скачать книгу бесплатно
Джинсы, рубашки и свитер он нашел быстро. А за мокасинами пришлось карабкаться на антресоли, забитые, как и все на свете антресоли, ненужным хламом. Балансируя на стремянке, Игорь старательно, пытаясь производить минимум шума, рылся в пыльной полутемной глубине. Он потянул на себя какой-то сверток, и это оказалось все равно что выдернуть чеку у гранаты. Все содержимое антресолей разом вывалилось. Узлы, коробки и картонки, заполнявшие подпотолочное хранилище, с грохотом посыпались на пол, подняв облако пыли. Единственным положительным оказалось то, что на вершине образовавшейся кучи тряпья и хлама оказались искомые туфли.
На шум выглянула из своей комнаты мать. Игорь, ликвидируя последствия бедствия, яростно запихивая как попало назад все выпавшее, коротко объяснил причину поднятого тарарама. Мать в ответ только кивнула. Но не ушла к себе, наблюдала, как Игорь теперь пытается почти точно так же яростно запихнуть свои вещи в потертую спортивную сумку. Наконец, не выдержала мучительного зрелища, зашла в свою комнату и вернулась, катя перед собой небольшой, весьма ладный с виду чемоданчик.
«Самсонит», определил Игорь. Обязательный причиндал для всякого человека, считающего себя деловым. И емкий, и по габаритам хорош – такие не надо даже в аэропорту сдавать в багаж. Игорь, правда, не собирался лететь на самолете, но мамин презент как нельзя лучше подходил к той обстановке, в которой Игорь должен был оказаться через день. Прибавлял солидности.
Все вещи уместились в чемоданчик сразу и аккуратно. Для полной гармонии достал из серванта и надел часы – подарок отца к двадцатилетию. Перед выходом – чашка того самого кофе, сэндвич, на этот раз с прошутто, и все, пока.
Когда Игорь вышел на улицу, дождь почти перестал. Но он все равно поднял воротник куртки, прежде чем двинуть на автобусную остановку. Мокасины мягко ступали по асфальту, еле слышно бурчал сзади колесиками чемоданчик. Все двигалось в нужном направлении, все было в порядке. Вот и остановка. А вот вдали блеснули фары автобуса. Еще пятнадцать минут, и Игорь будет на вокзале. Времени вполне достаточно, чтобы не торопясь, вразвалочку дойти да поезда, без спешки сесть в вагон, растянуться на диване, ведь у него отдельное купе. И подумать. О чем?
Автобус мягко подкатил, выплескивая на тротуар дождевую воду из мелких лужиц. Дверь, шипя, открылась. Игорь двинулся к ступеням. И – остановился. Водитель с удивлением смотрел на вполне приличного молодого человека, явно собравшегося на вокзал, судя по чемоданчику. И что-то он замешкался? Игорь махнул водителю: «Езжай». Тот пожал плечами: «Как хочешь».
Красные огоньки габаритов автобуса исчезли за поворотом. Игорь решительно зашагал в сторону, совершенно противоположную той, где находился вокзал. Но зато по направлению к дому, в котором жила Ася.
Игорю всегда нравился двор этого дома. Не в пример большинству других он был не просто чистеньким. Кто-то из жильцов действительно любил это место. Свидетельством чего были всегда аккуратно, в яркие цвета выкрашенные скамейки – явно дело рук не маляров и плотников из ЖЭКа. Беседка с резными деревянными кружевами. Несколько клумб, на которых с весны до поздней осени росли цветы. И весь этот уют был ограничен плотной зеленой изгородью. Все выглядело очень трогательно и производило впечатление на самые жесткие души. Игорь не мог припомнить, чтобы хотя бы раз на стене беседки появилось популярное слово из трех букв. Или кто-то потоптался на клумбах, или поломал скамейки. Оказавшись здесь, даже самые циничные граждане начинали бросать окурки в урны.
В этот вечер дворик аккуратный оказался как нельзя кстати. Особенно – его кусты. Игорь решил забраться в них, когда увидел темные окна квартиры Аси на третьем этаже. Такой облом вовсе не охладил пыл Игоря. Наоборот, раззадорил, почти разозлил. Нет, он во что бы то ни стало дождется возвращения Аси. И все ей объяснит. И услышит тот ответ, который ему так хотелось услышать. Но не маячить же невесть сколько во дворе, тем более с чемоданом?
Вот Игорь и забрался в кусты. Он решил, что это хорошая мысль. Но вышло, что не очень. Потому что это оказался боярышник. С вполне длинными и острыми шипами. Однако деваться уже было некуда. Да и кожаная куртка немного спасала.
Спустя примерно час мокрые ветки и всерьез вознамерившиеся в кровь исцарапать ему руки и лицо колючки несколько охладили темперамент молодого человека. На смену упрямству предательски пришло осознание, что выглядит он несколько глупо. Еще чуть позже – твердое убеждение, что со стороны он смотрится как полный идиот.
Игорь решил по крайней мере сменить позицию. Он уже взялся за ручку чемодана, как вдруг во дворе появилась машина. Большая и черная. Марки на таком расстоянии он разглядеть не мог. Фары полоснули по кустам, ослепив на мгновение Игоря, и он присел. А машина остановилась возле того самого подъезда. И из нее вышла… Ну конечно же, Ася. Наверное, была где-то с подругами, взяла такси, пытался убедить себя в последней попытке Игорь. Хотя одновременно прекрасно отдавал себе отчет, что в их городе такие машины в качестве такси не работают. Что и подтвердило появление из машины нового персонажа. Мужского пола. Он галантно распахнул над спутницей большой зонт. Игорь, наплевав на царапины, и на все остальное, едва ли не наполовину высунулся из кустов, пытаясь разглядеть соперника. Тщетно. Зонт закрыл парочку, двинувшуюся к подъезду. Игорь слишком поздно услышал за спиной легкий шорох. Он не успел обернуться, как над его головой как будто что-то пронеслось. А затем был удар, темнота. Последнее, что он помнил об этом вечере, – десятки колючек, в которые он рухнул лицом.
Глава 12. Тихая вода, темные дела
Тем временем все еще далеко от Переречинска, хотя уже и не очень далеко, скользил по тихим, успокоившимся после дождя водам великой русской реки катер под названием «Соня». По-прежнему на палубе сидел в шезлонге, лениво обозревая теперь уже темные окрестности и покуривая сигару человек, успевший за этот день сделать многое – и на машине погонять, и на вертолете полетать, и кое-что взорвать. Теперь вот плыл. Все такой же. Только очки-макартуры сунул в нагрудный карман льняного пиджака, да на плечи накинул красную яхтенную куртку. Его спутники молча сидели на корме. Чтобы не мешать боссу.
В темноте объявилась широкая россыпь огней. Кеша сложил ладонь трубочкой, приставил к глазу, словно подзорную трубу, и громко объявил:
– На горизонте появились Чебоксары!
– Это не Чебоксары, – опроверг из рубки капитан.
– Какая разница, – совершенно не смутился Кеша, – чудесный город. Уха стерляжья, пироги с вязигой, осетрина на вертеле. Короче, капитан, правь к пристани.
– Да мы вроде должны без остановки…
– Цыц! Я командую. У ребят сегодня было много работы. Они устали. Надо отдохнуть. Завтра все нагоним. У тебя же, я слышал, движок итальянский?
Капитан, сочтя неразумным дальнейшие пререкания, направил судно к приближавшимся огонькам, которые скоро превратились в фонари на набережной. Фонари, впрочем, Кеше не очень понравились, и он скомандовал капитану швартоваться сбоку от дебаркадера, где потемнее.
– Светиться нам ни к чему, – объяснил он капитану.
Затем Кеша велел своим спутникам построиться на палубе. Что те беспрекословно исполнили.
Кеша прошелся вдоль маленького строя своих бойцов, изображая из себя нечто вроде генерала времен Русско-турецкой войны – слуга царю, отец солдатам.
– Господа, – обратился он к соратникам, подкручивая воображаемый ус, – сегодня вы славно послужили и отменно выполнили задание.
Господа в ответ звонко щелкнули каблуками.
– Тихо-тихо, – осадил их довольный этим мини-спектаклем Кеша, – в благодарность за службу отдаю вам этот чудесный город в полное распоряжение на четыре часа. – И Кеша протянул правофланговому пачку пятитысячных.
Снова в ответ щелкнули каблуки.
– Приказываю ни в чем себе не отказывать. Но – без фанатизма. Да вы и сами знаете. И кстати, захватите с собой капитана и моториста. Пусть расслабятся за компанию..
Уловив момент недоумения у команды, Кеша успокоил:
– Я тут побуду, покараулю. Думаете, не справлюсь?
Бойцы, а вслед за ними и капитан, и вылезший из трюма моторист сообразили быстро сделать вид, что, конечно, так не думают.
– Тогда все вперед! Через четыре часа всем быть на борту. Опоздавшие будут расстреляны как дезертиры.
Бойцы и капитан с мотористом, решив не вникать – пошутил Кеша или говорил серьезно, – попрыгали на пристань. И вскоре две раздолбанные «Лады», ведомые отчаянными представителями среднеазиатских республик, помчали их навстречу приключениям.
Кеша проводил их внимательным взором, плеснул в стакан немного бурбона, пришедшего вечером на смену пиву, и набрал номер на мобильнике. Сказал буквально несколько слов. И через час к пристани подъехал черный внедорожник. Кеша спустился на пристань и пожал вышедшему из машины человеку руку. Затем они вместе достали из внедорожника несколько достаточно крупных предметов. Что это были за предметы, рассмотреть в темноте было нельзя даже с небольшого расстояния. Предметы были подняты на катер, и в завершение процедуры Кеша лично погрузил их в каюту.
Молча и споро сделали они свою работу. Молча и расстались. Внедорожник скрылся в темноте, а Кеша вернулся в свой шезлонг, к своему бурбону.
Еще через три часа на борт поднялась команда, вернувшаяся из увольнения на берег. Вернее, поднялись пятеро. Шестого – моториста, не рассчитавшего своих сил, они принесли. Доклада о каких-либо серьезных происшествиях за время увольнения не последовало. Ну а о несерьезных и говорить не стоило. Кеша милостиво отпустил всех отсыпаться, предупредив, что отваливают в шесть утра и чтоб все были как стеклышко. Сам же поудобнее устроился в шезлонге, добавив для уюта к яхтенной куртке толстый плед, плеснул в стакан еще чуток бурбона и, задрав голову, уставился на россыпи звезд, которые в эту ночь казались ему особенно большими и яркими. От такого зрелища в Кешиной голове стали роиться множественные и интересные, неожиданные, как ему казалось, мысли, но вычленить хотя бы одну из них, чтобы как следует обдумать, Кеше уже было лень. Мысли продолжили беспорядочно бултыхаться в мозгу, а через мгновение все их разогнал вырвавшийся из-под палубы буйный храп его молодцов. Голова Кеши склонилась к плечу, пальцы руки, державшей стакан, разжались, и тот, тихо брякнув о доски палубы, покатился по ней, расплескивая остатки ароматной жидкости. Человек в шезлонге под храп товарищей и легкий плеск волны плавно отошел в мир грез.
Глава 13. Положенному – верить
Но не столь безмятежна была в этот час обстановка в Переречинске, на пути к которому так славно (а кое-кто и с пользой) отдохнули люди с катера «Соня». По пустынной улице мчалась, завывая, «Скорая помощь», швыряя в окна полузаснувших домов пучки синего света своего маячка. Внутри машины, крепко пристегнутый ремнями к носилкам, лежал, вытянувшись во весь свой рост, Игорь Плахин. А над его головой колдовал юный и бодрый фельдшер.
Лежал Игорь совершенно бесчувственно. Однако когда на очередном повороте машину особенно тряхнуло (благо ремни не дали телу вылететь из носилок), чувства вернулись. Игорь увидел яркую лампу на белом потолке. Свет бил прямо в глаза, и Игорь зажмурился. Но тут же на глаза легло что-то мягкое, и свет стал матовым. «Бинт», – не успел подумать Игорь, как стало почти совсем темно. Оставалось только слушать.
– Ну вот, готово, – раздался над головой Игоря молодой веселый голос. – Просто куколка!
– Точно! – прозвучал откуда-то за головой Игоря другой голос, хрипловатый, немолодой, скорее всего принадлежавший шоферу. – Как в кино про мумию.
Сравнение себя с мумией Игоря почему-то серьезно обидело, и он сделал резкое движение, чтобы вскочить со своего ложа. Но не тут-то было. Крепкие ремни мгновенно вернули его в исходное положение, а сильная рука, прижавшая его к носилкам, и вовсе заставила окончательно замереть.
– Спокойно, куколка! – раздался тот же молодой, но ставший строгим голос над головой. – У нас все ведут себя смирно.
Игорь почувствовал, что рукав его куртки стремительно задрался, ощутил на сгибе локтя легкий укол. И через мгновение по телу стало разливаться приятное тепло, а вскакивать с носилок расхотелось совсем.
– Ну вот, теперь дрыхнуть до утра будет. – Это были последние слова, которые в ту ночь услышал Игорь, перед тем как окунуться в мягкую темноту.
А машина продолжала мчаться во мраке. Оставшиеся бодрствовать в ней решали серьезную задачу.
– Куда мы его, студент? – задал шофер давно мучивший его вопрос фельдшеру.
– Гони на Маркса.
– А там возьмут? Они ж там, на Маркса, с гонором…
– Не боись, уговорим.
– До Маркса это рукой подать
– В том-то и интрига! Футбол успеем посмотреть!
– А кто играет?
– «Зенит» с «Барселоной», прямая трансляция с кубка! Из Аргентины! Эх, не самый мрачный вечерок выдался сегодня!
– Нормальный. А ну как развернут нас? Будет тебе футбол…
– Не развернут. Там сегодня Гарик Попов, мой однокурсник, дежурит.
– Что ж, однокурсник уже доктор, а ты еще студент?
– Да академку брал, – нехотя отозвался фельдшер. – Ну все, хорош трепаться, приехали.
Шофер и фельдшер вытащили носилки с лежащим на них бесчувственным бревном Игорем и покатили к приемному покою. Давалось им это нелегко. У шофера одна рука была занята курткой Игоря и Игоревым же чемоданом, у фельдшера – большим синим коробом, украшенным красным крестом. На вопрос шофера, на кой ляд ему этот короб, фельдшер сделал лишь загадочное лицо.
В приемном покое самые худшие опасения шофера вроде бы начали немедленно подтверждаться.
У пухлого молодого дежурного врача от возмущения на носу прыгали очки.
– Слушай, Эдька, это же свинство какое-то, – напирал он на фельдшера. – Ну объясни мне, какого черта ты его сюда приволок? – тыкал дежурный врач в сторону тела Игоря.
Напор, однако, фельдшера Эдьку ни капельки не смутил.
– Так до областной же, сам знаешь, час пилить, не меньше, – хладнокровно парировал он.
– Ну и что?
– А то, что через пятнадцать минут футбол начнется, а ты кота за хвост тянешь!
К удивлению шофера, уже смирившегося с перспективой долгой ночной поездки на край города, врач вдруг успокоился и стал сосредоточен.
– Футбол – это, конечно, аргумент, – заявил он, утверждая на носу очки. – А куда я его положу?
– Ну найди что-нибудь. И пошли, пошли, у меня все готово.
Тут фельдшер жестом фокусника распахнул свой загадочный короб с красным крестом. Вместо инструментов и лекарств он был набит пивными банками, многообещающе теснившимися на льду.
– Это серьезно, – оценил ситуацию врач.
Тут кстати заглянула медсестра.
– Наташа! Где у нас свободные койки? – строго обратился к ней Гарик.
– Есть только одна. В гинекологии.
Гарик на минуту задумался.
– Нет, в гинекологию сейчас нельзя, – с сожалением резюмировал он. – Туда сегодня старуху злую привезли. Уже жалобу на меня накатала. В прокуратуру, между прочим.
– А может, в коридоре оставим? Полежит до утра, не помрет, – вставил свое рацио шофер. – Вон в областной лежат по коридорам и не рыпаются.
От такого кощунственного предложения врач Гарик едва не взвился под потолок.
– Ты что несешь? Не знаешь, что ли, какой у нас контингент? Чуть что не так – сразу две телеги, не меньше. Одну в министерство, вторую в прокуратуру. Генеральную, между прочим. Ниже рангом они не признают!
– Ну и еще одна, – нерешительно напомнила перепуганная эмоциями доктора Наташа, – в той самой палате. Ну вы знаете.
– Не, туда точно нельзя.
– Что за койка, Гарик, что за палата, почему нельзя? – встрепенулся загрустивший было фельдшер. – У нас же футбол! Мы его теряем!
– Ну-у, это палата такая, специальная…
– Для психов?
– Не, сейчас там психов нет.
– Тогда что стоим? Поехали! Так сказал Гагарин! Мой больной – уважаемый человек. Посмотри, часы какие! Я тебе гарантирую, его завтра утром заберут. Тебе же, в свою очередь, твердо обещана благодарность высокой степени за приют и ласку.
