Цветы не знают волю неба. Том 2

– Они знали, кто я. Один из нападавших назвал меня оборотнем. И они не хотели меня убивать, просто пытались сдержать, чтобы я не мог помочь тебе.

Ши Цзысюй задумался, сдвинув брови.

– Один из них во время боя сказал что-то вроде: «Теперь понятно, почему за мальчишку столько заплатили»… Он имел в виду меня?!

– Похоже на то, – кивнул Бэй Ху.

– Да кому я сдался! – воскликнул Ши Цзысюй. – Кому я мог так перейти дорогу, что он нанял бандитов, чтобы меня убить?! Если только Го Фанси…

– Вряд ли у Го Фанси хватило бы денег, чтобы нанять такую группу, – ответил Бэй Ху.

– Я не понимаю, зачем кому-то меня убивать? Как они вообще узнали, где мы? И что мы – это мы? И почему они не хотели убить тебя?

– Либо им заплатили только за твою смерть и они не хотели перерабатывать, либо они или те, кто их нанял, не хотели связываться с кланом Бэй. Я склоняюсь ко второму варианту.

– Тц, как хорошо быть молодым господином клана северных оборотней! Но тогда всё ещё более странно. Для чего им я? Что можно получить от моей смерти? У меня ничего нет.

Бэй Ху опустил взгляд на меч Ши Цзысюя.

– Возможно, ты просто не знаешь о том, что имеешь, – задумчиво проговорил он.

Весь день они провели в пути, идя по бесконечному лесу, который, казалось, и не думал заканчиваться. Им так и не удалось найти хотя бы захудалый горный ручеёк, чтобы набрать воды, а имеющиеся запасы понемногу таяли. Такими темпами через пару дней они останутся без капли влаги. Цингун они не использовали – нужно было восстановить энергию, поэтому путь казался бесконечно длинным. Ши Цзысюй весь день болтал на какие-то остранённые темы, и Бэй Ху уже так привык к этому фоновому шуму, что звуки леса казались неполноценными без голоса Ши Цзысюя. Вдруг стало подозрительно тихо, Бэй Ху остановился и повернулся. Ши Цзысюй обычно следовал в паре шагов от него, но сейчас юноши позади не оказалось. Лес уже накрыли сумерки, и Бэй Ху увидел знакомый силуэт шагах в двадцати.

– Эй, что ты там застрял? – юноша пошёл назад.

– Сейчас, – тихим голосом отозвался Ши Цзысюй. – Мне нужно… немного передохнуть.

Его речь была прерывистой, Бэй Ху нахмурил брови и ускорил шаг. Ши Цзысюй стоял, опершись рукой на ствол дерева, его голова была опущена, дышал он слишком часто. Бэй Ху заметил на его лбу капельки пота.

– Что с тобой?

– Я… – Ши Цзысюй заговорил, но в тот же момент его ноги подкосились, и он начал падать. Бэй Ху мгновенно среагировал, подхватив его за талию, Ши Цзысюй издал глухой стон боли. Даже через одежду Бэй Ху почувствовал, что тело юноши очень горячее.

– Ты ранен?! – Бэй Ху неожиданно повысил голос.

Он положил Ши Цзысюя на землю, развязал его пояс, распахнул верхнее одеяние, а затем нижнее. На боку юноши было огромное тёмное пятно, говорившее о довольно серьёзных внутренних повреждениях.

– Какого чёрта ты ничего сказал?! – воскликнул Бэй Ху.

Он внезапно вскочил на ноги, отошёл от Ши Цзысюя и с силой ударил кулаком по дереву так, что щепки разлетелись в разные стороны, а в стволе осталась глубокая дыра. Ши Цзысюй удивился, что Бэй Ху так разозлился, но затем на его губах появилась едва заметная улыбка.

– Я потратил… столько времени… чтобы вывести… тебя из себя… А оказалось… надо было просто… получить рану.

– Заткнись, – Бэй Ху присел рядом с ним.

У Ши Цзысюя явно начиналась лихорадка, он был горячим и дрожал. Бэй Ху снял свою верхнюю одежду и накрыл ею Ши Цзысюя. По-хорошему нужно было приложить ему ко лбу ткань, смоченную холодной водой, но у них и так было мало воды, а Ши Цзысюю нужно было пить, чтобы не наступило обезвоживание. Тогда Бэй Ху сел на землю, положил голову Ши Цзысюя себе на ноги и приложил свою холодную ладонь к его лбу. У Бэй Ху всегда были холодные руки, и он сам источал холод, который делал его отчуждённым и неприступным. Однако сейчас Ши Цзысюй заметил, что его лицо изменилось. Оно не было привычно бесстрастным, а скорее выражало обеспокоенность и, возможно, даже сострадание.

– Оказывается… ты можешь сочувствовать, – проговорил Ши Цзысюй. Бэй Ху попеременно прикладывал к его лбу то левую, то правую ладонь, и от этого приятного холода действительно становилось немного легче.

– Почему ты не сказал, что они тебя ранили?

– Я думал… ничего серьёзного… Просто зацепило немного…

– Просто зацепило, – прошипел Бэй Ху.

– Ты… волнуешься… за меня? – Ши Цзысюй попытался улыбнуться, но ему было больно, поэтому улыбка вышла вымученной, он нахмурился. Бэй Ху прохладными пальцами провёл по его лбу, разглаживая складку между бровей.

– А я думал… ты… бесчувственный.

– Помолчи, – остановил его Бэй Ху. – Побереги силы, не надо говорить.

– Тогда ты… поговори… расскажи что-нибудь… Например, почему… ты меня… терпеть не можешь, – Ши Цзысюй закрыл глаза и получше натянул на себя одежду.

Бэй Ху какое-то время молчал, а затем заговорил:

– Это не так.

Ши Цзысюй вопросительно приоткрыл глаза. Но Бэй Ху накрыл их своей ладонью, заставляя Ши Цзысюя опустить веки.

– Когда я попал на гору Хунфэн, мне было девять. В первый же день на входе в обеденный зал меня снёс с ног какой-то бешеный сопляк, – Бэй Ху едва заметно улыбнулся. – Этот сопляк был худым и мелким, но проворным и шумным. Очень шумным. Ты часто занимался всякой ерундой, и мастер Ли тебя всё время ругал за это, но ты находил десять тысяч оправданий в ответ. И каждое из них, как ни странно, звучало разумно. Но это очень отличало тебя от других. Хотя ты ужасно раздражал, на самом деле я завидовал, что ты мог быть таким простым и непринуждённым.

– Ого… – прошептал Ши Цзысюй, – безупречный Бэй Ху… в чём-то мне… завидовал.

Бэй Ху сменил руку и посмотрел на юношу, лежащего на его ногах. Ши Цзысюй был бледным и имел болезненный вид, но в глазах Бэй Ху появилась едва заметная нежность. Спустя какое-то время он заговорил снова:

– С того самого дня в обеденном зале я наблюдал за тобой. Где бы ты ни появился, всё превращалось в бардак, но для меня было куда важнее, что это был ты. Возможно, ты никогда не думал об этом, но ты на самом деле особенный. Ты отличаешься ото всех, кого я когда-либо встречал. Я хорошо запомнил один день. Тогда мне было лет тринадцать, я был на втором этаже библиотеки, за окном шёл дождь. Я сел на подоконник. Всё небо было затянуто серыми тучами, было очень тоскливо. Потом я заметил внизу фигуру, идущую под дождём. Это был ты. Ты шёл без зонта, весь промок до нитки. Но… ты улыбался. Казалось, ты был так счастлив. Ты остановился и поднял голову, дождь потоками омывал твоё лицо, а ты продолжал улыбаться. Тогда я подумал, что во всём этом сером дне и сером мире был один луч солнца, и это был ты. Я просто не мог перестать смотреть на тебя. Только ты мог найти что-то хорошее в затянувшемся дожде. Ты всегда и во всём искал что-то хорошее. И даже когда Янь Цюлинь приставил меч к твоему горлу, ты ни на секунду в нём не усомнился. А у меня в тот момент едва сердце не остановилось… Ты как редкое сокровище, которое появляется раз в тысячу лет. И я хотел бы забрать тебя и спрятать ото всех, и никогда ни с кем не делиться тем теплом, которое ты излучаешь. Но я знаю, что без этого всего ты зачахнешь как цветок без солнечного света. Поэтому я могу лишь следовать за тобой.

Бэй Ху хотел прикоснуться пальцами к щеке Ши Цзысюя, но сдержал себя, сжал руку в кулак и отвёл её в сторону.

– Я не бесчувственный, – немного хриплым голосом проговорил он. – Просто… Я всегда боялся, что мои чувства не примут. Я до сих пор боюсь, что… ты не примешь меня.

Он посмотрел на Ши Цзысюя. Юноша провалился в беспамятство. Его дыхание оставалось частым и прерывистым. Бэй Ху получше укрыл его, а затем всё-таки коснулся бледного лица, проведя пальцами от кончика брови к подбородку.

– Ты спрашивал, зачем я пошёл с тобой, но правда в том, что мне незачем оставаться в Хунфэн, если там нет тебя.

Глава 41

За время пути Янь Лину и Лан Суну не удалось напасть на след сбежавших учеников, что было довольно странно. Но с другой стороны, это говорило о том, что эти засранцы действительно не зря были лучшими учениками школы, раз смогли затеряться в цзянху. Мастера понимали, что Ши Цзысюю и Бэй Ху ничего не угрожает, в отличие от Янь Цюлиня, а потому больше обращали внимание на то, какие настроения царили в цзянху, ведь со дня на день Великий Совет должен будет обнародовать решение Янь Цюлиня, и тогда ситуация может сильно усложниться.

У Янь Лина был не только выдающийся талант к боевым искусствам, но и к болтовне. Он мог очень быстро найти общий язык с кем угодно и получить любую информацию. Если прибавить сюда развитую информационную сеть Хунфэн, растянувшуюся по всей стране, то найти нужного человека будет несложно, тем более если он не пытается прятаться. Пока они с Лан Суном держали путь в Хэнань, вся нужная информация о Ми Цайли была собрана. Такой человек действительно существовал. Он и правда не был мастером боевых искусств, однако в цзянху был довольно известен, часто выступал в качестве посредника между мастерами и торговцами, знатными семьями и другими людьми, которым нужны были услуги мастеров боевых искусств. Его считали человеком надёжным, честным и справедливым.

Выяснилось, что Ми Цайли владел небольшим трактиром на окраине Лояна25, поэтому Янь Лин и Лан Сун прибыли в Восточную Столицу. Найти заведение не составило труда, оказалось, трактир Ми Цайли был довольно популярным местом. Большую часть его посетителей составляли мастера боевых искусств. Когда Лан Сун и Янь Лин вошли в трактир, хозяин стоял за прилавком и оживлённо беседовал с молодым мечником. Увидев вошедших, он торопливо вышел и поклонился:

– Приветствую мастеров, желаете взять столик?

– Добрый день, – Янь Лин улыбнулся. – Мы ищем господина Ми Цайли, нам сказали, что он владеет этим трактиром.

– Этот ничтожный перед вами, – мужчина расплылся в улыбке и ещё раз поклонился. – Чем могу помочь мастерам?

– Мы можем поговорить где-нибудь? – спросил Янь Лин.

– Да, конечно, – Ми Цайли махнул рукой, подзывая молодого паренька-слугу и велел ему встать за прилавок, а сам указал гостям на приватные комнаты.

Внутри был стол и скамьи с подушками, Ми Цайли пригласил мастеров присесть и приказал принести чай.

– Чем могу помочь? – спросил мужчина, наконец усевшись.

– Около десяти лет назад вы привели мальчика по имени Ши Цзысюй на гору Хунфэн, – заговорил Лан Сун.

Улыбка на лице Ми Цайли померкла, он опустил голову и кивнул:

– Да, его отец, мастер Ши Цзинхай, был моим другом. Перед смертью он попросил отвести Сюй-эра26 туда. Что-то случилось с мальчиком? – Ми Цайли поднял обеспокоенный взгляд на Лан Суна, а затем перевёл его на Янь Лина.

– Нет, – поспешил успокоить его Янь Лин. – С Ши Цзысюем всё в порядке.

– Вы с горы Хунфэн?

– Верно, моя фамилия Янь, я мастер школы Хунфэн.

– Почему Ши Цзинхай попросил отвести его именно на гору Хунфэн? – спросил Лан Сун, беря в руки чайную чашку.

– Потому что незадолго до кончины он узнал, что великий мастер Лан Сун принял приглашение главы Чжоу и стал учителем в школе Хунфэн. Ши Цзинхай хотел, чтобы после его смерти воспитанием Сюй-эра занимался мастер Лан.

– Почему? – снова спросил Лан Сун.

Ми Цайли взглянул на него исподлобья:

– Не сочтите за грубость, но почему вы спрашиваете?

– Это и есть мастер Лан Сун, – улыбнувшись, сказал Янь Лин.

Глаза Ми Цайли округлились.

– Мастер Лан? Ох, простите, я не признал вас. Но сейчас действительно вижу похожие черты. Столько лет прошло…

Лан Сун не очень понял, откуда этому человеку могут быть знакомы его черты, потому что они точно никогда прежде не пересекались, однако этот вопрос сейчас был не столь важен, поэтому он перешёл к более насущным проблемам:

– Ничего, так почему Ши Цзинхай хотел, чтобы его сына воспитывал именно я?

– А вы разве не знаете? – удивился Ми Цайли.

– Не знаю о чём?

Ми Цайли ошарашенно посмотрел на Лан Суна, затем на Янь Лина и снова на Лан Суна.

– Ши Цзинхай не сказал, что вам ничего неизвестно… Я и не думал, так бы я тогда обязательно встретился с вами и всё объяснил… Он попросил передать мальчика вам, потому что матерью Ши Цзысюя была Лан Иньюэ.

Рука Лан Суна дрогнула и чашка чая, которую он держал, выскользнула и разбилась, упав на пол. Мужчина словно остолбенел. Янь Лин кивнул Ми Цайли, и тот поспешно покинул комнату. Янь Лин убрал с пола осколки, взял новую чашку, наполнил её чаем, а затем поставил перед Лан Суном.

– Лан Иньюэ… – прошептал мужчина. – Сын Лан Иньюэ…

– Лан Иньюэ ведь твоя сестра? – Янь Лин сел напротив Лан Суна, тот растерянно кивнул.

– Она покинула Хуоху ещё до ухода отца, просто сбежала. Я понятия не имел, где она и что с ней. Лишь спустя несколько лет узнал, что её уже не стало. А у неё, оказывается, остался сын… – Лан Сун закрыл лицо руками. – Он столько лет был рядом, а я ничего не понял…

– Судя по словам Ми Цайли, он думал, что ты знаешь, кто такой Ши Цзысюй. Возможно ли, что Ши Цзинхай тоже думал, что тебе всё известно? – задумчиво спросил Янь Лин.

– Но я ничего не знал… – начал было Лан Сун и вдруг замолчал. – Ши Цзысюю шестнадцать, когда он родился, я ещё был в Хуоху. Если цзе-цзе27 хотела мне что-то сообщить, она бы написала письмо.

– А письма могли не дойти до твоих рук, – заключил Янь Лин.

– Тао Ян, – прошипел Лан Сун и сжал кулаки. – Не удивлюсь, что он замешан и в этом.

Вдруг от лица Лан Суна отхлынула вся кровь, и он перевёл ошарашенный взгляд на Янь Лина.

– В чём дело?

– Тот приём, который использовал Ши Цзысюй во время поединка с учеником Хуоху в Фуюнь, – медленно заговорил Лан Сун. – Его придумала Лан Иньюэ незадолго до того, как покинула Хуоху, и только она им владела, даже меня она обучить не успела. Единственная задача этого приёма – контратака для «Прыжка огненного тигра». Если Ши Цзысюй смог его повторить, значит он видел, как она его использовала. Вряд ли она намеренно обучала этому маленького ребёнка. Учитывая его феноменальные способности к изучению техник, он мог запомнить его бессознательно и в критический момент использовать по наитию.

– Но в таком случае Лан Иньюэ могла применить его, только если на неё нападал кто-то, используя «Прыжок огненного тигра», которым владеют выходцы из Хуоху, – сказал Янь Лин.

– Именно, – Лан Сун скрипнул зубами. – Если Тао Ян имеет отношение к её смерти…

– Если это так, выходит, Ши Цзысюй, сам того не ведая, был свидетелем тех событий? – Янь Лин задумчиво сощурил глаза.

– Что? – Лан Сун вздрогнул.

– Если Ши Цзысюй смог запомнить приём, возможно ли, что где-то в глубине его памяти спрятано ещё что-то?

Выражение лица Лан Суна посуровело, взгляд стал мрачным и тяжёлым.

– Тогда, в Фуюнь, Тао Ян наверняка тоже видел, как Ши Цзысюй использовал этот приём, – медленно проговорил он.

– Думаешь, он всё понял?

– Тао Ян может и посредственен как мастер, но далеко не глуп. Всю жизнь он только и делает, что льстит и притворяется, чтобы получить желаемое. Обман, предательство… убийство. Он пойдёт на всё, чтобы сохранить своё положение. Если он посчитал Ши Цзысюя угрозой…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

江湖 (jiānghú) – досл. реки и озёра, вольный мир, вольница, мир боевых искусств, живущий по своим законам.

2

Префикс 啊 (а) с именем образует уменьшительно-ласкательную форму. Обычно добавляется к первому слогу имени, но может использоваться и второй. Чаще всего так обращаются к детям (необязательно своим), братьям/сёстрам или же так могут называть друг друга супруги.

3

Здесь – жизненная энергия мастера боевых искусств, которая позволяет ему использовать различные техники и приёмы, а также определяет уровень мастерства.

4

Особая техника мастеров боевых искусств, делающая тело лёгким, позволяющая перемещаться с большой скорость, преодолевать высокие преграды и т.д.

5

Имя меча: 重来 (chónglái) – можно перевести как «начать с начала».

6

Северная провинция, существовавшая при империи Тан, включала север Шэньси и регион Гуаньчжун.

7

Гуй Умин, кит. 鬼无名 (guǐ wúmíng) – безымянный призрак.

8

Сэн Улянь, кит. 僧无脸 (sēng wúliǎn) – безликий монах.

9

Большой час 时辰 (shíchén) равняется двум общепринятым часам, два больших часа – 4 обычных часа.

10

姐 (jiě) – обращение к девушке/женщине старше по возрасту, буквально «старшая сестрица».

11

Старший соученик (об учениках одного учителя).

12

Традиционная китайская мера длины, 1 чи равен примерно 33,3 см.

13

Традиционная китайская мера длины, 1 чжан равен 3,3 м.

14

Младшие соученики (об учениках одного учителя).

15

Провинция в долине реки Хуанхэ в центральной части Китая.

16

Провинция при империи Тан, в состав которой входил юг Шэньси.

17

Древняя столица нескольких китайских империй, ныне носит название Сиань.

18

Традиционная китайская мера длины, 1 ли равен 500 м.

19

Юго-восточная провинция при империи Тан, располагалась на левом берегу нижнего течения реки Янцзы, частично охватывая территории современных провинций Аньхой и Цзянсу. Здесь находится школа Хунфэн.

20

Янь Цюлинь взял в качестве фамилии иероглиф 白 (bái) – «белый», такой же иероглиф используется в имени Мо Байхэ (白鹤). В имени он оставил второй иероглиф своего настоящего имени: 林 (lín) – «лес».

21

忘 (wàng) – «забывать», 脸 (liǎn) – «лицо», можно перевести как «забытое лицо». Но так как в китайском много омофонов, определить значение слова на слух сложно, поэтому Янь Цюлинь не обращает внимание.

22

哥 (gē) – аффикс со значением «старший брат», используется для обращения к лицу мужского пола своего поколения старше говорящего по возрасту.

23

Провинция на северо-востоке Китая.

24

小 (xiǎo) – префикс, который часто используется при обращении старшего к младшему, в сочетании с именем образует уменьшительно-ласкательную форму.

25

Древняя столица нескольких китайских империй.

26

儿 (er) – уменьшительно-ласкательный суффикс, обычно добавляется к имени ребёнка или младшего родственника.

27

姐姐 (jiějiě) – старшая сестра, распространённое обращение к родным старшим сёстрам или просто к женщинам старше говорящего по возрасту.