скачать книгу бесплатно
– Демоны на языке мандаринов не говорят. Значит все-таки человек, – отлегло на сердце у Ойюн.
Басан прищуренным взглядом незаметно продолжал осматривать незнакомца. Остановился на одежде. Ничего подобного до сих пор он не видывал: «Странная, необычного покроя черная куртка с нашитыми золотыми наворотами на плечах; на груди застегнута медными кругляками; штаны несуразные, в обтяжку, в лютый мороз в таких околеешь сразу же. А вот сапоги до колен, на высоком каблуке, это вещь. Хоть по росе, хоть по песку. И выделка кожи отменная. Гладкая, как нефритовый камень. Не то что наша сыромятина. Кто же такой? И откуда? Почему лошадь загнал? Бежал от кого-то, значит. Но это меня не касается. Я должен блюсти наш обычай гостеприимства».
Басан дождался, когда Лотар с жадностью допил чай и поставил чашку перед собой.
– Кто ты, откуда и куда путь держишь? – все-таки любопытство взяло вверх.
Не успел Лотар открыть рот, как вмешалась Ойюн.
– Гость не будет сыт словами. Дай мясо, пусть поест. А затем лезь со своими расспросами.
Басан вздохнул. Взял с блюда крупный кусок мяса на кости и протянул Лотару.
– Спасибо, – с благодарностью принял кость Лотар и, еле сдерживая инстинкты, чтобы не зарычать, подобно оголодавшему зверю, с величайшим удовольствием вонзил свои зубы в ароматное холодное мясо.
– Меня зовут Лотар. Я приехал сюда издалека. Моя страна называется Германия, – проглотив первую порцию начал говорить Лотар.
– И сколько дней до нее, если ехать не спеша? – сразу же заинтересовался Басан.
– Я шел по морю на корабле до Гонконга, это на юге, две полные луны и еще пятнадцать дней. По суше даже не знаю.
Расстояние до родины Лотара видимо произвело на Басана сильное впечатление.
– А сколько у тебя дома лошадей и верблюдов? – задал самый обычный для кочевников вопрос Басан.
Лотар замешкался. Он вырос в известном Доме для сирот, благословенным самим Фридрихом Великим, в уютном Потсдаме. Кроме рыжего ленивого кота, которому было дозволено обитать в его комнате в качестве поощрения за хорошую учебу, Лотар не имел никакой живности. Так и кот давным-давно околел.
– У меня нет своего хозяйства. Я офицер. Военный. Лошадей у нас в армии много. Но они… тоже на службе. А вот верблюдов вовсе нет.
Басан не мог себе представить, чтобы военный офицер не имел табунов лошадей, а по просторам его родины не бродили стада верблюдов. Что ж это за страна такая бедная и несчастная, подумалось ему, и некоторое удивление вперемежку с жалостью, которое обычно возникает при встрече порядочного, но в чем-то неполноценного человека, обозначились на лице монгольского скотовода.
– Ойюн, раскури трубку для гостя, – бросил он жене. А сам протянул руку и достал со стола желтую тыквянку, закупоренную деревянной затычкой на кожаном шнурке. Откупорив ее, он наполнил мелкие чашки мутноватой монгольской водкой-аракой и двумя руками протянул сначала гостю, затем жене.
– Спасибо, – вежливо принял чашку с водкой Лотар. – Мне довелось служить вместе с полковником Дархан—Баатором, и он рассказывал мне о гостеприимстве вашего народа. Теперь я воочию могу в этом убедиться.
Лицо Басана расплылось в довольной улыбке.
– Ойюн, ты слышала, он знаком с самим полковником Дархан-Баатором. Это правда, что ни стрела, ни пуля не берет его?
– Да, это так. Я видел его после самых тяжелых боев. Никогда ни одной царапины.
– Полковник – настоящий воин. Такие редко рождаются, – Басан с удовольствием опрокинул в себя чашку.
Монгольская водка, в отличие от пахучей рисовой китайской, издревле выгоняется исключительно из кислого молока, не бьет в нос, имеет приятный, чуть сладковатый вкус. «Пьешь – не замечаешь, встаешь – ноги не держат». В народе ей неспроста дали имя «хитрая вода».
После обязательной третьей чашки водки жена благоговейно передала мужу длинную раскуренную ею трубку. Обслюнявив мундштук, Басан слегка прикрыл глаза и сделал затяжку. Свернув толстые губы колечком, он выпустил струю дыма в сторону Лотара и затем, с выражением блаженства на лице передал дымящуюся трубку ему в руки.
«Отказаться – значит оскорбить хозяина», – за время своего пребывания в Поднебесной Лотар быстро и с удовольствием осваивал китайские правила хорошего тона, и теперь они ему явно пригождались. Учтиво вытянув руки, он принял трубку.
– Прекрасный табак, – в свою очередь, выпустив клуб дыма по направлению к хозяину юрты, сказал Лотар и вернул трубку назад.
Неожиданно тепло, накопившаяся усталость, сытная пища, водка и затяжка табака стали наваливаться на него, как тяжелые мешки на ослабевшего грузчика, и Лотар уже с трудом удерживал глаза открытыми.
– А что произошло с вами? Как вы оказались здесь? – не унимался Басан.
– Ты что, не видишь, гость устал, – его вновь перебила Ойюн.
– Да-да… Что произошло?.. – глаза Лотара сомкнулись, голова упала на грудь, затем встрепенулась, приподнялась. – Он ведь слово дал… Слово офицера.., – простонал Лотар на немецком и, крепко стиснув зубы, стал медленно заваливаться на бок.
* * *
После казни головы дунганских солдат с еще капающей кровью насадили на длинные бамбуковые шесты и установили рядом со сморщенными, уже усохшими головами других преступников. Через короткое время мимо засновали прохожие, не обращая на них ни малейшего внимания.
Даотай Чжан Сяолунь пригласил офицера Тун Бао в свой паланкин. Церемонимейстер привстал на стременах, окинул взглядом процессию, издал гортаный крик, обозначающий готовность, и взмахнул флажком. Тут же забили в барабаны, извещая о проезде высокого вельможи, вооруженная пиками стража двинулась спереди, расчищая путь. Восемь крепких носильщиков плавно понесли паланкин назад в ямынь, где позади павильона Небесной Справедливости располагалась личная резиденция даотая. Простолюдины молча сдвигались в сторону, прижимаясь к глиняным заборам на узких грязных улочках города.
– Если хочешь посекретничать, то нет лучшего места, – даотай обвел руками свой роскошный, украшенный тонкой резьбой и дорогим шелком паланкин.
– Вы уверены, что они нас не слышат? – откинув полог и глянув на мелькающие полусогнутые ноги носильщиков, спросил Тун Бао.
– Абсолютно, – уверенно ответил даотай. – Мы затыкаем им уши восковыми пробками. Поэтому можете смело рассказывать о цели вашего приезда.
– Я привез приказ о поимке заморского черта, – негромко произнес офицер.
– Будьте уверены, он уже размножен и развешан по всему городу… Если преступник окажется в наших краях, то схватить его не составит большого труда. Мимо нас змея не проползет, мышь не прошмыгнет, воробей не пролетит. Возьмем живым-целехоньким и доставим в Пекин, – хвастливо заявил даотай.
– Все дело в том и заключается, что живым он не нужен. Я лично должен снести ему голову.
– Неполное выполнение императорского приказа имеет несколько классов наказания, – продемонстрировал знание законов даотай.
– Это просьба вашего дяди, генерала Мао Хунлиня!
– Ну, это меняет дело. Вы же знаете, что ради дяди я готов на все.
– Другого ответа дядя и не ожидал. Он уверен, что беглец попытается пройти здесь, через Хесийский коридор, чтобы добраться до Кульджи. Там он наверняка обратится к русским.
– Однако почему в Кульджу? В Урге тоже полно русских, – с легким удивлением спросил даотай.
– Путь на Ургу проходит через монгольские и калмыцкие стойбища. Они – наши верные друзья. Схватят и сдадут в ямынь. А стоит пройти Хеси, как кругом окажутся те же дунгане. Эти сами доведут до русских, – со знанием дела высказался Тун Бао.
– И ведь действительно так, – согласился даотай. Затем добавил. – Способность дяди – верно вычислять ходы преступников – всегда удивляла меня. Я не сомневаюсь, что вскоре мы отловим злодея. Правда, не сочтите это праздным любопытством, а какое преступление совершил длинноносый?
– Он пытался убить нашего уважаемого генерала Мао. Лишь благодаря храбрости его личной охраны ваш дядя остался в живых.
– Какой мерзавец! Он заслуживает казни первого класса -медленного разрезания на сто двадцать кусков.
– И даже это будет слишком гуманно.
– Но как он оказался возле дяди?
– Вы знаете, генерал Мао, наряду с другими выдающимися качествами, обладает и необычайной прозорливостью. Он первым понял, что нашей непобедимой армии нужны новые пушки. Великий князь Гун поддержал и поручил лично ему произвести закупку самых лучших на земле пушек. Коварные английские дьяволы прознали про это и решили подсунуть свой негожий, устаревший товар.
– Уверен, без помощи советника Сун Личжуна тут явно не обошлось.
– Как хорошо вы знаете дворцовые интриги… Именно так и было. Советник Сун не мог себе простить, что сам не додумался до этой идеи. А затем решил с помощью англичан на этом просто подзаработать. Но генерал Мао к тому времени знал, что лучшие пушки изготавливают в стране под названием Германия. Он отмел предложение лживых англичан, чем еще сильнее подпортил отношения с советником Суном, и заказал в заморской Германии пробную партию из ста двадцати орудий. Так вот, приобретая новый товар, необходимо знать, как им правильно пользоваться. Наши пушкари оказались совсем никудышными, и пришлось вызывать чужеземного наставника.
– Заморский черт…
– Да. Подлый изменник и преступник…
– Но почему он решился на убийство генерала?
– Этим он поделится с нами перед своей смертью.
– А была ли от него хоть какая-то польза?
– Несомненная. Несмотря на все свое дьявольское омерзение, он оказался хорошим учителем. Я даже скажу больше. То, что умеет он, не под силу повторить кому-либо. Однако это не умаляет его злодеяние.
– Никоим образом. И вы, дорогой Тун Бао, лично отвезете его голову моему дорогому дяде. Я обещаю.
Слова даотая прозвучали столь убедительно, что ему самому в них поверилось, и на его лице застыла маска полнейшего удовлетворения и радости, словно он уже держал в руках отрубленную голову несчастного Лотара.
Остаток пути прошел в торжественном молчании под несмолкающий грохот барабанов, пока его не перебил громкий, гортанный крик церемонимейстера. Наступила тишина, паланкин мягко опустился на землю, шелковый полог распахнулся, и вельможные гости, поддерживаемые под руки слугами, двинулись по каменной лестнице в роскошную резиденцию даотая. Вдоль лестницы, склонившись в поклоне, стояли начальник охраны, командир гарнизона, личный врач, начальник канцелярии и еще два чиновника высокого ранга. Вслед за гостями они прошли в обеденный зал, где их ожидал стол с угощением из шестидесяти блюд, а слух ублажали тонкие звуки, извлекаемые из старинных лютней.
Тун Бао довольно равнодушно отнесся к деликатесам из ласточкиных гнезд, трепангов, акульих плавников, побегов одуванчика, молодых отростков бамбука, корней лотоса и еще двенадцати видов маринованных овощей. А вот запеченное в уйгурском тандыре филе косули, замаринованное в соусе из волчьих ягод, и тушенные в горных травах тестикулы тибетского яка пришлись ему явно по вкусу. Он стал громко причмокивать толстыми, обмасленными губами, вытирая их рукавом халата. «Маньчжуры, что монголы. Им все вкусно, если это мясо», – подумал про себя даотай, подхватив палочками из слоновой кости кружочек острой, пахучей редьки. Высохший, как ветвь саксаула, он ел очень мало, тщательно и задумчиво пережевывая пищу. К его удивлению, Тун Бао с аппетитом выел заметный кусок от целиком зажаренной речной рыбы с хрустящей, золотистой корочкой на подушке из майского эстрагона. «Надо же, приучился есть рыбу у нашего брата», – промелькнуло в голове даотая. Он, как и большинство ханьцев, тихо ненавидел маньчжуров. В последнее время ему все чаще стали приходить в голову крамольные мысли о несправедливости, царящей в Поднебесной. «Как же так? Горстка маньчжуров вот уже двести лет правит нашим огромным народом. Если бы они находились на более высокой ступени развития, то склонить голову пред ними было бы не зазорно. Но это обыкновенные варвары, которые переняли у нас все самое лучшее и теперь считают себя вправе посматривать на нас свысока. Бездарные ученики, которые пытаются учить жить своих учителей. Как печально…»
Тун Бао, время от времени кидающий взгляд на даотая, видел лишь маску-любезность. Что скрывалось за этой маской, ему было невдомек. Он опрокинул очередную чашку ароматного вина из плодов личи и из последних сил накинулся на пахнущую полынь-травой вареную баранину.
Вскоре за столом раздалась столь звучная отрыжка, извергнувшаяся из чрева Тун Бао, что все присутствующие поневоле вздрогнули. Насытившийся посланец генерала широко открыл рот и толстыми пальцами стал тщательно выковыривать остатки пищи, застрявшей между крупными желтыми зубами.
– Позвольте узнать, кто так искусно играет на лютнях, – вытащив пальцы изо рта, спросил Тун Бао.
Даотай вместо ответа взмахнул рукой, и слуга ловко откинул расшитый летящими журавлями занавес в сторону. Четыре молоденькие певички с белеными лицами и высокими, черными бровями сидели на черно- красных лакированных стульях и, склонив набок головы, перебирали струны.
– Какие красавицы, – не сдержал своего восхищения Тун Бао.
– Правда, хороши, – согласился даотай. – А сейчас вы увидите танцующих фей Турфана. Их прислал мне в подарок правитель Кашгара. – Он подал знак, и из распахнутых в углу дверей в зал вбежали несколько танцовщиц в ярких, цветастых платьях с множеством тонко заплетенных косичек, свисающих из-под расшитых бисером бархатных шапочек. У одной в руках был кожаный бубен, обрамленный мелкими металлическими кольцами. Длинными пальцами она ритмично забила в него, потряхивая, и время от времени ловко подкидывая свой инструмент в воздух. Танцовщицы пустились в пляс, изящно выгибая стан, руки и тонкие белые шеи. Даотай заметил похотливый взгляд в глазах маньчжурского офицера. «Какое крепкое животное… Такую дорогу оставил позади себя и еще готов сразиться с моими красотками», – подумал он про себя, удивляясь выносливости Тун Бао.
* * *
Ранней весной ночь быстро накрывает степь. Едва исчезнет за горизонтом полоса багрового заката, как на черном небе наперегонки вспыхивают букеты мерцающих звезд. Протявкает где-то в высохшей балке тощий шакал, словно подавая сигнал о наступлении ночи, и степь до утра наполняется пугающими душу звуками и шорохами. Также быстро и светает. Чуть полыхнет заря по притихшей степи, и тут же птичье многоголосье разгоняет сумрачные страхи.
В предрассветном холоде Мерген с Ундэсом ехали по степи в унылом настроении. «Ели, пили, веселились – посчитали, прослезились», – никак лучше этой народной мудрости не сказать о забывших в пьяном угаре все и вся друзьях.
– Ундэс, где же мы ему до завтра столько денег раздобудем? – нарушил тишину голос Мергена.
Ундэс ответил не сразу. Он вспоминал прошедшую ночь: «А каким хитрюгой-то оказался хозяин кабачка. Дождался, когда мы превратимся в мотыльков, порхающих в поисках нектара, и подтянул своих красавиц крашенных. Правда, хороши они на самом-то деле были. Но сейчас о них и думать не хочется. Чем расплачиваться? Сколько там мы задолжали? Сорок лян серебра? Ни хрена себе…»
– Посидим в засаде в Лисьей балке. Может возьмем пару дунганских дезертиров, – через какое-то время ответил Ундэс.
– А если не повезет?
– Овец угоним. Саларам сдадим… Или коней калмыкам.
– Да хоть что. Только не в долговую яму.
Неожиданно они заприметили темнеющую вдали юрту.
– Вроде юрта Басана, – предположил Мерген. – Давай туда. Может он кого в степи видел?
Завязывая поводья к привязи, внимательный Мерген обратил внимание на понуро стоящую загнанную лошадь.
– Кто это так коня замучил? – удивленно бросил он Ундэсу. Монголы очень трепетно относились к своим лошадям и старались никогда не загонять их до полусмерти. Они подошли к Басану, разделывающему свежую тушу овцы.
Басан, чуть кряхтя, поднялся на свои кривые ноги. Он хорошо знал обоих и не очень жаловал их у себя дома. Тем не менее, они вежливо обменялись легкими поклонами.
– Как поживаешь, уважаемый Басан? Что за дорогой гость у тебя дома? – с нескрываемым любопытством спросил Мерген.
– О-оо, это не простой гость. Он офицер. Вместе с самим Дархан-Баатором воевал.
– О-оо! И кто ж это такой?
– Имени я его так и не запомнил. Ойюн, ты не помнишь, как гостя зовут? – спросил он подошедшую жену.
– Да разве запомнишь варварское имя? Он же чужеземец.
– Что?! Чужеземец?! – в один голос воскликнули Мерген и Ундэс. – Где он? – спросил Мерген.
– Спит, – ответила Ойюн. – Как убитый. Уснул до заката, за всю ночь не шелохнулся ни разу. А по началу вообще чуть не до смерти напугал меня. Подумала, демона занесло. Нет, все-таки человеком оказался, – поделилась она вдогонку своими страхами.
– Пойдем, глянем! – Мерген схватил Ундэса за рукав и, осторожно ступая, потянул его за собой.
Через мгновенье, так же бесшумно ступая, они вышли из юрты.
– Волосы, как пшеница… – прошептал Ундэс.
– Нос длинный. На удода похож… – добавил Мерген.
На их лицах и следа не осталось от усталости и перепоя. Они возбужденно дышали, будто степные борцы перед решающим туром.
– Что вы там бормочете? – заинтересовался Басан, отделяя ножом крупную кость.
– Повезло так повезло. Наконец-то… – просто сиял и ликовал Мерген. – Басан, за него награду дают. Тысячу лян серебром!.. Ундэс, тащи быстрее аркан.
– Э-эй, вы чего задумали? – всполошился Басан.
– Басан, ты знаешь, кто это?
– Он не успел о себе рассказать.
