Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг.

Автор почему-то считает, что директива Гитлера № 46 «Об усилении борьбы с бандитизмом на Востоке» от 18 августа 1942 г. стала причиной конфликта между генеральным комиссаром генерального округа «Вайссрутения» Вильгельмом Кубе и СС, не приводя при этом никаких убедительных доказательств. Известно, что осенью 1942 г. Кубе просил отправить на подведомственную ему территорию войска СС, чтобы положить конец распространению партизанской угрозы. Более того, генеральный комиссар неоднократно присутствовал на совещаниях уполномоченного рейхсфюрера СС по борьбе с бандами Эриха фон дем Баха[42], где обсуждались планы карательных операций. Кубе был совсем не против силовых мер. Так же как и схватка за властные полномочия внутри аппарата управления генеральным округом «Вайссрутения» между представителями Розенберга и Гиммлера вовсе не отменяла их совместных действий против «красных бандитов». Тем не менее Пушкаренко утверждает, что Кубе не согласился с силовым вариантом и пошел на создание Белорусского корпуса самообороны (БКС) для поддержания порядка и борьбы с партизанским движением. Однако создание Белорусского корпуса напрямую говорит о согласии Кубе на силовые мероприятия.

Вопросы, связанные с антипартизанской пропагандой, также поднимаются в научных исследованиях М.В. Дацишиной и К.Н. Максимова[43]. В первой работе историк затрагивает интересующую нас тематику в рамках разных блоков, где анализируются проявления нацистской пропаганды. В частности, Дацишина упоминает такой важный эпизод, как создание 10 сентября 1942 г. при министерстве Розенберга межведомственного органа по пропагандистской борьбе с партизанами и принятых им решениях. Увы, автор оставила без ответа некоторые принципиальные вопросы: что послужило причиной для создания межведомственного органа для проведения антипартизанской пропаганды? Присутствие представителей каких ведомств в органе было доминирующим? Насколько справился с поставленными задачами этот орган?

В книге К.Н. Максимова антипартизанская пропаганда обозначена лишь штрихами. Автор приводит всего лишь одну статью «Очистить степь от большевистской скверны» из оккупационной газеты «Свободная земля». В своих комментариях историк повторяет уже известные оценки специалистов, рассматривавших аналогичные публикации в других немецких и коллаборационистских изданиях.

* * *

Предметом настоящего исследования является немецкая антипартизанская пропаганда на временно оккупированных территориях СССР, которая проводилась захватчиками в 1941–1944 гг. Эта пропаганда не ограничивалась только вопросами дискредитации и разложения партизанского движения. Она включала в себя и проблемы взаимоотношения с местным населением, постоянные попытки противника разорвать связи между гражданскими лицами и участниками сопротивления, активное использование в этой сфере коллаборационистов – как по линии пропаганды (для чего нередко привлекались бывшие советские журналисты), так и в области боевых действий против партизан.

Немаловажное значение имеет проблема поддержки партизанского движения местными жителями. Не секрет, что в разных регионах СССР, оказавшихся под пятой завоевателей, военно-политическая и хозяйственно-бытовая обстановка имела свои особенности, которые накладывали отпечаток на пропагандистскую деятельность нацистов и их пособников.

Цель нашего исследования заключается в том, чтобы в комплексе раскрыть существенные признаки и свойства нацистской антипартизанской пропаганды на оккупированных территориях СССР. Центральными объектами в рамках данного вида пропаганды выступают партизаны, коллаборационисты и гражданское население. Последнее, в сущности, являлось главным источником поддержки и пополнения сил сопротивления. Поэтому для пропагандистов Третьего рейха влияние на сознание граждан на оккупированных территориях считалось важнейшей частью информационной деятельности.

Авторы ставили перед собой следующие задачи. Во-первых, рассмотреть генезис основных стратегий антипартизанской пропаганды в захваченных регионах СССР. Во-вторых, проанализировать работу немецких оккупационных властей и учреждений, отвечавших за пропагандистскую деятельность в области противодействия советским силам сопротивления. В-третьих, рассмотреть арсенал средств и методов, применявшихся нацистами при ведении антипартизанской пропаганды, и ответить на вопрос, насколько эти инструменты воздействия были эффективными. В-четвертых, рассмотреть главные направления, по которым немцы организовывали пропагандистское воздействие в отношении участников сопротивления и местных жителей. В-пятых, рассмотреть вопрос использования коллаборационистов германскими военными и гражданскими органами в пропаганде против партизан.

Заметим также, что пропагандистское воздействие оказывалось не только на советских граждан, партизан и коллаборационистов, но и на самих немцев – представителей вермахта, частей СС и полиции, чиновников из административных органов, включенных в процесс борьбы с партизанами. Важно поэтому рассмотреть, как сами немцы реагировали на партизанское движение, как его отображали в средствах массовой информации Германии и оккупационных изданиях.

Авторы не разделяют устоявшуюся с советских времен точку зрения, что «нацистский пиар» был примитивным и неэффективным. Нацистская пропаганда (как и любая другая пропаганда), безусловно, включала в себя элементы манипуляции, демагогии и откровенной лжи, но примитивной она отнюдь не была. Поэтому, на наш взгляд, и ее влияние было весьма заметным.

Авторы настоящего исследования соблюдают положения Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114—ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Использование материалов нацистской пропаганды в рамках нашей работы обусловлено исключительно научными целями и целями формирования негативного отношения к идеологии нацизма и экстремизма.

Мы искренне благодарим всех, кто поддерживал нас в научном поиске и помогал нам в работе над книгой: доктора исторических наук Б.Н. Ковалева (Санкт-Петербург, Великий Новгород), кандидатов исторических наук И.А. Альтмана, И.В. Грибкова и С.Г. Чуева (Москва). Отдельно хочется поблагодарить за большую помощь нашего коллегу и друга, кандидата исторических наук С.В. Кулинка (Минск, Белоруссия).

Глава первая

Паутина ментального контроля. Германские структуры, ответственные за ведение антипартизанской пропаганды на оккупированных восточных территориях

Доктор Геббельс и пропагандистские органы вермахта

Готовясь к нападению на Советский Союз, военно-политическое руководство нацистской Германии постаралось извлечь все возможные уроки из опыта ведения пропаганды в годы Первой мировой войны[44]. Насколько известно, деятельность в этой сфере кайзеровской империи во многом провалилась из-за ведомственной разобщенности и отсутствия на государственном уровне централизованного органа управления[45]. Помимо неверных шагов во внутренней информационной политике, повлекших за собой развал немецкого тыла, германская военная пропаганда не смогла добиться поставленных перед ней целей в области воздействия на войска и население враждебных ей стран. Генерал от инфантерии Эрих Людендорф вспоминал: «Германская пропаганда с трудом удерживала свои позиции, несмотря на все старания, и ее достижения были недостаточны в сравнении с величиной задачи. Нам не удалось существенно повлиять на неприятельские народы»[46].

В середине 1930‑х гг. эти вопросы стали предметом серьезного изучения в высших эшелонах власти Третьего рейха, где велись закрытые совещания о новой государственной системе информационного противоборства. На рубеже 1935–1936 гг. впервые были озвучены инициативы по созданию военной пропагандистской организации. С появлением в мае 1935 г. вермахта и выходом нацистов из ограничений Версальского договора запрос на такую структуру только усилился, поскольку Германия перешла к подготовке населения к войне. Главная задача пропаганды теперь заключалась в том, чтобы с помощью прессы, радио и кино масштабно влиять на процесс милитаризации общества и расширения вооруженных сил[47].

Одну из ключевых ролей в становлении органов военной информации играло Имперское министерство народного просвещения и пропаганды. Представители Йозефа Геббельса два года вели переговоры с Верховным командованием вермахта (ОКВ). Они предлагали взять на себя проблемы медийного обслуживания войск, а также усилить пропагандистский аппарат военного ведомства профессиональными кадрами. Однако эта позиция не встретила поначалу понимания. В военном руководстве также вызвала неприятие идея свободного и никем не контролируемого перемещения штатских репортеров в тылу действующей армии. Тем не менее обстановка подталкивала участников дискуссии к поиску компромисса, способного снять возникшие противоречия[48].

В начале 1938 г. Геббельс и начальник ОКВ генерал-полковник Вильгельм Кейтель подписали «Соглашение о ведении пропаганды на войне»[49]. В соответствии с этим документом министерство пропаганды, руководствуясь директивами фюрера, обязано было заниматься производством пропагандистских материалов, регулярным обеспечением и материально-техническим снабжением армейских органов информации. Право вести пропаганду в период военного времени оставалось за ОКВ. Вместе с тем вермахт должен был координировать ведение пропаганды с рейхсминистром посредством издания общих инструкций и приказов, определявших взаимодействие между ведомствами[50].

Пятый пункт соглашений касался формирования и подчинения пропагандистских рот. Организация этих подразделений возлагалась на ОКВ при поддержке министерства пропаганды. Роты пропаганды полностью интегрировались в военную систему, но отбор личного состава в основном закреплялся за органами Геббельса[51]. Данное решение возникло неслучайно. Вермахт, как ни пытался, не мог предоставить большое количество квалифицированных кадров, в отличие от гражданских средств массовой информации, в которых трудилось немало опытных идеологически мотивированных корреспондентов. ОКВ согласилось использовать светских репортеров, но обязало их пройти базовый курс подготовки в тех видах и родах войск, в которых им предстояло служить[52].

Для управления военными органами информации 1 апреля 1939 г. при Верховном командовании вермахта был создан отдел пропаганды[53]. Руководителем отдела назначили подполковника Хассо фон Веделя (с 1 сентября 1943 г. – генерал-майор), находившегося в непосредственном подчинении начальника оперативного штаба ОКВ генерала Альфреда Йодля. Отдел пропаганды, прошедший за годы войны несколько реорганизаций и превратившийся в самостоятельную структуру (со штаб-квартирой в ставке фюрера), регулировал медийную деятельность в вооруженных силах и осуществлял контроль за ротами пропаганды[54].

В управлении военной пропагандой принимал опосредованное участие и Геббельс. Чиновники его министерства, кроме консультаций с коллегами из ОКВ, издавали собственные наставления для армейских пропагандистов, следили за качеством материалов, подготовленных военными корреспондентами[55]. Геббельс пытался переподчинить себе пропагандистские войска, но так и не добился победы в этой бюрократической схватке. Тем не менее степень его влияния на органы военной информации оставалась достаточно ощутимой, благодаря чему произошло окончательное включение вермахта в идеологизированную матрицу нацистского государства[56].

К середине 1941 г. отдел пропаганды ОКВ состоял из 11 подразделений, среди которых следует назвать: информационную группу; группу I – организация и ведение пропаганды; группу II – внутренняя пропаганда и организация досуга войск; группу III – военная цензура; группу IV – пропаганда за границу; группу V – пропаганда в сухопутных войсках; группу VI – пропаганда в люфтваффе; группу VII – пропаганда в кригсмарине; административную группу; архив и регистратуру[57].

Важнейшее место в структуре отдела занимала группа IV под руководством компетентного эксперта – подполковника доктора Альбрехта Блау. Группа Блау, состоявшая из 11 рефератов, отвечала за организацию активной пропаганды. Реферат IVg обер-лейтенанта Николауса фон Гроте непосредственно вел разработку операций против СССР[58].

В феврале 1941 г. органы пропаганды вермахта приступили к подготовке информационного обеспечения агрессии против Советского Союза. Эта работа проводилась в тесном сотрудничестве с нацистскими спецслужбами, в частности с абвером, который в феврале и мае 1941 г. забрасывал агентов-пропагандистов в приграничные районы СССР с целью распространения слухов, сплетен и компрометирующих материалов о советском правительстве, командном составе РККА и т. п.[59]

Параллельно с этим отдел пропаганды ОКВ проводил мероприятия по дезинформации. Задача данных мероприятий состояла в том, чтобы создать у советской стороны ложные впечатления о планах нацистской Германии на летний период 1941 г. Пропагандисты вермахта стремились представить положение таким образом, будто меры германских вооруженных сил на Востоке носят лишь оборонительный характер и их объем зависит от «русских угроз и военных приготовлений»[60].

Наконец, отдел Веделя совместно с восточным отделом внешнеполитического управления НСДАП и министерством Геббельса с апреля 1941 г. разрабатывал инструкцию по ведению пропаганды в рамках плана «Барбаросса». 6 июня 1941 г. документ подписал генерал Альфред Йодль[61]. Хотя в инструкции говорилось только об общих целях и задачах немецкой пропаганды, центральные направления пропагандистской деятельности в СССР, с учетом идейных установок верхушки Третьего рейха, здесь были прописаны более чем прозрачно. Дальнейшие шаги следовало делать, исходя из полученного опыта и результатов военных действий, имевших первостепенное значение для германского командования.

Необходимо подчеркнуть, что три пункта инструкции (№ 1, 11 и 12) касались мероприятий по предупреждению попыток населения оказывать сопротивление вермахту. Предлагалось с помощью прессы и соответствующих объявлений «размягчать» сознание местных жителей, удерживать их от актов саботажа, отговаривать от участия в войне и призывать к «сохранению спокойствия и порядка»[62]. Конечно, эти призывы не могли помешать возникновению партизанского движения…

Немецкие роты и отделы пропаганды в захваченных областях Советского союза

С началом вторжения в СССР на Восточном фронте действовало 13 армейских рот пропаганды, четыре роты люфтваффе, две от кригсмарине и шесть от войск СС – примерно 3500 пропагандистов[63]. Численность пропагандистских подразделений летом 1941 г. достигала 204 человек (43 офицера, 55 унтер-офицеров, 106 рядовых). В дальнейшем, в ходе войны, количество личного состава в ротах менялось, все больше демонстрируя тенденцию к сокращению (в апреле 1944 г. – 121 военнослужащий)[64]. Абсолютным пиком в развитии информационных войск нацистской Германии считается 1943 г. К этому моменту было сформировано более 40 пропагандистских рот, а общий штат сотрудников органов военной информации составлял около 15 000 человек[65].

На основании приказа ОКВ армейские роты пропаганды распределили по армиям. Порядок их расстановки выглядел следующим образом: 501‑я (в составе 16‑й армии), 612‑я (9‑я армия), 621‑я (18‑я армия), 637‑я (6‑я армия), 649‑я (11‑я армия), 666‑я (17‑я армия), 689‑я (4‑я армия), 698‑я (2‑я армия), 691‑я (1‑я танковая группа), 693‑я (2‑я танковая группа), 697‑я (3‑я танковая группа) и 694‑я (4‑я танковая группа)[66].

Почти каждая пропагандистская рота имела пять взводов и подразделение снабжения:

– два «легких» взвода военных корреспондентов (состояли из двух отделений смешанного типа, куда входило два-три пишущих журналиста и один-два фоторепортера);

– «тяжелый» взвод военных корреспондентов (состоял из четырех-пяти пишущих журналистов, двух-трех фоторепортеров, отделения радиовещания и двух тяжелых подвижных радиостанций, отделения кинооператоров и трех подвижных киноустановок);

– пропагандистский взвод (состоял из трех-четырех подвижных звуковещательных станций и листовочного отделения, занимавшегося выпуском агитационных материалов; имел на вооружении несколько пропагандистских минометов и аэростатов);

– взвод обработки материалов (состоял из специалистов в области периодической печати, фото-, кино- и радиодела, располагал лабораторией в полевых условиях);

– рабочая команда (состояла из отделений, отвечавших за логистику, боевое и продовольственное обеспечение)[67].

Практическая работа пропагандистских рот строилась по отлаженной схеме. Командиры подразделений ежедневно получали инструкции из министерства Геббельса через отдел пропаганды ОКВ, какие темы необходимо осветить в ближайшее время[68]. На совещании командир ставил военным корреспондентам задачу и определял сроки ее выполнения. К примеру, в течение недели фоторепортеры роты пропаганды должны были подготовить не менее одной серии из 5—10 фотографий и 50 отдельных снимков[69].

Статьи, фотографии и кинохронику проверяли на качество эксперты из 5‑го взвода. Отобранные материалы контролеры сопровождали черновым синопсисом и откладывали в отдельный ящик. После этого в дело вступали офицеры-цензоры, прикомандированные к штабам командующих армиями. Их задача состояла в том, чтобы не допустить попадания в прессу сведений, составлявших военную или государственную тайну[70].

Утвержденный цензорами материал немедленно отправлялся в Германию. Для этого использовалась сеть связи оперативного управления. В дальнейшем, когда указанная сеть перестала справляться с потоком проходящей через нее информации, отдел пропаганды ОКВ модернизировал систему передачи данных. В тылу вермахта организованы были передовые головные посты связи, откуда медиаконтент поступал на специальные пункты сбора, размещенные неподалеку от основных транспортных узлов. Отсюда информация передавалась по нескольким каналам одновременно – по телефону, радио, с помощью железной дороги и армейской авиации[71].

Отправленный с Восточного фронта материал, предварительно записанный на пластины, доставляли в отдел пропаганды ОКВ в Берлине. Здесь его вновь просеивали и подвергали повторной цензуре, а затем передавали в министерство Геббельса для распространения на радио, в еженедельной кинохронике, фильмах, книгах и т. д.[72]

Практическая деятельность подразделений пропаганды вермахта непосредственно осуществлялась в районах боевых действий, где исполнительная власть принадлежала командирам дивизий и корпусов, а также в тыловых районах армий, где управление, как правило, находилось в руках военных комендантов. Хотя обработка местного населения являлась одной из главных задач, стоявших перед ротами пропаганды, до определенного момента это направление приоритетным не считалось. Как подчеркивает историк Э. Гессе, «из пяти взводов немецкой пропагандистской роты в первый год войны с Советским Союзом лишь один занимался пропагандистской работой среди населения»[73]. Поэтому в 1942 г. произошло увеличение числа пропагандистских подразделений.

Немцы, кроме того, активно привлекали на службу местных коллаборационистов. К примеру, при 693‑й роте пропаганды к 1943 г. был сформирован русский взвод («R»). Его штатное расписание включало 121 сотрудника (из них – 33 офицера). Набор 105 человек проводился из отрядов добровольных помощников («хиви»), прошедших тщательную проверку в отделе Iс штаба 2‑й танковой армии[74].

По сообщениям партизанской разведки, германские роты пропаганды выполняли большой объем пропагандистских задач, среди которых борьба с советским движением сопротивления занимала не самое важное место. Основной упор в работе личный состав рот пропаганды делал на политическом просвещении военнослужащих вермахта, для чего использовался весь арсенал пропагандистских средств, начиная с лекций, бесед и докладов и заканчивая организацией культурных мероприятий. Весьма широко применялась наглядная агитация. Много внимания, например, уделялось созданию образа врага, в сконцентрированном виде представленного в фигуре «еврейского большевика». Противника учили ненавидеть. Любая сдача в плен отвергалась полностью, так как с ней связывали неизбежную смерть[75].

Военные корреспонденты вермахта принимали участие в боевых действиях как на фронте, так и в тылу. Некоторые военкоры погибли во время антипартизанских операций. К примеру, весной 1942 г. после боя с карателями смоленские партизаны обнаружили в лесу мертвое тело унтер-офицера. В его полевой сумке находились карты и вырезки из газет. По документам удалось выяснить, что «народные мстители» убили лектора из роты пропаганды, специалиста по «дальневосточным вопросам»[76].

Как видно из данного эпизода, независимо от уровня подготовки и звания, к боевым действиям в Советском Союзе привлекался почти весь личный состав рот пропаганды. По подсчетам управления Веделя, с начала войны и до конца сентября 1944 г. потери в пропагандистских войсках составили 761 человек убитыми и пропавшими без вести, 582 получили ранения и 35 попали в плен[77].

Более существенную роль в работе с населением и партизанами играли отделы (батальоны) пропаганды, развернутые германским командованием в оперативном тылу вермахта и на территориях, входивших в сферу гражданской администрации. Инструкция «О ведении пропаганды в рамках плана “Барбаросса”» от 6 июня 1941 г. предписывала дополнительно прикомандировать к ротам пропаганды специалистов по активной пропаганде, по пресс-информации, группы по радиовещанию и офицеров-цензоров. По мере того как немецкие войска должны были продвигаться на Восток, этим пропагандистам следовало оставаться в крупных городах – они исключались из состава рот пропаганды и сводились в отряды или отделы[78].

На первом этапе, летом 1941 г., были сформированы отделы «Б» (Propaganda-Abteilung «B» – Baltikum, переименованный затем в Ostland – для Прибалтики и северо-западной части РСФСР), «В» («W» – для восточной Белоруссии и западных районов Центральной России) и «У» («U» – для оккупированных областей Украины). В дальнейшем, с развитием военных действий, появились отделы «Д» («D» – «Дон») и «К» («K» – «Кавказ»)[79].

Работа отделов и отрядов пропаганды регламентировалась по линии органов Веделя и Геббельса. Цели и задачи этих подразделений были сформулированы в согласованной межведомственной инструкции «О деятельности отделов и отрядов пропаганды на оккупированных территориях Советского Союза» от 18 июля 1941 г. Среди общих задач в документе выделялись следующие:

«а) Психологическое воздействие и обслуживание населения посредством политической и культурной пропаганды с использованием прессы, радио и фильмов.

b) Проведение пропагандистских акций, призванных влиять на настроение населения в пользу интересов рейха и германского вермахта. Средства для этого: политические и культурные мероприятия, плакаты, листовки, брошюры и подвижные звуковещательные станции.

с) Психологическое и культурное обслуживание войск, находящихся в этом районе, поскольку пропагандистские роты не в состоянии этого сделать»[80].

Ниже в инструкции прописывались задачи для групп активной пропаганды, прессы, радио, кино и культуры. Для каждой из них определялась своя область ответственности. О том, как выполнялись поставленные задачи, руководителям отделов надлежало постоянно докладывать в ОКВ и Имперское министерство народного просвещения и пропаганды[81].

Приказом от 24 ноября 1941 г. полковник Ведель установил зоны ответственности для пропагандистских подразделений[82]. В тот же день вышло его «Руководство по ведению пропаганды на оккупированных восточных территориях», в котором шеф информационной службы вермахта нацеливал подчиненных на то, чтобы они, во-первых, полностью охватили эффективной пропагандой «оккупированный восточный район», во-вторых, не давали людям обещаний, которые вряд ли будут выполнены, и, в-третьих, создавали условия для удовлетворения жажды населения в информации[83].

Разумеется, выход подобных распоряжений должен был скорректировать работу отделов пропаганды в гражданском секторе, так как пропагандистские меры в отношении местных жителей оставляли желать лучшего. Кроме того, осенью 1941 г. громко заявили о себе партизаны. Какого-либо серьезного опыта в проведении антипартизанской пропаганды подопечные Веделя еще не имели. Здесь им приходилось прислушиваться к мнению начальников, отвечавших за безопасность тыла. Например, тесное взаимодействие у пропагандистов сложилось с командующим прифронтовым районом «Центр» генералом от инфантерии Максом фон Шенкендорфом. Являясь ведущим специалистом по «борьбе с бандитизмом» в рейхе, генерал уделял огромное внимание пропагандистскому обеспечению операций против партизан. Учитывая результаты, достигнутые Шенкендорфом в противодействии партизанской угрозе, Ведель 25 сентября 1941 г. выпустил приказ о подчинении отдела пропаганды «В» командующему тыловым районом «Центр»[84]. Тем самым отдел пропаганды ОКВ положил начало крепкому сотрудничеству с охранными войсками.