скачать книгу бесплатно
– Что почему?
– Почему вы говорите мне «нет»?
Я опять хотел ответить что-то резкое, но передумал.
– Не знаю, – вместо этого спокойно сказал я. – Что-то внутри держит меня. Может, я и правда боюсь, но, пожалуй, не смерти. Хотя, возможно, и смерти, но скорее просто неизвестности – может быть так. Это ведь риск. Я пошел бы на любой риск, но если б знал, как и чем я рискую и что все зависит от меня. А здесь… Я ничего не знаю, и от меня ничего не зависит, – я улыбнулся. – Страх смерти – это тоже страх перед неизвестностью.
Он молчал. Потом сказал тихо и спокойно:
– Ну хорошо, если вы так боитесь, давайте прекратим это. Я больше не буду навязываться вам. Не хотите – не надо. Забудем все это.
– Серьезно? – я был удивлен, никак не ожидая услышать от него такие слова. – А как же вы?
– Ничего, – ответил он, – я подожду. Постараюсь найти кого-нибудь посмелее.
Я улыбнулся.
– Хм, – произнес я. – Интересно. Так что, я могу сейчас встать и уйти?
– Да.
– Вот так просто встать и уйти?
– Да.
– И никогда уже не приходить сюда, и не видеть вас, и не слышать об этой вашей операции?
– Да, – сказал он.
– И вы не будете звонить мне?
– Нет, – он был спокоен и тверд. – Если вам это не нужно, можете уходить.
Я не двигался.
– Та-ак, – протянул я.
Мне вдруг стало ясно, что я не могу уйти. Оставить все это? Забыть? Я вдруг понял, что больше никогда в жизни мне не встретится ничего подобного. И еще я знал, что жизнь долгая и я не раз пожалею, если уйду сейчас. Я буду чувствовать себя последним трусом и идиотом, если упущу этот шанс изменить что-то, раскрасить жизнь. И, черт с ним, можно и умереть ради этого. В конце концов все умирают – какая разница когда? Да, Сергей Степанович поймал меня. Как ни странно, поймал, убрав сети. Я чувствовал, что попался. Я не мог уйти. Хотя бы из чувства собственного достоинства – уйти значило бы признать себя трусом.
– Подождите, – улыбнувшись, произнес я, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации, – зачем же так категорично: либо «да», либо «нет»? Всегда ведь можно найти компромисс.
– Какой компромисс? – сказал он. – Либо вы согласны, и мы делаем операцию, либо – нет. Ничего другого тут быть не может.
– Ну почему же? – я чувствовал, что теперь я уговариваю его. Было странно ощущать себя в новой роли, Сергей Степанович представлялся в ином свете. – Можно ведь подождать, отложить. В конце концов, я сегодня просто пьян – вы говорили, что в таком состоянии мне нельзя делать операцию.
– Это неважно, – ответил он, – можно и так. У вас достаточно крепкое здоровье. Я сделаю вам пару лишних уколов, и все будет в порядке.
– Ладно, – упрашивал я его, – все равно. Сегодня я не хочу. Давайте потом. Я соберусь с духом, решусь, тогда и сделаем. Может быть, прямо на следующей неделе. Хорошо?
– Нет, – твердо сказал он. – Сегодня.
– Но почему?
– На это много причин, важных и не очень, больших и маленьких. Сейчас все готово к операции, в следующий раз придется начинать сначала. И потом, зачем тянуть? Я не вижу в этом смысла.
– Но хотя бы день-два, – почти умолял я его.
– Нет, – сказал он. – Знаете, мне надоело вас уговаривать, я чувствую, что если вы не решитесь сегодня, то не решитесь уже никогда. Тем более что вы уже здесь. В следующий раз я не уверен, что смогу затащить вас сюда. Так что думайте – сегодня или никогда.
– Значит, вы считаете меня трусом? – с улыбкой проговорил я.
– Вам решать, – спокойно ответил он.
– Ну, а если я откажусь сегодня, тогда в другой раз…
– Нет, – прервал он меня, – другого раза не будет. Если вы отказываетесь, то мы расстаемся и больше уже не вспоминаем об этом. Я говорю вам: сегодня или никогда – решайте.
Я улыбался, глядя на него, чувствуя себя пойманным и зажатым. Он просто пригвоздил меня. Ни двинуться, ни дернуться было невозможно. Я не стал долго раздумывать и ответил почти сразу:
– Ну хорошо, – сказал я, – тогда…
И тут вошла Леночка. Дверь открылась, и на пороге появилась Леночка, не дав мне закончить фразу. Она впорхнула в кабинет и первое, что увидела, был я, сидящий на кушетке с бутылкой в руках. Взгляд ее изменился, из буднично приветливого став деловито отчужденным. Она ничего не сказала мне, повернулась к Сергею Степановичу и поздоровалась с ним.
– Я не опоздала? – спросила Леночка.
– Нет, – ответил он, – как раз вовремя.
Я смотрел на нее, ожидая, что она повернется и я что-нибудь скажу ей, но она не глядела в мою сторону. При виде ее я вспомнил, что пьян, вспомнил, зачем приехал сюда, но теперь уже не чувствовал уверенности, что мне это действительно нужно, – беседа с Сергеем Степановичем изменила мое настроение. Я чувствовал, что начинаю трезветь.
– Ладно, – сказал Сергей Степанович, – я сейчас.
Он повернулся и вышел из кабинета. Мы остались одни с Леночкой. Она сняла плащ и села за стол, положив руки перед собой. Она сидела боком ко мне и смотрела прямо, не замечая меня.
– Ты не смотришь на меня? – весело спросил я ее.
Она оставалась серьезной.
– Я думала, ты не приедешь, – не поворачивая головы, ответила она.
– Я и не приехал, – сказал я, – Сергей Степанович привез меня. Пришел утром ко мне домой, посадил в машину и привез сюда, – это была полуправда.
– Зачем ты приехал? Я же просила тебя.
– Ты просила? – не понял я.
– Да, – она все не смотрела на меня, – я просила тебя отказаться.
Я не знал, что ответить. Это было странно, я просто растерялся.
– Ну-у, – протянул я, – Сергей Степанович привез меня… – снова повторил я, чувствуя себя довольно глупо.
– Мы же договорились, что ты не будешь делать операцию, – сказала она.
– Мы договорились? – искренне удивился я.
Она повернулась ко мне.
– Я считала, что ты согласен со мной.
Она смотрела на меня, как учительница на нашалившего школьника.
– Ты считала, – процитировал я ее. – А что заставило тебя думать так?
– По-моему, мы не чужие люди, – то ли ответила, то ли спросила она.
– Ну и что? – чувствуя себя безумно пьяным, проговорил я.
– А то, что я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Да? А меня ты спросила? Может, я, наоборот, хочу, чтобы со мной все время что-нибудь случалось, – я улыбнулся.
Она отвела взгляд, сохраняя серьезное выражение лица.
– А обо мне ты не думаешь? – отчужденно и несколько обидчиво высказала она.
«Вот так номер!» – подумал я и не стал ничего говорить. Молчание тянулось. Я вспомнил о бутылке и решил предложить Леночке выпить, чтобы как-то разрядить ситуацию. Но прежде чем успел сказать, она произнесла, как-то одновременно и умоляюще, и приказывая:
– Я прошу тебя, откажись, не делай операцию.
– Почему я должен отказываться? – непонимающе спросил я, чувствуя, как винные пары клубятся в голове. Леночка почему-то вызывала их брожение, служа катализатором для них.
– Я прошу тебя.
– Разве это причина? – удивился я.
– А разве мое мнение для тебя ничего не значит?
– Слушай, – я чувствовал, что сейчас или упаду, или меня стошнит, или я воспарю и зависну под потолком от такой игры в нелогичные ответы, – я что-то не пойму, кто из нас пьян?
И уставился на нее стеклянными глазами, вдруг забыв, что хотел сказать. Но потом, словно пузырь поднялся со дна и лопнул на поверхности, выбрасывая мысли, – я вспомнил.
– Давай разбираться, – начал я. – Ты хочешь, чтобы я делал как хочешь ты – так?
Она смотрела перед собой, всем своим видом показывая, что не слышит ни слова.
– Но ты не хочешь делать так, как хочу я, – подозревая, что она все-таки слышит меня, продолжил я. – Так почему я должен делать так, как хочешь ты?
Я вдруг остановился, пытаясь понять, что это я сейчас сказал. Смысл был, это я знал точно, только где-то он затерялся, спрятался под словами.
– Ну, в общем, – я пытался оправдаться, – если тебе все равно, что хочу я, почему я должен слушать тебя? То есть, если нет понимания с твоей стороны, почему ты ждешь, что оно будет с моей?
Вот! Я был горд последней фразой. Это было почти то, что нужно. Но Леночка не оценила мое красноречие. Она считала ниже своего достоинства слушать меня и не слушала. Она была такой же, как давеча Сергей Степанович, – сурова и тверда как камень. Я подумал, что почему-то сегодня мне попадаются одни каменные люди. Может, Медуза Горгона пролетела ночью над городом?
– Ладно, ну его, – решил я размягчить камень, пользуясь вином и пьяной улыбкой, – давай лучше выпьем, – и чуть приподнял бутылку, показывая ее Леночке.
– Не делай операцию, – натянуто произнесла Леночка из своих каменных глубин.
Я подумал, что два каменных человека сегодня уговаривают меня и даже требуют совершить две абсолютно противоположные вещи.
– Да хватит тебе, – с улыбкой примиряюще произнес я, – лучше найди какие-нибудь стаканчики, – и снова хотел открыть бутылку.
– Я прошу тебя, не соглашайся на операцию, – как будто она хотела загипнотизировать меня этой фразой.
– Хм, – недоумевающе произнес я, – только что ведь я говорил – нужно понимать других, чтобы они понимали тебя.
– А я говорю тебе, чтобы ты подумал и не соглашался ни на какую операцию, – настаивала она в уже совершенно приказном тоне.
Ее слова начинали надоедать мне. Это было уже не смешно. Судя по ее виду, она абсолютно ни в грош не ставила меня, похоже, почему-то решив, что может командовать мной.
– Слушай, ты все-таки следи за беседой. Так ведь нельзя разговаривать с джентльменом, – сказал я достаточно серьезно, но потом улыбнулся под конец.
– Да?! А меня можно бросать?! – выкрикнула она в каком-то яростном порыве. – Ты-то следишь за собой?
– Ну все, – протянул я, – крики начались.
– Ты обо мне совсем не думаешь, – так же резко продолжала она. – Ты что, считаешь, можно вот так просто наплевать на меня?
– Ну, хватит, – спокойно и твердо и на удивление трезво произнес я, – будешь кричать – пойду в коридор. Где там, кстати, Сергей Степанович?
– Не надо операцию делать, – вдруг неожиданно умоляющим тоном, почти мгновенно сменив резкость на чуть ли ни слезы, произнесла Леночка, – ну не надо. Зачем тебе это?
– Как это не надо? – я был возмущен и раздражен ее криками и этой резкой переменой, которая показалась мне каким-то хамелеонством, ложью. – Почему не надо? Я как раз собирался идти в операционную с Сергеем Степановичем, когда ты пришла. Он говорит, что там уже все готово.
Хотелось позлить ее и проверить, какое из двух ее состояний было настоящим. И еще больше всего хотелось возражать ей. Чувство противоречия зажглось во мне, я бы, наверно, лучше умер, чем согласился с ней хоть в чем-нибудь.
– Нет, – сказала Леночка все так же умоляюще, – не ходи.
– Почему же? Сейчас он придет, и мы пойдем, – звучало как-то глупо, но дело было не в этом. Самое главное заключалось в смысле сказанного. Я вдруг понял, что действительно готов пойти и что согласен и хочу этой операции. И потом, теперь уже я просто не мог отказаться – это означало бы признать правоту и правильность командной роли Леночки. Такое положение могло завести меня очень далеко, в самое любое болото.
– Я прошу тебя, пожалуйста, откажись, – с легкой дрожью в голосе, но более или менее твердо произнесла Леночка.
– Да нет же, – недоуменно проговорил я, – как ты не понимаешь? Я приехал сюда, чтобы сделать операцию – я ее и сделаю, вернее, Сергей Степанович сделает. Иначе стал бы я сюда приезжать?
Это была ложь. Но это было уже неважно.
– Значит, не будешь отказываться? – легкая, еле уловимая угроза в голосе.
– Нет, – самое искреннее желание быть понятым.
