Потапыч

скачать книгу бесплатно


Впрочем, возможно, это мистификация какая-то. А возможно – местные любят “географически преувеличивать”. Чёрт знает, но понять по картам и книгам что-то, кроме того, что я могу офигевать больше суток непрерывно – не вышло.

И куча данных не имела перекрёстных подтверждений из других источников. Так-то я принимал как данность (как минимум – как проверенное практикой) описание, имеющее подтверждение не менее чем в трёх книгах, а остальное как вероятное, с различной степенью вероятности. На этом и закончился четвёртый день моего сидения за книгами и плавания. Продуктивно и небезынтересно вышло, ну и перспективы рисуются занятные. Но пора затворничество прекращать, а то выполз, как медведь из берлоги, ужаснул перекошенной мордой команду (когда сверял населённые пункты с картой), да в общем-то, и всё. Правда, есть некоторый сословный момент.

Вообще, чтобы себе люди ни воображали, сословия есть и у нас, хоть имущественно-социальной группой назови, хоть “общественно значимыми гражданами”. Сословия – это устоявшиеся группы, для которых прописаны отдельные законы, дающие им привилегии перед прочими. Или, если законы общие “для всех” – то действуют на эти группы эксклюзивно и избирательно. Может, и есть страны, где сословий нет не только на бумаге, а по факту, но я с такими не встречался. А уж про родину и говорить смешно: кроме “подлых” простых людей, десятки типов и видов “благородных”, с массой привилегий и иммунитетов от законов.

Ну да и чёрт бы с ним, вопрос в том, что в Зиманде и корифействе сословия не только есть по факту, но и закреплены писаными законами и традициями. И например, подойти к матросу из мещан, но по факту – подлого сословия, я могу. И что-то потребовать, но никак не “расскажи-ка мне, любезный”. Опять же – чёрт знает, как в столице: там мещан культивируют, но даже там, судя по “городскому укладу под властью Корифея”, они – сословие “подлое”, защищаемое скорее как имущество, чем как имеющие какие-то права личности. В общем, видому Потапычу, можно, конечно, всё. Только это “всё” имеет свои последствия, от испорченной в глазах благородного сословия репутации (что считать ерундой и неважным может только идиот или тип, способный вращать на пинусе все сословия с Зимандой вместе) до каких-нибудь нехороших шевелений жрецов или служб корифея, на тему “видом-то не настоящий!” Может, и паранойя, но из-за нескольких историй от всяких матросов рисковать будущим или даже просто поиметь сложности и затруднения – никакого желания не имею.

В результате оставался, в качестве возможного собеседника и источника “бытовой”, а не книжной информации – только капитан. Тот самый, которого я замещаю в должности обитателя каюты, но предложил сам, так что претензии ко мне иметь не должен.

Решил я это и выбрался на палубу, на этот раз оглядывая окрестности интересующимся, а не мимолётным взглядом. И для начала обратил внимание на то, что данному временному периоду как-то не свойственны колесные двигатели на кораблях. А они были: не слишком большие, стилизованные скорее в “эстетику”, чем в необходимость, колёса шлёпали по реке. Паруса, впрочем, тоже были, но одна мачта, и парус свёрнут. Сам корабль – довольно чист, матросов и прочей палубной фауны, бродящей без дела, не наблюдалось. Впрочем, когда я выбегал смотреть на берег – тоже. На палубе народу было немало, но они эту самую палубу драили.

А в открытой, без окон надстройке на носу корабля гордо обвисала широкими полями кожаная шапка капитана. Данный аксессуар был более уместен, чем всякие фуражки, не говоря о многоуголках – поля не только прикрывали от солнца, но и защищали от влаги сверху, будучи достаточно обширными. Хотя не слишком нужный выпендрёж был свойственен и этой шапке: роскошные, бывшие некогда гордостью пары-тройки петухов перья торчали из-за ленты. Ну и учитывая, что надстройка была просто крышей на четырёх столбах над штурвалом, а оба раза капитана я видел там – как она, так и кожаный плащ более чем уместны. Ещё бы вспомнить, как этого типа в шляпе зовут, думал я, топая к пристройке. Обнаружив сидящего неподалёку от надстройки на полу (или палубе, чёрт этих водоплавающих с их странными названиями знает) паренька-юнгу. Видимо, капитан использует его как посыльного, а не только поставщика еды ценному пассажиру.

– Доброго дня, Млушер, – вспомнил я имя.

– И вам доброго дня, почтенный видом Михолап, – покачал полями шляпы капитан. – Что-то желаете?

– Что-то, естественно, желаю. Как и каждый из нас, кто жив. Впрочем, и мёртвые что-то желают, – с некоторой философской ностальгией отметил я.

– Ваша правда, – согласился капитан, но время от времени переводил взгляд с реки на меня.

– Мне бы хотелось узнать побольше про речные путешествия. Самому мне не доводилось плавать на корабле, а некоторые вещи заинтересовали. Если это не отвлечёт тебя от управления Быстрицей.

– Не отвлечёт, почтенный видом. А какие вещи вызвали ваш интерес?

Разговор (точнее – трындёж капитана) занял весь день, за исключением обеда (пригласил разделить трапезу, но трындел на ней немного поменьше, потому как пища мешала) и остановки в каком-то промежуточном небольшом порту. Я через час был практически уверен, что отсутствие команды на палубе – следствие чрезмерной болтливости капитана. Оберегая мозги от жестокого церебрального траха, эти деятели ныкаются, где могут, ну а юнга не обладает нужными знаниями и умениями или правами, для спасения от капитанского красноречия.

На деле же, кстати, оказалось не так: у капитана была та же самая, субординационно-сословная проблема, что и у меня, только труба пониже, и дым, соответственно, пожиже. С тем же юнгой ему разговаривать не о чём, как и с матросами. А старпом занимается кораблём в ночное время, пересекаясь с капитаном только на завтраках и ужинах, если нет форс-мажора. При этом, отсутствующая на полу корабля команда была в подвале корабля и не пинала пинусы, а была занята делом.

– Аквенге, которым вы изволили интересоваться, или водный двигатель, дорог, полезен, но постепенно, если не приглядывать за ним, разрушает корабль, почтенный Михолап. Так что команда регулярно и каждый день обследует борта, переборки, смолит, конопатит, чинит…

Если привести к разумному знаменателю чуть ли не часовую речь Млушера на тему хрени, которой страдает команда вместо того, чтобы отдыхать, выходило что корабль… просто не приспособлен, конструкционно и материалами, для двигателя. Сам капитан этого не замечал и не понимал, считая постоянный ремонт этакой “приемлемой платой” за небывалую скорость Быстрицы: с его слов, в сезон корабль совершал на два маршрута больше, что более чем окупало недешевую покупку аквенге. Но вибрации и нагрузки действительно ломали деревянный корабль, предназначенный для хода под парусами или на вёслах. При этом – так было на всех кораблях с этим аквенге. Не было научной школы, как я понимаю, а двигатель на магии был чудом не только в переносном, но и самом прямом смысле слова. Кстати, сходил, посмотрел и на двигатель и на снующую по трюму команду. На последнюю мне было как-то пофиг, пока корабль, на котором я, не тонет. А вот с двигателем, похоже, тот же принцип что и с железным конём. Только в данном случае в дело пошёл некий водяной дух элементаль… вращающий колесо водяной мельницы. Ну, судя по всему, так выходило. Причём, жрал этот дух птицу, животных, точнее, некую живую составляющую домашней скотины. Мёртвые тушки употребляла команда, но тут Млушер кривился, что мол, годится только матросам:

– После Аквенге мясо пресное, невкусное, соли не соли, – морщился капитан. – Зато на быстрице даже юнга каждую седмицу ест мясо! – надулся он.

Видимо, фракция, пожираемая духом, имеет какое-то отношение к вкусу и пользе… Хотя, скорее всего, в магическом мире люди выработали некий “вкус на магию”, даже если не могут её использовать.

А вообще – получил массу информации, подозреваю, большей частью ненужной. Быт, товары, всякое такое. Может, и пригодится когда-нибудь.

На следующий день беседа продолжилась уже после полудня: Быстрица с утра разгружалась-загружалась даже не в порту, а плавучих, явно временных сходнях у какого-то прибрежного села или деревни. А я, стоя у перил корабля, разглядывал суету и прикидывал, что до Золотого, столичного города, осталось дней пять плавания. Ну и какие-то умозрительные планы строил, хотя, скорее всего, в пользу бедных.

Я после отплытия от сходен подошёл к капитанской клетушке, получил первые килограммы лапши на уши, как вдруг Млушер замолчал, нахмурился и уставился в сторону. Проследив за его взглядом (достало дёргать головой, как припадочный, блин!), я заметил здоровенную лодку, ну или ещё какую шлюпку. С десятком человек на вёслах эта калоша рассекала речные воды на весьма приличной скорости, точно побыстрее Быстрицы.

– Стоять, рыбьи дети! – заорали с калоши. – Стоять, а то пожалеете, клянусь Идом!

– Нидорка, пескарём в трюм, пусть стопорят колёса! – рявкнул капитан на юнгу, который, как по волшебству, исчез.

– А это вообще кто? – поинтересовался я, готовый к каким-то речным пиратам или ещё чему-то такому.

– Это, почтенный видом, владетельный хозяин окрестных берегов и острова, судя по ладье, – сообщил капитан. – Только лицо незнакомое, – с некоторым напряжением сообщил он.

11. Рыбное блюдо

Дальше по реке и вправду был какой-то остров, с какой-то застройкой. Детали я разглядеть не мог, но слегка напрягся. Практика всей моей жизни показывала, что бандиты при звании-должности для жертвы бандитизма гораздо неприятнее, чем бандиты просто. А вот как тут – чёрт знает, вроде и не те расклады, но, с другой стороны: были те же бароны-разбойники в истории. Да и чинуши в трактире очень выразительно и понятно “не поднимали тему” безобразий владетелей, что весомый фактор. В общем, на всякий случай, подготовился: начал внутренний, без внешних проявлений, оборот. Но и не слишком сильно волновался: нахмуренность капитана была не разряда “всё, звиздец”, а типа “опять траты”, как-то так.

Ну а что стрясут с его купеческой морды что-то там “за проезд” – меня не слишком волнует. Главное – чтобы не с меня.

Тем временем лодка, которая ладья, приблизилась к борту Быстрицы, и на палубу высоким, изящным, я бы сказал, невозможным для человека прыжком (что, в общем-то, так и было: прыгнувший был явным териантропом, а не просто владеющим) взобрался парень. Лет ему было не больше двадцати, жидкая бородёнка в три волоса, усы в те же три волоса на каждую сторону задорно торчали. Одет кожу и меха, шапка с меховой опушкой, а мех, по-моему, был бобровым или что-то типа того: очень уж гладким был, аж лоснился.

– Я – Радонар Дабар, новый владетель Тихой Заводи! – громко, дискантом, с видом владыки Вселенной, пропищал этот парень.

– Здравия вам, уважаемый Дабар, – поклонился капитан, как и его команда, высыпавшая на палубу.

Я же просто промолчал, стоя в сторонке. Я – особо почётный пассажирогруз Быстрицы, со всякими дабарами и прочими левыми типами расшаркиваться не намерен. Да и вообще: есть у меня подозрение, что само “владение” именно рекой – существует исключительно в воображении этого мальчишки.

Парень обратил внимание на отсутствие от меня поклонов, морду скривил, гневно уставившись. А я на него поглядывал краем глаза и любовался видами (на самом деле – бегал глазами, чтобы хоть что-то более-менее отчётливо видеть). Зырканье на меня привело к тому, что парень нахмурился и зыркать перестал, хоть губищщу оскорблённо скривил. Видимо, как и я в нём, почувствовал владетеля и, следовательно, решил не “нарываться”. При этом мой остранённый вид сынтерпретировал верно, в смысле того, что я в его дела лезть не буду, и переключил внимание на капитана.

– За проход по моим землям требую мзду! – озвучил он.

– Прошу простить, почтенный, но я платил почтенному… – кланяясь ответил Млушер.

– Отец помер, – прервал капитана парень, – И я, новый владетель, требую мзду за проход по моим землям!

Хех, а я, кажется, понял, откуда у водоплавающих нежизненные фантазии о “хождении по воде”, по крайней мере – вполне вероятное объяснение.

– Откажетесь платить… – надуто начал парень, нахмурившись.

– Конечно заплатим, почтенный владетель Радонар…

Слова капитана прервала увесистая пощёчина – парень быстро шагнул к капитану и зарядил ему плюху. Не смертельную и не травматичную, Млушер даже остался на ногах.

– Не смей перебивать владетельного господина, речная крыса! – бросил через губу этот тип, на что капитан с перекошенной рожей мелко и молча закивал.

Что в общем, в рамках сословного общества, выходило совершенно нормально. Хотя явно Млушеру, судя по взгляду, не понравилось – что тоже нормально. Но кроме оскорблённого взгляда, как понятно, никаких “ответок” от капитана не было и быть не могло.

Тем временем через перила Быстрицы перебралась троица, точнее двоица, помогшая перебраться третьему. Первые два типа были детинами в кирасах, шлемах, с шашками у пояса и пулестрелами в кобурах, не говоря о том, что от них тянуло этаким лёгким душком магии. Явно не владеющие, слабоваты. Так что, судя по всему – одарённые: телохранители или что-то такое пацана. А вот третьим был дедок лет под семьдесят, в пальте-сюртуке, не слишком богатом, но и не бедном. Не маг – видимо, советник или что-то такое. Через перила его втащили телохранители, сам дедок вряд ли бы осилил такую акробатику.

Втащился, обежал взглядом палубу, подслеповато щурясь. При этом почти незаметно кивнул-моргнул нашему капитану, вроде как поздоровался. Видимо – знакомые. И заголосил:

– Молодой господин Дабар, прошу вас, дождитесь следующего года…

– Заткнись, Гронька! – запищал, аж подпрыгивая и суча ножками пацан. – Я – владетель, моя нынче воля! Мало плетей получал, морда старая?!

Морда старая заткнулась, потупилась и посмурнела – видимо, плетей она получала вполне достаточно. А пацанчик у нас, похоже, только-только получил владение и самоутверждается. Этот Гронька выходит советник-наставник или что-то такое: пытается души кретинские порывы Радонара привести к разумному знаменателю. За что мало того что порется, так ещё, похоже, делает только хуже. По альцгеймеру или ещё какой болячке не понимая, что молодому придурку надо перебеситься. Перебесится – станет повменяемее, ну или прибьют придурка – тоже бесойопить не будет.

– С тебя, купец, три… нет пять золотых за проезд! – начал исходить на говны вьюнош, явно задетый высказыванием (хотя скорее – какими-то давними воспоминаниями) старика и решивший поделится хреновым настроением с окружаюшими.

– Как скажет почтенный владетель, – мелко закланялся капитан, явно не будучи от ситуации в восторге. – Осмелюсь уточнить —оплата за год?

– Да, на год, с сего дня, – барственно махнул рукой парень. – Я не разбойник, а требую своего по праву! – наставительно поднял он палец.

Забегал глазами и уставился на мою персону, греющую уши с индифферентным видом.

– А ты – тоже на моей земле! – злорадно выдал он, тыча в меня пальцем. – И не представился, уважение владетелю не проявляешь, – распалялся он.

– Это почтенный…уй! – вскрикнул Млушер, на этот раз плюхнувшийся на пол корабля от пощёчины.

– Совсем тупой?! – рявкнул парень, зарядивший очередную плюху. – Тебя, крысу речную, кто-то спрашивал?!