Ильин день. Сборник

Пусть оба этих документа являются фальшивками, по утверждению либералов, но реализация их положений внешними и внутренними врагами СССР, подтверждает обоснованность их положений применительно к Советскому государству и социализму, как общественному строю, отрицающему сословную власть и власть капитала.

Сталин, без сомнения, знал о содержании этих документов, безотносительно их подлинности, и потому хотел провести реорганизацию партии, чтобы отстранить её от управления экономикой, полагая, что управлять производством должны, в современных условиях, уже не партийные вожаки, а специалисты, оставив за партией большевиков общую стратегию государственного строительства.

Такой подход Сталина отстранял партийных деятелей от материального производства, следовательно, и от получения материальных благ на партийных постах, что было совершенно неприемлемо для той серой плесени, рвачей и выжиг, что заняли уже многие партийные кабинеты, умело маскируясь под истинных марксистов-ленинцев.

Через три месяца после задуманной Сталиным реорганизации партийного аппарата, он, по всей вероятности, был умело убит партийцами, констатирующими смерть вождя от инсульта, и поделившими между собой власть, руководствуясь принципами: «кто хочет править должен прибегать к хитрости и к лицемерию» и «каждый человек стремится к власти, при этом, редкий не готов был бы жертвовать благами всех, ради достижения благ своих».

Направление развития СССР, выбранного и обеспеченного Сталиным, хватило ещё на сорок лет советской власти, несмотря на ничтожность правителей, сменявшихся за эти годы, и не обладавших никакими качествами, кроме жажды власти и тех привилегий, что эта власть давала.

После Сталина власть захватил триумвират правителей в лице Хрущева, Булганина и Маленкова, где ушлый и безграмотный хохол Хрущев Никита обвел вокруг пальца остальных и стал единоличным правителем страны Советов, творя несуразности в руководстве страной, оставаясь, однако, приверженцем идеям социализма, которые он понимал своеобразно и вульгарно, провозгласив, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», обещая построить этот коммунизм за двадцать лет к 1980 году.

Страна Советов, направленная умом и жесткой рукой Сталина в нужном направлении развивалась по инерции, несмотря на хрущевские метания: лишь бы изменить всё и вся, чтобы было по другому, чем руководствовался Сталин, которого Хрущев ненавидел, как безграмотные и бесталанные люди ненавидят образованных и умных, не в силах понять их мысли, дела и поступки.

Хрущев облил Сталина грязью, свалив на него все издержки строительства нового государства и нового общества, что были неизбежны в отсталой стране с малограмотным населением. Как говорит восточная поговорка: «мертвого льва может укусить даже шакал», и такой шакал Хрущев кусал и кусал Сталина, принося тем самым огромный ущерб стране и поколебав в людях веру в идеи и цели социализма, что через много лет дало свои горькие плоды.

Пробыв у власти десять лет, Хрущев надоел своей глупостью даже ближайшим соратникам по партии, которые устроив заговор, отстранили Хрущева от власти и поставили во главе партии незаметного, средних способностей человечка по фамилии Брежнев, которого всё его окружение считало проходной фигурой до тех пор, пока не появится сильная личность, способная потянуть за собой страну вперед и, как говорилось, «к сияющим вершинам коммунизма».

Но, как часто бывает в жизни, проходная пешка превратилась в значимую фигуру, и Брежнев правил 18 лет не вмешиваясь в естественное развитие страны, которое всё замедлялось и замедлялось, исчерпав до конца импульс развития, приданный Сталиным. Требовались насущные реформы в экономике и государственном управлении, чтобы страна соответствовала потребностям современности, но властная верхушка партии не желала никаких перемен, полагая, что всё каким-то образом уладится само собой, а затеяв перемены и ошибившись – можно и власти лишиться.

Именно на годы правления Брежнева, которые потом предатели стали называть годами застоя, и пришлись начало созидательной жизни и годы зрелости Ильи Николаевича.

Как оказалось, это были лучшие годы его жизни. Он окончил школу, получил специальность, работал на заводе и учился в институте, стал инженером, получил квартиру, когда женился и родилась дочь, и жил спокойной, в меру обеспеченной жизнью, которая пусть и медленно, но неуклонно улучшалась, обещая в будущем умеренную зажиточность на склоне лет и достойную старость без потрясений и невзгод.

Это вполне устраивало и Илью Николаевича и большинство жителей страны – СССР, которые не замечали, что страна дряхлеет вместе со своими руководителями и если не будет мощного толчка в её развитии, то и страну и её обитателей ждут великие потрясения, поскольку враги социализма никуда не делись, а неустанно, словно жуки-древоточцы подгрызают устои советской власти в надежде, что она когда-нибудь рухнет и даст свободу алчности, стяжательству и наживе, которые свойственны другим формациям устройства общества, господствующим в мире за пределами страны Советов и немногих её сателлитов.

Жизненные человеческие качества, насаждавшиеся тысячи лет, невозможно изжить за несколько десятилетий, что существовала Советская власть и люди мелкого ума и низменных наклонностей полагали: если убрать преграды для наживы, что существуют в обществе социализма, они будут жить значительно лучше за счет других, и такие настроения всячески поддерживались врагами страны Советов как внутри, так и за рубежом.

Вор всегда будет считать созидателя и труженика ниже себя и поэтому становится вором, а буржуазное общество – это есть общество воров у власти, оформленное законами, в отличие от общества социализма, которое является, пусть и с издержками, обществом созидателей.

Пока Илья Николаевич занимался устройством личной жизни, чем занимались и все его знакомые и общество в целом, полагая, что «завтра будет лучше, чем вчера», враги социализма продолжали и продолжали тихой сапой разрушать основы общества, дискредитируя идеи равноправия и справедливости.

Дряхлеющее руководство страны СССР, состоявшее из 10-12 человек почтенного возраста, каждый из которых мечтал напоследок, хоть на год-два, стать верховным властителем, поскольку Брежнев, после перенесенных инсультов, утратил адекватность восприятия, занималось своими проблемами борьбы за личную власть.

Народ, в своем большинстве, был вполне доволен своим положением, занимаясь, как и Илья Николаевич, устройством личной жизни, а враги занимались подрывной деятельностью, ожидая удобного случая, чтобы уничтожить ненавистную им Советскую власть и такой случай представился со смертью Брежнева.

Трагическим недостатком Советской власти было то, что за шесть десятилетий вполне благополучного существования, исключая годы разрухи, войны и восстановления, люди утратили иммунитет к борьбе за свой советский образ жизни, полагая, что при всех изменениях в руководстве страны, общие положения социализма, как общества уничтожившего эксплуатацию человека человеком в целях наживы, останутся неизменными, в том числе и все социальные блага как-то: право на труд, бесплатное образование, медицину и обеспечение жильем, социальную помощь детям, инвалидам и старикам, стабильность цен и уверенность в будущем.

После смерти Брежнева к власти пришел Юрий Андропов: человек тяжело больной, но пожелавший хоть годик побыть руководителем, не вылезая из-под медицинской капельницы. Он правил страной год и ничем особенным не запомнился, кроме борьбы за трудовую дисциплину, да ещё тем, что ввел в высшее руководство страны несколько личностей, оказавшихся, впоследствии, предателями и разрушителями страны.

Затем больного Андропова сменил такой же немощный Черненко, который вообще ничем не успел отличиться, быстренько перекочевав в мир иной.

Несмотря на смену больных правителей, страна продолжала свое развитие как самоорганизующийся организм, созданный Сталиным и продолжающий функционировать достаточно эффективно, обеспечивая неуклонное повышение уровня жизни людей.

Конечно, этот организм нуждался в лечении, чтобы удалить бюрократические наросты, которые словно мозоли, мешали быстрому движению вперед, не давая проявиться всем преимуществам социализма перед капитализмом, вся суть которого сводится к получению прибыли немногих владетелей частной собственности за счет обмана остальных членов общества наемного труда.

Сменяемость больных руководителей, умирающих один за другим от старости и болезней, вызывала недовольство в стране и тогда правящая верхушка решила поставить во главе страны ничтожного человека, по фамилии Горбачев, полагая, что под прикрытием этого дурачка и фанфарона они останутся у власти до конца дней своих, а страна продолжит свое развитие по инерции, приданной Сталиным более тридцати лет назад.

Однако Горбачев оказался не просто дурачком, а дураком с инициативой, находившимся в полном подчинении у своей жены Раисы, не забывшим своих кулацких корней и преклоняющимся перед капиталистическим Западом.

Дурак с инициативой, окружив себя советниками-предателями и будучи совершенно здоровым в свои пятьдесят четыре года рьяно взялся за переделку основ экономики страны, воодушевляемый возгласами поддержки зарубежных правителей, увидевших шанс уничтожить ненавистную им страну СССР, пока ею руководит безумец, которого легко можно превратить в предателя: если окружить его предателями, уже имевшимися в руководстве страной, на всех уровнях – от партийных бонз и министров до руководителей предприятий и низовых партийных организаций.

Наконец-то многолетние труды внешних врагов по выращиванию ренегатов и предателей внутри страны – СССР начали давать свои отравленные плоды, которые внешне выглядели безобидными и весьма привлекательными.

Вначале Горбачев провозгласил гласность, что означало возможность критиковать всё и вся, особенно недостатки в устройстве жизни людей и работе предприятий.

Свора журналюг, до этого вилявших хвостом в ожидании подачек от партийных хозяев, тут же набросилась на сами основы организации общества, утверждая, что в стране СССР есть лишь одни недостатки, и нет ничего хорошего в жизни людей.

Средства массовой информации почему-то оказались в руках критиканов, льющих на сознание людей одни недостатки: мол, нет у нас ничего хорошего, да и живем мы неправильно, приводя в пример, якобы хорошую жизнь всех в странах Европы и Америки.

Вместе с гласностью, горбачевская свора провозгласила перестройку, что означало изменение основ организации и управления общественным производством и первым делом перестройщики объявили выборность руководителей предприятий и подразделений в этих предприятиях, невзирая на квалификацию и управленческие навыки избираемых толпой руководителей.

Претенденты горячо обещали своим коллективам всяческие блага и в результате у руля предприятий оказались горлопаны, рвачи и проходимцы, вмиг расстроившие работу подвластных им предприятий и учреждений и начавших торопливо грести народное добро в свои карманы, позабыв об обещаниях, данных при своём избрании.

Одновременно было введено ограничение на торговлю спиртными напитками, которая давала высокий процент в бюджет страны, ибо нет ничего более выгодного государству, чем торговля спиртными напитками. Так называемый «сухой закон» мгновенно подорвал финансы государства, которое вынужденно было покрывать дефицит зарубежными займами, которые охотно начали давать иностранные государства, видя в этом грядущий залог краха социалистического государства.

На волне начинающейся разрухи в головах людей и неразберихи в общественном производстве, при Горбачеве сколотилась группа экономистов-реформаторов, предложивших реформировать управление промышленностью и сельским хозяйством, чтобы придать ускорение их развитию.

Реформирование начали с трех направлений: во-первых, разрешили предприятиям самим сформировать фонд оплаты труда, безотносительно к объему и качеству выпускаемой продукции, что позволило руководителям поднять себе зарплаты в разы, добавив крохи и к зарплате прочих тружеников.

Во-вторых, приняли закон о кооперации, который разрешил организовывать торгово-производственные кооперативы по выпуску и продаже товаров народного потребления, чтобы наполнить рынок товарами в условиях их дефицита при необоснованном повышении зарплат. Этот закон позволил руководителям и приближенным лицам учреждать кооперативы и через них реализовывать продукцию своих и смежных предприятий, деля всю выручку между собой.

В третьих, государство отменило монополию на внешнюю торговлю и тысячи предприятий вырвались на внешний рынок, продавая за рубеж всё, до чего могли дотянуться руки их руководителей, посредников и спекулянтов, которых оказалось, вдруг, неимоверное количество.

Эти реформы вмиг смели все товары и продукты с прилавков магазинов, заставив граждан метаться в поисках продуктов питания, одежды и предметов домашнего потребления, которые перекочевали из государственных магазинов на рынки и в кооперативы, где продавались по спекулятивным ценам.

Так под лозунгами: «гласность – перестройка – ускорение» и «больше гласности – больше социализма» уничтожались основы социалистического общества всеобщего равенства и справедливости.

Спекулянт и мошенник становился уважаемым человеком с туго набитыми карманами, а труженик на заводе или в колхозе превращался в наемного работника с зарплатой, не успевающей за спекулятивным ростом цен.

Илья Николаевич читал где-то, что при Сталине, после войны, цены постоянно снижались, а зарплата росла, после Сталина до Горбачева были стабильные цены при росте зарплат, а во времена «перестройщиков» наступил безудержный рост цен на всё, кроме оплаты труда всех, не участвующих в спекуляциях.

По его мнению, крушение Советской власти началось с появления на улицах Москвы платных туалетов. Выйдя однажды из метро и зайдя в туалет, которые были возле каждой станции, он обнаружил на входе лицо кавказской национальности, которое потребовало за вход в туалет плату в размере 20 копеек. На вопрос: С какой стати? – им был получен ответ: -Читай объявление! Действительно, у входа висело объявление, что туалет платный и вход в него стоит 20 копеек. Возмутившись, он заплатил, ибо нужда не терпела отлагательств.

Так несколькими законами, Горбачев со сворой предателей – рвачей за три года своего правления разрушил основы социалистического устройства государства СССР, за которое три предшествующих поколения положили свои судьбы в революциях, войнах и лишениях, ради благополучной и мирной жизни последующих поколений.

Через три года безумств горбачевской клики, страна СССР впала в состояние клинической смерти, когда сердце ещё бьется, но поврежденный мозг уже умер и остается только ждать когда наступит агония.

Продовольствие и товары начали выдавать по карточкам и талонам, словно в войну, под вопли демократов – как называли себя эти мерзавцы, что такова природа социализма и чтобы жить лучше надо переходить на рыночную экономику, где всё, якобы, находится в частной собственности и потому все люди в Европе, США и других странах живут хорошо.

Сбитый с толку, народ не сопротивлялся и готов был согласиться с любыми изменениями в стране, лишь бы снова наступили времена мира и благополучия, от которых люди так опрометчиво отказались, позволив проходимцам-перевертышам захватить власть и уничтожить скромную, но вполне благополучную жизнь, поддавшись посулам райской жизни и забыв про народную мудрость, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Товары и продукты эшелонами увозились за границу, для продажи за бесценок, оставляя в стране лишь крохи, выдаваемые по талонам.

Заводы работали, колхозы производили продовольствие, но всё сделанное, выращенное и произведенное или вывозилось за границу, или просто уничтожалось на складах, чтобы заставить народ смириться с любыми изменениями в общественном устройстве жизни, под обещания, что станет лучше, чем сейчас.

Горстка ренегатов-предателей, пробравшихся к власти, не была ещё уверена в молчании народа, армии и госбезопасности и потому, тщательно скрывая свои замыслы по уничтожению страны, умело спихивала все трудности жизни на недостатки социализма, который, якобы, принципиально не может обеспечить хорошую жизнь населению и поэтому является тупиковой ветвью развития человечества и должен быть заменен на благословенный капитализм.

Госбезопасность в лице КГБ, должная охранять и защищать конституционный строй не призвала предателей к ответу: видимо не зря Андропов руководил КГБ пятнадцать лет и посадил там такие кадры, которые не защищали общественный строй, а напротив участвовали в разрушении основ социализма и союзного государства, в котором республики, почуяв слабость центральной власти, начали широкую пропаганду среди населения за выход из СССР.

Националисты всех мастей, спекулируя на трудностях жизни, обусловленных предательской кликой Горбачева, принялись убеждать народы, что все невзгоды их жизни проистекают из пребывания республик в составе СССР и что каждая республика кормит и содержит остальных за свой счет и стоит лишь выйти из СССР и стать самостоятельными, как жизнь наладится и будет прекрасной и замечательной, особенно, если избавиться от русских.

Народы одобрительно внимали глашатаям независимости и вскоре повсеместно начались волнения в союзных республиках за выход из СССР и избавление от русских, которых начали называть оккупантами.

Первыми взбунтовались азиаты, как наиболее отсталые нации, не изжившие ещё в себе феодальные порядки и клановое деление, что привело к волнениям и погромам на национальной почве, учитывая, что эти республики были основаны в произвольных границах и со смешанным населением.

Затем возникли прибалты, которые со спесивостью народов, никогда не имевших национальных государств и отделившихся от России на короткий период оккупации немцами в Первую мировую войну, а затем вновь присоединившихся к СССР перед Отечественной войной, считали себя истинными европейцами: выше русских и прочих народов СССР.

Потом волнения перекинулись на Кавказ, где многовековое перемешивание национальностей создавало благоприятные условия для националистов, требовавших исключительных прав только титульной нации в ущерб всем остальным народам.

КГБ почти безучастно смотрел на разгорающийся пожар национализма в республиках, поскольку во всех республиках, стараниями Андропова местные гэбисты были сплошь представителями титульных наций, и весьма благосклонно относились к национальным вожакам, призывающих к выходу из СССР, вместо того, чтобы этих вожаков сажать в тюрьмы.

Объявился такой вожак и в России, а имя этому вожаку было Ельцин, и это имя мало напоминало типично русские фамилии.

Ельцин был горьким пьяницей, что, несомненно, было известно КГБ, дающему характеристику на каждого человека, выдвигающегося на ответственный пост, однако Ельцин по чьей-то воле добрался до поста секретаря обкома.

Он построил в Свердловске самое большое здание обкома партии, которое жители назвали «член КПСС», уничтожил Ипатьевский дом, в котором была расстреляна царская семья, что не помешало ему впоследствии выражать притворное сострадание к этой царской семье Николая Второго – когда стало выгодно.

Ельцин первым в России посадил свою область на продовольственные талоны, после чего был переведен на повышение в ЦК партии и вскоре назначен градоначальником Москвы: видимо кому-то нужен был самодур, алкоголик и беспринципный проходимец на высоком посту для последующего развала государства, чем Ельцин и принялся усердно заниматься.

Известен случай, когда Ельцин, прибыв в Америку, вышел из самолета после многочасовой пьянки, помочился на колесо на глазах изумленной публики, пожал руки встречающим и уехал пьянствовать в гостиницу, где попытался ночью, в одних трусах, сбегать, по старой привычке, в магазин, за бутылкой виски. Эти куражи были, видимо, документально зафиксированы, и с тех пор Ельцин безропотно выполнял команды своих кукловодов при разрушении страны, опасаясь огласки.

Это свидетельствует, какие нравственные уроды разрушали страну – СССР и почему они до сих пор почитаемы нынешним руководством страны и за рубежом.

Житейские сложности и нарастающий хаос в стране несколько охладили отношения между Ильей и Анной: их встречи стали более редкими вследствие бытовых неурядиц и траты времени на добывание еды.

Илья не мог материально помогать своей женщине, поскольку его заводской зарплаты хватало лишь на самое необходимое по содержанию семьи. О получении комнаты от завода, чтобы развестись с женой, тоже пришлось забыть, поскольку завод перестал строить собственное жилье, попав под управление новоизбранного директора – говоруна, принявшегося ускоренными темпами повышать собственное благосостояние и своих подручных, помогающих ему в благородном деле расхищения социалистической собственности.

Анна в своем НИИ тоже перебивалась с хлеба на квас и эта взаимная озабоченность глушила страсть при встречах, от случая к случаю, не порывая их отношений окончательно. Они по-прежнему уповали на то, что временные трудности пройдут и им снова будет хорошо и беззаботно вместе, как это было при их первых встречах.

– Если за три года мы не надоели друг другу, значит, есть у нас глубокие чувства и пусть всё остается как есть, пока возможно, – говорила не раз и не два Анна, провожая Илью после их редкой очередной встречи, принесшей, пусть ненадолго, покой и умиротворение в их тела и души.

IX

Воспоминания и размышления Ильи Николаевича о своем прошлом и об изменениях в стране, вызвавших изменения в его жизни, прервал звонок с мобильного телефона. Эти телефоны он не признавал и не хотел пользоваться, но вынужден был приобрести в связи с устройством на работу в автостоянке: иногда требовалось подменить дежурного вратаря, на что поступала команда от хозяина именно по телефону и именно по мобильному, ибо хозяин требовал быть на связи в любое время.

Жена Галина, напротив, пользовалась мобильником по всякому случаю и сейчас, по интуиции Ильи Николаевича, звонила именно она. Говорить с женой после недавней ссоры ему не хотелось, но не ответить на звонок грозило ещё большим скандалом.

Он взял телефон: чутье не подвело – звонила именно Галина и, судя по шумам, звонила из электрички, не успев доехать до дачи, но и не удержавшись от бессмысленного звонка.

– Ну что, прогнал жену и, небось, веселишься сейчас с любовницей на свои именины, – громко выговорила жена, не стесняясь окружающих её пассажиров электрички. Илью Николаевича всегда поражала беспардонность людей, разговаривающих по телефону в толпе или транспорте и громко обсуждающих личные проблемы, мешая другим. Таковой была и есть и его жена Галина, так и не понявшая его за долгие годы совместной жизни.

– Бог с тобой, Галина, – миролюбиво ответил Илья Николаевич, на обвинения жены, – вспомни о моем возрасте!

– Вам, кобелям, любой возраст не помеха, – взорвалась Галина, – жена за дверь, а ты хвост трубой и к любовнице. Думаешь, я забыла, как ты много лет бегал на сторону к своей Анечке, пока я её не отвадила. Может, и сейчас к ней наладился, прогнав меня прочь. Хотя и то верно, что старый ты стал и никому не нужен, кроме проституток с улицы, которые за тыщу готовы обслужить и такого негодного старикашку, как ты. Веселись старый хрыч, прогнав жену, а я с котом Васькой буду на даче одинокой кукушкой куковать, коль мужу не нужна.

– Дома я, один, – по привычке начал оправдываться Илья Николаевич, лишь только жена упомянула Анну, – и соседка Мария может подтвердить, что я один дома в день своих именин. Лучше одному быть в такой день, чем слушать твою брань. Никогда ты меня не понимала и нечего сейчас горевать, когда состарилась. Раньше надо было думать.

– Конечно, старая я тебе стала не нужна, когда молодость мою загубил – распалилась Галина, вспоминая свой неудачный брак, который не принес ей ни достатка, ни женского счастья или хотя бы удовольствия.

– Что ты кричишь на весь вагон? – возмутился Илья Николаевич, – замуж я тебя не тянул и если бы не дочь наша, давно бы сбежал, куда глаза глядят. Да и ты без меня, потаскалась бы проводницей ещё несколько лет, поистрепалась бы от вагонной любви и осела бы где-нибудь на полустанке в железнодорожном общежитии на постоянное проживание. А здесь и дочь и дача есть и всё недовольна. И не кричи на весь вагон о своей несчастной жизни – у людей своих забот хватает, чтобы слушать ещё и истеричную бабку, – закончил Илья Николаевич и выключил разговор.

Телефон снова зазвонил через минуту, но он больше не включал его, зная, что это его бывшая жена никак не может успокоиться, что он один и доволен своим одиночеством.

– Неужели и вправду меня когда-то тянуло к этой женщине, бывшей достаточно привлекательной, чтобы возбудить мужские желания, но никогда не стремившейся к духовной близости с ним, назвавшим её своею женою, несмотря на девичьи грехи и вздорный характер, иногда пробивавшийся сквозь женское притворство и лицемерие.