Ильин день. Сборник

Ещё в лагере была столовая: тоже барак, но значительно больших размеров, к столовой прилегало здание кухни, рядом с ними стояли баня с котельной, а ближе к выходу располагалось административное здание, где размещалось начальство над взрослыми и лазарет – на всякий случай, для детей, почувствовавших недомогание.

Все строения были летнего типа без отопления, хотя Илья и слышал от родителей, что завод собирается перестроить лагерь и провести отопление, чтобы сделать второй зимний заводской пансионат, и дать возможность детям отдохнуть здесь во время зимних каникул.

Посредине лагеря стояла большая крытая веранда, на которой ребята проводили время, если стояла дождливая погода: может потому Илье и не понравилось пребывание в лагере в прошлый раз, что месяц июль выдался дождливым и холодным и время проводить на веранде было скучно, хотя и организовывались всякие игры и турниры, а в палатах спать было холодно.

В этот раз он был уже в старшем отряде и надеялся, что время пройдет веселее, да и погода не подведет.

Выгрузившись из автобусов, ребята под надзором вожатых пошли размещаться по палатам – так почему-то назывались комнаты, будто в больнице, куда Илья попал однажды по случаю сильной простуды с подозрением на воспаление легких, которое, к счастью, не подтвердилось.

Илья поселился вместе с Сашей. К ним попали ещё два мальчика, и не прошло и часа как все подружились и решили держаться вместе, чтобы было веселей.

За разбором чемоданов с вещами наступило время обеда, и по сигналу вожатой отряд направился к столовой, где младшие два отряда уже пообедали, и теперь наступило время старшим. На обед подавались: борщ, салат из огурцов и помидоров, котлета с картошкой и компот с булочкой. Покушав, ребята разошлись кто куда: после обеда по распорядку наступал тихий час, когда младшие отряды проводили время в палатах и ребята могли вздремнуть или тихо посидеть, а старшие отряды могли заняться чем-либо на территории с условием не шуметь и не тревожить младших.

Помниться, что Илья, в этот первый день пребывания в лагере, остался с соседями по палате на веранде и играл в шашки, попеременно выигрывая и проигрывая, зевнув одну-две шашки, потому что отвлекался от игры, присматриваясь украдкой к своей вожатой, которая сидела в углу вместе с другими вожатыми и физруком и весело смеялись между собой.

Вожатая Лена была статная миловидная девушка, только что вступившая в пору девичьего расцвета. Она сидела за столом грациозно изогнувшись, так что девичьи формы рельефно выделялись округлостями сквозь ситец летнего платьица. Длинные прямые черные волосы девушки были стянуты резинкой, и далее свободно падали ей на спину скрывая изящную шею: по девичьи тонкую и длинную.

Большие карие глаза Лены временами покрывались поволокой, от какой-то внезапной мысли заставлявшей румяниться её щеки, и тогда девушка прикрывала глаза пушистыми ресницами. Она была не прекрасна, но красива той девичьей красотой, которая случается на исходе юности почти с каждой взрослеющей девицей и мгновенно понравилась Илье, впервые вызвав в нем сладкую негу во всем теле и желание прикоснуться к Лене, погладить её рукой по девичьему стану и прижаться губами к ложбинке между округлых грудей, свободно врезавшихся тугими сосцами вперед и навстречу неизвестному ещё, но уже желанному покорителю этой девушки.

Илье шёл уже тринадцатый год, за лето он вытянулся на полголовы и превратился в угловатого подростка с ломающимся голосом. Ночами, иногда, ему стали сниться непонятные сны со смутными желаниями и потому он сразу и беззаветно ощутил юношеское влечение к этой девушке, почувствовав сладко-болезненный спазм внизу живота, разглядывая, исподтишка, свою вожатую Лену.

Девушка тем временем что-то рассказывала сидящему рядом физруку: крепкому молодому человеку лет 25-ти, с хорошо тренированным телом, одетому в спортивные брюки и тенниску. За разговором, физрук небрежно положил свою руку на девичье плечо и Илья тотчас исполнился ненавистью к этому парню, свободно прикасающемуся к Лене, о чем ему, подростку, оставалось только мечтать.

Сознание своего мальчишества и незрелости по сравнению с этим парнем лишь возбудило в Илье первое чувство ревности, которое тоже оказалось для него новым и незнакомым. Поглощенный этими чувствами любви и ревности, Илья стал проигрывать в шашки одну партию за другой, пока Лена, закончив разговоры с другими вожатыми, не встала и, громко хлопнув в ладони, пригласила мальчиков и девочек своего отряда к себе в угол веранды, чтобы условиться о распорядке следующего дня.

Илья тотчас прекратил игру и одним из первых откликнулся на призыв вожатой, став рядом с ней и испытав непонятное блаженство от случайного прикосновения к девушке, когда ребята столпились возле неё, прижав мальчика к тугому бедру вожатой Лены.

От этого прикосновения мальчик вспыхнул лицом, губы его пересохли, голова закружилась, и он поспешно отодвинулся за спину вожатой, чтобы она случайно не заметила его состояния. Но Лена видимо привыкла к тому, что взрослеющие мальчики с обожанием относятся к ней, испытывая первые юношеские желания, и потому не обратила никакого внимания на движения этого подростка, который прижался к ней и мгновенно отстранился, скрывшись за спину.

Собрав отряд, Лена подробно рассказала ребятам о том, что их ожидает за три недели пребывания в лагере: утром каждого дня физзарядка около своих корпусов, потом завтрак, после завтрака полчаса свободного времени, затем сбор отряда и, в зависимости от погоды: купание на реке, поход в лес. В дождь какой-нибудь турнир – игра на веранде, потом обед, час отдыха, опять сбор всех, занятия на спортплощадке, кто чем хочет, полдник, снова выход в лес или на реку, ужин, свободное время, вечерний лагерный сбор у костра в центре лагеря, где желающие могут спеть или сыграть на музыкальных инструментах – кто умеет, погашение костра и отбой на ночь.

Ещё в лагере будут кружки: художественной самодеятельности, шахматно-шашечный, рукоделие для девочек и столярное обучение для мальчиков. В лагере есть библиотека, где много книг и можно брать их в палату, но не читать после отбоя. Для каждого отряда будет экскурсия на автобусах в город в краеведческий музей, три раза в неделю будет приезжать вечером кинопередвижка и показывать фильм – как стемнеет, поэтому отбой в эти дни не в десять, а в одиннадцать вечера. Для их старшего отряда будет поход на два дня на лодках по Днепру, с ночевкой в палатках на острове. Одну неделю они будут дежурить по лагерю: следить за порядком, помогать на кухне и наводить чистоту в лагере – так что скучать никому не придется.

Она, вожатая, будет с ними на общих сборах, а в остальное время ребята, как почти взрослые, могут заниматься своими интересами, по желанию. В лес можно уходить группой, по разрешению. На реку выходить только с ней или с физруком, купаться тоже под присмотром, а во всем остальном она полагается на их пионерскую совесть и ответственность. Ходить в лагере можно в любой одежде, но не босиком, а в пионерской форме лишь на торжественных построениях, о которых будет объявлено дополнительно.

Илья не был пионером: когда его класс вступал в пионеры, он приболел, а после как-то не удосужился официально вступить в пионеры, но галстук купил и даже иногда одевал его по торжественным случаям. Не участвовал в пионерских сборах своего класса, но участвовал во всех делах своих одноклассников – пионеров.

Несколько раз Илье, друзья по школе, предлагали вступить в пионеры, но друзья по двору отговаривали его, что вступив в пионеры он будет отвечать за свои поступки в школе и в дворовой жизни, и даже могут исключить из пионеров, например, за то, что он поймал дворовую кошку, привязал ей к хвосту консервную банку и бедное животное носилось по двору громыхая железякой, пока дворничиха не отвязала эту банку, пригрозив дворовой шпане сообщить в школу.

Илья решил не вступать в пионеры, коль его могут потом исключить из них.

Закончив объяснение будущей лагерной жизни, вожатая Лена предложила всем отрядом прогуляться на реку, благо стояла жаркая солнечная погода, когда можно и искупаться. Все охотно согласились и ребята, прихватив плавки и полотенца, двинулись с вожатой из ворот лагеря к Днепру, до которого было с полкилометра пути.

Девочки пока держались отдельно от мальчиков ближе к вожатой. У ворот лагеря к ним присоединился физрук Андрей, которого Лена, видимо, предупредила заранее и все вместе веселой толпой направились по тропинке, петляющей между сосен, к реке, и вскоре оказались на крутом берегу Днепра, где внизу была огорожена металлической сеткой большая заводь, к которой вела деревянная лестница с перилами.

На берегу оказались дощатые кабинки для переодевания и мальчики, мигом надев сатиновые плавки на шнурках, кинулись с разбега в воду, которая оказалась теплой и прозрачной, так что виделись стайки мелких рыбешек, которые кинулись врассыпную от ребячьего плеска и шума.

Чуть позже к ним присоединились и девочки, которые тоже переоделись в купальники, и теперь, немного смущаясь своей наготы, осторожно входили в воду, повизгивая, если до них долетали брызги от купающихся мальчиков.

Девочки были выше и крупнее почти всех мальчиков, кроме Ильи и еще двух ребят, которые вытянулись, но были ещё по детски худы и нескладны.

Девочки, напротив, уже начали округляться, приобретая девичьи формы, которые так притягивали взоры мальчиков, что они даже перестали плескаться, но, опомнившись, начали окатывать девочек веером брызг, отчего те, с криками и визгом, тоже плюхнулись в мелководье заводи, прогретой солнцем на исходе июльского дня.

Вожатая Лена тоже переоделась и стояла на берегу в синем купальнике с боковыми белыми полосами, который туго обтягивал девичью фигуру, так что Лена казалась почти нагой. Такие нейлоновые купальники только что появились в продаже и теперь девушки, которым повезло, красовались в них, ловя восхищенные мужские взоры.

Мать Ильи тоже купила купальник для поездки в Крым и хвасталась им мужу и сыну.

Здесь в заводи из мужчин был только физрук Андрей, который стоял рядом с Леной и тоже приготовившийся к купанию. Он был в узеньких плавках подчеркивающих все достоинства его мужской фигуры, покрытой за лето крепким, шоколадного цвета, загаром. Физрук стоял рядом с вожатой, небрежно, и по-хозяйски положив свою руку ей на плечо, чем снова вызвал у Ильи приступ злости и зависти к этому парню.

Лена, разбежавшись, прыгнула в воду и поплыла по-мужски, саженками, присоединившись к девочкам, а физрук, выбрав место поглубже, тоже с разбега прыгнул, сделав в воздухе сальто, чем вызвал одобрительные восклицания всех купающихся.

Побултыхавшись с полчаса, ребята улеглись на берегу прямо на песок, в то время, как девочки продолжали купаться и не помышляя выходить из воды. Илья ещё прошлым летом, купаясь с дворовыми мальчишками, заметил, что девчонки любят купаться подольше, но редко, а мальчишки немного поплескавшись, выходят из воды, чтобы спустя несколько минут, снова окунуться.

Илья не знал, конечно, что уже в детском возрасте формируются психологические различия между полами: желания девушек более редки, но связаны с глубокими чувствами, а желания юношей многочисленны, но мимолетны и поверхностны.

На берег пришел ещё один отряд и присоединился к купающимся. Солнце клонилось к западу, когда ребята довольные отдыхом на воде собрались назад в лагерь, где скоро начиналось время ужина.

Поужинав, Илья потолкался на веранде и сыграл пару партий в шашки с соседом Сашей. Потом весь лагерь собрался у большого костра, который разожгли по случаю начала смены. Девочки спели несколько песен приглашая ребят подпеть им, но ребята отнекивались.

Потом наступило время отбоя, и Илья отправился с приятелем в свою палату, исподволь наблюдая, как вожатая Лена в неизменном сопровождении физрука Андрея пошли в сторону административного корпуса: рядом, но не взявшись за руки, чем успокоила разгорающееся в мальчике чувство первой любви к девушке: по взрослому в душе, но еще не готовому к этому чувству неразвитым телом подростка.

Первый день пребывания Ильи в лагере прошел интересно и ему впервые понравилась девушка Лена – вожатая их отряда. Ребята тоже пришлись по душе: никто из них не лез в вожаки и не злобствовал над менее сильными, а впереди было много неизвестного и интересного и вполне довольный этим днем, Илья лег на свою кровать и мгновенно уснул, чтобы завтрашний день наступил скорее.

Дни лагерной жизни замелькали один за другим, как фигурки в калейдоскопе, в который Илья любил смотреть в детстве, наблюдая как невзрачные камешки, отражаясь многократно в зеркальных стенках, превращаются в прекрасные цветы и фигурки, если смотреть через окуляр слегка поворачивая калейдоскоп, чтобы изменить разноцветные орнаменты, которые никогда не повторяются, поскольку цветные камешки в калейдоскопе всегда пересыпаются по другому.

Илья потом разобрал калейдоскоп и там оказались три пластинки стекла соединенные вместе треугольником призмы и обернутые бумагой: от этого треугольника отражались мелкие камешки пересыпающиеся в коробочке, отделенной стенками – всё оказалось очень просто. Потом, в жизни, Илья часто убеждался, что простые вещи оказывались сложными, а сложные дела, на поверку, оказывались проще простого.

Вот и лагерные дни Ильи всякий раз проходили по-другому, несмотря на жесткий распорядок. Погода стояла великолепная: теплые и ясные дни сменялись тихими темными ночами, освещенными луной и отблесками большого костра, который разжигался каждый вечер и собирал вокруг себя добрую половину ребят, тогда как другая половина занималась ребячьими поздними играми по интересам, чтением книг или просмотром телевизора в красном уголке, куда иногда заглядывал и Илья, особенно если вожатая Лена меняла место у костра на место у телевизора.

Обожание Лены не мешало Илье в играх с друзьями, которыми оказались почти все ребята их отряда. Они играли в футбол на лесной поляне возле лагеря, ходили на речку купаться, устраивали игры в разведчиков и партизан в лесу, хотя и немного стеснялись этого детского увлечения, считая себя взрослыми. Когда подошла их очередь, съездили на автобусе в городской краеведческий музей, куда Илья ходил уже однажды классом в прошлом году, но сейчас этот поход показался ему интереснее.

Потом наступил день их похода, как и обещала вожатая Лена. Всем ребятам выдали рюкзаки, одеяла, еду в пакетах и консервные банки и ребята цепочкой двинулись из лагеря в поход, сопровождаемые физруком и вожатой Леной, которая замыкала отряд.

Пройдя с час пути по лесу, они спустились к реке около соседнего лагеря, там было небольшая пристань с лодками, которые физрук назвал шлюпками. Ребята расселись за весла, которых было по шесть у каждой лодки. Девочки оказались пассажирками и три шлюпки, медленно двинулись вдоль берега против течения, оказавшегося неожиданно быстрым в этих местах. Мальчики усердно гребли под команды вожатого Андрея, но быстро устали с непривычки и пристали к берегу на обед. Обед состоял из хлеба с тушенкой и показался удивительно вкусным после тяжелой работы за веслами.

Отдохнув, двинулись на лодках дальше, и вскоре показался остров – цель их похода. Остров находился посередине реки и вытянулся длинной полосой леса. Видимо, река когда-то изменила свое русло здесь и отрезала своими водами большой кусок леса, который и оказался островом.

Лодки причалили к острову в небольшую бухточку, на берегу которой, в отдалении, стояли большие брезентовые палатки – место их отдыха и ночлега.

Оставив рюкзаки в палатках, ребята двинулись осматривать остров, чувствуя себя робинзонами, о котором, конечно, читали все. Обследуя остров возвратились к бивуаку и стали разжигать костер из припасенных кем-то сухих веток: это предыдущие путешественники позаботились о новых постояльцах, чтобы они, в свою очередь, подумали о других и тоже позаботились, чем ребята и занялись, частично, а другие, смастерив удочки, принялись ловить рыбу для пионерской ухи. Непуганая рыбешка смело шла на поклев кузнечиков и мух и вскоре полное ведро плотвы, окуней и щучек стояло возле кострища, ожидая приготовления ухи, которым занялись девочки.

Мальчики разожгли костер, потом рядом другой, девочки почистили рыбу, затем над кострами повесили на подпорках по большому котлу, налили в них воды из реки и, когда вода закипела, бросили туда рыбешку, добавив соли и перцу. Скоро уха была готова и оголодавшие путешественники с удовольствием хлебали горячий рыбный суп, зачерпывая его своими жестяными кружками, которые им выдали на кухне вместе с хлебом и консервами. Вскоре котлы с ухой опустели, и девочки с помощью мальчиков вымыли их в речной воде, наполнили вновь водой и повесили под кострами для вечернего чаепития у костра.

Пока вода закипала, кто-то запел пионерскую походную песню, ту самую, слова которой Илья Николаевич никак не мог вспомнить в начале этих воспоминаний. Наступила темная летняя ночь, в лесу заухал филин, прыгали какие-то ночные птицы, девочки боязливо жались друг к другу, а мальчики подбрасывали новых веток в костры, чтобы пламя отгоняло мрак ночи подальше.

Все это делалось ребятами самостоятельно, поскольку вожатая и физрук держались в отдалении, не вмешивались и не делали приказаний, что и как нужно делать. Ребята попели у костра, попили чаю и, наконец, разошлись по палаткам на ночлег. Ночевать приходилось на охапках сена, брошенных прямо на землю из копны, стоявшей рядом. Илья укрылся одеялом и собрался было уснуть, но, вспомнив, что перед сном надо бы сбегать «до ветру», встал и выглянул из палатки.

У затухающего костра сидели рядом физрук и Лена, было тихо и, неожиданно, физрук привлек к себе вожатую и начал целовать в щеки, грудь и губы, а Лена отвечала ему взаимностью, прижимаясь всем телом к мужчине. Илью неприятно резануло увиденное и, чтобы отвлечь взрослых, он громко кашлянул и вышел из палатки, направляясь к туалетам, что были неподалеку. Лена и физрук отпрянув друг от друга, сидели молча у костра, пока мальчик проходил мимо туда и обратно.

Вернувшись, Илья начал строить планы, как бы отомстить физруку за то, что целовал Лену, но усталость смежила ему веки, и он уснул крепким сном до самого утра, а проснувшись и вспомнив вчерашнее, он не мог понять: виделось ли это ему наяву или ревность нарисовала ему такую картину в его воображении.

Позавтракав из своих припасов, ребята переправились на лодках к берегу и, оставив шлюпки на месте их стоянки, двинулись лесною тропою – путь назад был пешим через густой сосновый лес. Поход и ночевка в лесу на острове сблизили ребят и взрослых, и они шли вместе, разговаривая на равных.

Физрук Андрей, который учился в педагогическом институте, а летом подрабатывал физруком в пионерском лагере, рассказал, что лес, которым они идут, называется Катынским: в войну с фашистами, когда немцы захватили город, они расстреляли в этом лесу несколько тысяч пленных поляков – офицеров и закопали здесь же, неподалеку от лагеря, где ребята оставили лодки.

Кто-то спросил: а как здесь оказались поляки – ведь война была с немцами? – на что физрук ответил, что за два года до войны с СССР, немцы напали на Польшу и захватили её, а советские войска тогда освободили от поляков часть Белоруссии и Украины, которые поляки захватили ещё в гражданскую войну. Польские войска, которые оказались на этой территории, были разоружены, распущены по домам, а офицеры, участвующие в зверствах над украинцами и белорусами, были помещены в лагеря, один из которых был здесь в Катынском лесу.

Захватив местность, немцы перестреляли пленных поляков и закопали здесь же, но через год с лишним, когда немцев разбили под Сталинградом, который сейчас называется Волгоград, немцы решили свалить расстрел пленных поляков на Советскую власть, чтобы поссорить поляков и русских между собой.

Когда Красная армия освободила город в сорок третьем году, была организована комиссия, которая установила, что поляков расстреляли именно немцы из своего оружия и именно осенью сорок первого, а не весной сорокового года, так что поссорить Красную армию с поляками не удалось. Было организовано Войско Польское из пленных поляков, которое вместе с Красной армией било фашистов и освобождало свою страну от немецких оккупантов.

Зачем немцы расстреляли пленных поляков? – спросил Илья, на что физрук ответил: «Не знаю. Фашисты плохо относились к пленным: их требовалось охранять и кормить, а надо уже наступать на Москву, поэтому и расстреляли, чтобы не отвлекаться. Они и русских пленных уничтожали, как только могли, а если бы фашисты победили, то хотели и всех русских уничтожить».

Сделав несколько привалов, ребята к вечеру возвратились домой, поужинали и разошлись спать по палатам: уставшие, но довольные этим путешествием.

На следующий день Илья с друзьями, без разрешения убежали купаться, но были застигнуты там физруком и получили строгие замечания: без взрослых купаться нельзя – вдруг судорогой сведет ноги и кто-то может утонуть, а отвечать будут взрослые и он, как физрук, в том числе.

– Если нужно очень, пригласите меня и вместе сходим искупаться, – пояснил физрук Андрей. – Не подводите меня больше, вы уже почти взрослые и должны ответственно относиться к своим поступкам и не подводить невиновных людей – такова взрослая жизнь.

Ребята обещали не повторять больше походов на реку и инцидент был исчерпан. Взамен купания, ребята облазили все окрестности лагеря, нашли заросли малины и смородины – ягоды уже созрели и они объедались ими сами и приносили и угощали девочек, а Илья осмелился и подарил литровую банку малины вожатой Лене, которая с благодарностью приняла ягоды и потрепала Илью по затылку, отчего мальчик покраснел и молча убежал, долго ещё ощущая, как горит его шея от девичьего прикосновения вожатой.

Бродя по окрестностям, Илья с ребятами наткнулись, однажды, на небольшой лагерь в глубине леса. Лагерь этот был обнесен невысоким забором из частокола, в глубине, за соснами скрывались три корпуса, такие же, что и в их лагере.

На площадке для игр виднелись несколько подростков Илюшиного возраста, которые ходили парами или качались на качелях в полной тишине, без ребячьих криков и возгласов, что и привлекло внимание мальчиков. Они перелезли через забор, и подошли ближе к играющим, которых было не более десяти.

У всех детей были неподвижные лица и осторожные замедленные движения. На глазах Ильи двое: мальчик и девочка, на ощупь, вдоль веревочки, подошли к качели, сели рядом и принялись раскачиваться всё выше и выше, держась друг за друга и за качели. Илья заметил, как слабые улыбки озарили неподвижные лица мальчика и девочки, упоенно раскачивающихся в полной тишине, даже девочка не взвизгивала, что обычно делали девочки в их лагере, раскачиваясь так высоко. Глаза качающихся были широко открыты и, не мигая, смотрели куда-то вдаль.

– А ну сорванцы, прочь из лагеря, – раздался чей-то голос и, обернувшись, Илья увидел сторожа, который, прикрикивая, приближался к ним.

– Да мы ничего, только посмотреть на этих странных ребят, – оправдался Саша, сосед Ильи по палате и приятель по вылазкам из лагеря.

– Нечего здесь смотреть – это пансионат для детей-инвалидов. Не повезло деткам в жизни: родились такими или от болезней стали инвалидами, – горько сказал старик. – Я сторожем здесь, чтобы чужие не ходили – вот и вы залезли, можете сдуру и потревожить детишек. Они все здесь слепоглухонемые – с трудом выговорил старик длинное слово.

– Значит, не видят, не слышат и не разговаривают, а всё делают на ощупь и друг с другом общаются прикосновениями. Но некоторые умеют читать по азбуке для слепых и как-то понимают, прикасаясь особым образом. – Нельзя без слез смотреть на этих несчастных, а они на качелях катаются, играют друг с другом и даже улыбаются иногда, что особенно удивительно: не видят, не слышат, но радуются и улыбаются – чудно как-то получается.

Илья представил себе, что это он качается на качелях в полной темноте и в абсолютной тишине, и ему стало жутко, понимая, что видения и звуки окружающего мира никогда не вернутся к этим детям, самозабвенно и сосредоточенно качающимся на качелях и изредка улыбаясь, когда качели взлетали особенно высоко.

– Ладно, хватит, посмотрели на убогих и уходите без баловства, чтобы не обидеть этих детишек, которых бог уже обидел. Поневоле перестанешь верить в бога, когда посмотришь на этих незрячих и глухих детей – за что бог их наказал, если они ещё не успели согрешить в жизни. Конечно, вы пионеры в бога не веруете, а каково мне каждый день видеть этих ребят – ведь я-то верующий!

С этими словами старик выпроводил ребят с территории лагеря, чему они не противились, замолчав и поникнув, впервые в жизни столкнувшись со сверстниками-инвалидами. С взрослыми: больными и убогими, они конечно пересекались на улице или по-соседски во дворах, но чтобы с ребятами-инвалидами с детства – такого ещё с ними не бывало.