Женщины силы. Уроки жизни

– Да точно, – заискивающе улыбнулась Лина.

– Ну ладно, тогда иди сюда, – милостиво разрешил Кокс, указывая жестом на собственное колено.

Лина рванулась вперёд с проворством дикой лани и уже секунду спустя прижималась к голому торсу Кокса.

– Так что ты собираешься делать дальше? – спросил он, обращаясь к Данилу и небрежно поглаживая Лину по бедру.

– Может, ты скажешь мне? – откликнулся тот, разводя руками, словно признавая собственное бессилие. – Ведь ты такой умный, ты всё всегда знаешь…

Несмотря на нотки сарказма в голосе и растущее раздражение, Данил смотрел на Кокса с явной надеждой, как на авторитетного лидера. Ждал даже не совета, а прямого руководства к действию.

Но Кокс продолжал в задумчивости гладить бедро Лины, молча выпуская струйки табачного дыма. Одна из них попала ей прямо в лицо, отчего та закашлялась и начала тереть глаза.

– Дань, ты не убивайся так, она вернётся, – начала успокаивать его девушка, пытаясь избавиться от рези в глазах. – Я уверена. Ведь вам было так хорошо вместе!

– Вот ты это понимаешь, – бросил Данил с досадой, – а ей, по-ходу, неплохо промыли мозги в этой женской Школе. – И ведь никак не пробиться туда! Мужчин они не принимают…

– Зато женщин принимают! – торжествующе воскликнул до сих пор молчавший Кокс и многозначительно взглянул на Лину.

*****

– Кристина? Ты дома? – ошарашенно произнесла я и почувствовала, как от перенапряжения, шока и недавно пережитого ощущения опасности у меня подкашиваются ноги.

Только что я готова была бежать хоть в дикие джунгли Амазонки, чтобы отыскать Кристину и вырвать из лап Данила… Но сейчас, поняв, что этого не требуется, я могла позволить себе выдохнуть. По телу тут же разлилась слабость, мышцы обмякли и стали ватными.

Кристина сидела на полу с раскрытым ноутбуком на вытянутых ногах и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Уши её были прикрыты большими наушниками, вокруг – хаотично разбросаны исписанные листы.

Меня она заметила не сразу, но когда я, покачиваясь, сделала несколько шагов вглубь комнаты, девушка резко вскинула голову от ноутбука и вздрогнула, машинально сдвинув наушники назад.

– Саша?! Как ты сюда попала?! – воскликнула она и с удивлением уставилась на меня.

Я подошла ближе и осела рядом с ней на пол. Только сейчас я заметила, что в её глазах стоят слёзы. Она часто заморгала, отставила ноутбук и начала торопливо собирать бумаги с записями.

– Крис, я тебе звонила, долго, – начала я, и мой голос дрогнул, – я подумала, что… прости, что вот так ворвалась, но… ты пропала… уже две недели… мы все волновались… и ещё, я увидела кое-что… тебя с Данилом, как он сообщил тебе, что вам надо расстаться, а ты… ты уговаривала его не бросать тебя, а потом…

Чувствуя себя предельно глупо и неудобно, я замолчала – красноречие в этот раз мне предательски изменило.

Кристина слушала меня и продолжала сосредоточенно собирать черновики, после чего, сжав в ладони пачку исписанной бумаги, наконец подняла на меня взгляд.

– Я пишу об этом книгу, – проговорила она ошеломлённо, и по щекам беззвучно покатились крупные капли. – Я просто поняла, что не могу держать это всё в себе… Я хочу выплеснуть это… иначе я просто сойду с ума…

– Это отличное решение! – воскликнула я, подсаживаясь ближе. – Но почему ты плачешь?

– Я… наверное, потому, что я ещё раз проживаю все события и теперь я только начинаю понимать, как он мной манипулировал, – она всхлипнула и начала тереть кулаками глаза. – И какой я была дурой, что вообще повелась на это всё…

– Ты не виновата, ведь он использовал тонкие психологические приёмы. Откуда ты могла знать?

– Я как раз и пытаюсь описать в книге эти его приёмы. И начала как раз со сцены, когда он меня буквально огорошил своим заявлением: «Нам нужно расстаться», а потом гипнотизировал во время секса. Это была… мощная манипуляция. Эти слова до сих звучат в голове. Наверное, это больше всего на меня повлияло… А ты… ты это видела… телепатически, да?

Я выразительно посмотрела на девушку:

– Что-то вроде того. Я пыталась настроиться на тебя и понять, где ты и что с тобой… Но когда я увидела Данила, я испугалась, что ты… что ты вернулась к нему…

Кристина смущённо потупила взгляд:

– У меня есть мысли встретиться с ним, если честно, – призналась она и неосознанно сжала кулаки. – Хочу высказать ему всё в лицо, как я его ненавижу! Мне кажется, что я готова его придушить – схватить за горло и не выпускать, пока он не задохнётся…

Кристина вновь подняла на меня взгляд. На этот раз в нём явно читалась жажда мести. Гнев…

– Я очень плохая? Нельзя такого желать, да?

– Он глубоко ранил тебя, – ответила я. – Твои эмоции закономерны, и… они должны были найти какой-то выход. Они находят его как раз через книгу… Это прекрасно, что ты начала писать её!

– Да, – кивнула девушка. – Я начала писать и сразу почувствовала, как меня трясёт от всего этого, как мне тяжело это вновь переживать, но вместе с тем злость и обида постепенно начали утихать… Но я чувствую, что это только начало пути…

– Ты позволишь мне почитать? – спросила я, кивнув на стопку бумаги, которую она всё ещё сжимала в руке.

Подумав, Кристина отложила листы в сторону:

– Здесь черновики, в них я сама с трудом разбираюсь, – слабо улыбнулась она, – вот, первую главу я уже перенесла в электронный вид.

С этими словами девушка протянула мне ноутбук с открытым вордовским документом.

Я с трепетом пробежала глазами по строкам. Поразительно – там во всех красках было описано как раз то, что я видела несколько часов назад, пытаясь связаться с Кристиной через амулет. Оказывается, она настолько была погружена в свои воспоминания, что я провалилась в них и подумала, что это всё происходит «здесь и сейчас».

Отыскав в документе то место, на котором моё видение прервалось, я углубилась в чтение.

На мгновение я закрыла глаза и ощутила, что сама очень сильно хочу этой боли, словно моё тело просит её. Мне не хотелось продолжать испытывать боль внутреннюю, эмоциональную, поэтому тело перехватило весь удар на себя. Но, к сожалению, от этого стало только хуже.

И вот я, оголенная, стою посреди комнаты, окружённая людьми, многих из которых вообще не знаю, но это всё как в тумане. Для меня никого не существовало в тот момент, я наблюдала только за действиями Данила. Он подошел к Сергею и что-то негромко сказал ему на ухо.

«Наверное, спрашивает совета или консультируется перед началом», – подумала я, не ожидая никакого подвоха. Но тут я заметила, что Данил передаёт веревки Сергею, и тот одобрительно качает головой, поднимая взгляд на меня.

Чёрт, он снова это сделал! Он подстелил меня под другого, вот урод! В меня словно вонзили горящее копьё. Не успела я опомниться, как Сергей, приблизившись ко мне, убрав волосы с моей шеи, прошептал:

– Не бойся, всё будет хорошо. Ты можешь мне доверять. Расслабься и получай удовольствие.

Проведя верёвкой по моим соскам, он увёл её назад и начал связывать руки.

Шоу началось, и в первом ряду прямо посередине сидел Данил и с ехидной улыбкой смотрел на меня в упор…

…Пока меня связывали, я смотрела в глаза Данила, и он смотрел на меня взглядом демона. Я согласилась на это, чтобы боль физическая перекрыла эмоциональную, но от такого поворота событий стало ещё хуже. Я получила дозу страданий, на которые пошла добровольно, ведь физически меня никто не принуждал. Я действовала как робот, как машина, привыкшая тупо выполнять приказы. Данил был прав: я действительно была рабой, только не его, но своих иллюзий, своего сна, невежества, желаний и инстинктов. Заложницей своей памяти – я прекрасно помнила, как мать всю жизнь была рабыней отца – поднеси да подай, подотри, отсоси. А я просто повторяла модель поведения матери, которую только и видела всю свою жизнь. Моё сознание глубоко спало, поэтому мной мог руководить кто угодно – куда направят, туда и пойду.

Не в силах больше выдерживать его взгляд, я закрыла глаза. Я ушла в темноту, в ней было как-то спокойнее – вот то, куда я могла сбежать. С моим телом происходило что-то неведомое: его сдавливали, скручивали, перетягивали верёвками, связывали, подвешивали вниз головой, раскручивали в воздухе. Оно было тушкой – мясом для голодных ртов, точнее, уродливых мужских членов.

Я же словно смотрела на своё тело со стороны. Почему оно вызывает реакцию у других? В нём же ничего нет. Это просто биоробот, машина. Эй, ребята, меня там нет! Вы просто пялитесь на ничто, пустое место. Завтра этого не станет, а вы просто тратите своё время, увлекаясь формой, обёрткой, но в ней нет меня.

Я вне этого тела, я смотрю на него так же, как и вы. Отделившись, я не чувствовала телесной боли, я вообще слабо чувствовала тело. Это было необычное ощущение какой-то непривычной трезвости. Я вдруг подумала: «О какой боли идёт речь, о каких страданиях? Что я делаю рядом с этими людьми, идущими прямиком к деградации, так сильно отождествленными с телом и инстинктами. Что я делаю рядом с Данилом?»

Что было потом, я не помнила – в памяти был провал, чёрная дыра. Помню, как очнулась уже на диване, накрытая одеялом. Гул голосов вокруг вернул меня в пространство того самого зала. Я всё ещё слабо чувствовала своё тело, но лёгкая боль в ранее перетянутых верёвкой местах начала пробиваться, возвращая меня в физический мир. Я попробовала привстать, но тело не слушалось: оно словно весило центнер и тянуло к земле. Каждое движение против гравитации требовало больших усилий.

– Данил, ты проверил, что с ней? Она вообще дышит? Она просто уснула? – услышала я голос Сергея, того самого, который и подвешивал меня в воздух.

Ну конечно, он беспокоился, а то ещё посадить могут за такое.

Данил приблизился ко мне, чтобы проверить, дышу ли я.

– Кристина, ты меня слышишь? – негромко произнес он.

«Что вам надо? Оставьте меня, идите трахайте каких-нибудь тёлок, всё со мной нормально», – подумала я и решила, что притвориться, будто я сплю, будет лучше, поэтому ничего не ответила.

Но это была плохая идея. Данил начал прикасаться ко мне, пытаясь привести в чувство. Увидев, что я открыла глаза, он сказал Сергею:

– Всё нормально, я разберусь. Иди, брат, не парься.

– Ладно, когда придёт в чувство, дай мне знать. Интересно, что она видела в отключке, обычно после таких подвесов вообще в космос вылетаешь.

«Да, – подумала я, – космос – не то слово».

– Хорошо, – ответил Данил. – Я сейчас её наверх подниму, пусть там немного полежит.

– Кристин, слышишь, золото, вставай, пойдём наверх, – неожиданно мягко произнес Данил.

Так как я могла лишь слабо управлять своим телом, особого сопротивления я не создавала и даже была рада попасть в тихую комнату, где смогу побыть одна.

Данил взял меня под руки и понес к лестнице, ведущей наверх. Выгнав из одной комнаты какую-то сосущуюся парочку, мы зашли внутрь, и он посадил меня на кровать.

– Как ты? – неожиданно и странно прозвучал этот вопрос.

То есть ты отдаешь меня на подвес какому-то уроду, а потом спрашиваешь, как я?

– Нормально, – машинально ответила я, не в силах затевать долгие разговоры и что-то выяснять.

– Я тебе говорил, что я скоро уйду и мы больше не увидимся. Это был мой подарок тебе. Серёга лучше всех нас это делает, и я уверен, что ты ощутила космос.

Ох уж эти подарочки…

– Сегодня наша последняя ночь.

Опять он завёл эту шарманку, всё больше нагнетая драму, и тут я почувствовала, как во мне снова просыпается часть, которая дико боится его потерять, снова этот ужас накатывает и сдавливает горло – я даже не заметила, как это произошло, что-то во мне щёлкнуло, переключилось, и одна только мысль: «МЫ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИМСЯ» – вводила в дикий ужас, словно надвигался Армагеддон, конец света.

– Почему ты молчишь? – спокойно спросил он.

Во мне так сильно переключались части, что я боялась вообще что-то ляпнуть, о чём потом буду сожалеть.

– Тебе нечего сказать?! – его голос значительно огрубел и стал ниже, будто в нём тоже что-то переключилось. – Иди тогда сюда, сука!

Он схватил меня за ноги и, подтянув к себе, резким движением разодрал ткань моих трусов. Такого поворота событий я не ожидала…

Не успела я очнуться, а Данил уже начал сильными резкими движениями вводить в меня свой член. Его словно подменили, он словно обезумел, от него шёл такой сильный жар, он был агрессивен и резок, как зверь. Внутри него словно всё горело, и он не справлялся с пожаром. Словно ему было очень больно от чего-то, и эта боль выжигала его, трансформируясь в агрессию и насилие. Его жар передался мне – мы оба горели. Словно всё, что накопилось, всё, что долго не могли высказать друг другу, сейчас начало выходить из самой глубины, из кромешного мрака и холода. Мы были как обезумевшие звери: царапали и кусали друг друга. Я впивалась ногтями в его спину и раздирала её до крови, он хватал меня за волосы и оттягивал их со всей силы – мы не знали границ, причиняя боль друг другу, потому что не в силах были держать её внутри.

Когда жар немного стих, Данил начал прикасаться к моему телу и говорить фразы, которые глубоко засели в подсознании – он начал меня гипнотизировать.

Касаясь груди, задевая и лаская соски, он зловеще шептал: «Никто никогда не будет ласкать тебя так, как я».

Касаясь моих ног и области промежности, он повторял: «Тебе никогда не будет так хорошо, как со мной» и «Это наш последний секс, и я хочу, чтобы ты запомнила его на всю жизнь. С кем бы ты потом ни трахалась, ты всегда будешь чувствовать только мои прикосновения, только мой член в себе. Я навсегда в тебе, только я, слышишь? Ты только моя, запомни это».

Мне стало очень плохо, я словно начала задыхаться, я не хотела это слушать, всё внутри меня сопротивлялось. Я хотела кричать, но получалось лишь шептать, словно у меня отняли голос, я повторяла: «Нет. Нет. Неееееет». Мне хотелось оглохнуть и не слышать ничего. Он же продолжал меня трахать и нашёптывать свой гипноз.

Я думала, что сойду с ума. Гипноз сработал, и я реально поверила, что не смогу без него, что он – это всё, что у меня есть, и я не смогу остаться одна.

Это было ужасно, я начала умолять его прекратить так говорить, я просила его остаться и никуда не уходить, я ничего не понимала, не в силах сдерживать себя, я выскользнула из его рук и истерически закричала:

– Зачем тебе уходить? Почему ты постоянно это повторяешь? Почему мы должны сейчас расстаться? Скажи мне! Ты знаешь что-то, чего не знаю я?! Скажи, почему мы должны расстаться? Это какое-то очередное задание вашего клуба? Тебе нужно пройти какую-то ступень, чтобы стать ещё круче? Скажи, я тебе подыграю, не вопрос! Только не скрывай ничего от меня…

Он смотрел на меня стеклянными глазами, мы оба выдохлись, мы были опустошены, весь гнев вышел наружу и сжег всё дотла. Первый раз я видела его таким потерянным, он словно сам не понимал, что с ним происходит, а я – тем более.

В следующее мгновение мы уже сидели друг напротив друга, не понимая, как дальше быть. Я видела в его глазах, что он что-то мне не говорит. Что-то, чего я пока не должна знать, но знает он, и от этого ему очень больно и неприятно.

Сейчас я понимаю, что это. Мы должны были уже давно разойтись. И ему нужно было это сделать самому, потому что я ни о чём не знала, ни о чём даже не догадывалась. Наконец, молчание прервалось:

– Я не знаю, что делать, Кристин, честно. Я не могу тебе всего сказать. Просто мы не должны быть вместе, и всё. Ты скоро уедешь. Уедешь одна.

– Куда я уеду? И почему одна? Мы же вместе собираемся в Америку.

– Нет, я поеду один.

– Но почему? – никак не могла понять я.

– Кристин, я прошу тебя, не мучай меня вопросами. Просто прими это.

Ещё несколько минут молчания. Тишина убивала.

– Ладно, смотри: жизнь – это игра, – начал Данил, – давай доверимся судьбе.

Он встал с кровати и начал искать что-то в своих штанах. Достав из кармана монетку, он вернулся и сел напротив меня.

– Смотри. Сейчас в этой монетке наша дальнейшая судьба. Выпадет решка – мы расходимся и даем обещание, что больше никогда друг друга не увидим. Выпадет орёл – мы останемся вместе. Ты готова?

ААААА! Как вот так взять и довериться судьбе?! Просто монете?! Господи, как страшно… ужас… Но, кажется, Данил настроен решительно. Бог, чего же ты хочешь от нас?!

– Я готова.

Сердце сильно забилось, я задержала дыхание, и всё пространство как будто сузилось до размеров этой монеты. Данил положил её себе на большой палец и ловким движением подбросил в воздух.

Я помню, как сильно всё дрожало внутри, мы оба понимали бесповоротность этого момента. Мы словно стояли над пропастью и вот-вот собирались совершить прыжок, эмоции зашкаливали, адреналин в крови повысился до максимума. В голове – ни одной лишней мысли, тотальное присутствие в моменте.

Я помню, что в тот момент была готова принять любое решение. Вдруг накрыло резкое осознание, что всё это – игра, и я в принципе здесь ничего не решаю, кроме выбора своей реакции. На мгновение исчез страх, я была готова узнать, что ждёт впереди.

Монетка зависла в воздухе, время замедлилось. Словно целая вечность прошла, пока она совершала обороты вокруг себя, и вот плавно начала опускаться. Рука Данила резко схватила её и положила на тыльную сторону другой ладони так, чтобы рука накрывала её сверху и не было видно саму монету. Холодный взгляд был полон решимости: ни капли страха или сомнения. Нет пути обратно, прямо сейчас всё решится.

– Ты готова? – тихо спросил меня Данил.

– Да, – так же тихо, но уверенно ответила я.

И тут у меня снова смазывается всё – как будто провал в памяти. Я не помню, что было на монете. В комнате было темно, и разглядеть было сложно, но Данил посмотрел и сказал:

– Значит, вместе.

Как я выяснила позже, это был один из главных психологических ходов, направленных на раскачку эмоций у уже подсевший на тебя девушки. Делалось это для того, чтобы дать ей понять, что она в любой момент может его потерять и всего этого не будет. Но так как рабыня сильно загипнотизирована, то это вызывало страх и впоследствии ещё большее подчинение и подстилание под хозяина.

Что-то внутри меня обрадовалось, но напряжение не спало. Я по-прежнему чувствовала, что на этом всё не закончится, что что-то здесь нечисто. Сердце подсказывало, что всё равно нам придется скоро разойтись, но привычка и сильная привязанность затмевали все посылы интуиции и здравого смысла.

Именно тогда мы на самом деле уже попрощались друг с другом.

После этого всё было так, будто ничего не произошло. Снова всё было по-старому. Но вот только между нами всё было уже по-другому. Мы спустились вниз, Данил снова пытался вовлечь меня в какую-то оргию, но я была очень сильно эмоционально и физически выжата, в буквальном смысле. Я чувствовала себя поношенной, старой, драной, грязной вещью, и только та часть, которая очень сильно была привязана к Данилу, заставляла меня делать всё, что он говорил.

Помню много голых тел, помню, как Данил имел какую-то девчонку сзади, при этом глядя на меня с ехидной улыбкой и ища в моих глазах одобрения. Он словно спрашивал меня: «Ну смотри, круто же?!»

Я тем временем наблюдала за этим и понимала: «Господи, как я устала от этого… насколько же сильно я погрязла в этом болоте, что считаю теперь это своим домом, чем-то нормальным и обыденным».

Как побитый щенок я подползла к Данилу в надежде ощутить какое-то тепло и свет между нами. Мне так хотелось просто уснуть в чьих-то заботливых руках. Натрахавшись вдоволь, он пустил меня к себе под одеяло на полу гостиной, где мы и проспали до самого утра.

*****

На этом глава закончилась, и я подняла взгляд на Кристину. Она сидела со мной рядом на полу и с замиранием сердца следила за тем, как я читаю. Когда я подняла голову от документа, она опустила взгляд и сделала вид, что продолжает редактирование черновиков.

– У меня нет слов, – выдохнула я, и Кристина тут же отложила записи и села вполоборота ко мне, поджав под себя ноги. – Похоже, этот твой Данил действительно понимал, что делает. Каждый его шаг – это была продуманная манипуляция, чтобы подсадить тебя на эти болезненные отношения.

– Господи, как же я была слепа! – начала сокрушаться Кристина. – Как же я могла быть такой дурой!

– Ты не должна винить себя, – произнесла я мягко. – Противостоять этим приёмам практически невозможно. Вот например, твой Данил специально устраивал драму, как в кино, в романтических сериалах, когда герой говорит с надрывом: «Дорогая, мы не можем быть вместе», при этом даже не объясняет объективных причин, специально нагнетает уровень трагизма. Это такой пикаперский приём. При этом у женщины в голове возникают сильные эмоциональные переживания, которые тянутся из тех самых сериалов и фильмов, на которых она воспитана.

– Точно! Я как раз думала, что у нас отношения, как в кино… Романтичные, яркие, драматичные…

– А вспомни, какую реакцию обычно давали героини этих слезливых мелодрам? Рыдания в подушку, истерики, страдания, гнев на обстоятельства…

– Да уж… Кто бы мог подумать, что мелодрамы могут помогать пикаперам, и смотреть их вообще может быть опасно для женщины…

– Да, киноиндустрия – один из факторов, который формирует наши подсознательные установки, и разные манипуляторы умело играют на этом. А знаешь, сколько я видела примеров, когда мужчины так разводили женщин?!

– К тебе как к психологу часто приходили с такими проблемами? – спросила Кристина.

– Очень часто! И я столько времени всегда тратила, чтобы изменить отношение женщин к недостойным мужчинам, когда они уже попались на крючок. Некоторые в течение года ходили и даже больше, и только тогда начинался какой-то сдвиг в сознании. Это я уже позже поняла, что можно работать с тонкими энергиями и помогать женщинам увидеть всё ясно и реально гораздо быстрее…

– Ты знаешь ещё такие пикаперские приёмы? – спросила Кристина с любопытством. – Расскажешь?

– Их очень много, – ответила я и задумалась, припоминая. – Ну… вот допустим, из самого простого: есть такой известный метод знакомства, когда парень говорит девушке комплимент, но тут же ругает её или осуждает за что-то, указывает на её ошибку. Что-то из разряда: «Ты такая красивая, но сними эту шапку, она тебе не идёт»…

– И в чём тут манипуляция?

– Девушка попадает под прямое влияние парня прямо после первых минут знакомства. Если она поддаётся и снимает эту пресловутую шапку, это уже показывает, что она выполняет его сценарий, начинает играть по его правилам, привыкает делать то, что он хочет.

Кристина невесело усмехнулась и покачала головой:

– Поразительно. Слушай, а вот с монеткой фишка – о ней что можешь сказать?

– Ну, первое, что бросилось в глаза – это то, что Данил тебе даже не показал, что выпало – орёл или решка. Ведь не показал же?

– Нет, – ошарашенно мотнула головой девушка. – О Господи! А я ведь даже и подумать не могла, что должна проверить это – у меня даже мысли в тот момент не было…

– Получается, он просто подкинул монетку, а потом вынес вердикт, который ты с готовностью проглотила. Он просто сказал тебе: «Ну значит, вместе». И этот ответ уже был заранее прописан. На самом деле не было здесь никакой «руки судьбы»… Был чёткий сценарий, и Данил прекрасно сыграл свою роль. Это ты пережила в тот момент целую бурю эмоций, ты следила за вращением монетки, словно в замедленной съёмке. Для него же это был холодный расчёт. Он продолжил эксплуатировать киношные образы.

– Да уж, – выдохнула Кристина. – На самом деле у меня в тот момент даже мысль такая мелькнула, что я чувствую себя героиней дешёвой мыльной оперы…

– На это и было рассчитано, – пояснила я. – Он возвёл уровень драмы до максимума, и у тебя в голове всколыхнулись киношные образы, и ты закономерно отождествила себя с ними, переживая сильнейшее потрясение, дикую боль, ощущая весь ужас и трагизм ситуации. Но и в то же время у тебя в голове щёлкает: «Вот если мы пройдём через это испытание, сможем сохранить нашу любовь, то мы будем жить долго и счастливо». Ведь именно так и бывает в фильмах. И ты в тот момент переживаешь бурю эмоций, но не можешь даже представить, что как раз сейчас подвергаешься психологическому насилию, что тобой очень умело и грамотно манипулируют.