто примагничивал меня, зазывал к себе. А потом и вовсе принялся глазами «лапать» меня. Вроде бы я в самой просторной и несексуальной одежде, которая может быть. Да и я сама… точно не его Кисонька.

Странный этот Айдаров. Но улыбаюсь, ведь до жути приятно, что он обратил на меня внимание, как на девушку.

Значит, у меня есть шанс?

Нужно сделать все, чтобы остаться!

Кухня у Руслана очень просторная. На ней помещается прямоугольный стол и шесть стульев, а также диван в углу и телевизор. Кухонный гарнитур совершенно новый, не уверена что Руслан готовит себе еду. Как же мне спокойно и хорошо у него дома. Я не чувствую опасности, мне не нужно быть начеку. Да, я волнуюсь и глупо улыбаюсь, но это исключительно от приятных эмоций.

Однако я не хочу рассказывать ему, что произошло, и какие обстоятельства вынудили меня убежать из дома. Во-первых, он по-прежнему сын Айдарова, и это неизменно. Что бы он ни говорил, он навещает отца каждый год. Марсель Айдаров хорошо относится к своему сыну и ждёт его приезда больше, чем детвора Новый Год. Руслан знает, кто такой Айдаров старший и чем он зарабатывает себе на жизнь, и ничего не делает с этим. Во-вторых, я не знаю, достоверно, как Руслан отнесётся к моей беспомощности и ненужности. Вдруг он воспользуется этим?

Хотя, конечно, сердце подсказывает, что Руслан не такой, но… Не может же сын отличаться от отца?

Мне нравится Руслан, очень, я никогда не испытывала таких чувств ни к одному парню или мужчине. Но… Не хочу давать ему возможность обидеть меня, если ему это вдруг взбредёт в голову. Не сейчас.

Я прислушиваюсь – тихий и глубокий тембр голоса Руслана раздаётся из гостиной. Надо что-то придумать, чтобы он не завёл разговор или, что ещё хуже, не отвёз меня домой…

Диван! Точно!

Доедаю кусок пиццы, запиваю чаем и мчусь к дивану. Укладываюсь на нем поудобнее, устраиваю голову на маленькой подушке, поджимаю ноги и закрываю глаза.

Руслан заканчивает разговор и возвращается на кухню.

– Белка…

Терпеть не могу когда он меня так называет. Из-за волос и фамилии, доставшейся мне от моего родного отца – Белоусова.

Папа умер, когда мне было пять лет, и я почти его не помню. Мы вообще жили в другом городе, но как-то раз мама встретила Марселя Айдарова на свою голову и он нас забрал к себе в Уфу.

Была какая-то не очень красивая история – кажется, Айдаров был ещё женат на матери Руслана, когда мы приехали. Плохо помню детали, я была ещё совсем ребёнком.

Зато Руслана я помню хорошо с самого детства. Он отличался всегда какой-то снисходительностью и заботой по отношению ко мне. Хотя и бесил меня периодически.

Закрываю глаза и тихонько дышу, посапываю. О-о-о за время жизни с Марселем Айдаровым, особенно в последние годы, когда мне стукнуло восемнадцать, я прекрасно научилась притворяться спящей.

Руслан тоже ведётся.

– Что ж с тобой случилось-то, – тихо шепчет он и куда-то выходит из кухни. Я не тороплюсь открывать глаза и подглядывать. И правда, Руслан возвращается. Приподнимает меня и кладёт под голову большую подушку, а затем укрывает меня. Я вдыхаю запах чистого постельного белья и улыбаюсь.

– Руслан? – бормочу будто сквозь сон.

– Спи. Сегодня переночуешь у меня, – успокаивает он.

Уголки губ сами растягиваются в улыбке. Мне удаётся невольно убедить Руслана в том, чтобы он не возвращал меня домой.

Радуясь, сама не замечаю, как засыпаю и проваливаюсь в глубокий сон без всяких тревог.

Глава 7. Руслан

Разговор с майором Красиным состоялся короткий, но весьма содержательный. Естественно меня пожурили за то что затягиваю дело, но дали время до вечера. Делать нечего, придётся ехать к отцу.

Вернувшись на кухню, вижу Снежану, старательно разыгрывающую из себя спящую красавицу. Красавица – да, но вот спящая – очень сомнительно. Как маленькая, честное слово!

Оглядываю стол, загроможденный посудой и едой и вздыхаю – придется мне это все убирать. Потому что как только думаю о встрече с отцом, аппетит пропадает. Ай, черт с ней, с посудой и едой.

Что происходит со Снежаной? Устраивает спектакли, лишь бы не возвращаться домой. Что сделал с ней мой отец?

Терпит мои подколы и издевательства. Но делает все, чтобы избежать разговора посерьезнее. Впрочем, я тоже не тороплюсь узнавать правду.

– Что ж с тобой случилось-то? – задаю вопрос вслух и иду в спальню. На кухне довольно прохладно, и если Снежана решила притворяться спящей и дальше, то пусть делает это в тепле. Стаскиваю одеяло и подушку с кровати, возвращаюсь и укрываю девушку, подсунув под ее голову подушку.

– Руслан? – ну почему мне нравится, когда она зовет меня по имени, а не «Айдаров» вдобавок с издевающейся интонацией, будто у меня не фамилия, а ругательство.

– Спи. Сегодня переночуешь у меня, – сдаюсь. Тут девчонка явно напористее меня, ничего не сказать.

Как я и ожидал, она мгновенно засыпает. Я оставляю подсветку шкафчиков на кухне, а сам одеваюсь, беру ключи от машины и выхожу из квартиры. Не хочу этого. Не хочу. Но придется.

И снова дело в этом лицемерии – улыбаться сквозь зубы, слушать мерзкий и неприятный голос отца и делать вид, что безумно этому радуешься.

Всю дорогу до его дома я уговариваю себя – это нужно. Тем более, теперь появилась та, кто явно нуждается в моей защите. Против меня отец ничего не сделает, даже если захочет. Значит, и Снежка в безопасности.

Но неужели ее мать не может за нее заступиться?

Мне остается только удивляться, как мой фокус смещается с меня на Снежану. Еще утром меня мало беспокоила ее жизнь, а теперь… Вот даже Лиза звонила пару раз и сообщения писала, а я даже не отвечаю. Потому что это… Я не знаю, как себе ответить правильно.

Но то, что происходит – все неправильно!

Я останавливаюсь возле дома, в котором живет Айдаров со своей женой и падчерицей. Современный жилой комплекс вроде бы, но в худшем районе города. А все потому, что Марсель Айдаров здесь – едва ли не глава района. Криминальный авторитет, своими словами. Мог бы жить в центре, да только боится потерять власть среди местных наркокартелей, воров и убийц, владельцев притонов и борделей. Да, этого полно, только все прячется за дверями особых квартир. А найти всю эту грязь достаточно легко ищущему. Благодаря влиянию Марселя Айдарова, некоторые подобные дельцы весьма хорошо себя чувствуют и получают постоянную прибыль.

Стыдно ли мне, что у меня такой отец?

Невероятно стыдно. Но и отказаться от него полностью не могу. Не мог, точнее, до этого года.

Когда я был подростком, я умолял не приходить ко мне на соревнования. Пока другие родители поддерживали моих напарников по команде, Марсель Айдаров мог сцепиться с кем-нибудь из отцов или тренеров, а один раз меня даже за это дисквалифицировали. В восемнадцать лет мне предложили выгодный контракт в Москве, на который я сразу же согласился. Даже если бы условия были гораздо хуже, я все равно бы уехал.

Любви к отцу я никогда не испытывал. Скорее, уважение, вдолбленное мне в голову с самого детства – нужно ценить родителей, какими они бы ни были. Да и мама, безнадежно любившая этого козла, постоянно ругала меня, что я не уделяю должного внимания отцу. Даже когда она вдруг стала второй женой, а сам Марсель Айдаров уже жил с матерью Снежаны.

Отношения моих родителей были самыми странными из всех возможных, но я был слишком молод, чтобы вникать, а сейчас мне это и вовсе неинтересно.

В подъезд меня впускает выходящая женщина. Она, конечно, спрашивает, к кому я, но когда называю фамилию Айдарова и номер квартиры, женщина качает головой и уходит, что-то бормоча под нос. Настроившись на несколько часов лицемерного общения, я нажимаю кнопку лифта и поднимаюсь на семнадцатый этаж. Нажимаю на кнопку дверного звонка и молюсь, чтобы этого утырка не было дома.

Но не тут то было!

Марсель Айдаров открывает дверь весьма беспечно. Он даже не боится получить нож в ребра. Потому что никто не смеет идти против него.

Отец практически не меняется. Только седина чуть ярче выделяется на его бороде и волосах. Худой, но я знаю, что он очень сильный и жилистый. Смотрит на меня нахмурившись и прищурившись, как будто не может узнать. От него разит запахом перегара.

На нем какой-то халат, к сожалению не завязанный. И видно все, что под ним.

– Сын?

Борюсь с желанием повернуться к нему спиной и уйти.

Что происходит?

– Марсель, ну долго ты там?

– Да, Марсель, мы горим!

Из спальни выглядывают две светловолосые полураздетые женщины.

Вот это поворот!

– А где Леся? – спрашиваю отца о жене, вместо приветствия. Я в шоке настолько, что у меня лицо каменеет – я улыбку из себя не выдавлю даже при большом желании.

– Отца год не видел, а про Леську спрашиваешь. Нравилась что ли? – гогочет этот мерзкий шакал. Он втаскивает меня в квартиру и обнимает. – Хочешь девочек попробовать? Взрослый же, совсем крепким мужиком стал. Уже больше меня.

Я был больше него еще в шестнадцать – основная мотивация, чтобы не лез ко мне.

– Скажи им, чтобы спрятались и молчали, а то я их с лестницы спущу, – угрожаю немного. Борюсь с отвращением.

– Сгиньте, – махнул он шлюхам рукой. Дверь в спальню тут же закрылась.

– Ты что творишь? А если Леся узнает? – снова беспокоюсь. Здесь что-то не так…

– А, так она померла две недели назад. Уже ничего не сделает, ага, – довольный собой Айдаров плетется на кухню, а я вслед за ним, даже не разуваясь и не раздеваясь. На столе посредине стоит недопитый вискарь и Марсель прямо с горла отхлебывает.

Вот это новости!

Почему я не знал, что мать Снежаны умерла? И сама Снежана ничего не сказала… А, может, поэтому и вела себя так странно – думала, что я в курсе событий?

– А Снежана где? – притворяюсь дураком. Как будто не у меня дома она спит сейчас.

– Слушай, предложил ей быть моей подстилкой, вместо мамки своей. Но вместо благодарности за такую удачу – ведь у нее ни семьи, ни жилья, ни бабла, ударила меня по яйцам и свалила, – отец разводит руками и ржет. Он ставит бутылку на стол и закуривает сигарету.

Руки невольно сжимаются. Борюсь с огромным желанием вмазать ему так, чтобы без зубов остался. Вот же мразь! Снежана росла у него на глазах!

– Как ты вообще додумался до такого? – усмехаюсь, играя свою роль.

– Да эта девка давно задницей передо мной крутила. Ее мамка последний год болела сильно, я столько бабла влил в ее врачей! А Леську все равно спасти никто не смог. А тут эта девчонка под боком. Еще и помоложе, как я люблю. Хотя да, ты прав, тощая совсем. Что там трахать-то?

Меня передергивает. Это все, что нужно знать о Марселе Айдарове, чтобы никогда больше с ним не встречаться.

– Отец, я в Уфу вернулся. У меня травма колена. Играть больше не могу. Мне предложили здесь хороший контракт. Буду тренировать юношескую сборную по хоккею, – сообщаю ему обыденно.

– А что? Уже все? Карьера крутого спортсмена окончена? Думаешь, тренером много заработаешь? – ржет вместо сочувствия этот урод. Но я и не ждал этого от него.

Подумаешь, целям и мечтам пришел конец вместе с диагнозом, выданным мне врачом после автомобильной аварии. Другие хоккеисты чуть ли не до сорока пяти лет играют, а я… Вот так мне «повезло».

Мне крайне повезло, что на меня вышел майор Красин. У меня появились новые мечты и цели. И возможностей куча в придачу. Заодно смогу человеком стать, а не избалованным придурком, дорвавшимся до красивой жизни.

– Посмотрим, – пожимаю плечами.

– Ты всегда можешь присоединиться, сын. Мне же нужно кому-то передать свою империю.

Тоже мне, император нашелся! Повелитель барыг и шлюх!

Ублюдок! Как есть!

– Встретимся позже, когда траур снимешь, – киваю ему и ухожу.

– Жду на поминках! Снежану встретишь – скажи ей, что предложение в силе и я ее прощу за все.

Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Рано, Руслан! Потом отыграешься.

Глава 8. Снежана

Я просыпаюсь среди ночи в кромешной темноте и не сразу понимаю, где я нахожусь.

Так, я на кухне Руслана. В попытках разглядеть обстановку, цепляюсь за красный индикатор с часами на гарнитуре – три часа ночи.

Я выбираюсь из-под одеяла кое-как на ощупь, чуть не снеся на своем пути стул. Спотыкаюсь, но упрямо иду в поисках ванны и туалета.

Дверь на кухню почему-то оказалась закрыта. Распахнув ее, выхожу в коридор. Слышу странные звуки. Слишком ритмичные. Догадываюсь об их природе, но не может же Айдаров так поступить?!

Чем ближе я подхожу к спальне, тем отчетливее я слышу ритм глухих шлепков и стонов.

– О, да! Да! Руслан!

Женские вздохи и крики.

Движимая любопытством я тяну на себя слегка приоткрытую дверь в спальню.

Лучше бы я этого не видела!

Они оставили прикроватный свет, и потому я оцениваю, можно сказать, обстановку в деталях.

Девушка стоит… как эта поза называется? Раком? Повернута лицом ко мне. И я сразу же узнаю ее – та самая Кисонька. Выглядит не так прилично и красиво, как на фотках. Косметика по лицу размазана, глаза закрыты. Она явно где-то в прострации. Лоб нахмурен, брови сведены. Ей больно или приятно?

Руслан держит ее за бедра и волосы, активно вторгаясь в нее сзади. Я ничего не могу прочитать на его лице. Он отрешен от всего и просто… трахается со своей Кисонькой. А я… я идиотка! Смотрю на это и не могу сдвинуться с места.

Во мне кипит буря чувств от злости и обиды, будто Руслан предает меня прямо сейчас. Как он может, зная, что я дома, притащить в свою постель эту… эту… девку!

И в то же время я ловлю себя на мысли, что завидую ей. Что хочу оказаться на ее месте. Но ведь это грязно и я… и я…

Руслан открывает глаза. Я делаю рывок назад и прячусь за дверью.

Любовники останавливаются, а мое сердце яростно бьется о ребра, заглушая своей пульсацией все мои чувства.

– Что это? – спрашивает Руслан.

– Это просто сквозняк дверь открыл. Продолжай, умоляю, – выпрашивает Кисонька и Руслан, естественно, тут же исполняет ее просьбу…

Я крадусь на кухню под звуки их секса, с каждым разом все более страстного и, судя по горловому пению этой девки, все более глубокого.

Слезы катятся по щекам. Мне стыдно и горько. Как же я ненавижу их всех! Что отец, что сын! Никакой разницы! И если старший хотя бы не пытается строить из себя человека, то младший…

Я возвращаюсь на диван – место, выделенное, словно собаке… ну да, я же мокрая псина.

И пока он получает удовольствие с другой, я стараюсь заглушить эти ужасные звуки, накрыв голову подушкой.

Спустя время все затихает. Мои сердце и разум тоже находят какое-то холодное успокоение. Я понимаю, что идти мне некуда. И быть собакой на кухне Айдарова младшего, куда привлекательнее, чем шлюхой Айдарова старшего.

И кто сказал, что моя позиция вечна?

Я не буду унижаться, но покажу Руслану, что со мной так нельзя обращаться. Сделаю все, чтобы он пожалел, извинился и… он еще будет бегать за мной!

Наивно, наверное. Как я смогу завоевать этого избалованного парня? Я не обладаю красивой внешностью, я младше него на восемь лет. И в постели у меня совершенно нет опыта – на случай, если бы я потеряла стыд и решилась бы на покорение Айдарова в духе этой Кисоньки.

Нет, я не буду за ним бегать. Никогда!

Я объявляю войну тебе, Айдаров!

Пока я живу с тобой в одной квартире, ни одной намарафеченной курицы рядом с тобой не будет!

Жду утра. Выжидаю, как ниндзя в засаде. Слышу шорох шагов. Кто-то заходит в ванную судя по шуму льющейся воды. Я снова крадусь по стенке. Заглядываю одним глазом в спальню. Руслан лежит на спине в постели и спит, подложив руку под голову. Я залипаю на открывшейся мне картине. Белая простынь спущена до бедер, обнажив его великолепный торс. Каждая мышца прорисована под смуглой кожей. Мощная грудь медленно вздымается от размеренного дыхания. Его лицо во сне умиротворенное и… какой же он красивый!

Подбираю слюни.

Я что, буду спокойно стоять в сторонке, пока какая-то Кисонька хочет его прибрать к своим рукам?

Нетушки!

Прикрываю дверь в спальню и иду в ванную.

Курочка решила принять душ и причесать перышки.

Громко хлопаю дверью, и, естественно, за шторкой под душем раздается голосок:

– Залезай ко мне, милый.

– Хрен тебе, а не милый! – заявляю. Как я и ожидала, мое появление вызывает целую бурю чувств у Кисоньки. Она тут же выглядывает из-за шторы и таращит на меня свои глаза. Без косметики она, кстати, так себе. Обычная.

– А ты еще кто такая?

– А я здесь живу! С Русланом!

– Что?!

– Давай, вали отсюда! – ругаюсь на нее. – Совсем стыда нет! Женатых мужиков отбивает! Вот дура! Тебя поимели, а ты даже не поняла!

Я в футболке Руслана, и она это видит. У нее дрожат руки и губы.

– Дай полотенце, – просит меня. Я бросаю ей в лицо какое-то небольшое. Для рук, наверное.

– Шлюха! – выплескиваю в нее свой яд и выхожу с ванной.

Быстро бегу на кухню, собираю там постель. Радуюсь, что Руслан не сказал ей о моем присутствии в доме. Видимо, поэтому дверь на кухню закрыл. Закидываю одеяло и подушку во внутрь дивана в гостиной – уф, ну и тяжелый же, зараза. Собираю остатки пиццы со стола. Остальные коробки Руслан, кажется, убрал в холодильник.

Набираю в чайник воды и включаю. Сейчас еще и яичницу пожарю. Если есть молоко – то омлет. Мне везет в этом плане.

Дверь в ванной хлопает. Шоу начинается.

– Козел! – орет Кисонька на Айдарова.

– Лиза? Что случилось? – сквозь сон бормочет Руслан.

Разбиваю шесть яиц в миску и хорошенько взбиваю с молоком. Муки в этом доме, естественно нет, но и так получится. Помню, Руслану очень нравилась версия омлета от моей мамы.

– Ублюдок! Не стыдно? Давай, говорит, начнем все сначала! Ты как был бабником, так и остался! – заливается криком и слезами Кисонька. Начнем сначала? Бывшая его, что ли? Так, Айдаров! Что за дела? Зачем тебе она, если ты уже один раз с ней расстался? Тем более, ведь не любишь ее. Иначе бы не смотрел бы так на меня…

– Лиза! Прекрати истерить!

– Ты клялся, что не изменял! Лжец!