По ту сторону злобы

По ту сторону злобы

Яна Чингизова-Позднякова

© Яна Чингизова-Позднякова, 2025

ISBN 978-5-0065-2136-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Я близоруко щурилась и прислушивалась к визгливым крикам из-за деревьев. В руке был пакетик с чипсами и я их грызла, стараясь сильно не шуршать, но он все равно оглушительно шелестел. Ну и ладно! Эти идиоты по-любому не услышат, пока носятся и вопят.

Вчера вся наша компания приехала в лес на пикник. На взгляд моих спутников все было круто, хотя не понимаю, что может быть хорошего в сидении возле костра, когда вся одежда начинает вонять дымом, в ночевке в крошечных холодных палатках чуть не вповалку и, главное, в комарах? Эти маленькие кровожадные твари вытянули из меня всю душу вместе с кровью.

Почему я не осталась в привычной среде в каменных джунглях? Сидела бы сейчас закутавшись в плед в кресле с ноутом на коленях и горя не знала! Нет, надо было показывать свою готовность пойти «по снегу босиком». Кому? Ивану, конечно. С тех пор, как я с ним познакомилась, только и делаю, что как дура, бегаю за ним по пятам. А ему и дела нет! Он, видите ли, увлечен Людмилочкой!

Чипсы внезапно встали поперек сжавшегося горла и захотелось плакать. Я опустилась на землю в высокий папоротник, что совсем скрыл меня от любого взгляда и тихонько всхлипнула. Пропади она пропадом, эта любовь!

Между прочим, среди орущих голоса Ивана не было! Наверняка только вид делает, что занят моими поисками, а сам ошивается возле своей белобрысой курвы.

Отчаяние захватило меня с головой. Захотелось сделать что-то совсем уж безумное. Повеситься на шнурке на ветке или утопиться в ручье, что тихонько журчал в нескольких метрах от моего укрытия. Я и сюда ушла потому, что увидела, как утром эти двое выбираются из одной палатки! Когда успели-то? Вчера сидели чинно-благородно. За ручки держались.

Может, это я виновата? Не давала парню прохода, вот он и нашел, чем от меня отгородиться – взялся бегать за другой. Ой, да какая разница? Все равно в этой жизни все и всегда будет тупым и поганым, хоть ты на уши встань! Раньше учеба, теперь работа. Коллектив. Так называемые друзья и родственники. Это, вообще, особая статья! Все они точно уверены, как мне надо жить, где трудиться, когда родить ребенка и от кого. Все уши прожужжали, а уж эти их сочувственные взгляды! Хоть и вправду вешайся, чтоб не видеть.

Недалеко хрустнула ветка. Я вскинула голову, пытаясь понять, кого все-таки занесло в эту сторону? Однако, вокруг было пусто. И всё-таки по спине пробежали мурашки, я отчетливо почувствовала чужой недобрый взгляд и подумала, что хватит изводить своим исчезновением спутников. Пора выбираться обратно, тем более, что их что-то совсем не стало слышно. Наверное, сели перекурить и подумать, куда могла забуриться эта дурища, я то есть.

Поднявшись с влажной земли, я отправилась обратно к лагерю. Идти было тяжело потому, что на ногах пудовыми гирями повисли эмоции. Через несколько минут выбралась на полянку с палатками и увидела своих спутников-коллег. Оксану, Валентину и Ольгу – наших строгих бухгалтерш, что даже в лесу умудрялись выглядеть синими чулками. Распрекрасную Людмилу – менеджеришку из соседнего отдела. Никиту, Василия и Ивана – опору и надежду предприятия. Все они сидели вокруг погасшего костра и молчали, как на похоронах.

Увидев меня, компания вскочила и кинулась навстречу. Можно подумать и впрямь обрадовались моему появлению. Впрочем, тут же раздались упреки и нотации, даже раньше, чем кто-то догадался спросить, все ли со мной в порядке. Конечно, это был не Иван. Он стоял позади всех и держал за плечи свою худосочную подружку. Какая верность!

Я прошла к костру и спросила долго ли еще мы собираемся тут торчать?

– Ну, учитывая какое веселье ты всем нам устроила, думаю будет лучше собираться домой, – томно закатила глаза Валентина.

– Да ладно вам, – пожал плечами Никита. – Нашлась же, живая, здоровая. Чего срываться-то? Давайте лучше пивка выпьем и все наладится!

Мужики поддержали, а дамы скривились. Похоже и им пребывание в диких местах удовольствия не приносило. Кроме Людочки, конечно.

– Я хочу домой! – хмуро процедила я и отвернулась.

– Перехочешь! – хохотнул Василий. – И так из-за тебя все на взводе, так что помалкивай уж!

Я покосилась на Ивана, но он, устроившись на траве рядом со своей кралей, ничего вокруг не видел. Слезы опять навернулись мне на глаза и пришлось срочно сбежать в палатку.

День длился долго. Я то засыпала под шум веселья снаружи, то просто лежала уставившись взглядом в рыжий палаточный потолок. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни жить. Все вокруг было надоевшим, тусклым и убогим. В том числе и я сама. Вечером мы вернемся обратно в привычный мир и все пойдет дальше по накатанной колее. Без начала и конца. Тихо и скучно. Они жили, страдали и умирали – как говорилось в древней притче.

Неожиданно все стало настолько противно, что меня затошнило. Я резко поднялась и выбралась из палатки.

– О, Жека проснулась! – радостно завопил Василий и сделал приглашающий жест. – Прошу к нашему шалашу!

Я махнула рукой и мимо машины отправилась в лес по естественным надобностям.

– Смотри снова не потеряйся! – донеслось вслед и послышался дружный ржач.

– Чтоб вам провалиться, недоумки! – пробурчала я и направилась подальше, к тому самому ручью, где можно было умыться ледяной водой.

Плескаться долго не вышло – едва я подобралась ближе к воде, как мягкая трава под ногами просела и кроссовок ушел в холодную жижу.

«Твою мать!» – взвизгнула я и уже более аккуратно полезла дальше. Зачерпнув ледяной влаги я протерла лицо, развернулась, чтобы выбраться обратно и вздрогнула. Прямо на моем пути стоял волк! То есть сначала я решила, что это собака, но потом поняла, что для псины у него слишком суровый вид. Невольно попятившись, я оступилась в ручей и вскрикнула.

Откуда здесь взялась эта образина? Ну, понятно, лес и все такое, но тут же трасса в пятистах метрах! Зверь пристально смотрел на меня и даже сделал шаг вперед. Господи! Он что, сожрать меня собрался? Неужели полезет в воду? Я, чертыхаясь, отступила еще дальше в глубину. Вода поднялась до колен. Неожиданно, под ногу попался скользкий камень и я, покачнувшись, чуть не грохнулась в воду целиком. Это испугало меня еще больше и повернувшись к лесному жителю спиной, я стала торопливо выбираться на другой берег. Выскочив на траву и в запале пробежав несколько метров, я обернулась. Волк тряхнул головой и вдруг, немного отступив, сиганул через течение. Казалось, ему не понадобилось никаких усилий, чтобы перемахнуть препятствие. Он оказался рядом, пригнул голову и зарычал.

«Цыц!» – пискнула я в ответ и спиной вперед неуклюже стала продвигаться вверх по склону. А серая бестия и не думал отступать! Бешеный, что ли? Зачем я ему сдалась? Настолько оголодал? Я подняла попавшую под ногу ветку и швырнула во врага. Он немного отпрыгнул назад и я бросилась бежать. Да-да, я знала, что везде и всюду кричат о том, что нельзя бегать от хищного животного. Только много ли таких умных и выдержанных, кто в самом деле способен посмотреть вот такому страшилищу в глаза и делать все по инструкции? У меня так не вышло. Ноги сами понесли меня вверх по склону. Сердце бухало в грудную клетку. Я слышала свое дыхание, а за спиной была тишина! Взлетев на вершину холма я оглянулась. Сзади было пусто.

«Ушел?» – непонятно у кого спросила я и оперлась на старую березу, пытаясь отдышаться. Краем глаза засекла движение и посмотрев туда, приросла к земле. Из травы на меня смотрели три пары глаз. Волчата!

«Так это оказался не волк, а волчица!» – озарило меня и я представила, что сейчас мне устроит серомордая мамаша. С ужасом оглядевшись, я заметила шевелящуюся ниже по склону траву. Этого оказалось достаточно, чтобы развернуться и ни о чем не думая броситься в чащу.

Глава 1

Вокруг шумел лес. Деревья были какой-то дикой толщины, словно я попала в доисторические времена. Я стояла на коленях, грохнувшись после неудачного прыжка и надсадно дышала широко открытым ртом. Взгляд мой лихорадочно прыгал по траве и деревьям, но погони не наблюдалось. Похоже, волчица отвлеклась на своих хвостатых детей и оставила меня в покое.

Немного придя в себя я попробовала подняться и увидела дыру на светлых бриджах. Колено ужасно саднило и по ноге текла кровь. Я охнула и заплакала. Страх понемногу отпускал, но было ужасно больно и обидно. Какого черта эта дикая тварь из дикого леса ко мне прицепилась? И где я теперь?

Этот вопрос заставил вытереть слезы испачканным рукавом рубашки и оглядеться. Вокруг были деревья. Прибежала я точно вон оттуда, но в той стороне не было видно ни ручья, ни, тем более, родной полянки с палатками. Надо было возвращаться, но если пойти по своим следам, можно было опять набрести на волчье семейство.

«Значит, нужно обходить кругом» – решила я и, еще раз осмотрев ногу, заковыляла в сторону. День перевалил за середину, солнышко неярко освещало мне путь и я почти успокоилась, бредя по траве и изредка перебираясь через валежины. Кое-где попадались ягодки земляники и костяники, что я знала еще со времен походов с родителями в детстве за грибами.

Как тогда было просто и весело жить! Обо всем думали мама и папа, а мне оставалось только радоваться и познавать окружающий мир. Сейчас они тоже хотели думать за меня, только почему-то для меня это стало неприемлемым. Не проходило дня, чтобы я не закатывала истерик и не хлопала дверью в уверенности, что больше в дом никогда не вернусь. Каждое высказывание родителей воспринималось мною в штыки, а сами они казались мне отсталыми, занудными и скучными. Даже сейчас, когда я тащилась через этот чертов лес, мне вспоминался последний спор, как раз об этой поездке:

– Зачем тебе туда ехать? – спрашивала встревоженная мама, помогая подобрать мне подходящую одежду.

– Потому, что все едут! – пожимала плечами я.

– Можно подумать, тебе есть дело до всех! – устало качала она головой.

– Что ты имеешь ввиду? – подозрительно уставилась я на нее.

– Ты едешь потому, что туда отправляется Иван! – пояснила мне мама и я, конечно, вспылила. И все равно поехала, хотя толку от этого не было потому, что мой возлюбленный был на отдыхе не один.

А теперь они, наверное, уже снова меня ищут по всему лесу и выгляжу я в глазах коллектива, как полная идиотка, что за одно утро заблудилась два раза.

«Да пошли вы все!» – вдруг заорала я, задрав голову к небу. С веток сосны, что оказались надо мной стремительно взлетела целая туча маленьких серых птичек, что с писком упорхнули куда-то в сторону. Я проследила их полет, чувствуя, как в сердце поднимается дикая злость. Мне хотелось вцепиться зубами в кого-нибудь и, надо думать, сейчас я не очень отличалась от встреченной волчицы. Только вот рядом никого не было и я, схватив с земли прошлогодние шишки стала с яростью раскидывать их в разные стороны и вопить:

«Пошли вы все! Пошли вы! Сволочи!».

Через пару минут эмоции схлынули и осталась только жуткая усталость. Я шлепнулась на землю и закрыла лицо руками. Долго сидела и ревела, подвывая и всхлипывая. Никто не пришел меня утешать и успокаиваться пришлось самой. Колено саднило еще больше, кроме того разболелась голова и я решила, что как только приду к машине, заставлю всех собираться и ехать в город. Хватит! Пообщалась с природой!

Поднявшись, как столетняя старуха, я отряхнула с одежды иголки и уныло побрела дальше. Дорогу мне перегородил ручей и я обрадовалась – хоть и придется снова лезть в холодную воду, зато от него рукой подать до лагеря. Сняв кроссовки, хоть они и промокли от блужданий, я вошла в поток и скоро выбралась на другой стороне. Здесь глубина оказалась больше и я намочила бриджи почти по бедра.

«Вот черт!» – стуча зубами выдохнула я, обулась и направилась на пригорок с целью определить, как дойти до своих. К моему огромному удивлению, с вершины холма просматривался сплошной лес. Нигде не было хоть какого-нибудь просвета, что можно было бы принять за нашу полянку. Я прислушалась. Вокруг шумел ветерок и пели птички, а вот машин идущих по автодороге было не слышно. Впрочем, дело шло к вечеру, отдыхающие могли уже и уехать большей частью. Ладно. Пойду понемногу вперед. Все равно где-нибудь выйду на трассу, что шла, насколько я помню, параллельно ручью.

Через некоторое время я согрелась и даже немного вспотела, а вот дорога никак не появлялась. По времени, я должна была уже три раза до нее дойти, если, конечно, направление выбрала правильное. Мысль о том, что я могла сбиться с верного пути прошлась по спине мурашками.

«Не городи ерунду!» – выдала я любимое выражение моего отца, пытаясь себя ободрить, но у меня не очень получилось. Напротив, я начала испуганно озираться вокруг. Может, я отклонилась в сторону, когда поднималась от ручья по склону? Или… связные мысли начали пропадать в моей голове, уступая место панике. Поддавшись ей я покрутилась на месте, а потом торопливо пошла обратно к водной преграде. Слава Богу, ручей никуда не делся и я решила пройти вдоль него, чтобы найти то место, где приходила умываться от лагеря.

«Там же должен валяться пакетик от чипсов!» – вспомнила я, как бросила мусор, когда пряталась от компании. Приободрившись, я стала пробираться через папоротники, внимательно оглядывая землю. Солнце уже зашло за деревья и лесная мошкара стала пачками вылетать из травы и нападать на меня. Рана на колене подсохла, но стала болеть еще сильнее, а икры были оцарапаны травой и ветками и их ужасно жгло. Я очень устала и хотела есть, однако, знакомые места никак не появлялись. Остановившись и прислушавшись, я пару раз крикнула «Ау!», но никто не отозвался.

Наконец, решив, что по ручью нужно двигаться в другую сторону, я развернулась и пошла обратно.

Вечерело. Внезапно до меня стал доходить ужас моего положения – скоро наступит ночь, а я одна, в лесу, без еды. И по соседству бродят волки! Если я не выйду до полной темноты, придется ждать утра, а у меня даже спичек нет! Смартфон остался в палатке…

Мне тотчас стало холодно. Тонкая рубашка не мешала вечерней прохладе, а мокрые кроссовки совсем не согревали ног. Я затравленно огляделась по сторонам. Внезапно, между деревьев мелькнул свет. Я торопливо вытерла навернувшиеся слезы, боясь, что мне это просто привиделось, но яркое пятнышко не исчезло, а напротив, кажется, приблизилось!

«Это меня ищут!» – обрадовалась я и заспешила навстречу, завопив: – «Эгей! Я здесь! Помогите!».

Глава 2

Когда я стала подходить ближе к источнику света, меня начала одолевать странная тревога. Дело в том, что это светил не фонарик, а живое пламя. Оно дрожало и отбрасывало странные тени, заключенное в нечто, похожее на стеклянный сосуд. Рядом никого живого не было и это пугало гораздо больше. Даже больше, чем встреченная ранее волчица потому, что она была на виду и от нее было примерно известно, чего ждать. А кто будет зажигать в лесу светильник, а сам прятаться?

Впрочем, практичная часть моей натуры тут же нашла объяснение такому обстоятельству – если огонь зажег живой человек, у него есть определенные физиологические потребности, которые могут дать о себе знать в любой момент.

Я подошла прямо к пеньку на котором стоял светильник и огляделась. Вокруг небольшого пятачка света стояла жуткая тьма. Небо затянули тучи, а лес понемногу окутывал туман, словно подкрадывался ко мне, надеясь поглотить. Я передернула плечами и опять крикнула:

«Есть кто живой?» – и в этот момент сзади раздался негромкий шорох, а потом последовал удар по голове и я рухнула в траву, теряя сознание.

Очнулась, наверное, быстро. Однако, мир вокруг сильно изменился. Я лежала на чем-то твердом и холодном. Сверху нависал каменный потолок. А рядом горел уже не светильник, а костер. Пошевелившись, я поняла что руки и ноги у меня связаны, а рот заткнут кляпом. Страх начал перерастать в истерику и я замычала и попыталась сесть. Тут же рядом появилась какая-то тень и сильные руки не дали мне подняться с пола.

– Не бойся! – негромко прошептал мужской голос. – Тебе ничего не грозит!

В ответ на это утешение меня охватила такая жуткая паника, что я снова почти лишилась сознания. Человек поднялся и ходил вокруг, производя какие-то непонятные действия. Он был одет в темную накидку или плащ с капюшоном, как древние монахи в фильмах. До меня, не смотря на страх, стало доходить, что я попала в лапы к какому-то психу. Он исполнял странный ритуал и неизвестно, что меня ждало в конце. Смерть? Боль? Насилие?

Я следила за темной фигурой и пыталась освободить руки, но ничего не получалось. Только страх нарастал и нарастал, грозя свести с ума. Наконец, человек подошел ближе, опустился возле меня на колени и поднес к моим губам пиалу, предварительно вытащив кляп. В ней был напиток, который этот сумасшедший хотел мне выпоить. Я пробовала отвернуться, но ничего не вышло – мне пришлось глотать это горькое пойло. А потом мир медленно начал гаснуть и я уснула.

Пробуждение было не из приятных, но все-таки гораздо лучше, чем все эти события. Я лежала на склоне трассы. Руки были по-прежнему связаны, но с ног путы сняли и я попыталась выбраться на асфальт. Рядом тормознула машина и я услышала встревоженные голоса:

– Что с ней? Ее избили?

– У нее руки связаны!

– Девушка, с вами все в порядке?

Со мной ничего не было в порядке, но сказать я это не могла, потому, что во рту снова торчал кляп, притянутый веревкой. Две женщины и пожилой мужчина склонились надо мной и стали торопливо развязывать. Потом принесли воды. Меня трясло, как припадочную, я захлебывалась плачем и пыталась что-то объяснить. Наконец, меня погрузили на заднее сиденье и повезли в больницу.

Через некоторое время я пришла в себя. Как сказал врач, ни побоев, ни изнасилования не было, просто я испытала жуткий шок. Вызванный, наверное, моими спасителями полицейский записал мои сбивчивые показания, но глядел недоверчиво. Я его понимала! Вся история выглядела дико и неправдоподобно.

На другой день меня навестили мои коллеги и увидев их изменившиеся при входе лица, я поняла, что мое приключение сильно отразилось на внешнем виде. Еще бы! Странно, что я, вообще, не окочурилась в этой пещере от страха.

– Женя, мы тебя искали всю ночь! – то ли оправдываясь, то ли обвиняя говорила Оксана.

– Утром звонили в МЧС. А потом уже выяснилось, что ты в больнице… – вторила ей Валентина.

Мужчины тоже что-то поясняли. А Ивана и его Людмилы не было. Ну, и Слава Богу! Не хватало еще, чтобы он лицезрел меня в таком виде!

Потом приехали мои родители и тут все было трагично – слезы, упреки и восклицания: «Я же тебе говорила!». Я молчала и слушала. На меня вдруг навалилась страшная апатия. Мне хотелось отвернуться, уткнуться носом в пахнущую дезинфицирующим средством стену и лежать так до скончания времен. Даже мама, похоже, заметила во мне перемену потому, что внезапно прекратив воспитательский монолог, сунула передачку в тумбочку и обняв меня на прощание тихонько пошла к выходу.

Я осталась сидеть глядя в ту точку, где только что было ее лицо. Потом легла, закутавшись в больничное покрывало.

Перед мысленным взором потихоньку проходила вся моя жизнь. Какие-то радости и горести, казавшиеся важными тогда, а сейчас мне было удивительно, что я, вообще, обращала на них внимание. Мне ничего не хотелось. Все как будто покрылось серым пеплом и стало ненужным. Наверное, это было последствием стресса.

Несколько дней, что я провела в больнице это равнодушие преследовало меня. Потом, в день выписки, я, кажется, немного ожила, но лишь до приезда домой. У меня началась жуткая депрессия. Мне было сложно даже подняться с постели и заставить себя поесть, не то, что ходить на работу. Мама чуть не каждый день вызывала «Скорую» врачи которой приезжали все более неохотно.

Однажды я умудрилась самостоятельно одеться и выползти к подъезду на лавочку. На дворе наступала осень и было холодно, хоть и ясно. Я сидела, съёжившись и дрожа потому, что мой организм совершенно перестал сопротивляться окружающей среде. В это время мимо по дороге неторопко брел какой-то дед, заложив руки за спину. Он внимательно глянул на меня, затем внезапно подошел и сел на лавку напротив. Блеклые глаза неотрывно смотрели в мое лицо и во мне, впервые за долгое время, проснулась эмоция. Я почувствовала злость и хмуро буркнула:

– Чего уставился, дед?

Он ужасно удивился моему вопросу и, поглядев вокруг, тихо уточнил:

– Это вы мне?

– А ты еще кого-то здесь видишь? – совсем вышла из себя я.

– Со мной последнее время никто не разговаривает! – выдал он странное объяснение.

– Если ты на всех так пялишься, то это неудивительно! – рявкнула я, через начавшуюся от слабости одышку и тут в двери выбежала мама. Она держала в руках теплую куртку, которую накинула мне на плечи и стала тянуть меня за руку домой:

– Пойдем! Что ты тут одна сидишь! Замерзла вся!

– Скажи ему, чтобы он от меня отстал! – взвизгнула я продолжая глядеть на старика, который с интересом наблюдал за нами.

– Кому? – обвела мама взглядом двор.

– Что значит кому? Этому старому хрычу! – махнула я рукой на мерзкого деда.

Мама ошарашенно посмотрела на другую лавочку, на меня и вдруг заплакав, еще сильнее потянула меня в подъезд:

– Все хорошо, Женечка! – бормотала она. – Все хорошо! Успокойся!

Дверь позади захлопнулась и я перестала ощущать на себе пристальный взгляд сумасшедшего старика.

Глава 3

Мы шли по улице с мамой. Я, как в детстве, крепко держалась за ее руку. Последнее время со мной стали происходить жуткие вещи и самой худшей были повторяющиеся панические атаки и галлюцинации. Я стала видеть то, чего на самом деле не было.

Первым в этом списке был тот дед на лавочке. Я восприняла его, как просто прохожего, но мама тогда страшно расстроилась и вызвала неотложку. Приехавшему врачу она пояснила, что я разговаривала с кем-то невидимым и при этом ужасно нервничала. До меня постепенно дошло, что она не видела никакого старика! Сюрприз был не из приятных потому, что мне пришлось признать, что мое душевное состояние сильно ухудшилось. Это уже не депрессия и не невроз, а… что? Шизофрения? Паранойя? Я стала порой бояться даже ходить по квартире и отваживалась пройти на кухню только в сопровождении родителей.

Иногда мир вокруг меня вдруг удивительно менялся – в воздухе появлялись какие-то темные шары, по стенам вились непонятные не то потоки, не то ветви, а людей окружали яркие коконы. В такие минуты я замирала на месте боясь пошевелиться и только таращила глаза на странные явления. Со стороны это, полагаю, выглядело пугающе – мама сразу хваталась за телефон и звонила врачам. Те постоянно предлагали поместить меня в стационар, но я ударялась в слезы и мама на свой страх и риск оставляла меня дома.

На работу я, само собой, не ходила, официально числясь на больничном, но компания периодически отправляла ко мне домой коллег, выполняющих роль шпионов и стремящихся узнать, насколько все плохо.

Сейчас мы шли в поликлинику на прием к психотерапевту. Я уже была у него на прошлой неделе и особого восторга этот человек у меня не вызвал. Ему было около сорока лет. Скучный, правильный, унылый дядька в очках. Я старалась отвечать на его вопросы максимально правдиво, но к концу приема увидела, как за спиной доктора материализовался какой-то человек. Сперва я старалась не смотреть на появившуюся галлюцинацию, но она уставилась на меня пронзительным взглядом, прожигающим насквозь. В итоге, я не выдержала и выпалила:

– Что тебе нужно?

Эдуард Юрьевич, надо отдать ему должное, никакого удивления моим воплям не выказал и спокойно уточнил, к кому я обращаюсь? Я тут же захлопала глазами и забормотала, что за его спиной стоит человек и указывает на него.

– Он что-нибудь вам сказал? – без намека на улыбку вопросил мой мозгоправ. Я покосилась на мираж и тот отчетливо произнес:

– Двенадцатое число! Он забыл! Двенадцатое!

Сглотнув, я перевела взгляд на доктора и пересказала послание. Эффект был неожиданным! Эдуард Юрьевич мгновенно побелел под стать своему халату и уставился на меня, как на двухголовую, выдохнув:

– Что вы сказали?

Я почувствовала страх и съёжилась в кресле и доктор мгновенно сбавил обороты:

– Я думаю, на сегодня достаточно!

И вот теперь я шла на второй сеанс и это не вызывало у меня никаких хороших предчувствий. Одна радость, что двенадцатое число уже минуло!

Эдуард Юрьевич ждал меня стоя около окна. Он неторопливо обернулся и устало махнул рукой, приглашая присесть. Выглядел доктор сегодня не лучше, чем я, замученная своим психозом.

– Ну, как ваши дела? – протянул он и мельком оглядел меня, а потом уткнулся в свои записи. Я почувствовала, что такое странное поведение со стороны лечащего врача вызывает во мне раздражение. Поэтому едва слышно процедила сквозь зубы: