Осенняя поездка в прошлое

Иван Петрович хотел было объяснить, что «Боинги» ничуть не лучше по безопасности полетов, а бьются даже чаще этих Ту-154, потому что «Боингов» больше летает по всему свету. Только по телевизору об авариях с американскими самолетами стараются не говорить, зато каждую аварию отечественного самолета обсуждают неделями, но по виду и поведению упрямого пассажира он понял, что тут никакие уговоры не помогут.

Поскандалив ещё, пассажир ушел прочь, стали искать его багаж, чтобы снять с самолета и вылет был задержан на полчаса. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда объявили взлет. Самолет вырулил на полосу, напрягся и разбежавшись взлетел на запад – путешествие Ивана Петровича по родной земле закончилось, а удастся ли еще навестить эти края или нет, никому не известно.

Он откинул спинку кресла, устроился поудобнее коротать полет и стал перебирать в памяти впечатления от посещения своей родины. В эту поездку, которая не имела определенной цели, он: словно сквозь помутневшее стекло, вгляделся в своё детство и юность; прошелся по знакомым местам; вспомнил события прошлых лет и людей, связанных с ними – казалось, уже навсегда забытых. Отдал дань памяти ушедшим родственникам, друзьям и знакомым – из того, далекого уже, начала его жизни.

Люди живут – пока о них помнят, вот и он вспомнил, а значит и оживил несколько близких и родных ему людей: теперь в его памяти они будут навещать, и помогать ему здесь – в этой ещё жизни. Потом в воспоминаниях стали всплывать отрывочные впечатления о днях, проведенных в родных местах и так, в полудрёме, Иван Петрович провёл весь полет до посадки самолета в московском аэропорту «Внуково».

Самолет зарулил на стоянку, подкатил трап, и пассажиры устремились на выход, грудясь и отталкивая друг– друга: хотя уезжать в аэровокзал всё равно приходилось одним автобусом и такая спешка была бесполезна. Но таково нынешнее время: уступить кому-то в чем-либо – означает признание собственной ущербности. Поэтому, советские обходительность и доброжелательность к окружающим сменились на хамство и неприязненность к посторонним людям. Это ещё одно достижение победившей демократии выродков. Русское слово «выродок» означает человека, поставившего себя вне своего рода – племени, а свои личные интересы выше интересов общины-общества. Именно выродки и захватили сейчас власть в стране и навязали свой поведенческий образ проходимцев всему обществу.

Так думал Иван Петрович, ожидая в кресле, когда толпа пассажиров продавится сквозь дверь и трап в автобус, ожидающий их на перроне. Наконец толчея утихла, все пассажиры погрузились в автобус, который через минуту доставил их в здание аэровокзала, сверкающее стеклом и сталью, а по виду напоминающее огромную сосиску, лежащую на асфальте привокзальной площади.

Вместе с толпой попутчиков, Иван Петрович вошел под своды аэровокзала, где суетилась тысячная толпа людей, озабоченно решающих свои проблемы отъезда-приезда. Ещё двадцать лет назад этот аэровокзал представлял собой небольшое здание, где пассажиры скапливались только при нелетной погоде: здесь или в местах прилёта.

Дело в том, что основная масса пассажиров тогда приезжала в аэропорт из городского аэровокзала на Ленинградском проспекте Москвы. Приехав туда, можно было зарегистрироваться на свой рейс, сдать багаж, если он был, и, после недолгого ожидания в зале, сесть в автобус, который доставлял пассажиров прямо к трапу самолета нужного рейса. Поэтому в аэропортах Москвы в те, советские, времена не было постоянной толкучки, хотя пассажиров было больше: все советские люди могли позволить себе, пусть один раз в год, в отпуск или по необходимости, перелет самолетом. Теперь же в бывшем городском аэровокзале разместился вещевой рынок и торговые ряды, а все пассажиры стали самостоятельно добираться до аэропортов, создавая в них хаос, в который окунулся и Иван Петрович.

Несколько замешкавшись в зоне прилета, он вышел во временно опустевший зал и направился к выходу для посадки в автобус до Москвы. Торопиться было некуда, и Иван Петрович медленно шел по залу прилета. Вдруг из-за спины по полу, мимо его ног покатился какой-то сверток. Поровнявшись с ним, он увидел плотно упакованную пачку долларов и, не останавливаясь, пошел дальше, видя, что какой-то человечек поднял эту пачку денег. Человечек подскочил к Ивану Петровичу: «Вот нашел деньги, что будем делать?»,– спросил он, держа деньги в руке и пытаясь передать их Ивану Петровичу в руки. «Бери их себе и убегай», – сказал Иван Петрович, не останавливаясь и не беря денег в руки. Оглянувшись, он заметил, как дежурный полицейский внимательно наблюдает за ними. Человек с деньгами замешкался и отстал, а Иван Петрович вышел на привокзальную площадь.

Фокус с деньгами был ему хорошо известен: мошенник подбрасывал деньги под ноги прилетевшего пассажира и, если тот брал деньги в руки, тотчас подскакивал к нему и предлагал быстро уйти и поделить деньги между собой где-нибудь в укромном месте. В момент дележки появлялся, якобы, хозяин денег с милиционером-полицейским, деньги отбирались, оказывалось, что их не хватает и страж порядка предлагал вернуть недостающее пассажиру или отвести всех в участок для возбуждения уголовного дела о присвоении денег. В итоге, пассажира заставляли заплатить на месте или в участке как бы недостающую сумму – обычно две-три тысячи долларов или их эквивалент в рублях, которые, тоже, как бы, были в пачке, внутри.

В общем, мошенники и стражи порядка работали в тесном сотрудничестве – обирая незадачливых пассажиров сразу по прилету в Москву. Про такое мошенничество Иван Петрович знал, но никогда не думал, что будет его объектом. «Пожилой человек, скромно одетый, чем он мог привлечь внимание аферистов?» – думал Иван Петрович, заходя в городской автобус до Москвы. «Ну что же, здравствуй, столица воров, мошенников и проходимцев всякого рода, бывшая когда-то надеждой прогрессивного человечества – так твердила советская пропаганда: тоже враньё, но в людях оставалось что-то человеческое. В любом случае, союз воров и милиционеров тогда был просто невозможен, а сейчас, пожалуйста. Вот достижение демократии: все равны и мошенника-вора по поступкам не отличить от мплиционера – полицейского», – продолжал размышлять Иван Петрович, усаживаясь, поудобней, на сиденье в салоне автобуса.

Автобус тронулся, замелькала назойливая реклама вдоль дороги на щитах и на растяжках, и он закрыл глаза, не желая видеть всей мерзости этого города и этой жизни в нём, куда он возвратился после поездки в родные края: тоже изгаженные людьми и временем, но всё же сохранившие остатки светлого прошлого.

Автобус остановился у ближайшей станции метро и Иван Петрович ступил на московскую землю. У входа в подземелье роились потерявшие человеческий облик бомжи, продукт демократии, которые встречали автобусы из аэропорта и выпрашивали подачки у сохранивших сердобольность провинциальных жителей, прилетевших в столицу. Получив подаяние, бомжи тут же тратили его на глоток водки или какого-либо сногсшибательного пойла.

Трезвыми глазами трудно смотреть на столичную клоаку, даже бомжам, которые в прошлой своей жизни тоже были людьми, но не сохранили высокое звание человека. Вернее, власть выродков вытолкнула этих бывших людей на обочину жизни и за пределы общества. Да и то сказать: бомж в Москве это не бомж в Париже – здесь долго не проживешь, потому что зима не позволяет жить на улице, подвалы домов закрыты от террористов, а ночлежек для бездомных нет.

Домой в свой городок Иван Петрович возвращался тем же маршрутом что и уезжал. Выйдя из метро, он сел в маршрутку рядом с водителем, и микроавтобус покатил по улицам Москвы в сторону его городка.

На выезде из столицы, вдруг какой – то человек, босой, в сером халате, выскочил на дорогу прямо перед ними. Водитель резко затормозил и поток машин остановился. Человек на дороге скинул с себя халат и оказался совершенно голым. Это был мужчина крепкого телосложения, без признаков растительности на голове и теле. Постояв мгновение на дороге, мужчина по – обезьянье прыгнул, на ближайшую к нему машину, и стал пытаться отломить бампер. Водитель этой машины – женщина резко тронулась с места, и голый мужчина повалился на асфальт дороги. Впрочем, он не расстроился и кинулся с теми же намерениями к другой машине, которая тоже поспешила уехать. Тогда мужчина издал гортанный крик возмущения и по газону пошел к ближайшему скверу, оставаясь голым и грозя кому-то невидимому кулаком.

«Сумасшедший какой-то»,– сказал водитель маршрутки, узбек по внешности, и тронулся дальше. «Вот так встречает меня столица – подумал Иван Петрович, -в аэропорту мошенники, в метро бомжи, а здесь и вовсе сбежавший сумасшедший: борец с автомобилями. Такое впечатление, что нормальных людей уже не осталось».

Далее до своего дома он доехал без отклонений и происшествий и вскоре открывал дверь своей квартиры. Там было всё так, как он оставил при отъезде, только легкий слой пыли покрыл за неделю пол, мебель и подоконники. «Удивительно, как быстро покрывается пылью опустевшее человеческое жильё, – подумал он, – понятно, что за неделю в нежилой квартире пыль из воздуха осядет на пол и мебель тонким слоем, но почему этот слой утолщается со временем? Откуда берется эта пыль? Так, весной, приезжая на дачу, закрытую на зиму, приходится убирать толстый слой пыли со всех предметов, мебели и пола, которая скопилась за зиму. Действительно, как сейчас говорят: откуда берется пыль, и куда деваются деньги – вот загадка демократии, которую надо решать, а не искать какой-то смысл жизни», – закончил свои размышления Иван Петрович и занялся устройством быта.

Он вздремнул пару часов на диване, убрал пыль, разложил свою ручную кладь, сходил в магазин за продуктами, пообедал, потом забрал у сына своего кота, который с удовольствием вернулся в свою, как он считал, квартиру – так незаметно прошел весь день приезда и наступил вечер. Однако, что день: вся его жизнь прошла быстро и незаметно и теперь он находится на самом её краю, за которым пустота.

Тревожное ожидание поселилось в его душе, когда закончив бытовые рутинные дела, он расположился отдохнуть на диване и включил телевизор, который не смотрел и не слушал всю свою поездку. На экране всё было по-прежнему: пели и плясали скоморохи, полицейские и воры сводили счеты, в новостях пополняли мартиролог погибших россиян и всё это, покрывалось заботой государственных мартышек о благополучии народа.

Ничего не изменилось в стране за время путешествия Ивана Петровича в его прошлое. Постепенно, напряжение, в котором он жил всю прошедшую неделю, покинуло его и сменилось тревожным умиротворением души и тела: душа успокоилась от поездки в юность, а тело тревожно ожидало будущего. В этом состоянии Иван Петрович пробыл весь вечер, но чувство тревожного ожидания так и не ушло.

За окном сгустилась темнота осенней ночи, день ушел без следа, и наступила пора отдыха и сна.

Иван Петрович пошел в спальню, лег в свою кровать, немного поворочался, закрыл глаза и вскоре уснул сном усталого человека, успешно выполнившего задуманное и важное дело.

И снилось ему: Освещенная ярким светом, на бескрайнем зеленом лугу стоит его мама – совсем юная, в легком платьице и, улыбаясь, беззвучно манит к себе, а он, совсем маленький мальчик, бежит к ней босиком по мягкой шелковистой траве – бежит и никак не может приблизиться.

Вдруг, острая боль пронзила грудь Ивана Петровича: сердце вздрогнуло и остановилось, смертный ужас прокатился по телу – ударил в голову, и наступила тьма. Навсегда.