Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Так бесславно прекратили существование организации машиностроительного профиля, легкой, перерабатывающей промышленности, созданные умом и трудом талантливых ученых и инженеров-практиков за пятьдесят трудных лет».

Акаевская администрация в экономику страны вмонтировала Гарвардскую модель либеральной экономики Фридмана, где государственное управление экономикой упраздняется и переходит в состояние саморегулирования рынком. Надеюсь, в республике помнят переход к рынку по этой модели. Население лишили сбережений, полностью обнулили, шла массовая раздача за бесценок промышленного потенциала страны. На предприятиях, в сельском хозяйстве, врачам, учителям не платили зарплату, не платили зарплату военнослужащим, практически прекратилась выплата пенсий… Правда, тут может возникнуть вопрос: как же так вышло, что люди, выросшие на добре, вдруг в 1990-е начали творить невообразимые вещи? Ответ прост. Таких людей было подавляющее меньшинство. Большая часть моих соотечественников оставались нормальными людьми. В чем-то наивными, но, во всяком случае, продолжавшими честно работать в школах, больницах, милиции.

Самые продвинутые карьеристы от партии, «демократы», как они себя считали, быстро заняли все ключевые посты при новой власти. Властные коридоры были заполнены появившимися неизвестно откуда лицами, твердившими о своем знакомстве со всеми властителями и выдающимися людьми. Карманы этих дельцов были наполнены проектами, с их языков слетали смелые обещания, они любыми путями пробивались к владельцам кабинетов, предлагая свои услуги. Все это неизменно окутывалось непроницаемой оболочкой странности и тайны, непостижимой и, тем самым, вдвойне занимательной. Как блуждающие огоньки, внезапно вспыхивающие и манящие в трясину, мерцали они и поблескивали то тут, то там в неподвижном и затхлом воздухе резиденций, появляясь и исчезая в призрачной пляске обмана.

Я как-то стал невольным свидетелем разговора двух швейцарских махинаторов, втирающих нашим неучам оборудование по изготовлению детского питания в Джалал-Абаде стоимостью $30 млн, так и не выпустившее ни одной баночки продукции. Такая же участь постигла овчинно-шубную фабрику в Токмаке, построенную на турецкий кредит. Дальше больше. Разворованный кредит ТЭЦ в Бишкеке. Все это и многое другое явилось следствием того, что в Кыргызстане реформы в начале 1990-х гг. запустили неуправляемый процесс, некому было удержать республику у последней черты. Внутренняя миграция населения из отдаленных высокогорных районов в центральную часть Кыргызстана принимает угрожающие размеры. Остановилось производство, взамен ничего не создано, и, как следствие, появились деградирующие города. Это пагубно сказалось на судьбах сотен тысяч людей, стало прямым посягательством на права человека. Был нарушен основополагающий принцип ООН: продовольствие, здравоохранение, водоснабжение, адекватные социально-гигиенические условия, образование, достойная работа не должны служить товарами для продажи тем, кто может себе это позволить. Это врожденное право каждого человека, а не привилегия. Реакция национальных политиков не соответствовала природе кризиса, а магнитуда их ответа его масштабу.

Глава XIII

Прибытие в Киев

Кадры ушедшей эпохи стали невостребованными. Государственное строительство приобретало видимость его созидания, принимаемые законы, конституционные изменения никто не намерен был исполнять, стал формироваться правовой нигилизм. В обстановке анархии и вседозволенности мне было предложено занять пост полномочного представителя в ранге министра Кыргызстана в Украинской ССР. Вновь созданная структура несла в себе признаки общей неразберихи. Штатное расписание, финансирование, материальное обеспечение отсутствовали. Я использовал личные связи, наработанные в прошлые годы, и опыт управленческих навыков, приступая к исполнению своих обязанностей. Политические и экономические преобразования в стране пребывания мало чем отличались от того, что происходило у нас. Отличие заключалось в масштабах. Никому не было дела до представительства. И только с образованием посольства в 1993 году мы приобрели полноценные признаки дипломатической миссии.

Мой статус главы дипломатической миссии, депутата Верховного Совета Кыргызстана позволял обсуждать и решать хозяйственные вопросы с членами Правительства Украины. Достаточно было предварительно по телефону обговорить дату, время и повестку обсуждаемого вопроса, чтобы получить согласие на встречу с руководителем отраслевого ведомства. Одна из бесед с министром экономики завершилась исполнением контракта на поставку крупной партии сахара-рафинада. Вскоре состоялось очередное заседание парламента, и я наряду с участием в его работе уточнил реквизиты получателя, им оказался член влиятельного клана, а цена продукции в розничной сети разительно отличалась от цены оптовой поставки. История мутная, прояснять ее мне никто не собирался, в права вступал дикий капитализм.

Начинал я свою первую каденцию в период пребывания министром иностранных дел Анатолия Зленко. В то время офис внешнеполитического ведомства размещался на пересечении улиц Шелковичной и Филиппа Орлика. Ежедекадно Анатолий Максимович проводил брифинги с главами дипмиссий, нас насчитывалось не более двадцати. Во многом благодаря встречам с министром прояснялись бурные процессы, происходящие на первом этапе независимости. Он был опытным дипломатом, общались мы с ним взаимно уважительно и по-товарищески. Немалая часть его трудовой биографии связана с работой в ООН и ЮНЕСКО, это во многом помогало ему видеть мир в его многообразии и выстраивать действия по защите интересов своей страны наиболее эффективно с учетом всех факторов. В одном из интервью Зленко вспоминает цитату бывшего посла США в СССР, известного Джека Мэтлока, который после распада Союза часто приезжал на Украину и говорил о том, что во взаимозависимом мире успешная внешняя политика должна просчитываться. «Когда мы были на заре нашей независимости, – вспоминает министр, – очень остро встал вопрос о ядерном оружии. Нам нужно было разумно распорядиться ядерным арсеналом, который находился на территории Украины. Наша страна тогда воспринималась как непредсказуемый “монстр с ядерной дубинкой, который стоит на слабых курьих ножках” и может влиять на расклад мировых сил. Необходимо было не нарушить каноны и правила игры, которые уже существовали, чтобы выглядеть цивилизованной страной. Нами был подготовлен так называемый Лиссабонский протокол, принятый 23 мая 1992 года. Этот протокол узаконил Украину как собственника ядерного оружия. Позже в Москве состоялась трехсторонняя встреча президентов США, России и Украины, положившая начало ядерному разоружению нашей страны. Закончился процесс 1 июня 1996 года, когда из Украины был вывезен последний ядерный боезаряд. Мы не сожалеем о принятом решении, потому что нельзя сказать, правильным оно было или неправильным, потому что другого выхода не было. Украина не выдержала бы международного давления и изоляции на начальном этапе становления независимого государства».

Глава внешнеполитического ведомства Геннадий Удовенко стал преемником Зленко и принимал самое непосредственное участие в переговорах по отказу Украины от ядерных боеголовок.

Мы с министром в общей сложности часов тридцать провели в комитетах Верховной Рады, доказывая необходимость отказа от ядерного оружия. Помню, он тогда очень эмоционально выпалил: «На нас шалено тиснуть» (Нас безумно давят), имея в виду международное сообщество, – поведал «ФАКТАМ» бывший секретарь СНБО Владимир Горбулин.

Основную часть своей первой каденции я проработал в период пребывания в должности министра Геннадия Удовенко. Он никогда не спорил с собеседниками, давал всем возможность высказаться, всех выслушивал. Это был настоящий патриарх дипломатической службы, уравновешенный и логичный человек. Им создана и поставлена на ноги вся украинская дипслужба. Да и сам он, единственный из украинцев, достиг самого высокого уровня в дипломатии: стал постоянным представителем Украины при ООН. Избирался Председателем 52-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В некоторые моменты министр мог запустить в разговор тончайший скепсис, чтобы сгладить намечающиеся противоречия. Ирония присутствовала даже в его взгляде, но тем не менее он никогда на выходил, что называется, за рамки. «Для Украины нет малых или больших стран, – делился со мной министр, – они все для нас одинаково уважаемые, независимо от численности населения и размера территории». В искренности принципов Геннадия Иосифовича мне довелось убедиться при его личном поздравлении в связи с моим пятидесятилетием, его прибытие было неожиданным, естественным и без лишних церемоний. Так же как и посещение приема по случаю Дня независимости Кыргызстана, он непрерывно общался с главами зарубежных миссий. При этом на какие-то вопросы отвечал в диалоге, другие записывал его помощник, по третьим давал согласие на аудиенцию. «В дипломатии главное – беседа, – исповедовал он, – ты не кушать приехал!» После приема он собирался вернуться в офис и продолжить работу с документами, и так до полночи. «Дипломатия, – продолжая беседу со мной, говорил министр, – научила меня работать после бокала вина и есть стоя». А свою работоспособность он объяснил увлечением десятиборьем в молодости. Дипломатическая служба, которой Геннадий Удовенко отдал целых сорок лет, налагала весьма строгие ограничения и на его повседневную жизнь. «У тебя может быть старый костюм, но всегда должны быть свежая белая рубашка и обязательно начищенные туфли. В зависимости от времени дня на тебе должен быть или светлый, или темный костюм. Стиль дипломата несколько консервативен», – говорил министр. Он безукоризненно придерживался дипломатического дресс-кода сам и требовал того же от коллег и высокопоставленных чиновников. «Едем в аэропорт встречать какого-то президента. Наш вице-премьер в коротенькой курточке, а должен быть в пальто. Я сделал ему замечание: так нельзя. Он не обиделся, побежал и у кого-то одолжил пальто», – рассказывал министр.

С департаментами министерства иностранных дел Украины мне легко работалось. Предварительному обсуждению подлежали проекты соглашений в экономической, политической, культурно-гуманитарной, научно-образовательной и спортивной сферах. После прохождения необходимых процедур согласования в соответствующих ведомствах и правительствах двух стран составлялся график визитов глав государств и кабинетов министров. Именно в первые годы независимости было подписано около восьмидесяти договоров и соглашений и создана прочная база для углубления и расширения двусторонних отношений. Мои письменные обращения о встрече с главой ведомства всегда находили понимание, беседы были обстоятельными и результативными. Готовился я к встрече с министром основательно, зная, что от того, насколько я смогу убедить его в моих намерениях, будет зависеть, станем ли мы в ряд внешнеполитических приоритетов на очередной год главы государства страны пребывания. Учитываются многие факторы при подготовке визита, в первую очередь актуальность предстоящих договоров и соглашений, станут ли они работать на перспективу развития двух стран. Мне никогда не устанавливали временные ограничения при переговорах. Не было ощущения нетерпения, беседа проходила ровно, непринужденно. Обстановка позволяла мне изложить свои доводы. К примеру, что в стране создана благоприятная законодательная база для привлечения инвестиций в гидроэнергетику и в горнорудную промышленность. Это способствовало тому, что вскоре состоялся официальный визит Президента Кыргызстана Аскара Акаева в Киев и ответный официальный визит Президента Украины Леонида Кучмы в октябре 1997 года в Бишкек. В совместной Декларации президенты подтвердили стремление придать новый импульс отношениям между Кыргызстаном и Украиной. Поддерживался регулярный политический диалог и проходили консультации на различных уровнях по вопросам, которые представляют взаимный интерес. Заявили свою приверженность общепризнанным нормам международного права, целям и принципам Устава ООН, положениям Хельсинкского заключительного акта, Парижской хартии для новой Европы и других документов ОБСЕ.

Правительства двух стран подписали соглашения в области электроэнергетики и наметили сотрудничество в ремонте, реконструкции и модернизации объектов энергетики. Эти и последующие договоренности, достигнутые в ходе взаимных визитов президентов и премьер-министров Кыргызстана и Украины, определяли цели и задачи посольства на будущее. Еще в годы советской власти Харьковский завод «Турбоатом» поставлял гидротурбины на гидроэлектростанции Кыргызстана. Этот завод использует технологии обновления старых турбин, которые дают возможность увеличить их мощность. Посещение и переговоры посольства с администрацией завода имели перспективу визита украинской стороны в Бишкек. Реформирование министерства энергетики Кыргызстана в энергохолдинг воспрепятствовало организации бизнес-форума, а впоследствии и вовсе было отложено. Успешнее продвигались международные семинары по картофелеводству, садоводству, биоудобрениям. Что касается торговой корзины, мы импортировали сахар, кондитерские изделия, готовые продукты из зерна, бумагу и картон, отдельную продукцию машиностроения, около 300 наименований фармацевтической продукции. В свою очередь, основу кыргызского экспорта составлял табак – более 70 %, а также шкуры.

С первых лет независимости Украины началось обсуждение проекта новой Конституции. Никто не предполагал, что оно займет долгих четыре года. И будет сопровождаться острым политическим кризисом, вплоть до весны 1995 года. Поэтому президент предложил идею принятия на переходный период Малой Конституции Украины, содержащей три конституционных закона: о правах и свободах граждан; о власти; экономический кодекс. По содержанию этот проект предполагал сочетание сильной президентской власти с высокими гарантиями прав свобод граждан и субъектов экономической деятельности. Роль парламента на переходный период сводилась к принятию только фундаментальных законов, президент же получал право принимать законы в сфере текущего реформирования экономики.

Идея Малой Конституции неожиданно нашла свое продолжение в проекте закона «О государственной власти и местном самоуправлении». Он преследовал лишь одну цель – обеспечивать на переходный период надежную и управляемую из центра подконтрольную президенту исполнительную власть. Проект не получил поддержку парламента.

Возникли неразрешимые противоречия, тогда Леонид Кучма объявил о своем намерении вынести на плебисцит вопрос о доверии президенту и парламенту. В этом случае парламент больше рисковал, делая ставку на благоприятный исход. И это решило проблему, в мае 1995 года парламент одобрил Конституционный договор между парламентом и президентом «Об основных принципах организации и функционирования государственной власти и местного самоуправления в Украине на период до принятия новой Конституции».

Обмен впечатлениями о текущих процессах происходил на уроках «застольной политики», они играли во все времена значительную роль: по неформальным высказываниям, намекам и даже подколкам серьезные дипломаты судили о реальных политических тенденциях. То, что не всегда удавалось сказать союзникам или противникам в лицо и под запись, часто доносилось косвенным, но не менее эффективным путем.

Прием по случаю Нового года глава государства устраивал традиционно, на этот раз президент Леонид Кучма пригласил мужчин в смокингах, женщин в платьях в пол в Мариинский дворец. У послов стран СНГ отсутствовали смокинги, возникла потребность обзавестись. Готовых в продаже не было, обратились к лучшему мастеру по пошиву мужской одежды Михаилу Воронину, но у мастера высокого класса заказы расписаны на полгода вперед. Делегировали дуайена (старший по аккредитации среди стран СНГ был я), на переговорах я пояснил нашу озабоченность по случаю приема. Смокинги были изготовлены по высшему разряду. Гости представлялись персонально в соответствии с датой аккредитации, президент с супругой приветствовали послов и приглашали в зал. Торжественная часть началась с речи главы государства, ответное слово произносилось дуайеном дипломатического корпуса. Банкет рассадку не предусматривал, это позволяло свободно перемещаться по залу, давало возможность прямого общения с президентом. Инициаторами подобного общения выступали как гости, так и глава государства. Он выработал специфическую манеру употребления алкогольных напитков, его помощница наливала в рюмку из бутылки, обернутой салфеткой, поэтому трудно установить ее содержание. Как правило, он подходил к группе гостей, вел непринужденную беседу, допускалось кратко излагать просьбы, которые протоколировались.

В этом же дворце состоялось мое первое вручение верительных грамот президенту Украины Леониду Кравчуку. (Вручение грамот происходит в соответствии с разработанным протоколом и традициями страны пребывания.) Пожалуй, единственное общее для всех стран – торжественность и значимость события, которые определяют каждый шаг глав диппредставительства, основанный на принципах равноправия.

Моему отъезду из Киева предшествовала записка президенту Кыргызстана Аскару Акаеву, в которой я кратко изложил итоги восьми лет своей работы, вскоре позвонил министр национальной безопасности Феликс Кулов и предложил занять пост его заместителя. «Феликс Шаршенбаевич, у меня нет опыта работы в специальных органах», – последовал мой ответ. Министр аргументировал свое предложение словами вождя Октябрьской революции: «Ленин говорил, что хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист». Мое согласие было получено.

При отъезде из страны пребывания испытываешь двоякое чувство, радость вызывает возвращение на родину, а грусть – расставание с теми, с кем подружился, у кого находил понимание и поддержку. Бишкек встретил меня прекрасной июньской погодой, тогда как жена с дочерью Ириной находились в Киеве в связи с защитой дочерью кандидатской диссертации. Мне предстояло уладить формальности с новым назначением и вернуться за семьей.

Звонок поступил ко мне из Киева:

– Господин посол, могли бы Вы в конце текущей недели прибыть на встречу с президентом Украины Леонидом Кучмой?

– Прошу принять мою признательность за возможность нанести визит Леониду Даниловичу.

Мне было известно о том, что в исключительных случаях при завершении каденции послы встречаются с главой государства.

Просторная, светлая приемная президента на Банковой производила впечатление отлаженного механизма: входят служащие, обмениваются короткими деловыми фразами с помощниками, покидают помещение, звонки внутренней связи. Входящая и исходящая корреспонденция направляется по назначению. Добротная мебель, стол, стулья, ничего лишнего, инкрустированный паркет. Открывается высокая массивная дверь. Переговорное помещение покидает делегация, спустя некоторое время приглашают меня войти. Леонид Данилович встречает у входа, приглашает в глубь помещения, одновременно обращает мое внимание на затянувшиеся переговоры, доброжелателен. Поворачивается к шефу протокола, принимает из его рук орден «За заслуги» II степени.

Награждение проходило без лишней помпезности, при этом сохранялась торжественность и значимость момента. Глава государства приглашает присесть, мною высказывается признательность за оценку труда. В ходе беседы на лице Кучмы сохраняется дружелюбное выражение, и вся его манера держаться, несомненно, располагает к себе. Это не первая моя встреча с президентом; как и раньше, он производит впечатление человека с ясным и холодным умом, владеющего собой и предметом разговора, выражающего мысли с ясностью столь же неожиданной, сколь и приятной. Пользуюсь возможностью, приношу в дар художественную картину, на которой изображен горный ландшафт республики. Короткая беседа завершается взаимными добрыми пожеланиями.

Девятнадцать переездов из одного города в другой, одно место жительства следовало за другим во время моей государственной службы. Укладывание вещей. Бесконечная предотъездная суета. Потерянные ключи, не подписанные ярлыки, папиросная бумага на полу. Как мне все это надоело. Даже сейчас, когда мне приходится не так часто переезжать, когда я все время, как говорится, сижу на чемоданах, вплоть до пандемии. Каждый раз меня преследовала печаль, чувство утраты, здесь, говорю я себе, мы жили, мы были счастливы. Это был наш дом, хоть и недолго. Пусть мы провели под этой крышей всего два года, мы оставляем позади частицу самих себя. Эта квартира дала нам приют, мы разговаривали, мы любили в этих стенах. То было вчера. Сегодня мы двигаемся дальше, мы больше его не увидим, и сами мы стали другими, изменились, пусть самую малость. С такими мыслями началось мое пребывание в Узбекистане.

Глава XIV

Прибытие в Ташкент

В обыденной жизни допустимы отдельные упущения между друзьями или коллегами по службе, в международных отношениях это не так: учитывается каждое произнесенное слово, каждая письменная фраза; в этом мне пришлось вскоре убедиться в Ташкенте.

После наступившего Нового года ко мне обратился посол Северной Кореи, аккредитованный в стране пребывания и Бишкеке, с предложением о встрече. Завершая беседу, он задал мне вопрос: «С чем связано отсутствие поздравления президента Акаева с Новым годом руководству КНДР?» Вопрос меня встревожил, и я его заверил в том, что это не более чем досадное недоразумение, вызванное почтовой связью. Состоялись немедленные переговоры с Бишкеком, оказалось, техническая служба общего отдела министерства по ошибке отправила поздравление в Алматы, предполагая, что офис посольства в Казахстане. Стоило немалых трудов поправить недосмотр технического исполнителя и убедить своего визави при личной встрече в досадном упущении, связанном с поздравительным посланием.

Другой случай меня вовсе обескуражил. Посольство одного из государств Персидского залива после Дня национальной независимости направило ноту, содержание которой выражало недоумение в связи с тем, что я воздержался от посещения их приема. Пришлось в ответной ноте подробно выразить свое положительное впечатление, которое оставило у меня праздничное торжество, включая детали, которыми мог делиться только посетивший его. В этом случае извинение моих коллег последовало без задержки.

Научные, творческие, спортивные знаменитости, журналисты, коллеги иностранных посольств были частыми гостями нашего офиса. Их привлекала дружеская атмосфера, доброжелательность, содержательность и компетентность персонала. Стены офиса посольства были увешаны картинами до потолка, молодые мастера кисти по договоренности с первым секретарем посольства Нурланом Алымбековым, организатором их въезда в Кыргызстан, часть своих произведений дарили посольству. Главными сюжетами их картин становились горные пейзажи, заключенные в сезонные объятия, от снежной зимы до нежнейшей весны и золотистой ароматной осени, где ландшафты залиты солнечными лучами, дождевой водой и покрыты россыпью листьев, плавающих в лужах. Тут были пейзажи озера Иссык-Куль, Абшир-Сая (Водопадного ущелья), расположенного в горной долине одноименной реки, стекающей с северных отрогов Кичик-Алайского хребта. Сразу же за перевалом Калмак-Ашуу (3447 м) начиналась бескрайняя степь, дальше – божественное лазурное озеро Сон-Куль с цепью гор. Окружающий вид все время меняет окраску и фактуру: от зеленых холмов до каменистых дюн.

Верблюды с высокими горбами. Верблюжонок рядом с матерью, горбики свисали набок, как детские рукавички на веревочке.

Живописная юрта, надпись гласит: «Биринчи байлык – ден соолук, экинчи байлык – ак жоолук, үчүнчү байлык – жүз соолук» («Первое богатство – здоровье, второе богатство – жена, третье богатство – сто овец»). Отпускать гостей несолоно хлебавши здесь не принято. Как говорится в одной киргизской поговорке, «Бир үйдүн жарыгы бир үйго түшпойт» («Свет одной юрты не падает на другую»). Загляни в любую, везде примут как дорогого гостя, будь то заезжий турист или случайный путник, если ночь их застала в пути.

У кыргызов гостеприимство в крови. Чем богаты, тем и рады поделиться с нежданными визитерами, порою в ущерб себе. Даже легенду сочинили на этот счет, может, позаимствовали у кого.

«Когда Создатель раздавал земли, все народы встали в очередь в надежде получить лакомые кусочки.

– Мне бы степи, чтобы было где разгуляться коням, – пожелал казах.

– А нам – плодородные равнины, будем сеять хлопок, – заверили узбеки.

Раздал все земли, сидит довольный, и тут прибегает запыхавшийся кыргыз.

– Где же ты был, любезный?

– Принимал гостей, – оправдывается опоздавший.

Почесал сердобольный Творец в затылке и, расщедрившись, произнес:

– За твое хлебосольство даю тебе дачу, какую оставил для себя…»