Босс, я научу тебя любить Новый Год!

ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?

– Хорошо, Владислав Анатольевич, – Янка тут же встает и идет к небольшой гардеробной, вынесенной за отдельную нишу. Но смотрит на меня огромными глазами.

И я бы ей рада все объяснить, но едва ли сама понимаю перемены в Гадовиче.

Как только дверь за нами закрывается и мы оказывается непосредственно в кабинете, я все же не выдерживаю и задаю тревожащий меня вопрос:

– Тыквенный латте?

Владислав Анатольевич раскрывает стремянку и ставит посередине. Смотрит наверх, видимо рассчитывая высоту. Стремянка плюс этот бугай – и можно украшать любой банкетный зал.

– Да, спасибо тебе. Я не любитель пробовать что-то новое, и ты явно перепутала кофе в прошлый раз. Но тыквенный латте, к моему удивлению, очень понравился.

Растекаюсь лужицей, словно лед на солнце. Его глаза – это нечто! А когда он не хмурится, а улыбается, как сейчас – весело и задорно, я забываю, что он мой босс.

И Гад.

И что имя у него дурацкое – у меня есть свои причины так думать.

Разве можно мужчине быть таким красивым и горячим?

Вот же засада – был бы это какой-нибудь Илья Гаврилов.

Но…

Это мой босс. Запрещенка.

И здесь впору вставлять рыдающий эмодзи и разбитое сердце.

– С чего начнем укрощать? – приподнимает одну бровь. Присаживается на краешек стола, продолжая демонстрировать по-всякому свою шикарную фигуру, слепленную упорным трудом в тренажерном зале в соавторстве с правильной и дорогой едой.

– Укрощать? – повторяю, загипнотизированная этим змеем-искусителем.

– Украшать, – прищуривается босс.

У меня еще и слуховые галлюцинации.

– С гирлянды, – так, Северина, прекращай мысленно пускать слюни по своему работодателю!

– Предлагаю чуть украсить окно.

Окно – это здоровая панорамная стена шириной метров десять

Конечно-конечно!

– Можно по верху нить пустить, – продолжает генерировать идеи Влад Гад.

– Никаких нитей поверху! У нас там много гирлянды «Дождь», а еще тысяча метров «Росы». Ваш кабинет из Кремля будет виден.

А глазик-то у Влада подергивается.

– Слушай, Северин, вот вопрос, который меня тяжело терзает с момента, когда черт меня дернул предложить тебе создать атмосферу. Вот эту. Праздничную, – машет руками. А потом нервно зачесывает свои идеально уложенные волосы назад. Делает это криво. И его челка теперь забавно торчит в бок.

– Почему я люблю Новый Год?

– Хм…

Опять он за свое.

– Что это значит? – ставлю коробку с мишурой на пол и нервно дергаю плечами, вызывающе приподнимая свою левую бровь. Этому я еще в театральном кружке научилась.

– Ты хочешь поделиться личной историей со мной?

А вот его интонацию я не могу распознать. Он издевается или ему правда интересно?

– Я просто предположила, что вы хотите спросить именно это.

– Нет. Я хотел спросить, почему, получив немало денег на оформление, ты не наняла оформителей? Или делегирование – не твой конек? – а вот теперь точно, зараза, издевается.

Прядь снова падает мне на лицо – иногда мне кажется, что мои волосы живут своей жизнью. Ведь все волоски были подвержены выпрямителю с утра и аккуратно уложены в низкий хвост.

Но ведь нашлась зараза, которая выползла из него и устраивает диверсию, раздражая меня и моего босса!

– Во-первых, оформителей на Новый Год нанимают еще летом. Толковых. Те, у кого есть свободная запись в декабре – халтурщики, либо новички в своем деле. А я не новичок. Во-вторых, я на сэкономленные деньги купила на пару тысяч метров гирлянды больше, а остаток вложила в корпоратив.

Упираю руки в бока. Не на ту нападает!

– Разумно, – ухмыляется. Нагло так. Встает. О божечки, встает и идет ко мне. Вальяжно, будто кот в марте.

– Может, начнем укрощать уже? – оговариваюсь. – Украшать.

– Хм…

Закатываю глаза и шагаю к коробке с гирляндами. Вытаскиваю одну. «Дождь», который заменит этому гаду штору.

Так и подмывает меня спросить – Владислав Анатольевич, вы вообще достойны праздника или плохо себя вели в этом году?

Вручаю Владу один конец гирлянды и нечаянно дергаюсь, когда наши пальцы соприкасаются друг с другом. Тут никакого электричества не нужно. Гирляндам будет достаточно напряжения, исходящего от меня или… от него. Почему Влад так смотрит на меня?

Трудимся в полном молчании.

Я разматываю гирлянду и постоянно раздаю указания. Влад пыхтит и злится, но молчит. Он медленно залезает на стремянку, а я поддерживаю гирлянду, чтобы он смог закрепить ее к шарниру на панорамной стене.

Перешагиваю через разбросанную по полу гирлянду. Думаю, что перешагиваю. Но я же в своих красных туфлях. Злополучных. А Гадович на стремянке со своим орехом, из-за которого я не могу нормально сосредоточиться.

Спотыкаюсь. Вскидываю руки, пытаясь понять, за что могу удержаться. Конечно, Северина, ты молодец! Принимаешь идеальные решения!

Ага!

Цепляюсь за злополучный орех и кармашек на нем. Какой же твердый зад у Влада Гадовича!

Это единственное о чем я думаю, прежде чем услышать треск ткани.

Гирлянда летит из его рук на пол.

Я не лечу на пол, потому что рву брюки своего босса в попытках балансирования и левитации.

Босс, спасибо ему, крепко держится за стремянку и истошно орет:

– КЛЮКОВКИНА, ТВОЮ МАТЬ!!

Почему он постоянно произносит мою фамилию вместо ругательства?

Ох, я уже вижу труселя черного цвета и выпирающую булочку идеальной формы.

А в это время открывается дверь и в кабинет заходит Яна с тыквенным латте.

– Однако, – не доверяя себе и своим глазам, быстро ставит стаканчики с кофе на журнальный столик в лаундж-зоне кабинета и тут же ретируется.

Блин!!!

Теперь весь офис будет знать, о том, что я оставила босса без штанов!

Ноги, наконец, находят баланс.

Я выпрямляюсь и отпускаю ягодичные мышцы Владислава Анатольевича.

Кажется, пора сматываться.

Глава 5

– КУУУДА ПШЛА?!!

Адский ор позади заставляет меня отказаться от идеи побега из кабинета Влада Гадовича. Хотя еще чуть-чуть и я бы дотянулась до ручки двери.

Замираю. Может, если притвориться статуей, кара небесная меня минует?

– Как ты это делаешь? Как ты создаешь это все на ровном месте? – я слышу, как он спускается по железным ступенькам стремянки. Она скрипит, бедная, от его массы и злости. – Я же говорил тебе! Никаких туфель! Особенно вот этих вот. Красных!

– Вообще-то вы говорили в пятницу, чтобы завтра я их не надевала. Поскольку для пятницы завтра – это суббота, то я, так уж и быть, в субботу их не надевала, – обернувшись, на свой страх и риск защищаюсь. – Да и некуда было. Разве что на диване лежать в них. Но это как-то слишком богемно. Даже для меня.

Босс останавливается в двух шагах от меня.

Опять этот его взгляд, стреляющий в упор и идущий дым из ушей от гнева.

– Я хренею! – взвывает он после моего речитатива. – Откуда это все в твоей голове? Как ты строишь логические цепочки? Ты вообще думать умеешь?

– Унижать меня вовсе не обязательно, Владислав Анатольевич, – его слова меня почему-то особенно задевают. Сказал бы это кто-то другой – да ерунда полная. Я же блондинка, да еще и наивная. но весьма привыкшая к подколам. После задорного лишения прав через месяц после их получения, я думала,что меня ничто не трогает.

Однако босс как-то слишком удачно меня ковыряет.

Любой другой бы это сказал мне… но не он!

– Извини, – смягчается тут же.

Киваю и часто моргаю, чтобы не зареветь.

– Кофе? – Влад явно замечает мое состояние. Удивительно. Я думала, что это бездушная каменная глыба. Однако нет, весьма симпатичный… то есть эмпатичный.

Мне срочно нужен тот человек, который на боксерском ринге машет мокрым полотенчиком возле лица боксера на отдыхе между раундами.

– Можно, – соглашаюсь. И зря.

Босс поворачивается ко мне своей пятой точкой, весело сверкая оторванным карманом и труселями.

С силой сжимаю губы, чтобы не засмеяться. Подумает еще, что я – истеричка.

Но блин, этот оторванный кусочек ткани так забавно болтается при ходьбе.

– Что опять? – растерянно спрашивает Влад, подавая мне кофе.

– У вас сзади… – давлюсь от смеха, чтобы сказать.

– Что?

– Орех.

Опять я слышу сверчки в его голове.

Вот бы обладать способностью исчезать по собственному желанию!

– Польщен, – бормочет Влад и даже, кажется смущенно. – Тебе он понравился на ощупь?

О боже! Мы всерьез это обсуждаем? Правда-правда? Помогите мне кто-нибудь!

– Не совсем…

– Не совсем?! – обиженно переспрашивает.

Так, если я раздавлю его мужское эго, то можно сразу писать заявление на увольнение.

– Ваш орех замечательный, – стараюсь его успокоить.

Что я несу опять?

– Просто порванный.

Глаза Влада – это просто чудо. Можно в них тонуть. Смотреть бесконечно. Они вроде темные, но с синими прожилками, как глубоководный океан. Сейчас они у него особенно широко распахнуты от моих невнятных объяснений.

– Не сам орех. Скорлупа, – пытаюсь его успокоить, но, кажется, плохо получается.

Он не выдерживает, выгибается и смотрит на себя сзади. До него доходит, наконец, что я имею в виду своими идиотскими репликами.

– Охренеть! – снова ругается Влад Гад. – Клюковкина! Как ты это делаешь? Ну как? Тебя вообще можно нейтрализовать? Или это твое призвание – все крушить и ломать?

– Отличный антагонист для того, кто любит все строить, – неудачно шучу.

Влад снова смотрит на меня. Пронзительно. Будто осмысляет какую-то внезапно пришедшую в голову идею. С прищуром. Оценивающе. Затем переводит внимание на стаканчик кофе в руке. Делает мощные глотки остывшего тыквенного латте. Я слежу за его кадыком. Не думала, что мужчин шея и кадык могут быть столь мощными и эстетичными… столь… эротичными.

Легко представляю его без рубашки, и как капли кофейного напитка стекают…

– Клюковкина! – снова вместо ругани орет. – Если ты так яростно стремишься к повышению, то я могу тебе кое-что предложить.

– А?

– Несколько иную работу.

– Какую?

– Личную.

Подходит ко мне еще ближе.

Мое сердце гремит, пульсация достигает ушей. Я дышу часто-часто. Что он собирается делать? Его горящий взгляд говорит о его очень недружелюбных мыслях красноречивее всяких слов.

– Правда, мы с тобой будем больше, чем руководитель и подчиненная.

Я точно не та, кто отступает. Поэтому не пячусь к стене.

Вместо этого смачно ударяю по лицу Влада Гада ладонью.

Треск пощечины раздается на весь кабинет.

Он замирает и тут же касается места, куда я его ударила. Рука у меня не тяжелая, так что даже красноты не будет.

Зато моя душенька довольна.

– Всего доброго, Владислав Гадович! – на этот раз я ухожу, громко хлопнув дверью.

В приемной Янка подозрительно косится на меня.

А меня пробирает дрожь и обида!

Каков нахал! Предлагает мне повышение через постель! Как будто мне это очень нужно! Уже и на орех его пялиться нельзя. Зачем тогда его накачал?

– Северина, вернись! – орет мне вслед, когда я нажимаю кнопку лифта.

О-о-о! Он даже мое имя помнит?

Не глядя на него, вскидываю руку и показываю ему средний палец.

Нет уж! Пусть найдет себе более сговорчивую дурочку!

– Северина, ты не так все подумала!

Лифт тут же открывается, и я успеваю забежать в него и нажать на кнопку закрывания дверей и своего этажа до того, как Владислав Гадович меня догонит.

Меня всю трясет. Так меня еще никто никогда не унижал!

Не так все подумала?

Класс. Я такое уже где-то слышала.

Отпиваю кофе. Даже тыквенный латте не может мне поднять настроение. Мне придется искать другую работу. Да, Новый Год будет не таким шикарным, как я себе его распланировала.

Глава 6. Влад

– Как она меня назвала? – спрашиваю у секретарши. – Владислав Гадович?

Яна пытается подавить смех.

– Ага, не в первый раз, значит? – уточняю. Та прячет глаза и блокирует телефон. Кажется, об этом весь офис знает. Блеск!

– Ну… Владислав Гадович в первый раз, – пытается она сгладить углы.

Нет! Я не хочу знать!

Кажется я совсем разучился общаться с женщинами! Любыми!

Делаю вид, что не замечаю хихиканье, когда поворачиваюсь задом к Яне и захожу в свой кабинет, хлопнув дверью. С таким успехом, она с петель слетит. Дверь. Или я.

Клюковкина, чтоб ее!

Зараза!

Оглядываю хаос в своем кабинете. Гирлянда разворочена, стремянка посредине. И что? Так мой кабинет и оставим? Черта с два!

Вначале нужно остыть.

Вот чего Клюковкина завелась? Это я, я должен психовать! На святое покусились – штаны на моей заднице порвали.

Орех…

Прыскаю от смеха. Просто безумная девица какая-то! И эти ее туфли…

Вот в прошлую пятницу вечером что это происходит между нами?

Сам не ожидаю встретить Клюковкину в офисе. Нагло пялюсь на нее, пока она стоит на стремянке, выгнувшись. Красные туфли делают ее ноги невообразимо длинными и изящными, а узкая юбка не скрывает вообще ни одного изгиба! А потом Северина сама ко мне в руки падает. Подарочек, что надо!

И какой-то звоночек бздынькает в голове. Второй раз, когда она падает, я своего шанса не упускаю и прижимаюсь, где можно и не очень…

Мне чертовски это нравится!

Но, конечно, я ругаю себя мысленно. Ведь она – моя подчиненная, сотрудник компании моего отца! Нельзя так! Она мне негативные реакции в общем чате ставит! И относится неуважительно. Вся такая с вызовом в глазах… Своими туфлями нервирует меня!

Ругаю ее, хотя косячу я, но и пугаюсь ведь за ее здоровье!

В ужасном настроении возвращаюсь к себе в кабинет. С ума схожу из-за этой женщины! Глазища ее! И пахнет от нее вкусно! Слишком… Нельзя заводить интрижки на работе! А хочется…

Я уж думаю быстро собраться и Клюковкину до дома подвезти. Но мне звонит мать и портит настроение окончательно.

– Если ты не подаришь нам внуков, отец лишит тебя права управления компанией! Или вот акции выпустит и распродаст все! – кричит в трубку мать. – Хватит уже страдать!

– Я не страдаю, мама. Я работаю. Чтобы у вас с папой тоже все хорошо было, – ворчу я, в который раз. Постоянно говорим об одном и том же. Тут еще праздники впереди, так она вообще из меня все соки выжимает. – И ты блефуешь.

Конечно, блефует. Уже чего только не придумывает, чтобы мою личную жизнь наладить.

– Сынок, я вот все думаю… Может, вам с Алисой помириться?

От имени бывшей жены у меня все внутри в узел скручивает.

– Ты же знаешь, что это невозможно, – наотрез отказываюсь от этой идеи.

– Эх…

– Что значит твое «эх»? – как-то она подозрительно вздыхает. Уже что-то натворила!

– Я общалась с Алисой…

– Все, давай не будем продолжать? – кипячусь. Считаю это подставой от матери! Никакой поддержки близких!

– Нет, мы продолжим, Владик! Алиса уверяет, что ты неправильно все понял. Она раскаивается и сожалеет. И я считаю, что у вас с ней есть потенциал. Ты любишь ее, просто обижен, она любит тебя, но виновата! Вам бы поговорить!

– Не о чем говорить, мама. Хватит!

– Что хватит? Вот был бы ты женат, я бы отстала от тебя! А так – мирись с Алисой, иначе папа лишит тебя бизнеса. Она будет ждать тебя на Новый год у нас дома. Доверься волшебству праздника!

Мама от своей заботы совсем границы дозволенного теряет. А мне так надоедает это все слушать снова и снова, что я, не думая, брякаю:

– Да я и так уже женат!

Хочу добавить, что на работе. И в бизнесе и так много проблем сейчас. Как раз, когда нужна холодная голова. Но мать опережает:

– Что? На ком? На работе? Не смеши меня, Влад, – издевательски прыскает мама. Кажется, мы поубиваем друг друга скоро.

– На женщине, – во мне теперь говорит упрямство. Вот еще! Пусть удивляется! – Красивой. Доброй. Настоящей. Искренней. Мне подделки вроде Алисы больше не нужны. Она тебе нравится? Вот и общайся с ней сама!

И кладу трубку.

Зачем… зачем я это сделал? Зачем я это сказал?

Не знаю. Как услышал, что Алиса будет сидеть у моих родителей, так крышечку у меня сорвало. Мама не знает настоящих причин, по которым мы развелись с бывшей женой, поэтому считает меня козлом, бросившим свою семью.

А мне это надоело. Я хочу просто жить. Чтобы родители не душили и работать позволили.

Жаль только, что таким признанием я выигрываю себе передышку буквально на две недели. А потом выяснится, что жена у меня воображаемая, и снова начнется долбежка!

Мама просто одержима внуками и большой семьей. У всех ее подруг есть внуки, а у нее – нет! Не порядок!

Решение ко мне приходит неожиданное и невероятное.

Я слежу всю следующую неделю за Севериной. Ладно, признаюсь, я и до этого за ней следил. Девушка яркая, слишком заметная. Вокруг нее всегда какой-то шум и разборки. Но до чего же она… настоящая.

Корпоратив отстояла, когда все молчали. И сейчас, чтобы качественно выполнять свою работу, не жалеет себя. Работает много. Задерживается постоянно. Все, для того чтобы создать уют и новогоднюю атмосферу в офисе.

Клюковкина приторно навязчивая. Настойчиво манит к себе. Как одна единственная созревшая ягодка на кустике. «Съешь меня».

Ну и сравнения, Мещерский!

Куда ни глянь – везде ее буйная прическа и яркие туфельки. Стремянку я запретил для нее на самом высоком уровне, так она умудряется остановить весь рабочий процесс, отвлекая сотрудников.

Не знаю, что со мной происходит рядом с ней. Будто меня в розетку включают и я сам становлюсь разноцветной гирляндой. Замечаю, конечно, как пялятся на нее парни из айти. И меня это чертовски бесит! Настолько, что я вызываюсь украшать свой офис, но лишь бы с НЕЙ.

Я надеялся, как учат в лучших школах, что совместная работа с сотрудником, сплотит нас. Мы станем единой командой и сможем договориться. Ну, или я вдоволь наслажусь картинкой и, наконец, перестану гирляндой разноцветной становиться в присутствии Клюковкиной.

Но фиг тебе, Мещерский.

Так воодушевляюсь от ее комплимента моему ореху, что перехожу к наступлению. Идея возникает внезапно. Удивительно, но… это все ее слезы после того, как я, идиот безмозглый, ее оскорбляю.

Клюковкина, как единорог, сеющий блесточки. Жаль, такой должности нет. Но везде эта новогодняя суета, тайный Санта, музыка праздничная. Настоящий ночной кошмар для меня. Да, для того самого человека, который с некоторых пор праздники ненавидит.

Северина так искренне все делает, что я сам начинаю оттаивать, поддаваясь ее чарам. Звонкий, словно колокольчики, смех превращает меня в желе.

И вот с таким желейным мозгом я и пытаюсь предложить ей одно дело.

Результат – пощечина и порванные штаны.

Владислав Гадович! Ух, какая!

Видимо, я разучился, в конец, понимать женщин и считывать их сигналы. Мне ведь до этого момента казалось, что я ей нравлюсь, что химия и вот этот «бздынь» у нас взаимны.

Скоро Новый год, который я обязан провести в доме родителей.

И я должен смириться с тем, что проведу я его в ненавистной компании с бывшей женой.

Жаль, что с Клюковкиной план не работает. Она бы уж точно всех очаровала и дала б понять Алисе, что ценить нужно то, что имеешь.

Самое худшее, что я – Тайный Санта для Клюковкиной. И корпоратив уже завтра. Смогу ли я вернуть ее расположение? И хочу ли…

Глава 7. Влад

С трудом дожидаюсь вечера, когда все спешно уходят домой и оставляют офис пустым. Я точно знаю, что Клюковкина обязательно задержится. Завтра корпоратив, и она, наверняка, должна проверить все свои конкурсы, меню, доставки и прочие планы по захвату мира.

Северина настояла на том, чтобы провести его всем офисом в… офисе. Народу слишком много, и хочется объединиться всеми отделами, устроив настоящую полномасштабную тусовку.

Я с ней не спорил. Уже давно для себя понял, что Клюковкина находится в каком-то другом пространстве, и достучаться до нее невозможно. Но и сотрудники восприняли эту затею позитивно. Один я вечно чем-то недоволен.

У меня вообще работа идет по одному месту. Переговоры, сделки, встречи – все отменяю в течение дня. Скоро Новый год и мне совсем не хочется работать, если честно.

Еще и корпоратив. Почему так рано? Нельзя было за неделю, хотя бы? Ну, ладно, если посчитать выходные впереди и заранее начинающиеся выходные перед Новым годом, то Северина рассчитывает время для корпоратива весьма удачно.

С удивлением отмечаю, что я в восторге от ее имени. Необычное, как и она сама.

Помню, как меня клинануло на ней, когда увидел ее в первый раз и услышал имя.

Потом запретил себе всякие идиотские мысли. Но разве эта маячащая ягодка способна оставаться незамеченной? Тем более, она всячески меня провоцирует на то, чтобы я ее съел!

Чуть штаны с меня не сорвала!

Смеясь, выхожу из лифта на этаже, где работает Клюковкина.

Никого нет, но свет горит. Я так и знал, что эта неуемная и поразительная женщина еще здесь.

Я слышу ее голос. Она с кем-то говорит? Может, по телефону?

Но нет! Слышу мужской голос рядом.

– Артём, ты лучший! Настоящий рыцарь.

Ускоряюсь и влетаю в офис – никого, хотя и свет горит. Голоса дальше – где-то на кухне. Этого еще не хватало!

– Ну, так! Приходится вызволять прекрасную даму из заточения в башне, – вторит мужской голос.

Нет!

У меня сердце останавливается. Через нечто подобное я уже проходил. Не хочу еще раз. Но ведь… Северина мне никто. Просто моя сотрудница.

Просто? А что ж так хреново-то стало тебе, Мещерский?

Злюсь на себя, на свою реакцию. Представляю, как наливаются кровью мои глаза и раздуваются ноздри.

– Видел бы ты дракона, который сидит на самом верху, – смех Северины не веселый.

Гадович. Дракон. Как еще она меня называет?

– Влад Гад, который? Я помню, ты про него рассказывала.

Блеск!

– И что же она рассказывала? – гремлю, распахивая до конца дверь на кухню, где эти двое спрятались.

– Влад… Дислав Анатольевич? – чуть заикаясь спрашивает Клюковкина. Она сидит за столом на высоком стуле, закинув свои великолепные ножки друг на друга. На этот раз она без туфель. Еще хуже – босиком. Какие у нее притягательные пальчики и изящные ножки, прикрытые лишь тонким прозрачным материалом колготок или, может, чулков?! С ума сойти! Моему воображению пора прекращать раскручиваться.

– Северина рассказывала, что он обладает скверным характером вопреки притягательной внешности, – смеется мужчина, игнорируя лепет Клюковкиной.

Отвлекшись на ноги своей сотрудницы, я уж и забыл про другого мужика на ее горизонте.

Что он сказал? Северина считает меня притягательным?

Но она смотрит сейчас своими огромными голубыми глазами, а щеки покрываются красными пятнами.

– Влад Гад или Владислав Гадович? – уточняю у Северины.

За нее снова отвечает этот Артем:

– У нее критическая непереносимость имени Влад, поэтому Влад Гад – чаще.

Мужчина в сером свитере под горло возится с кофемашиной, что-то там делает. Я не пойму, Северина говорила, что она одинока. А тут – хахаль какой-то.

И я для нее – гад.

– Это Артём, – Северина явно замышляет о побеге, поэтому я занимаю собой дверной проем – мимо меня не проскочит.

– Я понял, – бурчу, сверля взглядом затылок этого козла!

– Это муж, парень, вернее, жених, нет, почти жених моей сестры, Ульяны. Он следователь уголовного розыска.

У Артёма подозрительно подрагивают плечи. Прищуриваюсь, надеясь, что вдруг у меня проснется суперспособность и я научусь стрелять молниями из глаз.

– Я так понимаю, Артём ищет улики в кофемашине? Ты, наконец, убила Ирину Григорьевну, главбуха нашего, и спрятала ее тело? Последняя, кого видели возле кофемашины была ты. Теперь там кофе со вкусом мести? – иначе я не нахожу ответа, что понадобилось следователю в кофемашине этого отдела.

– Владислав Гадович, вы первый узнаете, если я ее убью. Чтобы вы стали моим соучастником. И тогда у нас есть шансы улететь на вашем частном самолете куда-нибудь на острова, откуда нас не экстрадируют, – мечтательно проговаривает Северина, совсем потеряв субординацию.

Артём откашливается, но в наш разговор не влезает.

– Не забывай, в таком случае, тебе придется терпеть общество Влада Гада на острове, – напоминаю ей.

– Если там будут орехи, я стерплю как-нибудь такое суровое наказание, – выдает, не думая Северина, а потом и вовсе со стула сползает. Под столом вздумала прятаться?

– Что ты потеряла там, Клюковкина?

– Мозги! – бубнит.

Я уже сам не выдерживаю и смеюсь. Я нравлюсь ей! Я так и знал! Скулы болят от широкой и счастливой улыбки.

Скоро эта ягодка станет моей, как бы она не увиливала от меня.

– Я единственный, кто согласился в предновогодней суете починить кофемашину.

– Я выполняю ваше приказание, господин Босс, – поддакивает из-под стола Северина.