скачать книгу бесплатно
– О чем вы говорите, фру Ос? Что именно напрасно?
Аннабет выпрямилась. Она собралась что-то сказать, но замолчала и вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Расскажите об этих трех годах, – вмешался Фрёлик. – Когда вы познакомились с Катрине?
– Как вы думаете, почему?.. – не сразу откликнулась она. – Ее ограбили? Изнасиловали?
– Когда вы познакомились с Катрине? – терпеливо повторил Фрёлик.
Аннабет вздохнула:
– Несколько лет назад. Кажется… в девяносто шестом. Она пришла к нам, как мы говорим, «по собственной недоброй воле», то есть по направлению органов соцзащиты. Она не была уверена в своих силах… я хочу сказать, что она несколько раз убегала, а потом возвращалась. Но потом мы повезли наших подопечных в горы, чтобы показать, какой интересной может быть жизнь без искусственных стимуляторов. По-моему, после той поездки она стала более мотивированной, согласилась на лечение и прошла трехлетний курс. Мы разбили курс на этапы. Сейчас она находилась на четвертом, заключительном… В конце лета мы собирались снять ее с учета. Проходя курс реабилитации, она одновременно окончила среднюю школу. Сдала выпускные экзамены на «отлично»! Показала просто блестящие результаты… Какая она была умная, какая толковая… Схватывала прямо на лету! Получила три «отлично», черт побери! После экзаменов она позвонила мне. «Аннабет, Аннабет! – кричала она в трубку. – Я отличница!» Она так радовалась…
Аннабет резко встала с места:
– Извините… я принимаю все, что с ней случилось, близко к сердцу.
– Наверное, ваши пациенты иногда умирают, – заметил Гунарстранна, глядя на нее снизу вверх.
– Что?
– Наверное, она не первая ваша пациентка, которая умерла?
Аннабет молча смотрела на него в упор. Рот у нее открывался и закрывался, как у рыбы, вытащенной из воды.
– Чем она стала заниматься после того, как окончила школу? – хладнокровно осведомился Фрёлик.
Аннабет неприязненно покосилась на Гунарстранну, замигала глазами и села.
– Сразу же устроилась на работу, – ответила она, повернувшись к Фрёлику. – Лично мне казалось, что она должна метить выше, поступить в университет, получить диплом. Она могла бы заниматься политологией. Могла бы стать журналисткой. С ее внешностью она могла бы получить любую работу, какую только захочет! Боже мой, какие возможности перед ней открывались!
– И куда же она устроилась?
– В бюро путешествий. Могу дать вам телефон. Оказывается, она об этом мечтала… Нелепость, но она… была еще так молода! Извините, не могу без горечи думать о ней. Ее душа, насколько я понимаю, была надломлена… Я говорю «насколько я понимаю», потому что из нее ничего невозможно было вытянуть. Так часто бывает… С детства она терпела жестокое обращение и сексуальное насилие… Прошу, не поймите меня неправильно. Среди наркозависимых встречаются такие, которые хотят получать кайф ежедневно. Им не хватает возбудителей в так называемом обычном мире. Катрине…
– Катрине была не такая? – закончил за нее Фрёлик.
– Катрине… как бы лучше выразиться? Она была очень ранимой. Девочки вроде нее, бывает, подсаживаются на наркотики лет с двенадцати… Как правило, пробуют травку. Курят марихуану, нюхают клей, пьют… В пятнадцать начинают колоться. Потом их исключают из школы. Обычная история: бросает школу, сбегает из дома и начинает ловить на улице клиентов. У бедняг нет детства. У них нет балласта, какой есть у нас с вами…
Она замолчала, когда Гунарстранна по-прежнему с задумчивым, отстраненным видом вдруг вскочил и поставил одну ногу на сиденье, а сам принялся скручивать себе сигарету.
– Продолжайте, – дружелюбно попросил Фрёлик.
– На чем я остановилась? – спросила сбитая с толку Аннабет Ос.
– Вы рассказывали о наркозависимых, лишенных детства.
– Ах да. И что же делают те, у кого не было детства? Конечно, стараются наверстать упущенное. То же самое можно сказать и о Катрине. Красивая девушка с замечательной фигурой, умная, сообразительная. А в душе – совсем девочка, совсем ребенок… Простите, я забыла, как ваша фамилия.
– Фрёлик.
– Она была ребенком, Фрёлик. Ребенком в теле женщины. И сидящий в ней ребенок обожал объедаться сладостями, смотреть мультики, читать ерундовые глянцевые журналы, которыми обычно увлекаются девчонки лет в двенадцать, – в них печатают истории о принцах, которые увозят Золушку на белом коне к заходящему солнцу… Она любила задувать свечи на день рождения, надевать корону… На свои дни рождения она всегда надевала бумажную корону. Писала на руке имя своего бойфренда. Могла участвовать в каких-нибудь дурацких состязаниях вроде того, кто съест больше хлеба… Делала бумажные кораблики. Такие вещи она обожала… И в то же время ребенок находился внутри опытной, взрослой женщины, скользкой, как угорь, рано познавшей мужчин, привыкшей крутиться и выкручиваться, убегать от опасности, держаться подальше от представителей власти. Подобная двойственность представляет самую большую трудность. Иногда девушки вроде Катрине похожи на раненых зверьков. Они без зазрения совести хватают то, что им нужно, и убегают. И при этом их голова набита детскими мечтами о храбром принце, который прискачет за ними на белом коне и увезет в кругосветное путешествие. Катрине не стала исключением. Вы только подумайте, кем она могла бы стать, а она предпочла целыми днями просиживать за компьютером в бюро путешествий! Невероятно! Бюро путешествий!
Фрёлик с серьезным видом кивнул, наблюдая за тем, как Гунарстранна сосредоточенно снимает с нижней губы табачную крошку. На лужайке за спиной инспектора прыгала сорока. Фрёлику показалось, что энергичная птица напоминает священника, сутулого пастора в черной сутане с белым воротом, заложившего руки за спину. Чем-то они двое – сорока и инспектор – были очень похожи.
– Вы сказали, что она писала на руке имя своего бойфренда, – сказал Фрёлик. – Значит, у нее был бойфренд?
– Да. Странноватый выбор. Не сомневаюсь, вы знаете парней такого типа. Он похож на торговца автомобилями или футболиста. Любит загорать в солярии и смотреть фильмы про каратистов.
– Как его зовут?
– Уле. Фамилия Эйдесен.
– Что он за человек?
– Самый заурядный… ничего особенного… самый обычный молодой человек… – Аннабет пожала плечами.
– Но что их объединило? Почему они оказались вместе?
– Кажется, он тренер по теннису или что-то в этом роде. – Аннабет Ос презрительно улыбнулась. – Нет, я пошутила. Он инструктор по дайвингу… или преподаватель на курсах иностранного языка. Если честно, я не помню, чем именно он занимается, но помню, что чем-то таким… банальным.
– Какое у вас сложилось впечатление об Уле?
– Самый обычный парень, неглубокий… разумеется, по моему мнению… и потому скучный… и очень ревнивый.
Оба детектива пристально посмотрели на Аннабет.
– Хотя жестоким он мне не показался. Просто ревнивым. Не думаю, что он когда-нибудь применял к ней насилие, давил на нее…
– Обычный ревнивец-зануда?
– Да.
– И в чем проявлялась его ревность?
– Понятия не имею! И вообще, я почти не знаю его и потому не могу судить.
– Как по-вашему, что Катрине нашла в таком, как Уле?
– Статус.
– Что вы имеете в виду?
– То, что сказала. Он похож на модель из рекламы дезодоранта – ну, знаете, бритоголовый, модно одевается. Для Катрине он стал статусным символом; таким не стыдно похвастать перед другими женщинами. Превосходный кусок мяса.
– Кусок мяса?!
– Да… Он похож на многих молодых людей. Они годятся только на то, чтобы спариваться. Наверное, бойфренд Катрине хорош в постели.
– У нее большая татуировка вокруг пупка. В ней что-то символическое? – спросил Фрёлик.
– Понятия не имею, – ответила Аннабет и, подумав, продолжала: – По-моему, нет. Типичная безвкусная наколка… наши пациенты любят такие. Наверное, что-то эротическое, сексуальное.
– Вы не знаете, в прошлом она занималась проституцией?
– Они все этим промышляли.
Фрёлик удивленно поднял брови.
– Во всяком случае, большинство из них.
– И Катрине тоже?
– Д-да… и она тоже.
Гунарстранна кашлянул и спросил:
– Когда вы видели Катрине в последний раз?
– В субботу, – немного растерянно ответила Аннабет. – На приеме у нас дома. Ей стало нехорошо, и она ушла пораньше…
– Иными словами, вы принадлежите к числу тех людей, кто последними видел ее живой.
Аннабет и Гунарстранна несколько секунд смотрели друг на друга. Аннабет первая отвела взгляд.
– Да… мы пригласили в гости еще несколько человек.
– Вы сказали, ей стало нехорошо…
– Сначала она, кажется, потеряла сознание, а потом ее вырвало. Я очень расстроилась, потому что вначале решила, что она напилась. Представьте, как нехорошо, если пациенты реабилитационного центра напиваются в доме заведующей!
– Но она не пила?
– Нет, она весь вечер не притрагивалась к спиртному. И еда тут тоже ни при чем, потому что все гости ели одно и то же, но больше никого не стошнило.
– Значит, с ней случился припадок, – повторил Гунарстранна. – И она ушла пораньше… вместе со своим бойфрендом?
– Нет, кажется, она вызвала такси.
– Кажется? То есть вы не знаете?
– Откровенно говоря, нет. Я не знаю, как она вернулась домой.
– Домой она так и не вернулась.
Аннабет закрыла глаза.
– Гунарстранна, не усугубляйте мое положение. Я не знаю, кто ее увез. Знаю только, что кто-то о ней позаботился. Она ушла из нашего дома раньше остальных… Я решила, что она вызвала такси.
– Когда примерно она ушла?
– Наверное, около полуночи.
Гунарстранна кивнул.
– Фру Ос, – сказал он, – теперь я вынужден напомнить вам, что параметры нашей беседы несколько изменились.
– Что значит «параметры изменились»? Неужели вы думаете, что… Боже мой, объяснитесь!
– Мы ничего пока не думаем, – мягко ответил Гунарстранна. – Изменение заключается в том, что вы больше не обязаны хранить тайны, доверенные вам вашей пациенткой. Если же вы до сих пор считаете себя связанной нормами профессиональной этики, я, как представитель власти, могу освободить вас…
– В этом нет необходимости, – заверила его Аннабет. – Давайте будем справляться с трудностями по мере их поступления.
– Отлично, – кивнул Гунарстранна. – Сегодня провели вскрытие Катрине Браттеруд. – Кивком он указал на здание Института судебной медицины.
– Да, – сказала Аннабет.
– На нем присутствовали мы с Фрёликом.
– Да…
– Очень важно выяснить, что же именно с ней произошло, – продолжал инспектор. – Вы совершенно уверены, что ее стошнило?
– Я не стояла и не наблюдала за ней, если вы это имеете в виду.
– Какую еду подавали на вечеринке?
– А что?
– Я хотел бы сравнить ваш ответ с тем, что обнаружили у нее в желудке.
Аннабет передернуло.
– На закуску были мидии, – начала перечислять она. – Потом я накрыла шведский стол: салаты, холодное мясо, легкие закуски к вину и пиву – оливки, артишоки и прочее… сырная тарелка после горячего… красное вино… пиво… минеральная вода для всех желающих… кофе с коньяком.
Гунарстранна кивнул и продолжал:
– У нее под ногтями обнаружены частицы кожи, что, наряду с другими подробностями, наводит на мысль, что она защищалась.
– Хотите сказать – царапалась?
Инспектор кивнул.
– Бедная Катрине! – пробормотала Аннабет. Поскольку ее собеседники молчали, она вновь заговорила: – На всякий случай знайте: я не заметила в своем окружении человека с исцарапанным лицом.
– Как вы думаете, почему родители Катрине не объявили ее в розыск?
– Похоже, они по ней не очень скучают.
