скачать книгу бесплатно
Я улыбался. Я был ветром над горячей пустыней.
– Да, – сказал я.
Потом включил свет, встал и взял будильник.
Перед тем как вернуться, я наполнил бокалы чем-то сладким и некрепким. Остывший кофе стоял на столе. Я дал один бокал Леночке, она села в постели.
– Хорошо, что ты пришла ко мне, – сказал я, чокаясь с ней.
– Да? – улыбнулась Леночка.
Она отпила немного и сидела в постели, облизывая губы. Мне это показалось соблазнительным – все же она была красива. Я взял бокал из ее рук и поставил на стол. Леночка смотрела на меня взглядом потревоженной кенгуру. И я не стал томить ее, я набросился на нее как стая голодных волков, став при этом пушистым и мягким, как котенок, родившийся в прошлую пятницу.
* * *
Ничего интересного не происходило в следующие несколько дней. Я ездил к Сергею Степановичу, Леночка ездила ко мне. Сергей Степанович ни к кому не ездил, он выглядел весьма довольным, с радостным азартом ожидая, когда придет день операции. Это должно было случиться в следующее воскресенье. А в это воскресенье, вернее, еще в субботу вечером Леночка приезжала ко мне и ушла только в понедельник на работу. Мне нравилось быть с ней, я позволял ей хозяйничать в доме и вообще потакал во всем. Это было забавно. Я находил удовольствие в присутствии женщины в своем доме и изображал послушание. Почему бы и не извлечь из этого максимум радости для нас двоих, пока это не перестанет быть интересным? Впрочем, может, и не перестанет – просто не успеет.
День операции приближался. Я совсем не думал об этом. Не то чтобы мне было все равно, но как-то… В общем, какой смысл думать? Моя роль в этом была проста. К тому же и Леночка отвлекала меня от всяких мыслей. А то, что я могу умереть, – я относился к этому с привычным цинизмом.
– Ну что ж, – говорил Сергей Степанович, когда я в очередной раз приехал в больницу, – до операции осталось два дня. Я договорился на послезавтра. В воскресенье утром операционная будет свободна, мне разрешили занять ее на пару часов.
Мы сидели втроем в его кабинете: Леночка, он и я – курили. Я поглядывал на Леночку, Леночка поглядывала на меня. Мы изображали официальность и малознакомость, чтобы не смущать Сергея Степановича. Хотя, может, он и догадывался о чем-то, но, во всяком случае, не подавал вида. Мне было весело знать, что утром Леночка уходит на работу к нему. Потом днем я и сам приезжал туда. Сергей Степанович не знал, что мы приезжаем из одного дома. Впрочем, его можно понять – пространство большое, никогда не знаешь, откуда люди приходят к тебе.
Когда я приезжал в больницу, они кололи мне какие-то уколы. Точнее, колола, конечно, Леночка. Я привычно снимал штаны перед ней, и она, скрывая улыбку, делала свое медицинское дело. Сегодня все это было уже позади, мы, как обычно, курили перед тем, как идти домой.
– Я вас хочу попросить, – Сергей Степанович серьезно смотрел на меня, – вы, пожалуйста, не пейте в эти два дня. Хорошо?
– Хорошо, – кивнул я.
– Будет лучше, если на момент операции в вашей крови не будет алкоголя, – как бы оправдываясь, пояснил он. – Вы ведь понимаете?..
– Да-да, – улыбнулся я, – конечно.
– Ну вот, – удовлетворенный моим ответом, успокоился он.
Потом, когда мы прощались на улице перед входом в больницу, он был все так же, уже привычно за эти дни, оптимистичен.
– Вы не волнуйтесь, – пожимая мне руку, сказал он, – все будет хорошо – вот увидите.
– Я не волнуюсь, – беспечно отозвался я.
Потом он пошел на автобусную остановку, а мы с Леночкой – к метро. Леночка молчала как-то напряженно и, казалось, думала о чем-то мрачном. Я стал рассказывать что-то веселое, стараясь отвлечь ее, она улыбалась, но, похоже, все равно не оставляла своих дум.
Ночью все было не так. Ночью покой и плавность владели миром, таинственность, уединенность, восторг. Мы лежали с Леночкой в ночной темноте. Вода ночи вокруг? Не знаю… не помню… Может быть, в тот раз и не было никакой воды. Просто легкая усталость, истома после всего.
– Зачем тебе это? – тихо спросила Леночка в темноте, в тишине.
– Я хочу добраться до звезд и стать их светом, летящим тысячи лет, – так же тихо ответил я.
– Нет, я не про то, – капризно протянула Леночка. Я улыбался, обнимая ее. – Я про Сергея Степановича и его операцию.
– Что ж, может быть, это и есть путь к звездам, – тем же таинственным тоном ответил я, но уже с некоторой шутливой наигранностью.
– Ну хватит, – капризничала Леночка, – я серьезно. Ведь ты можешь умереть.
– Я тоже серьезно, – улыбался я. – И потом, все могут умереть.
– Но ведь не послезавтра.
– Кто знает? – я придал голосу трагическую глубину.
– Перестань, – Леночка начинала сердиться. – Ты отлично понимаешь, о чем я. Зачем тебе нужно рисковать своей жизнью непонятно для чего?
– Ты хочешь, чтобы я ответил? – теперь уже действительно серьезно сказал я.
– Конечно.
– Не знаю… Это слишком долго и, по-моему, ненужно. В любом случае, моя жизнь – это мое дело.
– Но почему ты так хочешь умереть?
– Я не хочу умереть. Почему я обязательно должен умереть?
– Но ведь ты можешь.
– М-м-м… – хотелось снова ответить ей в шутливом тоне, но я не стал. – Это риск, – сказал я. – Я не хочу бояться, я хочу рискнуть.
– Зачем? Зачем нужно понапрасну рисковать своей жизнью?
– Это не понапрасну, – сказал я. – И вообще, ты ведь спрашиваешь не для того, чтобы я ответил.
– Я не хочу, чтобы ты это делал, – проговорила Леночка. – Откажись, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Да? – я был в некотором недоумении.
– А как же я? – Леночка повернулась и обняла меня. – Ты думаешь, мне будет хорошо, если с тобой что-то случится?
– М-м-м… – словно думая, протянул я. – Наверно, нет, – и улыбнулся.
– Не нужно, – прошептала она, положив голову мне на плечо, – не делай этого – я боюсь.
Я молчал – не хотелось повторяться.
– Нам ведь хорошо вместе? – продолжала шептать Леночка.
– Да, – как само собой разумеющееся ответил я.
– Вот и не нужно никакой операции. Зачем тебе это? У тебя ведь есть я.
Я улыбался в темноте. Леночка не оставляла шансов – невозможно было возражать ей. Вернее, можно, но я не хотел… во всяком случае, сейчас. Она обнимала меня и прижималась ко мне.
– Не нужно, – шептала она. – Я хочу, чтобы ты был со мной.
Черт! Это было нечестно с ее стороны. Впрочем, Бог ей судья.
– Но я ведь не могу всю жизнь провести в постели, – улыбался я.
– И не нужно, – томно шипела… то есть шептала Леночка. – Я буду с тобой, нам будет хорошо вместе.
Она прижималась ко мне под одеялом и проделывала такое, что, наверно, даже камень не остался бы равнодушным. Я не был камнем, я был живой и не мог устоять, да и не хотел – скорее, наоборот.
Черная ночь, в которой движение скрыто во тьме.
– Ты ведь будешь со мной? – через некоторое время, когда все камни обратились в прах под ее чарами, спросила Леночка.
– Да, – безвольно ответил я, пребывая в умиротворенности и покое, твердость сейчас не была присуща мне.
– Откажись, скажи Сергею Степановичу, что ты передумал. Он ведь не может заставить тебя.
Я молчал, не в силах возражать.
– Ты откажешься?
– Я подумаю, – улыбнулся я.
– Это ведь твоя жизнь, – сказала Леночка.
– Да, это моя жизнь, – согласился я.
– Ты потеряешь ее, если пойдешь на это.
Я молчал, думая, что очень запросто она может оказаться права.
– Откажись, – испуганно и умоляюще произнесла Леночка. – Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты умирал.
Тревога в ее голосе, темнота вокруг.
Смерть была рядом, я чувствовал, как она стоит надо мной и то, как я беззащитен и слаб. Только один шаг разделял нас. Я почти видел ее в темноте. Какое-то странное чувство появилось во мне, уверенность, что все кончится плохо. Я не хотел бояться смерти, но она была слишком близка. Невозможно было не видеть это, и я сам шел к ней. Сам! Страх вдруг охватил меня, я знал, что умру. Скоро… скоро… Я отчетливо видел, как это будет, когда смерть коснется меня и накроет своим плащом. И тогда глухая черная пустота станет мной, словно огненная вспышка она взорвется во мне и холодной сверкающей сталью войдет в меня, но во все, абсолютно во все тело сразу.
Ночь вокруг. Женщина обнимала меня. Я лежал в темноте и боялся смерти.
– Ты откажешься? – спросила Леночка.
Я молчал, боясь пошевелиться, боясь произнести хоть слово.
– Откажешься? – Леночка подняла голову и смотрела на меня.
Я молчал.
– Ты ведь не станешь делать это? – настойчиво спрашивала она. – Да?
– Н-не знаю… наверно, – проговорил я и закрыл глаза.
* * *
Следующее утро было утром субботнего дня. Леночке не нужно было ехать на работу так рано, как обычно. Мы полежали немного, не желая вылезать из-под теплого одеяла, а потом встали.
Тяжесть в душе. Я чувствовал, как тяжелая пустота заполняет меня. Вчерашние мысли о смерти поселили во мне страх, было неуютно жить с этим чувством. Холодная зажатость утра лишь усиливала его. Я был подавлен, напуган и смят. Ничего не хотелось, тошно и страшно было присутствовать в мире, быть кем-то. Я чувствовал, как уязвим, беспомощен, нелеп. Страх заполнял меня. Страх был утренним светом вокруг.
Леночка на кухне готовила завтрак, я стоял в комнате, глядя в окно. Серая улица передо мной. Я думал, что действительно, зачем мне все это? И вдруг поймал себя на том, что этот вопрос относится как к опытам Сергея Степановича, так и к серой улице за окном. Я смотрел на чахлые деревья, глыбы домов. Безликие прохожие спешили по своим делам. «Нужно решать, – думал я, – нужно делать какой-то выбор». Именно сейчас, пока еще есть время, я должен принять решение и выбрать между Сергеем Степановичем и этой серой улицей. Но нет. Я был не способен решиться на что-либо. Все казалось пустым, глупым, я не знал, что делать, находясь в зажатости утра, подавленный страхом.
Но когда Леночка крикнула, чтобы я шел завтракать, по дороге на кухню я вдруг понял, что не хочу умирать, не хочу больше играть в эти игры со смертью. Хватит, нужно остановить это. «Да, надо отказаться, – думал я, сидя за столом. – Или хотя бы отложить, чтобы собраться с мыслями, подготовиться по-настоящему». Я жевал яичницу, мрачно глядя перед собой, и хотел отказаться.
Потом мы поехали в больницу. Когда входили в кабинет, Сергей Степанович уже был там. Увидев нас вместе, он посмотрел как-то странно, но потом опустил глаза и не стал ничего говорить, даже забыл поздороваться.
– Добрый день, – сказал я ему.
– Здравствуйте, – нарочито равнодушно ответил он, – проходите.
– Здрасте, – бросила ему Леночка и прошмыгнула за черную занавеску. Потом вышла оттуда в халате.
– Что ж, – смирившись с очевидным фактом и, собственно, не имея причин для возражений, уже спокойным тоном сказал Сергей Степанович, – сегодня последний день перед операцией. Я надеюсь, вы готовы?
– Да… – протянул я, – вообще-то….
Я хотел сказать, что передумал, но Сергей Степанович перебил меня:
– Как вы знаете, я договорился на завтрашнее утро. Довольно рано, но зато будет больше времени. Операционная откроется в восемь, я думаю, надо приехать часов в семь, – он улыбнулся. – Завтра большой день.
Предвкушение исполнения своих надежд владело им, он не мог не радоваться этому. Я смотрел на его улыбку и чувствовал тяжесть в душе, представляя, как он воспримет мое сообщение.
– Знаете, – проговорил я, пытаясь быть серьезным в противовес его радости, – я не знаю… – получалось как-то глупо, я замолчал, не находя слов.
– А у меня дома скандал, – весело говорил Сергей Степанович, не слушая меня. – Жена в воскресенье хотела ехать в гости – там у тещи день рождения. Я ей сказал, что не смогу поехать, она такой скандал подняла!
Он стал измерять мне давление. Я молчал, слушая, как он рассказывает про свои семейные дела. Он все говорил, а я все ждал удобного момента, но такого все не было и не было. Потом я решил, что все, пора, хватит ждать неизвестно чего, и уже хотел сказать ему. Но тут дверь кабинета открылась, вошла полная пожилая женщина.
– Сергей Степанович? – вопросительно произнесла она, глядя на меня и на Сергея Степановича.
– Да-да, – сказал он, – проходите.
– Я к вам. Меня направили, – женщина протянула ему какую-то бумажку.
– Проходите, садитесь, – повторил он, забирая бумажку и показывая на стул перед столом. – Я сейчас.
Он отдал бумажку Леночке и подошел ко мне.
– У меня пациенты, – сказал он, как бы извиняясь, – надо работать. В общем, завтра в семь. Хорошо? Я, наверно, еще позвоню вам сегодня, или вы позвоните.
