Эдден. Роман

– Вел! – неожиданно позвал муж с порога. – Где мои теплые перчатки?

– Были на твоих руках. – не поднимала головы, ответила она. Свет выдавал блеск в ее глазах, от влаги, неизвестно откуда взявшейся.

– А вторые? – уточнил Эд, не спеша заходить в комнату. Он плохо видел ее и не догадывался о настроении.

– На месте! – бросила она, скрипнув зубами.

– Подай, пожалуйста, я весь в снегу. – просто попросил Эд, не расслышав ноток неудовольствия. Вернее сказать, он услышал, но списал на то, что жену отрывают от любимого занятия.

Она зашла в гардеробную, глянула на себя в зеркало и замерла с открытым ртом – на лице поселилась обида. Минута и она справилось с открывшейся слабостью, отогнала обиду, достала из закоулка злость, действуя резко, слегка угловато. Взяла первую попавшуюся пару и всунула ему в руки.

– А кожаных разве нет?

– Не заметила! – не глянув ему в лицо, забрала перчатки, пошла назад, сжала кулаки, закрыла глаза, сморщившись, прорычала про себя, выпуская пар. Поменяла, отдала и села на место.

– Вел! Что не так?

– Все так. Я занята.

– Не ново. Девочки тебя ждут.

– Вам и без меня весело.

– Вел – это для детей очень важно. Мы им обещали, если ты, конечно, помнишь.

– Я все помню и все понимаю. Буквально все!

– Как знаешь! – Эд хлопнул дверью, намного сильнее обычного, она в ответ хлопнула крышкой нота.

– Ну, ну! Развлекайтесь! – прокричала двери, но тут же добавила: – Хотя…

Вышла и застыла на ступеньках, все как по команде, помахали ей рукой.

– Мам! – крикнула Влада. – Сделаешь еще один большой ком? Нам не хватает.

– Сделаю! – пошла, искать не укатанное место, нарочно отдаляясь от мужа и подруги.

– Ну, вы даете! – услышала она голос Влада. – Построили целый город!

«И не только»! – Подумала она и крикнула:

– А не пора ли ужинать?

– Мамочка! – взмолились Славки. – Еще немного!

– Завтра! У вас будет завтра!

– Почему завтра? – возник рядом Эд. – Осталось немного. Дай закончить, лучше спать будут.

– Ну конечно, сон детей – это главное…. Я сказала – нет! – Эд подошел еще ближе и поднял ее голову:

– Они не твои подчиненные, здесь никто не работает на тебя. Не срывайся на пустом месте, не порть остальным настроение, если у тебя его нет! А завтра…., завтра снега может и не быть. Мы все, слышишь, все вместе закончим и пойдем ужинать, затем – спать! Все вместе, ты, в том числе и с отличным настроением!

– Как знаете. Мне все равно.

– «Все равно» – это твое обычное состояние, последнее время, что касаемо семьи. – повернулся к детям. – Мамочка права, дети, оставим немного на завтра. Надо поесть, а там посмотрим.

– Дети! – подошел Жан. – Время любит порядок. Давайте все дружно поужинаем и, если вы все уроки сделали, то я отпрошу вас на полчасика, покататься на санках.

– А у нас есть? – Облепила его детвора.

– У нас многое есть. Зато завтра уже будет готова горка и каток, так что… – Он обнял Вел и они первые пошли в дом. Остальные, задержавшись, любовались своей работой. – Не сердись на них, дочка. Мы все забыли о времени.

– Вот именно, семь часов на улице. Не лето.

– Права, права! Но…. Прости меня, – он остановился, прежде чем подняться к себе. – Только на твоем милом личике сейчас не забота, а обида. Смени ее, она тебе не идет. Да и не достойно тебя это чувство, на пустом месте выращенное.

– Обида? Жан, ты о чем?

Он постучал по своей груди:

– Я так вас люблю, что порою забываю кто мне родной. Не обманывай себя. В двадцать лет надо любить беззаботно, не требовательно, отдавая себя полностью.

– Мне давно не тридцать!

– А к сорока, поверь мне, все должно только усиливаться. Но, тебе двадцать! И будет столько, сколько решит твоя душа, твой разум, твое сердце. Прости, не мне читать тебе проповеди, я делал кучу ошибок, в отношениях с Виен. Только я не хочу, чтобы вы их повторяли. Это мои грабли, припомни, как было всем больно, когда ревность поселилась в моей голове. Ты хочешь сделать больно детям? Не хочешь! Даже если сейчас об этом не думаешь. – он поцеловал ее в макушку и пошел к жене.

Вел зашла к себе, сразу направилась в ванную, стала под поток воды, подняв лицо кверху.

– Вел! – услышала она голос мужа и ручка повернулась. – Ты здесь? – понял, что дверь заперта, не услышав ответа, пожал плечами, произнеся: – Обиделась! На что? – Сбросил мокрые вещи и понял, как продрог, как Вел, не зная сама того, оказалась права, загнав их всех домой. Зашел в душевую кабинку, с большим удовольствием окатил себя горячим потоком.

Вел уже сидела у зеркала, с полотенцем на голове, когда Эд выбрался из душа:

– Прости, родная, заигрались. Молодец, что настояла. Но ты видела, какая красотища нами создана?

– Видела. Красиво.

– Зря ты с нами не повеселилась. Морозец не большой, солнышко долго не уходило в закат. Так проветрил мозги, перезагрузился полностью!

– Оно и видно! Прости, но у меня с мозгами все в порядке.

Эд насторожился. Он еще раньше заметил нечто небывалое в жене, но сейчас не показалось, сейчас явно был негатив, в словах, в голосе, даже в осанке. Отбросил на время размышления по этому поводу, забрал у нее полотенце, пошел повесить на сушилку.

– Гляну, как дети и узнаю, накрыт ли стол. – поправил волосы, смотря на нее в зеркало.

– Пожалуйста! – Состроила своему отражению гримасу, подкрасила реснички и открыла комп.

– Рыжик! Все готово, дети одеты к ужину, стол накрыт. – муж появился очень быстро.

– А? Да, да, хорошо! Приятного аппетита.

– Ты не перегибаешь палку?

– Я сыта и работаю.

Эдгар, впервые, поступил достаточно жестко – подошел, сохранил набросанное ею, и закрыл.

– Стоп! Ты что это творишь?! – она смотрела на него горящими гневом глазами. Эд поднял ее за плечи и поставил перед собой:

– А ты что творишь?! Это даже не культурно, загнать всех, а теперь, когда вся семья за столом, заставлять себя ждать!

– Я сыта!

– Это твое личное дело! Но ты пойдешь, сядешь, улыбаясь, за стол и составишь всем компанию. А потом мы вернемся и будем выяснять наши личные проблемы, когда дети будут спокойно спать!

– Мама, папа! – к ним в комнату долетели голосочки дочерей. – Мы вас ждем!

– А мы уже выходим. Вот только мама допишет умную мысль, пришедшую в ее красивую голову, и мы вас догоним.

– Ты забыл одну вещь. – поправила Мира. – В умно-красивую голову!

– Спасибо ребенок. Именно это я и хотел сказать! – Повернулся к ним, задорно улыбнулся, подмигнув и уже со строгим лицом, вернул взгляд к жене. – Я прав? – Она отвела глаза и отодвинула ноут. – Знаешь, я уже начинаю бояться спокойных, не опасных дней. Ты увлекаешься чем угодно, только не нами!

– Не правда! – крик вырвался у Вел так неожиданно, что она сама испугалась.

– Правда! И ты это знаешь. У тебя всегда есть повод уединиться с этой чертовой машиной, «полетами» и массой других забот. Но никогда не выкажешь желания быть ближе нам. Прости. Жду тебя в гостиной ровно три минуты, все уже за столом! – он опять закрыл дверь с силой.

– Какие мы нервные! – Вел подошла к зеркалу, минута самообладания и она уже гордо шла к выходу. – И сколько я могу тебя ждать? – Спросила, как только открыла дверь и увидела его спину у окна. Эд не спешил поворачиваться, еще несколько секунд созерцал что-то за окном, затем не торопясь подошел, положил ее руку себе на локоть:

– Дорогая, ты как всегда прекрасна!

Виен тянула время. Ей совсем не нравилось напряжение в отношения старших, но искать причины, или разбираться в их мелких ссорах не собиралась. Просто задержалась немного дольше у зеркала, чтобы Вел не чувствовала себя уязвимой, прибыв к столу позже всех. Они появились, как только Эд придвинул жене стул.

– Приятного всем аппетита! – пожелали они с Жаном, и молчание повисло буквально на пару минут.

– Жан! – позвали Славки. – А мы, правда, выйдем перед сном покататься на санках?

– Пока сказать не могу. Мне, как минимум надо знать, что вы себя хорошо вели и уроки все сделаны.

– Мы всегда хорошие. – отозвалась Ния. – И отвечаем на все вопросы.

– Когда я ем… – начал Жан вековую присказку.

– Да, ладно! Сами болтают, а нам молчи! – не унималась Агния.

– Милая! Когда я ем, то не могу отвечать на постоянные вопросы. Вот, что я хотел сказать. Беседовать и тараторить – большая разница!

– Какая разница? – хихикнула Агния.

– Большая Разница! – пропели Славки.

Разговор за столом не клеился, все видели, как детей переполняет желание погулять по снегу и они, то и дело смотрят на окно, но никто не решался отменить указания Вел. А она капалась в тарелке, практически не поднимая головы, осознавая, что погорячилась, что час они вполне могут поиграть с Жаном на улице. Но не могла переступить сама свое же слово, ждала, что хоть кто-то просто заговорит с ней, или возьмет на себя активность и отпустит их гулять.

– Деда, а мы все! – заявила Ния, смотря на Жана огромными, как сливы, глазами.

– Агния! – не выдержал Дэн. – Да, что это с тобой такое творится?! Дай деду поесть. Улица от тебя не убежит!

– Улица может и не убежит. – Сползла она со стула и уставилась на отца. – А вот снег вполне может! И я не тебя прощу, а дедулю. Он, в отличие от вас, родители, обещанками не бросается.

– Вот подлиза! – усмехнулся Жан. – Ты поела? А я еще нет. Как быть?

– Есть быстрее! – Наивно заявила девочка.

– Ния! – строгий голос Ев прозвучал как удар колокола. – Нельзя быть такой надоедливой. Поела, скажи спасибо и марш к себе!

– Да, перестаньте вы гнобить детей, ни за что ни про что. В кои веки снег у нас выпал! – Вступилась Виен. И повернулась к внучкам. – Бегите, поиграйте немного, Жан закончит и пойдете.

– Ура! – Разлетелось во все стороны и скрежет стульев, топот ног, наполнили столовую, а Ви, дождавшись их ухода, продолжила:

– Если у вас нет настроение ими заниматься сегодня, если не найдете сами себя в этом вечере, так не мешайте другим жить и радоваться! Я никогда не вмешиваюсь в ваше воспитание, но сегодня вы просто превзошли себя. Причем все! Тихо! – Остановила она попытку Ев возразить. – Я не договорила. У одной сдвиг в общении, так все должны плясать под ее дудку? Нет, родные мои, разбирайтесь между собой как хотите, когда хотите, но дети не должны страдать! Жан обещал? Значит, пойдет, хоть на тридцать минут, но покатает их с горки. Еще не хватало, чтобы года через два они начали бросать слова на ветер, припомнив такую малость. Я все сказала, можете мне аргументировать недовольство! Простите, – повернулась к Ольге и Владу: – обычно я мирная.

Не прошло и пяти минут, как Ния влетела в столовую в пальто и шапке набекрень. Славки выросли у двери, но были еще не одеты, а молча сверлили Эда взглядом. Дэн подошел, поправил дочери шапку:

– Помогла бы одеться Максиму, чем париться.

– Он не маленький, справится! А я как батарея, заряжаюсь теплом.

Взрослые не смогли сдержать смех.

– Ну, ладно. Слово не воробей – пойду, исполнять дедовский долг. – Жан поднялся, поблагодарил всех и пошел одеваться. Эд хотел уже кивнуть дочкам, разрешая присоединиться, но решил подождать и дать Вел признать свою ошибку. Вел спиной чувствовала их взгляды, повернулась и кивнула. Сегодня она поняла, что муж не будет вечно мягок и податлив как пластилин. Ее это задело – с чего вдруг, такие резкие перемены? Неужели ей не показалось, что он чересчур нежен с Ольгой?

– Вел! – услышала она Жана. – Мы не долго!

– Да я что?! Я же не против!

Беседа за столом не клеилась и дальше. Вел отодвинула так и не тронутую тарелку, взяла стакан, пила простую воду. А Ев, совершенно случайно, на миг попала в голову Эдгара, совершенно неожиданно даже для себя, и так глянула на мужа, что тот сжался, не поняв даже за что.

– Простите! – сказала она всем. – Но мне срочно нужна Вел, по очень важному делу. Не поможешь? – Вел облегченно вздохнула, поднялись одновременно, вышли. Остальные не спешили следовать за ними. – Что опять у вас стряслось? – Спросила сразу, как только закрыли дверь.

– А я знаю?! То ему то не так, то другое!

– Не увиливай!

– И не думала! Вчера сказал, что я не уделяю ему достаточного внимания. Сегодня, что я черствая и бездушная!

– Ну, допустим, он не это говорил, не утрируй.

– Тебе откуда знать, что он говорил.

– Прости, нечаянно получилось. – и тут Ев задумалась: – А может Эд и специально открылся, создал воронку, затащить меня в свои тайны. Он переживает!

– Раз ты знаешь его потайные секретики, то может, объяснишь? Вразумишь меня, непонятливую, что происходит?!

– А ты не догадываешься?

– Нет! – Вел злилась и не контролировала себя.

– А на меня чего куксишься?

– Я не куксюсь! Что вы все от меня хотите? Я – это я! Почему должна прогибаться?!

– А никто и не заставляет. Просто Эд тоже человек.

– Видели очи, что покупали!

– Тебя купили?! – прыснула Ев: – Новость. Да…. Ты действительно черствовата! Сколько лет за вами наблюдаю, столько и посещает чувство, что он тебе должен. Только это не так. Вы равны! И Эд достоин твоей любви. Пока же, ты его только принимаешь.

– Не правда! Я его люблю!

– Ага! Как работу? Вел, ты же трудоголик до мозга костей. Все, что угодно, кто угодно, но только не он на первом месте. А поменяться немного не хочешь?

– Как? Бегать за ним хвостиком?

– Вот, замечательная идея! Надень кимоно, обели, как следует лицо и следуй за ним по пятам! – Смеялась Ев. – «Как дела, хозяин?» «Хорошо ли спал, хозяин?»

– Тебе смешно. А вот мне плакать хочется!

– Тебе?

– Да! Он заявил, что я эгоистка! Думаю лишь о себе. Да я ради него тогда в…

– Ради него?! Вел, не обижайся, но кто как не я, знает тебя. Не думала, что скажу, но придется. Мужчина всегда хочет чувствовать себя главою. Чувствовать! Подчеркиваю. А не быть. Он хочет, что бы ты, хоть иногда, советовалась с ним, просила помощи, маленькой, пустяшной, но просила. Я уж не говорю, как им льстит, когда в трудный час, даже зная, что делать, просишь защитить, закрыть собою. Им это нужно! И всякое такое. Попробуй, уверена, тебе понравится, а главное – Эд будет чувствовать себя мужчиной! Как раньше. А теперь о том, что ты тут вспомнила…. Да, ты бросилась сломя голову закрывать собою всех. Легла на плиту, довела себя до полусмерти. А он просил тебя об этом? Или ты поставила его в известность? А нас? Ты решила – и все! Гори все ярким пламенем! Не он ли тебя нашел? Не он ли не отходил от твоей кровати сутками. Ради него? А ты хоть раз спросила, что было с ним? Как он пережил твое решение? Я промолчу за нас всех, мы на третьем плане. А потом, когда умчалась поступать в Питер, вдруг решив стать кем-то большим, чем ты есть? Кому, что доказывала? Ты хоть словом, обмолвилась что хочешь? Прекрасно ведь знала, что он не будет возражать. Что поедет с тобой. Хорошо, я понимаю, хотела без нянек. Одно связное предложение, и уехала бы, Эд не воспрепятствовал, но по крайне мере не истязал бы себя подозрениями в том, что не состоялся как твой муж, как родной тебе человек! Ну, да – это же суперово, когда тебя находят за тридевять земель, приезжают и кладут к ногам собственную гордость. Еще вспоминать? Или ты, наконец, поймешь, что и у других есть свое Я, свои взгляды, желания и прочее. Так как, еще доказательства нужны?

– Нет! Послушать тебя, так я монстр.

– Не принимай все в штыки. Не всовывай канаты вместо шнурков. А просто возьми и дай понять, что он тебе нужен.

– И что мне теперь, советоваться с ним, какую делать стрижку или надеть платье? Уволь!

– В этом ты вся! Взвалила на себя груз, его давно нет на твоих плечах, а ты все тащишь! Не хочу ссориться! Посмотри старые фильмы. Старые, русские фильмы.

– Это еще какие такие фильмы?

– Да хоть «Служебный Романс».

– И что я там увижу?

– Я устала с тобой спорить! – Ев зажала уши, но уходить не спешила, надеясь, что сестра отключит эгоизм и, по меньшей мере, начнет нормально общаться.

– Девочки! – приоткрыл Эд дверь. – Мы в бильярдной. Подтягивайтесь! – И тут же исчез, подмигнув Ев.

– Уже идем! – ответила она ему и повернулась к сестре, та скривилась в ухмылке:

– «Мы в бильярдной!» Кто бы сомневался! – в голосе Вел было столько сарказма, подмасленного обидой, что Ев невольно поняла очень важную вещь, о чем тут же вскрикнула:

– Да ты ревнуешь! Вел! Ну, даешь! Ты ли это?! Собственно, а почему я так реагирую? По глазам вижу, что не инстинкт собственницы сыграл. Но с чего вдруг?

– Я ревную? К кому, к блондинкам?

– Стоп машина! Вот только не говори, что ты его приревновала к Ольче? Это же смешно!

– Капец! Я и ревность?! Не говори чушь. – Вел отвернулась к окну. Там за стеклом вовсю хохотали дети, снег отображал сияния света, приоткрыла окно и, вдохнув, сказала, переводя тему. – Морозец. Свежестью пахнет.

– Ревнует… – улыбалась Ев. – Вот дурында. Интересно, что я пропустила?

– Ничего я не ревную. – Вел взяла себя в руки и уже спокойно повернулась к сестре. – Противно. Олечка, сю-сю-сю! Курточку вытрушу, ручки погрею. Бе!

– Так! Я ушла. Тебя явно подменили. Хотя это и обнадеживает. Возможно, не все еще потеряно! – Она дошла до двери, высказывая свои предположения. И только открыв дверь, спросила: – Ты идешь?

– Попозже!

– Захочешь напиться – позови, составлю компанию. – и ее смех разлетелся по дому.

– Ревную! И выдумает же такую глупость. Просто капец! – опять повернулась к окну. В свете фонаря маячили тени и она разобрала – Жан, по очереди спускает детей с горки. Оделась, нашла перчатки и понеслась к ним. Припевая детскую песенку, но глаза, по-прежнему, оставались грустными.

– Мам! Ты за нами?

– Нет! Тоже хочу покататься с горки. Разрешите?

Жан улыбнулся. Видя, как она, словно пятилетняя девочка, не может сдержать нетерпения.

– Ты, Вел, уже здоровая! – Ния стала, расставив ноги и поставив руки в бока, закрывая собой ледяную лесенку. – На санки не поместишься!

– Я здоровая? Ну, раз так, то я из тебя сейчас, сделаю снеговика!

Тут же сделала снежок и запустила в Нию. В ответ в нее полетел град снежков, сразу с четырех сторон. Жан отошел в сторону, изредка уворачиваясь от летевшего в него снежного кома. Вел поймала Нию, они свалились на снег, катаясь как два ребенка. «Куча мала!» – закричали дети, падая на них. Вслед за этим под окнами появились «ангелочки» – один заход, второй, третий. Вернулись к горке и Жан, по очереди, толкал их вниз.

– Я сейчас! – Вел вспомнила, что у входа в подвал видела забытую кем-то фанерку, понеслась, взяла ее и уже через минуту, съезжала, смеясь и визжа, как девочки. – Мы так в детстве катались, или на портфелях.

– А вот это ты зря сказала. – шепнул ей Жан. – Представляешь, что теперь будет? Вместо книг, одни льдинки!

– Не получится! – крикнула все слышащая Агния. – У нас рюкзаки!

– Ушастик! – отозвался Жан. – Собирай братцев кроликов, пора домой! Примораживает, Максим заболеет, нас его мама побьет.

– Не побьет! – ответила Агния, но послушно потащила мальчика к деду. – Папа вылечит.

– А лучше Влад! – заметили Славки. – Тогда у него точно шанс появится.

– Какой такой шанс? – поинтересовалась Вел, помогая Жану счищать снег с детей.

– Стать моим папой! – крикнул радостно мальчик.

– А ты хочешь?

– Очень!

– Так действуй! – сказала Вел, даже не подумав, что ребенок может придумать. – Бегите, мы за вами. И кричите громче, пусть отцы встречают вас. – Вел сделала шаг к дому, но Жан перегородил ей дорогу санками, предлагая покатать:

– Садись! Я и тебя прокачу.

– Ты чего, я же тяжелая!

– Так и я не ребенок. Спорим, довезу до фонтана и обратно, с ветерком?

– На что?

– На большую плитку черного шоколада.

– Это не серьезно! А ты что, любишь шоколад?

– Я много чего люблю…

– Интересно. Ну, давай, вези! Только помощников не зови, а то так и не попадут домой.

Жан засмеялся и легко тронул сани с места, резво оббежал кружок вокруг фонтана, помчался назад, объезжая кусты.

«Жан – супер герой! Человек молния»! – Раздались детские голоса из-за угла и тут же дети исчезли, побежав домой. Еще кустик и Вел свалилась в сугроб, а он упал рядом:

– Ну, так как, шоколад будет?

– Будет! – радостно и легко ответила Вел, смотря на черное небе и мигающие ей звезды.

– Сохрани такую мордашку. – тихо сказал Жан, перевернувшись на бок и смотря на нее. – И посмотри в зеркало, когда придешь. Это – неописуемо! – Поднялся, подал ей руку и как ребенка, с легкостью поставил на ноги. Отряхнул снег, снял ее мокрые перчатки, дунул пару раз на пальчики, согревая, растер и надел свои перчатки. – Домой? У меня под рубашкой гора снега, Виен ругаться будет!

– Будет мороз! – ответила Вел, от смущения собственных мыслей, события повторялись, только на этот раз в них была она, и ни какой подоплеки не было. Но не для нее. Стыдясь саму себя и того, что она навыдумывала часом ранее, отвела глаза, смотрела на звезды.

– Отлично! Значит, простоит наш Снего-Град!

Он взял ее под руку и повел домой. В окне третьего этажа мелькнула тень, Вел этого даже не заметила, а Жан поднял голову, кивнул, хотя и не увидел жену, но точно знал, что она у окна.

– Я загляну к Максимке и распоряжусь, чтобы девочкам принесли перекусить и горячий чай в постель, побалуем, перед сном. – пообещал Жан и Вел кивнула, прижавшись к его руке.

Вел заглянула к дочкам, хотела помочь раздеться, но те смеясь напомнили, что они уже взросленькие. Ужаснулась холодным рукам и ногам.

– Ничего себе! Еще заболеете!

– Мамочка, ты сама мокрая, не боишься тоже заболеть?

– Кто, я? Никогда! И вам не разрешаю! Марш в ванную, сейчас чай принесут, липовый, с медом.

– Вампирчики не болеют! – возбужденно кричала Ния, довольная, как слоненок, прожитым вечером.

– Точно, сестренка!

– Вампирчики? И с чего это вы сделали такие выводы?

– Мы холодные и голодные!

– Это все объясняет. – усмехнулась Вел: – Мне придется сходить за серебряной водой.

– Не поможет, не поможет!

Появилась Галина, принесла перекусить, Вел стащила кусочек сыра и сказала, что никуда от них не уйдет.

– Я как чувствовала! – улыбнулась Галина. – Чашку тебе принесла. А где главный вампиренок?

– Плескается. Изображает из себя акулу. – Ответила Влада, садясь за стол в теплом, длинном халате. – Как там Макс?

– Спит уже. – Ответила Галина и пошла в ванную.

– Иди, – кивнула ей Вел. – Я сама за ними поухаживаю.

– Мама! Ты с нами? – широко открыла глаза Мира.

– Не поняла? Хотите прогнать?

– Нет, просто ты в мокрых джинсах. Мамочка, а может, ты и сказку расскажешь?

– Сказку? Вы же уже взрослые.

– Тогда историю. Хотим историю!

Забрались в постель, Ния влезла между сестрами, сербала горячий чай, причмокивая, но сегодня им прощалось даже это. Вел рассказывала свои детские, зимние истории и наблюдала, как у девочек закрываются глаза, а они с этим борются. Сама не заметила, как задремала, опустив голову на кровать, поглаживая маленькие, родные ножки.

Глава 6

Беззаботная и веселая атмосфера наполнила своды бильярдной комнаты. Мужчины «сражались» на зеленом сукне, женщины болтали, потягивая ликер, а Эд стоял у бара, кивком отвечал на вопросы и поглядывал на дверь в ожидании жены. Она упорно не приходила и его это печалило. Совершенно не понимая в чем дело, в сотый раз прокручивал их разговоры за последние сутки.

«И какая муха ее укусила? – думал он, попивая виски, даже не понимая его вкус. Не выдержал, поставил стакан на столик и присел на край стола, поближе к брату, как бы наблюдая за партией, а сам отматывал «пленку» дня назад. Он уже сто раз пожалел, что высказался о своих желания, он готов был забрать все слова обратно, только бы она не обижалась, только бы была здесь, с ним рядом и смеялась, смеялась, смеялась! Не выдержал. Ушел, никем не замеченный, и прямиком в свою половину – попросить прощения, забрать с собой. Не силой, уговорами. Решительно открыл дверь и, его встретила пустота и значительный холод. Сердце дрогнуло. Бросился к шкафу. Отлегло – все вещи на месте! Значит дома. Это уже хорошо. Возможно, с мамой заболталась. Увидел причину сквозняка, поднял руку закрыть окно, но задержался – дети так задорно хохотали, неоднократно появляясь в поле его зрения. И тут он выдохнул все сомнения и опасения. Нет! То, что жена была не в духе в его адрес, он даже не сомневался, это пройдет. Поговорят, выяснят, он попросит в очередной раз прощение, за то в чем не виноват, он же мужчина, сильный и зрелый, все и наладится. Просить прощение – это удел мужчин. Он его выполнял исправно, не считая чем-то зазорным. В конце концов, можно и побаловать, всего одним волшебным словом, которое так хотят слышать ее ушки. Все остальное тут же приложится. Зато она была с ним…. А это много стоит! Он долго стоял у окна, затем сменил его, чтобы удобно было наблюдать за семьей, и грелся душой от ее ребячества. Они меняли направление, и он переходил вслед за ними, не в силах упустить такое зрелище. Как же он любил свою Вел! Как обожал эту рыжую троицу! Ради такого зрелища готов был на все. Дети побежали вперед, он собрался их встретить, но тут Жан вычудил неповторимое, а затем, Эд еще не понял, но где-то в глубине души, уже разгадал причину обиды жены. Именно обиды! Не злости, не разочарования, ни чего-либо другого. Жан проделал пустяковые вещи, которые он сам проделал буквально несколько часов назад. В его глазах это выглядело так мило, так трогательно! Свекор и невестка, и их дружба. Все горестные моменты, что витали в свете некоторых разногласий, моментально улетучились. Эд понял, что жена простила отца, не только за то, что он когда-то, достаточно давно, оступился в отношении Вилен, а на много лет вперед. Авансом, на всякий случай. И среди этого позитива, таилась разгадка пасмурности жены, но Эд пока не осознал этого.