скачать книгу бесплатно
Миуко моргнула. У нее возникло ощущение, будто доро запустил свои пальцы в ее душу, вырвал из сердца какой-то глубоко укоренившийся сорняк, так долго прораставший в ней, что она даже забыла о его существовании, и подавляющий каждый вздох.
– Я прав в том, что вижу? – поинтересовался доро.
– Кто ты? – прошептала Миуко.
– Разве ты не узнаешь меня? Это я, Рухай, самый любимый сын клана Омайзи, – пошутил он и отвесил ей поклон. – К вашим услугам.
– Нет, – глуповато ответила она. Демон наверняка переломил бы ее пополам, словно палочку для еды, но это не помешало ей задать вопрос: – Как тебя зовут на самом деле?
Огонь внутри него всполошился и потускнел.
– Это простой вопрос с куда более сложным ответом. – Он попытался улыбнуться, но улыбка сползла с его губ. – Я… я был… Можешь называть меня Туджиязай[15 - Дословно «твоя плохая карма», или, более искусно, «собственное зло вернулось».].
Воздаяние.
Не самое благозвучное имя.
– Зачем ты здесь, Туджиязай-джай? – спросила Миуко.
Теперь он ответил легко, беззаботно пожав плечами, как будто не было в целом мире ничего проще.
– Я хочу тебя.
Миуко опустила взгляд. Сквозь разорванную одежду проглядывали части нижнего белья, участки обнаженного тела: икры, плечи, локти.
Словно почувствовав направление ее мыслей, доро скривил губы в отвращении.
– Не в том смысле. – Затем, как будто эта мысль только что пришла ему в голову, он склонил голову, обдумывая ее вопрос так, как люди обычно раздумывают над выбором между зеленым и белым чаем. – Хотя вполне возможно.
Миуко от этого лучше себя чувствовать не стала.
– Скорее, я предпочел бы тебя съесть. – Туджиязай обнажил ровные белые зубы доро. – Или, может, все эти долгие годы я ощущал себя как одна сторона медали, одиноким и не имеющим пары, и искал свою вторую половину, чтобы стать цельным.
– И ты думаешь, что я твоя вторая половина?
– Возможно. В конце концов, мы оба злобные демоны. – Он снова ухмыльнулся. – Возможно, мы могли бы править миром вместе. Разве не заманчиво? Ты ведь служанка, не так ли? Представь, что, если присоединишься ко мне, тебе больше никого и никогда не придется обслуживать. Ты могла бы стать Шао-кхай [16 - Титул, применимый к именам и существительным для обозначения высокого статуса, используется так же, как в английском языке используются титулы «лорд» или «леди».], более могущественной, чем кто-либо из простых смертных.
Леди Смерть. Титул заставил ее вздрогнуть, хотя (если быть честной) она не ощутила всеобъемлющего ужаса.
– И, – продолжил Туджиязай, – если нам что-то надоест, мы может это просто уничтожить. Ты была создана ради этого, я думаю.
– Нет! – воскликнула Миуко. Она не была демоном. Как и Леди Смерть не была. Не являлась существом, о котором слагали легенды. Миуко – лишь девушка из Нихаоя. Ее жизнь, возможно, была незначительной и временами нелепой, но она принадлежала ей одной: приходящая в упадок деревня, постоялый двор, отец – она не отказалась бы от всего этого ради обещанных власти и важности.
Туджиязай выглядел разочарованным, почти обиженным.
– Уверена?
– Да!
Только тогда до нее дошло, что, если она не присоединится к нему, он вполне может и убить ее, но было уже поздно менять ответ.
На лице доро промелькнула улыбка, мимолетная, словно дым.
– Посмотрим. – Поклонившись напоследок, он развернулся и скрылся в тени, а его голос разлетелся между деревьями: – Прощай, Ишао, до следующей встречи.
Задрожав, Миуко рухнула на колени. Ишао, имя, которым он назвал ее. Маленькая Смерть. Демон – или не совсем демон, – обладающий могуществом, чтобы править Аварой либо сровнять ее с землей.
Это было невозможно. Не могло быть возможным. Она была Отори Миуко. Принадлежала служилому сословию. Если ей повезет, она станет женой и матерью, будет ухаживать за своим стареющим отцом, а если муж отойдет в мир духов раньше нее, станет вдовой на попечении сына. В отличие от своей матери, которая помчалась за новой жизнью за пределами Нихаоя, Миуко давно смирилась с тем, что проведет все свои дни в прозябающей деревне.
Однако она недолго просидела на месте, когда услышала другой голос, зовущий ее из леса:
– Вот ты где!
Миуко нахмурилась, задаваясь вопросом, неужели отныне это будет ее жизнью – одно событие за другим, и ни минуты покоя между ними. Что бы перед ней ни появилось, она планировала избить до полусмерти очередную сущность, и не имело значения, несет ли та добро или зло.
Однако она даже не потрудилась встать, чтобы исполнить задуманное, когда из-за деревьев, неловко уворачиваясь от ветвей и перелезая через бревна, вышел юноша примерно ее возраста, чья правая рука была перетянута синей перевязью.
– Я искал тебя повсюду!
Парень выглядел обескураживающе странно, с утонченными чертами лица, круглыми глазами и тонкими губами, и хотя он говорил с ней так, словно они давно знакомы, Миуко была уверена, что никогда в жизни не видела этого мальчика.
Он резко поклонился, будто бы только что вспомнил о своих манерах или вообще им не обучался.
– Прости, что напугал тебя. Я лишь хотел спугнуть тех отвратительных вакаизусу[17 - Ругательство.]… – Бранное слово заставило Миуко покраснеть, несмотря на потрясение. – Эй, в чем дело?
Миуко моргнула.
– Мы встречались раньше?
Парнишка засмеялся, его глаза сощурились, а на щеках выступили глубокие складки. Смех звучал, словно песня, быстрая и резкая.
Миуко ждала более или менее терпеливо, пока он закончит.
Он запрыгнул на одно из поваленных бревен и устроился там, излучая сияние.
– Я сорока, которую ты спасла от тех детей-лисов. Меня зовут Гейки.
9
Мальчик-птица
Миуко практически ничего не знала о существах Аны, но слышала достаточно историй на ночь от своей матери, чтобы понимать, что ацкаякина [18 - На языке Авары «сорока» звучит как «ацкаяки», что значит «вороватая птица», и «на» означает «дух». Следовательно, ацкаякина.] – духи сороки – считались обманщиками, заслуживающими доверия не больше, чем второе лето или южный ветер. Потому, сидя у потрескивающего костра и с постыдным удовольствием поглощая жареные орехи, она слушала Гейки и впитывала каждое сказанное слово, с кей-ни-ико-ша, то есть со всей тяжестью камешка в воде.
Что означало «весьма легко».
Парнишка летел домой с золотым медальоном, который отыскал среди развалившихся соломенных циновок в павильоне мэра Нихаоя, когда заметил, как что-то сверкнуло сквозь стропила сарая. Нуждаясь в отдыхе, поскольку медальон оказался очень тяжелым, он остановился, чтобы вытащить новую вещицу, когда…
– Но у тебя уже был медальон, – прервала его Миуко.
– И что?
– Зачем тебе что-то еще, если ты даже не мог унести то, что у тебя имелось?
– Потому что оно блестело, – ответил он с уверенностью заботливого взрослого, пытающегося растолковать ребенку сложные мысли.
Естественно, логика духа была совершенно непонятна для Миуко.
Как бы то ни было, Гейки продолжил свой рассказ. Он только что решил остановиться, чтобы высвободить какую-то вещицу, когда на него набросились три молодых лисьих духа, что изловили его за крыло и швыряли, вцепившись зубами, во все стороны, пока тот не вырвался. Когда он убегал, они погнались за ним по дороге и, кувыркнувшись через себя в воздухе, приняли облик человека.
– И тут появилась ты, о грозная обладательница зонтиков, – подмигнув, закончил Гейки.
После того как Миуко прогнала лисьих духов, он, прихрамывая, стал возвращаться к своей стае, но прежде чем успел добраться до гнезда в Коцкисиу-мару, услышал ее крик. И пусть он никогда не отличался умением драться, но он, по его собственным словам, был «мастером иллюзии», потому и создал наскоро мираж, чтобы отпугнуть их, а теперь… ну… он здесь.
Миуко покосилась на него сквозь сизый дым, пытаясь решить, правду ли он говорит или нет. С одной стороны, у Гейки было доброе выражение лица. С другой – оно казалось именно таким, какое использовал бы плут, чтобы обезоружить ее.
Однако существовал простой способ выяснить правду.
– Если ты птица с дороги, – начала Миуко, – покажись мне.
Гейки проговорил с набитым ртом:
– Не могу.
– Почему? – Миуко нахмурилась, отчасти из-за его нежелания, а отчасти при виде почти пережеванных орехов, которые заприметила у него на языке.
– Я не могу сделать это, пока ты смотришь.
– То есть ты нервничаешь?
– Я имею в виду, что не могу! Духи способны менять облик, только когда никто не наблюдает! Разве ты не знала? Перевоплощения, иллюзии, все это срабатывает только тогда, когда других глаз нет поблизости. И к тому же, – добавил он чопорно, – я не хочу.
На мгновение Миуко уставилась на него, разинув рот. Дети-лисы, проклятые поцелуи, изгнавший дочь из трактира отец, постоялый двор, сгоревший дотла, мужчины в демонских личинах, демон в шкуре принца, а теперь еще и парнишка, провозглашавший себя птицей, – этого было слишком много. Даже чересчур.
Миуко расхохоталась.
Встревоженный Гейки отпрыгнул от костра.
– Эй! Что случилось?
Он помахал перед ней здоровой рукой, как будто она грохнулась в обморок, чего, конечно, не случилось.
– Ты так радуешься или обезумела? Счастливо-безумная? Прекрати!
Миуко вытерла глаза разорванным рукавом.
– Что мне делать, Гейки?
– С чем?
История срывалась с уст, словно поток, несущийся вниз по оврагу и разбивающийся о камни по обе стороны от него: жрецы, шаоха, отец, демонический принц…
– Ты встретила Туджиязая? – перебил Гейки. – Я считал его легендой!
…И метка оттенка индиго, отдающая чернотой в свете костра.
На мгновение он с любопытством уставился на ее ноги.
– Проклятье шаоха, да? Никогда не слышал ни о чем подобном. Что случится, если я коснусь его?
– Не трогай!
– Я не буду! Просто мне интересно, что случится, если я сделаю это?
Миуко не хотелось показывать, поэтому на словах объяснила парню, как увядала трава под ногами, как чернел мох, словно вся зеленая жизнь, некогда бурлившая в нем, оказалась выкачана.
– А что произойдет, если ты прикоснешься? – спросил парнишка.
Это не приходило ей в голову. Матери, как предположила Миуко, подобное обязательно пришло бы на ум, однако знание не принесло ей утешения.
Протянув руку, Миуко коснулась края метки кончиком указательного пальца.
Ничего не произошло.
Гейки снова сел и пожал плечами.
– В любом случае, лучше надеть носок.
Легкий смешок сорвался с ее губ.
– Будь у меня носок, я бы так и поступила.
– Тогда мы должны достать тебе один. Лучше два!
Миуко сглотнула.
– Мы?
– А почему бы нет? Моя жизнь за пару носков? Как по мне, так вполне честная сделка. – Он усмехнулся, а его черные глаза сверкнули.
Миуко подумала о том, что ей следовало бы поторговаться. По всеобщему убеждению, насу были хитрыми дельцами, и существовало бесчисленное множество историй, в которых один туманный оборот речи мог обернуться для несчастных смертных приговором, который обрекал их на десятилетия злоключений или жизни в рабстве в отдаленных резиденциях, где они всегда оставались молодыми, в то время как их семьи в Аде старели и умирали без них.
В ответ на молчание Миуко Гейки хихикнул.
Она залилась краской. Затем нахмурилась.
– Слушай, я не знаю, чего ты от меня хочешь…
– Ничего! Знаю, что мы знакомы не так давно, но…
