Субъекты безумия

Работа по раскрытию преступления также напрямую имела ко мне отношение, так как изменение плана лечения зависит от того, совершала ли Хуан Фэйхун преступление. Изначально я полагал, что у нее параноидальная шизофрения, развившаяся вследствие полученного шока после совершения убийства. Однако, проведя комплексную диагностику, я пришел к удивительному заключению – у Хуан Фэйхун алкогольный бредовый психоз.

Все медики знают, что длительное неконтролируемое употребление алкоголя негативно влияет на здоровье и психику и приводит к целому ряду клинических проблем. Например, умственное расстройство, вызванное хронической алкогольной интоксикацией, а также алкогольный бредовый психоз, как у Хуан Фэйхун. Длительность галлюцинаций, возникающих в результате умственного расстройства при хроническом алкоголизме, может продолжаться от нескольких недель до полугода, а развитие алкогольного бредового психоза может затянуться и нести бессознательный характер. В клинической практике эти два заболевания легко спутать с шизофренией.

Сначала и мы допустили ошибку, полагая, что это шизофрения, прописав ей ежедневно принимать определенную дозировку рисперидона[7]. По прошествии времени эффект был неочевиден, но Хуан Фэйхун начала нормально отвечать и задавать вопросы. Однако во время психотерапии она продолжала говорить о своем «бесконечном воскрешении».

Впоследствии мы узнали от родственников и коллег, что Хуан Фэйхун долгое время злоупотребляла алкоголем, и тогда в больнице ей провели комплексный медосмотр. Результаты обследования вывели нарушение работы печени, что главным образом проявилось в высоких показателях АЛТ[8]. Показатели ЭКГ тоже были не в норме – дистрофия миокарда, сердечная аритмия и тахикардия, а КТ головы выявила атрофию мозга. Все это является симптомами, возникающими вследствие длительного употребления алкоголя.

Чрезмерное или длительное употребление алкоголя наносит огромный вред здоровью человека; особенно это касается коры головного мозга, что негативно влияет на когнитивные функции человека. Хроническая алкогольная интоксикация проявляется не только в неврологических нарушениях, но и в психологических, главным образом в дисфории, галлюцинациях и мании. Иногда она может сопровождаться функциональным расстройством нервной системы – например, появляется повышенное потоотделение, учащенное сердцебиение, краснеет лицо, расширяются зрачки и так далее.

Проведя повторный консилиум, мы пришли к заключению, что у Хуан Фэйхун алкогольный бредовый психоз, и назначили биологически активную добавку для черепно-мозговых нервов в сочетании с высокими дозами витаминов группы В, а также препараты для защиты печени, и провели поддерживающую терапию для сохранения водно-электролитного баланса. Наряду с этим прописали противотревожные препараты для контроля нервозности, провели комплексную психотерапию и прочее.

Однако проблема Хуан Фэйхун состояла не только в алкогольном бредовом психозе. После смягчения симптоматики мы обнаружили еще одну роковую проблему.

После того как женщина поступила в больницу, она все еще была одержима мыслями о своей постоянной смерти и бесконечном воскрешении, но уже не повторяла, что живет в «дне сурка». Хуан Фэйхун нашла для себя отговорку – так как она увидела лицо убийцы, то разорвала бесконечный цикл, и в ее мире произошли изменения.

Однажды Сун Цян и Сяо Цяо поочередно доложили мне об одном наблюдении медсестер, а именно об отсутствии сна у Хуан Фэйхун. Будь то день или ночь, дежурные врачи не видели, как она спит. Благодаря постоянному наблюдению за пациенткой я обнаружил, что врачи и медсестры были правы: Хуан Фэйхун действительно будто вовсе не нуждалась во сне. Мы как-то дали ей снотворное, но и от него не было никакой пользы.

Обычно снотворные препараты оказывают эффект в любом случае, но если пациент выпил таблетки, оказывающие возбуждающее действие на нервную систему, то снотворное, возможно, не подействует. После того как Хуан Фэйхун положили в больницу, она не контактировала с внешним миром и не могла пронести с собой другие лекарства. Медсестры также не могли продать ей какие-либо запрещенные препараты. В нашем стационаре есть немало таких же пациентов, как Хуан Фэйхун, у них наблюдаются тревога, бессонница, конвульсии, и в таких случаях мы обычно прописываем успокоительные – например, из группы бензодиазепинов[9]. На других пациентов эти препараты оказывали действие, но не на Хуан Фэйхун. Мне это показалось удивительным, поэтому я снова понаблюдал за ней и убедился, что она вовремя и в нужной дозировке принимает лекарства, а не выбрасывает их тайком.

Почему же так происходит? Столкнувшись с этой проблемой, я просто-таки сломал себе голову. Тогда у меня было очень много работы, и мне было некогда искать соседа для совместного съема квартиры. А после нашего последнего разговора с Ян Кэ, когда я сказал, что не боюсь квартиры, где было совершено убийство, и смогу там жить, мы больше этой темы не касались.

Из-за ситуации с болезнью Хуан Фэйхун я решил обратиться за помощью к бывшим коллегам из больницы Шэньяна, а также к преподавателю моей альма-матер. Они высказали множество предположений, но так как сами не контактировали с больной, выдвинутые ими решения были неприменимы к ситуации Хуан Фэйхун. Сун Цян и Сяо Цяо тоже регулярно искали в интернете соответствующую информацию, но, к сожалению, ничего в итоге не пригодилось.

В процессе непрерывного лечения алкогольного бредового психоза у Хуан Фэйхун наступила ремиссия, и я подумал снова сделать ей комплексную диагностику организма. В больнице Циншань есть не все необходимое оборудование, и для проведения подобной диагностики нужно ехать в городскую больницу общего профиля. В городе есть несколько больниц, с которыми у нас налажены профессиональные контакты, так как во многих многопрофильных больницах нет отделения психиатрии, и они не могут госпитализировать пациентов с психическими заболеваниями. По обыкновению нас вызывают для проведения консилиума и приема пациентов на лечение. Людей у нас немного, поэтому каждый раз, когда нас просят приехать, это больше похоже на мольбу о помощи, а у нас нет времени отправиться туда даже на два-три дня.

Узнав, что я собираюсь организовать диагностику пациента, сотрудники той больницы отреагировали с большим энтузиазмом:

– Скорее приезжайте! У нас есть пациентка из отделения гинекологии с объемным новообразованием, а в отделении приема вовремя не обнаружили, что она душевнобольная. Она сейчас в медицинском отделении и матерится на чем свет стоит. Умоляю вас, быстрее приезжайте и заберите ее!

Установленная система ответственности в этой клинике подразумевала, что на врача, поставившего первичный диагноз, возлагается вся ответственность за методы дальнейшего лечения. Именно поэтому этот врач был так обеспокоен. Ему не терпелось, чтобы я стремглав примчался к ним.

Девушка-врач из лечебного отделения как раз ответила на их звонок и распорядилась, чтобы мы вместе с Ян Кэ выехали в эту больницу. В машине Хуан Фэйхун была спокойна, но затем вдруг ее состояние начало ухудшаться. Она бросила взгляд на меня, затем на Ян Кэ и загадочно спросила:

– Это твой коллега? А он симпатичнее тебя… Вы друзья?

Ее вопрос застал меня врасплох. Ян Кэ сидел с прикрытыми глазами и притворился, что ничего не услышал. Хуан Фэйхун в кои-то веки удалось выйти из палаты и подышать свежим воздухом; всю дорогу она не умолкала, однако у нее был последовательный ход мыслей, и во время разговора она не скакала с темы на тему так, что и разобрать невозможно, как это бывает у некоторых больных.

Прибыв в многопрофильную больницу, я пошел заниматься оформлением документов по обследованию Хуан Фэйхун, а Ян Кэ ушел на консилиум касательно диагноза другого пациента. Нам было невдомек, что на стене в амбулаторном отделении висит зеркало. Проходя мимо него, Хуан Фэйхун увидела себя – и тут же остолбенела. Как бы я ее ни уговаривал и ни тянул за собой, все было бесполезно: она будто пустила корни в этом месте.

– Черт возьми! – в сердцах воскликнул я.

Неужели Хуан Фэйхун приняла человека в зеркале за убийцу? Действительно, она внезапно начала громко кричать и говорить, что это и есть убийца, его нужно немедленно поймать. Вслед за этим вырвалась из моих рук и стукнулась головой о зеркало так, что начала течь кровь. Затем она схватила осколок зеркала и начала со всей силы колотить разбитые на полу осколки. Все, кто сбежался посмотреть на это зрелище, были до смерти напуганы.

Ян Кэ как раз был неподалеку; услышав переполох, он развернулся и кинулся ко мне помочь утихомирить пациента. Костюм его был испорчен, рубашка испачкалась в крови. Я тоже порезал ногу, но, к счастью, рана была неглубокая.

Со стороны Ян Кэ было великодушно вернуться и помочь мне, иначе Хуан Фэйхун зарезала бы меня. Его одежда была порвана, и он получил рану. Мне стало стыдно за случившееся, и я спросил:

– Всё в порядке?

– Нет, не в порядке, – черство ответил Ян Кэ.

Про себя я подумал: «Я же от чистого сердца спросил, а ты так надменно себя ведешь…» Но сказал другое:

– Сколько стоит твой костюм? Я компенсирую.

Ян Кэ не стал любезничать:

– Пять тысяч восемьсот юаней.

Услышав эту цифру, я пожалел, что спросил, и укорил себя за болтливость. Моей месячной зарплаты не хватит, чтобы покрыть расходы за этот костюм. Обрабатывая рану, Ян Кэ с укором посмотрел на меня. Его взгляд будто негласно обвинял меня, что я плохо присмотрел за пациентом, поднял шумиху и втянул его в этот бедлам.

Помолчав какое-то время, я сказал:

– Ты ведь знаешь, на выездах всякое случается; зачем надевать такой дорогой костюм? Даже если б компенсация «за избиение» была выше, все равно эта выплата не возместит стоимость твоего костюма. – Договорив, я оглядел Ян Кэ с ног до головы, и мой взгляд остановился на блестящих черных кожаных ботинках. – Сколько стоит твоя обувь? Тысячу юаней?

Глянув на меня, он ответил:

– Три тысячи двести.

Мне было нечего ответить. Я подумал про себя: «Это вымогательство или показушничество?.. Ладно, у человека высокое качество жизни, и нам, простым врачам, такое не понять. Он все же выручил меня, не буду придираться…» Я недоумевал. Наша зарплата невелика, никто из лечащих врачей первого отделения не имеет дополнительных подработок и «серого» дохода; откуда же у Ян Кэ столько денег? Возможно, он из семьи богачей; но ведь работать врачом-психиатром непросто, люди из обеспеченных семей не выберут себе такую специальность…

Я решил не спорить. Но, увидев, что я собираюсь уйти с Хуан Фэйхун, Ян Кэ спросил:

– Сколько стоит твоя одежда?

Я не ожидал такого поворота и уныло ответил:

– Триста пятьдесят.

Ян Кэ опустил голову и посмотрел на мою обувь:

– А туфли сколько?

Надо мной будто издевались. Я недовольно ответил:

– Тоже триста пятьдесят. – На самом деле они стоили двести пятьдесят, но я хотел сохранить достоинство и поэтому добавил сотню.

Расспросив меня, Ян Кэ ушел, оставив меня в неловком положении. В этот момент Хуан Фэйхун как будто пришла в себя и решила позлорадствовать:

– С вашей стороны это было невежливо, вот вас и высмеяли!

– Ладно, ладно, я сам напросился…

Я с решимостью признал это и не стал спорить с Хуан Фэйхун – вдруг ей опять что-то взбредет в голову, и она устроит новый переполох… Спустя какое-то время я спешно начал организовывать обследование для Хуан Фэйхун. Мне не хотелось попусту тратить время – вдруг она захочет воспользоваться случаем и убежать; тогда проблема окажется куда серьезнее.

Когда пришли результаты и я снова провел более глубокую и всестороннюю диагностику, то обнаружил, что Хуан Фэйхун действительно оказалась в своего рода «бесконечном порочном круге», и эта бесконечно циркулирующая болезнь существует уже по меньшей мере несколько столетий.

В это время пришли новости от зама Ляо. Несколько туристов в горах возле китайско-вьетнамской границы нашли труп Линь Чжунхуа. Вот-вот должны были открыться подлинные обстоятельства дела…

5. Фатальная семейная бессонница

Получив все результаты анализов, я из осмотрительности пригласил заместителя заведующего отделением, который появлялся всего два-три дня в неделю. Его фамилия Цзи, ему сорок один год, мы называем его главный зам или зам Цзи, так удобнее отличать его от заместителей других заведующих отделениями. Заму Цзи нравились академические исследования, но он не любил следовать офисной политике, как и выставлять себя напоказ, в отличие от некоторых специалистов, которые ездят всюду с лекциями и угождают требованиям фармацевтических компаний.

Пять лет назад зам Цзи специально уезжал за границу, чтобы исследовать медицину сна – у него в этой сфере очень богатый опыт лечения. Услышав мое описание состояния болезни Хуан Фэйхун, он вместе со мной начал исследовать проблему, вплоть до того, что задерживался допоздна в стационаре и наблюдал за каждым движением Хуан Фэйхун.

Посредством круглосуточного наблюдения и протоколирования мы убедились, что Хуан Фэйхун и в самом деле не засыпала. Она только время от времени могла подремать, ее конечности хаотично вздрагивали, а тело непроизвольно сводило судорогами. Все это происходило неосознанно для нее, и раны на ее теле появлялись именно потому, что она сама себя случайно царапала. Однажды Хуан Фэйхун все же с большим трудом уснула после приема таблеток, и произошло кое-что еще более непонятное – она начала издавать очень странные звуки, как будто в ее горле извивалась змея, которая вот-вот вылезет наружу. Я боялся, что она может задохнуться во сне, поэтому мы прекратили лечение этими препаратами.

По мере проведения анализа и понимания состояния пациентки мы пришли к страшному диагнозу. После проведения всестороннего консилиума у Хуан Фэйхун была диагностирована фатальная семейная бессонница, по-английски fatal familial insomnia, или сокращенно FFI.

Стандартными показателями для диагностики данного заболевания являются прогрессирующее сокращение времени сна; в фазе медленного сна наблюдается отсутствие веретенообразной активности, мозг перестает воспроизводить дельта-волны, время быстрого и медленного сна также заметно сокращается, снотворные не оказывают эффекта, и все это сопровождается повышением возбудимости симпатической нервной системы, эндокринными отклонениями и дискинезией[10]. Конечно, генетическое тестирование является лучшим прямым методом диагностики данного заболевания.

Первое описание этой болезни связано с упоминанием одной итальянской семьи. Несколько столетий назад мужчина по имени Джакомо внезапно заболел странным недугом, круглыми сутками страдая от бессонницы. Его стали одолевать бредовые идеи. Он впал в слабоумие и в конце концов умер из-за изнеможения организма. После этого еще тридцать членов его семьи в среднем возрасте заболели той же болезнью и один за другим умерли. В настоящее время во всем мире, и в частности в таких странах, как Италия, США, Япония, Китай, Дания и Ирландия, появились люди, страдающие этим недугом.

Течение фатальной семейной бессонницы ужасает. В самом начале человек не может уснуть, бодрствуя день и ночь, затем у него наблюдается сужение зрачков, у мужчин может развиваться импотенция, повышается кровяное давление, ускоряется пульс, усиливается потоотделение. Вслед за этим могут появится бредовые идеи, галлюцинации, дискинезия; организм человека постепенно перестает функционировать. Больной начинает испытывать сильные боли, но уже не в состоянии сказать об этом; в итоге только и остается в бессилии наблюдать за своей смертью. Проще говоря, причиной смерти от этой болезни является обширное повреждение мозга, а не недостаток сна.

Смертельная фатальная бессонница – это аутосомно-доминантное генетическое заболевание, вызванное нарушением структуры прионного белка. Ген, кодирующий этот белок, расположен на коротком плече двадцатой хромосомы. Он находится в центральной нервной системе и тесно связан с интеллектом и сном человека. Мутация в гене прионного белка приводит как к образованию парапротеина, который не только не выполняет свою нормальную функцию, но и не может расщепляться протеазами. Накапливаясь в головном мозге и центральной нервной системе, он приводит к потере нейронов, образуя полости, словно в морской губке. В такой ситуации преимущественно поражается отдел головного мозга – таламус, играющий важную роль в процессах сна.

На данный момент эффективных методов лечения этой болезни нет. Ученые из Великобритании и США во время проведения испытаний над животными обнаружили, что эту болезнь можно вылечить, но в дальнейшем все животные, над которыми проводились клинические исследования, странным образом умирали. Конкретная причина не была выявлена. Относительно эффективным методом лечения является применение GHB, то есть гамма-оксимасляной кислоты. GHB неэффективна для восстановления фазы медленного и быстрого сна, но может помочь увеличить время медленного сна, смягчая течение болезни.

В Китае эта болезнь встречается очень редко. Первый случай был зарегистрирован в 2004 году в больнице Сехэ провинции Хубэй; пациент очень быстро скончался. Два года спустя в провинции Хэнань также выявили случай заболевания у мужчины. Фантом странной болезни изводил его семью на протяжении нескольких столетий, история заболеваний членов его семьи также имела глубокие корни.

В ходе последующих диагностики и лечения мы обнаружили, что в семье Хуан Фэйхун несколько сотен лет назад ходила молва о некоей болезни. Бо́льшая часть членов семьи Хуан после достижения совершеннолетия на протяжении полугода имели проблемы с бессонницей, а затем загадочным образом умирали. Можно сказать, что семья Хуан Фэйхун все время находилась в порочном круге странной болезни, который нельзя было разорвать. Когда у женщины появились бредовые идеи, болезнь начала прогрессировать. Ни медикаментозное, ни психотерапевтическое лечение не было эффективным.

Мы с замом Цзи провели длительное исследование болезни. После постановки диагноза мы были озабочены тем, как нам поступить с Хуан Фэйхун. Узнав о всех деталях, главврач также выразил нам свое беспокойство, так как с момента учреждения больницы у нас не было случаев смерти пациентов. Если Хуан Фэйхун будет оставаться в стационаре и вдруг умрет, то как поступить? Главврач, зная, что зам Ляо наводит справки о деле пропавшей Линь Чжунхуа, спросил меня:

– Разве труп Линь Чжунхуа не нашли? Ее убила Хуан Фэйхун? Если так, то нужно ее выписывать. А если нет, то нужно придумать, как перевести ее в другую больницу.

Отец Хуан Фэйхун настаивал на том, чтобы его дочь осталась лечиться в нашей клинике, но мы не могли провести для нее эффективное лечение. Соображения главврача выглядели эгоистичными и безжалостными, но на самом деле это было от безысходности.

Узнав об этом, Сяо Цяо была возмущена. Увидев ее реакцию, я также проникся сочувствием к Хуан Фэйхун и все время думал, что мы можем для нее сделать, – нельзя же так просто отправить ее домой и ждать смерти. Состраданию Сяо Цяо не было предела, она была взволнована больше, чем я. Однажды, найдя меня в столовой больницы, Сяо Цяо стала упрашивать меня:

– Врач Чэнь, есть ли шансы у Хуан Фэйхун? Я прочитала разные материалы, существует множество исследований этой болезни; не могли бы вы попросить главврача посмотреть их?

– Вы не первый день работаете врачом. Мы не можем ставить эксперименты над пациентом; а если она умрет? Она здесь для лечения, а не чтобы ставить над ней опыты, – сделал я замечание.

– И мы просто выпишем ее из больницы? Она ведь не поправилась, – недовольно возразила Сяо Цяо.

Я был бессилен:

– То, что она находится в клинике, – не проблема, но неужели вы не видели пациентов, которые находятся здесь уже давно? И кому это пошло на пользу? Они здесь, потому что их никак не вылечить. Сейчас алкогольный бредовый психоз у Хуан Фэйхун пошел на спад, вот только бессонницу не вылечили; но она в состоянии позаботиться о себе. Самым лучшим выбором будет позволить ей выписаться и найти клинику, в которой ее смогут вылечить.

Главврач тоже пришел на обед. Увидев меня беседующим с Сяо Цяо, он подошел и стал подгонять меня:

– Сяо Чэнь, вы говорили с замом Ляо? Ваша пациентка все-таки совершила то убийство или нет? Вы с этим делом не затягивайте, делайте все необходимое. Не нужно создавать лишних проблем.

Я связывался с замом Ляо шесть дней назад. Так как расследование еще продолжалось, ему было не слишком удобно разглашать все подробности. Я знал только, что труп Линь Чжунхуа нашли в горах на границе с китайско-вьетнамской границей. Говорили, что ее смерть была чудовищной; бо́льшая часть тела была изгрызена животными. Сотрудники судебно-медицинской экспертизы сломали себе голову, стоящих улик было совсем немного, а о том, кто является убийцей, и речи не могло идти. Главврач все время подначивал меня пойти расспросить зама Ляо, а тот много раз просил меня об одном одолжении: если Хуан Фэйхун придет в нормальное состояние, чтобы я незамедлительно спросил ее, знакома ли она с Линь Чжунхуа и знает ли что-либо об этом деле.

Когда главврач приблизился к столу, где мы обедали, Сяо Цяо тут же ускользнула, оставив меня одного отчитываться перед начальством. Рядом, за соседним столиком, сидел зам Цзи, который неторопливо читал газету «Наньго цзаобао». Сначала он безразлично сидел в стороне, но, услышав, как главврач наседает на меня, не сдержался, надел свои толстые очки, отложил газету и вступился:

– Я слежу за ходом дела, за него отвечает первое отделение, и я, как ваш заместитель, несу ответственность. Не переживайте, мы постараемся сделать всё как можно скорее.

Главврач, судя по всему, был голоден и очень хотел поесть, поэтому смягчил тон:

– Ладно, ладно, не буду вам мешать. Но не забывайте о деле и не откладывайте его в долгий ящик!

Зам Цзи учтиво ответил за меня:

– Да, мы знаем.

Главврач очень редко приходил в столовую обедать; увидев его, все заведующие отделений тут же стали приглашать его сесть вместе с ними. Подождав, когда главврач уйдет, я тут же поблагодарил зама Цзи:

– Спасибо вам за помощь. Однако Сяо Цяо права: если Хуан Фэйхун не убийца, мы не можем ее просто выписать; неужели ей только и остается, что ждать смерти?

Видимо, зам Цзи уже обо всем заранее подумал.

– Другие полагают, что чем меньше забот, тем лучше, но ты поступаешь по-другому, взяв все в свои руки. Мы не сможем спасти Хуан Фэйхун; оставить ее здесь равносильно смиренному ожиданию ее смерти. А если не справимся, то сделаем еще хуже. Когда я провел консилиум, то связался с коллегой из отделения неврологии Народной больницы провинции Хэнань. У них на лечении когда-то был пациент с таким же диагнозом; это второй случай заболевания в Китае и единственный, когда пациент остался жив и здоров. Когда придет время, мы отправим Хуан Фэйхун к их специалистам. Что касается расходов, не стоит переживать, у ее семьи есть средства. Я также связался с зарубежными учреждениями; так как эта болезнь очень редкая, все стороны заинтересованы в данном случае, и особенно фармацевтические компании, занимающиеся лечением бессонницы, – их исследования более прогрессивны, чем наши. Что же касается дальнейшего развития событий, оно зависит от Хуан Фэйхун. Это все, что мы можем сделать.

Его слова успокоили меня, я удовлетворенно вздохнул:

– Зам Цзи, вы правда хороший человек.

– Да и вы ничего… Когда совесть чиста, можно спать спокойно. Ладно, не буду отвлекать вас от обеда.

Зам Цзи улыбнулся, затем снял очки и продолжил читать газету. Однако он вновь мельком глянул на меня; его взгляд показался мне странным.

В тот же момент я услышал шушуканье за соседним столом; там сидел У Сюн, врач из седьмого отделения, вместе с которым я изначально собирался снимать квартиру. Коллеги время от времени поворачивались и смотрели на меня. Я сидел поодаль от них; в столовой было шумно, поэтому я не все отчетливо слышал. До меня доносились лишь отрывки разговора:

– Врач из первого отделения так трагически умер…

– Еще бы! Он даже не знает, как умер его предшественник…

– Скоро и до него дойдет очередь…

– Тихо, вдруг нас услышат…

Эти лечащие врачи были из разных отделений, они общались в своем маленьком коллективе, и мне, как новичку, было сложно туда влиться. При словах о чьей-то смерти меня одолело странное предчувствие, но было неловко лезть в чужой разговор. Я однажды расспрашивал ординаторов, устроившихся в больницу раньше меня, но и они увиливали от ответа. Лишь сказали, что никто из врачей в первом отделении не умирал, но был один врач, который перевелся в другую больницу. Даже Сяо Цяо, которой обычно нравилось посплетничать, как воды в рот набрала; сказала лишь, что не знает, куда перевелся этот врач, даже фамилии его не помнит. Я прекрасно понимал, что любопытство до добра не доведет, поэтому, будучи очень занят, не стал вникать в суть вопроса.