скачать книгу бесплатно
Ужас по соседству
Евгения Чеширская
Зимний сборник ужасных, мистических, непонятных историй, в которых реальность тесно переплетается с ночными кошмарами. Истории от людей для людей, свидетельства и очевидцы паранормального.
Евгения Чеширская
Ужас по соседству
Бабушка – монстр
Говорят, что старость надо уважать… Да я в общем-то и не против, но только не тогда, когда за этой самой старостью прячется ТАКОЕ, что вы никогда не хотели бы встретить в реальности. Поэтому пусть меня простят все моралфаги и блюстители нравственности, я просто защищала свою жизнь. Как могла. Хотя, на самом деле не уверена, что у меня получилось…
С возрастом моя интравертность вовсе не прошла, даже наоборот, усилилась, что и привело к почти полному одиночеству в 27 лет. У меня не было отношений, я работала из дома, при первой же возможности купив квартиру подальше от родителей, которые заколебали меня с гипотетическими внуками, я редко выходила из дома, спасибо доставке.
Для моих целей дом устраивал меня полностью – тихие соседи, никаких шумных вечеринок или накуренного подъезда. Далековато от центра, но мне было все равно, я же никуда не собиралась. Главное, что за стенкой не пели «Ой, мороз, мороз», за стенкой вообще не шумели, как будто там никто и не жил. В общем, то, что происходит вокруг меня, я заметила только тогда, когда это что-то настроилось непосредственно на меня.
Если точнее, этим чем-то для меня стала соседка по подъезду – обычная старушка с первого этажа, которая почему-то решила, что ей очень нужна именно моя помощь. Зачем-то чуть ли не каждую неделю она поднималась на мой пятый этаж без лифта, стучалась своей сухонькой рукой в мою дверь и… просила о помощи. То в аптеку ей сходить тяжело, то со счетами разобраться глаза не позволяют, то нет сил выйти и встретить курьера из продуктового. Это было нелогично – подняться по куче лестничных пролетов силы есть, а открыть дверь нет? – но меня приучили не спорить со старостью, так что, хоть и без удовольствия, но я выполняла все поручения старушки в надежде, что та поскорее уберется из моего дома.
А потом стала замечать… Нет, даже не сразу, врать не буду, прошло почти полгода с ее первого визита, но все же… Я заметила, что в дни «старушки» со мной будто происходит что-то неладное. Как будто я вдруг устаю сильнее обычного, сонливость накатывает, желание упасть без сил, где придется. Это было странно, настолько, что впервые за всю свою жизнь я решила изменить своим привычкам не выходить из дома, и понаблюдать.
На самом деле иногда я все же выбиралась из подъезда, как бы родители не утверждали обратного. И в те разы тоже выходила – просто сидела на лавочке, лениво разглядывая своих невольных соседей. Зачем? Картинка в моей голове не складывалась, а я не любила что-то не понимать.
Наблюдения показали странное. Еще более странное, чем то, что творилось со мной. Я хоть и не знаток людской поведенческой психологии, но все же понимаю, как оно в теории должно быть. Дети должны бегать и фонтанировать энергией, взрослые – уставать, ругаться, смеяться, размахивать руками. Люди так живут, они ЖИВЫЕ, эмоциональные в большинстве своем, склонные эти эмоции проявлять. Но…
Это все было вокруг – дети играли, взрослые занимались своими обычными делами, но это никак не относилось к жителям моего подъезда. Я плохо знала их, конечно, чтобы судить обо всем наверняка, только вот даже такого, поверхностного, знакомства мне хватало, чтобы понять – с этими людьми что-то сильно не так.
Местная ребятня, пятеро человек на подъезд, вела себя идеально как для подростков от 6 до 11 лет – они все выходили на улицу, шли на площадку, что-то делали там, но по большей части просто сидели. Сидели на качелях, в углу песочницы, около футбольных ворот и… имитировали больше, чем делали. Было полное ощущение, что дети тупо спят с открытыми глазами.
Единственный младенец на подъезд вызывал во мне смутное ощущение паники и ужаса – он просто лежал в коляске, когда его мать выносила его на улицу. Просто лежал, понимаете? Не кричал, не плакал, не двигался, как кукла какая-то. У меня было двое племянников примерно того же возраста, и я отлично знала, что такое поведение просто НЕВОЗМОЖНО для детей этого возраста.
Взрослые от своих отпрысков тоже не отставали – они ходили на работу, раздавали указания, ползали по двору, и все это – с выражением полнейшего равнодушия на лицах. Понимали ли они, что делают? Было похоже на то, что их кто-то запрограммировал на алгоритм действий и все.
Я чувствовала себя героиней фильма ужасов. Для полноты картины мне нужна была злая ведьма, околдовавшая всех вокруг – кого-то на слепое подчинение тем самым алгоритмам, кого-то на то, чтобы не замечать ничего – и она была у меня. Старушка. Та самая, с первого этажа.
Собственно, с нее все и началось, да. С ее походов ко мне и последующего состояния полной апатии, когда ничего в жизни не хочется и не делается. Не знаю, почему она сразу не сделала со мной то же, что и с остальными, может просто не чувствовала угрозы? Или поверила в собственные силы? Как бы там ни было, я постаралась снизить контакты с ней до минимума, порой откровенно хамя в лицо старой женщины, и продолжила наблюдать.
Не то, чтобы я до конца верила в то, что сама же и генерировала. Серьезно? Старая ведьма, подчиняющая людей? Ну, так мы вроде не в моем любимом аниме, чтобы на полном серьезе задвигать подобные теории. Наверняка у людей вокруг были причины так себя вести, а мне просто скучно стало. Наверняка…
Чтобы убедить саму себя в том, что мне только кажется, я даже переступила через себя и попыталась общаться с соседями. Выглядело это наверняка не менее странно, особенно когда я с криками залетела в квартиру на третьем и заорала, что они меня топят. Это была проверка – сообразят ли люди-зомби, какой бред я несу, учитывая, что жила я НА ПЯТОМ этаже? Не сообразили. Молодая пара, чуть старше меня возрастом, не только всерьез испугалась, но и УВИДЕЛА несуществующие мокрые пятна на моем полу, пообещав оплатить ремонт.
И вот тогда я испугалась всерьез. Но недостаточно для того, чтобы собрать вещи и свалить в неизвестном направлении. Я продолжила наблюдать, все больше убеждаясь в том, что невольно попала в какой-то ужастик, и стала в нем если не главным персонажем, то по крайней мере кем-то, кого не убирают сразу.
А потом случилось то, что заставило меня действовать. Нет, я все еще не была главной героиней собственного хоррора, просто у меня не осталось выбора. Я зашла слишком далеко и увидела то, что не должна была видеть.
Я замечала, конечно, как все жители дома так или иначе взаимодействуют с моей главной злодейкой. Кто-то помогал ей с вещами, кто-то останавливался поболтать, кто-то даже заходил к ней в дом и что-то делал внутри по ее просьбе (о том, в каком состоянии выходили эти люди, я, пожалуй, промолчу). Но самым жутким, тем, от чего меня буквально передергивало, было то, что эти… соседи оставляли старухе своих детей. Я даже как-то спросила одну мамашку, зачем она это делает, и та ответила, что старушка очень хорошая соседка и приглядывает за малышами, когда взрослым нужно отлучиться, причем совершенно бесплатно. Ага. Бесплатно.
В тот день Злой Ведьме на заклание привели самую младшую из моих соседок – шестилетнюю девчушку, симпатичное рыжее солнышко. Я видела, что девочке страшно, это читалось по ее лицу, но она молчала, как и ее мать, которая потрепала ее по голове и машинально попросила быть умницей. А потом дверь в квартиру старушки захлопнулась.
Мне кажется, что она просто не ожидала подставы, и поэтому не заперла дверь. Все же уверилась, что она в этой песочнице сильнее всех… А я, посчитав до 50, наплевала на законы гостеприимства – зашла внутрь пыльной квартиры без стука.
Это не было логовом зверя, нет, скорее до обидного простой обычной однушкой, такой же, как моя собственная. Без ремонта, со старенькой мебелью и дешевыми обоями… То, что вызвало во мне настоящую волну ужаса, было не в квартире – в самой старушке. И ее действиях.
Она даже не пряталась – ей просто было не от кого прятаться. Ее маленькая жертва лежала на диване, все так же одетая в курточку и ботинки, но… Девочка явно была без сознания, как бы не хуже – она почти не дышала, ее глаза были закрыты, а лицо почему-то посинело так, как у человека, которому жестко не хватает воздуха. Сама хозяйка квартиры стояла над бессознательной девочкой, наклоняясь все ниже и ниже, и это тоже было жутко, потому что живой человек, особенно в ее возрасте, просто не может почти сложиться пополам с идеально прямыми ногами и корпусом. Старушка была похожа на идеальную кривую из учебников по геометрии, черным выделяющуюся на фоне обоев в цветочек.
Кажется, я издала какой-то звук, может даже закричала от ужаса, потому что старушка вдруг оторвалась от своего непонятного действия и повернулась ко мне. Я говорила, что боялась раньше? Я тогда еще не знала, что такое страх…
Потому что назвать то нечто, что повернулось ко мне, человеком у меня просто не повернулся бы язык. Потому что лица у этой твари не было вовсе. В обрамлении седых, спутанных волос на меня уставилась… воронка. Не знаю, как по-другому описать, правда. Кожистая, покрытая какими-то буграми воронка с розовой сердцевинкой, похожей на маленький язычок, в глубине. Ни глаз, ни носа, ничего из того, что должно быть на лице, не было и в помине. И эта штука явно как-то чувствовала меня, потому что остатки старухи – человеческие ее конечности – резво развернулись в мою сторону.
Знаете, есть такая теория, что в стрессовой ситуации у человека включается один из трех рефлексов – ступор, побег или удар. Как же я рада, что оказалась в числе последних… Если бы мой мозг участвовал в том кошмаре, я бы не писала об этом, меня бы вообще не было. Но… руки действовали сами, вперед головы.
Я попятилась в сторону и рукой нащупала что-то, вроде бы какую-то вазочку. А потом, когда тварь сделала свой бросок, воткнула эту вазочку четко в середину воронки, и держала там до тех пор, пока тварь не упала, затихнув. И потом не отпустила, навалившись всем телом, кроша бедную вазочку в труху и вдавливая осколки в жуткую пасть.
Страшнее пережитого было только то, что под моими руками воронка внезапно стала меняться на… лицо. Обычное, человеческое лицо той самой старушки – соседки, окровавленное и с разорванным по самые уши ртом. Но у меня хватило сил убедиться, что тварь точно не шевелится и больше не встанет, по крайней мере в ближайшее время. А когда это случилось, я схватила девочку и просто убежала, предварительно заперев дверь – на мое счастье, ключ валялся в прихожей.
Я не стала дожидаться развязки всей этой истории. Только вызвала скорую и передала им ребенка, а потом молнией собрала все свои вещи и свалила – вряд ли бы полиция, рано или поздно явившаяся на труп, оценила бы историю с тварью в теле беспомощной пожилой женщины.
Я не знаю, чем все закончилось для жильцов того дома. Квартиру продавала дистанционно, отсиживаясь под крылом у родителей, мебель и всякое неважное барахло оставила новым покупателям, новости старательно не отслеживала. Я не была уверена, что у меня получилось убить тварь.
Я уверена в том, что у меня НЕ получилось, теперь. Как я это выяснила? По грузчикам, доставляющим старую мебель в квартиру на первом этаже в доме моих родителей. И по седым волосам, мелькнувшим за захлопывающейся дверью. И пусть ЭТА старушка почти не похожа на ту, предыдущую, я уже заметила, как она подходит к жильцам моего дома, к моим родителям, просит их помочь ей, и как постепенно они теряют то, что люди называют волей.
Я понятия не имею, кто она такая и как с ней бороться. Но родителей я ей не отдам, пусть даже для этого мне придется сделать что-то совсем уже страшное. Вроде бы с темными тварями борются огнем, да?
Ужас по соседству
Реальность – это не то, что нам кажется, да? Как часто мы принимает за зло то, что этим злом вовсе не является, и как прощаем даже самое ужасное тем, кто нам приятен? Я вот никогда раньше не задумывался над такой несправедливостью. До того, как меня буквально носом ткнули в то, что я ничего не знаю про нашу реальность. И в людях не разбираюсь от слова «совсем».
Сколько себя помню, тот дом всегда стоял пустым. Такая мрачная громадина с наполовину отвалившимися ставнями, разрушенным фундаментом и трещинами по крыше, через которые давно уже облюбовал себе место под солнцем дикий плющ. Среди аккуратных сельских домиков он был как больной зуб – вроде и не мешает никому, но ноет, ноет, ноет, пачкая пасторальные пейзажи.
Как понимаете, место то было совсем нехорошее. Про дом ходила дурная слава, да такая, что даже лихие подростки никогда не решались забраться внутрь, хотя на ту же старую фабрику бегали регулярно. Поговаривали, что дом убивает каждого, кто зайдет внутрь не как хозяин, что духи и призраки по ночам выходят из окон в сад, что человек, рискнувший всем и ступивший на чужую территорию, окажется навеки проклят… Что из этого было правдой – так это то, что ни один мародер, все же рискнувший поглазеть на потенциальные богатства, обратно не вернулся. Но дело в магии или просто в разрушающемся фундаменте… Это был вопрос, ответов на который никто не пытался искать.
А теперь представьте наше общее деревенское удивление, когда в один из солнечных дней у дома появился хозяин! Прямо с утра к калитке подкатили грузовички, из них повыпрыгивали какие-то люди с мебелью и мастерками, и все завертелось. Из дома выносили мусор, латали крышу, собирали леса для укрепления стен… Мы даже стали подозревать, что новый хозяин дома – маг или около того, потому что не в человеческих силах было укрепить развалюху до состояния места, годного для проживания, за один единственный день. Ну, или повреждения были на самом деле меньше, чем нам всем казалось…
Но подозревать хмурого мужчину с вечно недовольным, мрачным лицом в колдовстве мы все равно не переставали. Только полный псих или маньяк-некромант мог позариться на нашу реликвию. Да и выглядел этот человек как тот, кто сначала шеи сворачивает, а потом спрашивает, зачем пришли. Взрослые – и те относились к чужаку с опаской, сводя все возможные контакты с ним до минимума и всячески показывая, что ему у нас не рады. Что уж говорить о нас, детях! Для нас новичок был как магнит – жуткий, интересный, будто бы одним своим видом требующий, чтобы мы непременно проследили за ним.
Чем мы с удовольствием и занимались, благо летние каникулы в деревне небогаты на приключения. И очень скоро убедились в том, что мужик, отзывающийся, как оказалось, на скромное имя Степан Михайлович, вовсе не так прост, как кажется. Я бы, например, тогда не удивился, если бы обнаружил у него в подвале парочку трупов.
Хотя на краешке сознания нет-нет, да и проскальзывала мысль, что мы сами себя накручиваем. Ну, посудите сами – старый, овеянный мрачными легендами, дом, жутковатого вида таинственный хозяин дома, постоянно занятый какими-то не менее таинственными делами… Сам Бог велел использовать воображение на полную катушку!
Чего мы только не придумали. И свет из окон, якобы, видели, зеленоватый и потусторонний, и шепот странный слышали между деревьев, конечно же нечеловеческого происхождения, и силуэты призраков в окнах, туманной дымкой распадающиеся от короткого взгляда… Один мальчишка даже утверждал, что видел, как наш сосед разговаривает с какой-то огромной рогатой тварью, а после испаряется в клубах черного дыма.
Нам бы меньше сказок читать, конечно, а может и целебного ремня отхватить, но почему-то выходило так, что наши байки, разнесенные по деревне, вызывали у жителей совершенно другие эмоции. Нам…верили. Как бы странно это ни звучало. Природа не терпит пустоты, и, если чужак не спешил делиться со всеми подробностями своей жизни, истории малолеток отлично заполняли все дыры, пусть и со знаком минус.
Очень быстро получилось так, что Степана Михайловича стали ненавидеть. Бабушки крестились и плевались ему вслед, мужики отворачивались, показывая «козу» от злых сил, женщины прятали детей, и только подростки хоть как-то взаимодействовали с бедным чужаком, хотя лучше бы нет, потому что наши шалости с одобрения взрослых иначе как вандализмом и не назвать было. Мы били свежие стекла в окнах его дома, обносили сад, по пути откровенно вредя и вытаптывая чахлые кустики, совершали набеги на сарай, а парочку раз и вовсе чуть не сожгли дом, чувствуя свою безнаказанность. Как это совмещалось с тем, что на территорию дома вообще нельзя было заходить, мы не понимали, вообще не задумывались над этим, если честно.
Степан Михайлович был злом, вместе со своим жутким домом. И вместе же они должны быть уничтожены. Поневоле задумаешься, кто же в этой истории злом-то был, не правда ли? Но мысли длиннее пары слов в мою голову в том возрасте не забредали.
До тех пор, пока не случилось кое-что действительно страшное.
Степан Михайлович отбыл из усадьбы в неизвестном нам направлении, и мы решили провернуть особенную шалость – проникнуть в дом и развалить гнездо кошмаров, так сказать, изнутри. И зажигалки взяли, и тряпки промасленные, все как полагается.
У нас даже почти получилось – в дом мы попали без проблем, только калитка у ворот скрипнула неприятно, будто бы давая нам последний шанс одуматься. А вот дальше… Дальше, если честно, я помню все крайне отрывочно.
Вот мы заходим в темную прихожую и оглядываемся. Я четко знаю, что за моей спиной еще трое моих товарищей, слышу их дыхание, а потом… Я остаюсь совершенно один. Где? Не имею ни малейшего понятия, потому что вокруг пронзительно темно, настолько, что мне кажется – я ослеп. Ни звуков, ни шорохов, ничего, только темнота, абсолютная.
Вот я пытаюсь кричать и понимаю, что ни звука не могу издать, мой рот просто открывается вхолостую. Вот кто-то рядом шевелится, касаясь моей руки, но лучше бы никого там не было, потому что прикосновение это вовсе не теплое и дружеское – по моей руке будто проходятся наждаком, срывая с мясом кожу. И я кричу, но звуков все еще нет.
Вот я сворачиваюсь в комочек, пытаясь защититься от прикосновений. Они пугают меня, я все еще беспомощен и слеп, и понимаю, что если это «что-то» коснется меня всерьез, с намерением убить, а не.. изучить? Поиграть? Для меня все будет закончено.
Вот резкий свет слепит глаза, и я снова в прихожей, совершенно целый и невредимый, а за моей спиной испуганно таращатся мои друзья, зареванные и даже, кажется, описавшиеся от ужаса. А напротив нас зависнув в воздухе парит какая-то тварь, мало похожая на все, что я когда-либо видел в своей короткой жизни. Я готовлюсь умереть, но…
В этот момент меня и моих друзей буквально отшвыривает за дверь. Между нами и тварью появляется Степан Михайлович с какой-то жутковатой улыбкой. Он раскидывает руки, что-то бормочет, и тварь воет в попытках то ли убить, то ли убежать. Я не вижу до конца, скорее больше понимаю, что именно от Степана Михайловича зависит, выживем ли мы все, или же наши косточки найдут когда-нибудь потом, если вообще найдут. Я кричу, когда тварь отращивает из тумана щупальце, которое пытается обойти Степана Михайловича со спины и добраться до нас, но наш спаситель и сам не дремлет, ударяя по щупальцу четками и продолжая бормотать что-то непонятное. Тварь воет, мечется по коридору, пытается достать хоть кого-то. А потом дверь захлопывается, окончательно отсекая нас от сражения, которое идет внутри дома. И только по громкому вою я понимаю, что все. Закончилось.
Позже мы все, перепуганные и чумазые, сидим за столом вместе с хозяином дома, пьем чай и смотрим во все глаза, даже не пытаясь понять, что только что произошло. Я залипаю взглядом на большом золотом кресте, покачивающемся на груди Степана Михайловича, и тот, ухмыляясь, заправляет его в рубашку. Кажется, он извиняется перед нами. «Простите», говорит он, «что вам пришлось это увидеть. Она не выходила раньше, надо было ловить на живца».
А дальше… наступает темнота. Просыпаюсь я уже дома, в собственной постели. Мои родители не выглядят ни испуганными, ни напряженными, как будто ничего не случилось. Чуть позже я обнаруживаю, что мои друзья тоже ничего не помнят, и даже почти уверяю себя, что это был дурной сон, но…
Степан Михайлович уезжает в тот же день, когда я просыпаюсь после своего кошмара. Он собирает свои вещи так же быстро, как и привез, а я сижу на заборе и кошусь в его сторону: спросить – не спросить. Странно, но дом, который до этого наводил жуть на всю деревню, больше не выглядит пугающим и мрачным, обычный дом, который вот-вот развалится от времени.
А когда я уже решаюсь все же спросить, Степан Михайлович сам подходит ко мне. Треплет по голове сухой широкой ладонью и, не дав мне даже рта открыть, роняет в мои ладони старые четки. Те самые, которыми он ударил щупальце твари. Мне кажется, что в его ухмылке проскальзывает что-то горькое, как будто это действие приносит ему боль.
Больше мы никогда не виделись с ним. Я рос, дом разваливался, сначала став приютом для мародеров всех мастей, а потом просто под давлением природы, которая, как я уже говорил, не терпит пустоты. Много, много позже, прочитав кучу крайне специфических книг и столкнувшись пару раз с похожими тварями, я понял, почему горчила улыбка моего странного знакомого.
Я тоже вижу их. В заброшенных домах, в «неблагополучных» районах, в опасных для людей местах, обросших различными легендами. Я не знаю, что случилось со Степаном Михайловичем, подозреваю, что, передав свои четки мне он отошел от дел, или вообще умер, но точно знаю, что мой долг – избавлять мир от тварей, этих порождений зла человеческого. Подозреваю еще, что нас таких много, тех, кто видит изнанку мира.
И точно знаю, что рано или поздно на моем пути появится ребенок, которому я обязан буду передать старые четки, вместе с одиночеством, ненавистью людей и даром видеть тех, кто несет в себе зло. И это будет вовсе не радостный подарок, поверьте.
Ведьма в каждой из нас
Можно бесконечно долго говорить о пользе или вреде самовнушения, но иногда хорошая шутка действительно оборачивается чем-то… Проклятием? Колдовством? Или все же дело не в магии, а?
Как говорила моя хорошая подруга «В каждой женщине спит ведьма, и хорошо, если она спит достаточно крепко, чтобы не вредить окружающим». В моей свекрови ведьма определенно бодрствовала, потому что никак иначе объяснить ее потрясающе паскудный характер у меня не получалось.
Выходя замуж, я даже не подозревала, что краеугольным камнем моего брака будут не любовь и взаимоуважение, а его мама. Страшилками меня, конечно, пугали, и не раз, но как-то не думала я, что материнская любовь может быть вот такой, жуткой и калечащей все вокруг. Муж казался мне достаточно адекватным, способным если не противостоять маме, то хотя бы не пускать ее в нашу жизнь.
Я ошибалась. Первые звоночки, когда мне – тогда еще невесте – активно советовали, как нужно правильно вести хозяйство, стирать носки и готовить завтрак «сыночке», я благополучно пропускала мимо ушей. Жили мы с мужем отдельно, в собственной квартире, а периодические набеги будущей свекрови в будущем же я планировала просто пресекать. Кто ж знал, что у этой старой карги найдется свой дубликат ключей? И дубликат дубликата, и еще какие-то дубликаты…
Первую брачную ночь мы с мужем проводили под ее громкие причитания и советы под дверью. Серьезно. Свекровь, не стесняясь в выражениях, обсуждала сама с собой, чем именно мы там занимается, в каких позах, и как нам стоит закрыть форточку, пока ее сыночку не надуло спину. В НАШЕЙ квартире! В НАШУ первую брачную ночь! На мое искренне возмущение, муж сказал, что мама нервничает, да и не выгонишь же старую женщину ночью на улицу. А то, что эта старая женщина подслушивает и подсматривает, даже не скрываясь, это, видимо, ок, нормально…
Тогда я проглотила. И глотала еще долго, почти год глотала, по усиленной программе. И вещи-то я не так складываю, и обеды готовлю невкусные, неправильные с точки зрения Ее Величества, и пыль у меня по углам, и вообще, я – приживалка, которая к ее драгоценному присосалась с целью наживы. И, нет, я не пускала ее в квартиру, я, как уже выше говорила, даже замки меняла, но она все равно из раза в раз оказывалась на моем пороге, копалась в вещах, перекладывала мои трусы по каким-то пакетикам, потому что «так надо», проверяла, как хорошо мы платим по счетам и чем заполняем холодильник, пыталась забирать себе зарплату мужа, якобы мы не так ее тратим, и ей лучше видно.
С мужем я разговаривала не раз и даже не два, но весь его ответ был – «Сами разбирайтесь, вы женщины, вам виднее». На просьбы поговорить с матерью и объяснить ей, что это наша семейная жизнь, и мы как-нибудь сами разберемся, он не реагировал, занимая позицию страуса. И в конце концов, где-то на очередном спиче свекрови о том, что в отпуск можно и не ездить, а лучше сэкономить и отдохнуть на ее даче, а деньги отдать ей, я сломалась.
О! Как же я тогда орала! Я высказала ей все – и про ее посещения, и про ее жизнь, и про ее внешность, с которой от нее ее собственный муж сбежал куда подальше (это не просто так, поверьте, просто она уже достала меня рассуждениями, как сильно мне надо похудеть и как мои морщины портят ее сыну сексуальную жизнь). А в конце, когда муж и его маман уже просто хлопали ртами, как рыбки, от шока, закончила тем, что раз уж я такая вся злобная ведьма и порчу им замечательную жизнь, то я проклинаю их самым черным проклятием – пусть им вернется все, что свекровь нажелала мне.
После чего я просто ушла, громко хлопнув дверью. И подала на развод.
На самом деле нам с мужем даже делить ничего не пришлось – у меня была своя квартира, купленная до брака, хорошая работа, вещи, нажитые совместно, вроде микроволновки и постельного белья, я с чистой совестью оставила мужу, забрав себе половину банковского счета, который мы тоже пополняли вместе. И все. Семейная жизнь закончилась, так толком и не начавшись. Выплеснув на бывших родственников все, что я о них думаю, я с чистой совестью забыла о них думать, начав новую жизнь.
Но, как понимаете, этой истории не было бы, если бы все закончилось вот так.
Где-то через полгода, когда все случившееся окончательно превратилось для меня в страшный сон, прошлое само постучало в мою дверь, да как! Я сперва даже не поняла, кто стоит передо мной в рваной грязной одежде и с немытой башкой, даже хотела дверь захлопнуть со словами «нищим не подаю», но это ТЕЛО заговорило раньше.
И с падающей на пол от удивления челюстью я осознала, что передо мной стоит… моя бывшая свекровь! Куда только делась ухоженная, нестарая еще, по крайней мере внешне, женщина? Та развалина, которая маячила у меня перед глазами, что-то заискивающе причитая, была вообще на нее не похожа!
А потом выяснилось, что не все удивление у меня ушло на чужой внешний вид, еще немного осталось. Потому что то, что рассказывала бывшая моя свекровь, походило на бред сумасшедшей.
После моего ухода эта старая карга какое-то время радовалась, что у нее все вышло. Ее не смущало ни то, что сын явно не рад такому повороту в своей жизни, ни то, что от нее отвернулись почти все родственники из тех, кто был в той семейке адекватным. Главное, что злобную ведьму невестку, покушающуюся на жизнь и благополучие ее сыночка, она выжила, а остальное… Ну, наверняка, сын простит ее, она же для его блага старалась.
Вот только вышло вовсе не так замечательно. Сынок, раньше совершенно несклонный к плохим привычкам… запил. Крайне неожиданно, по совершенно неподходящему, по мнению свекрови, поводу – из-за развода. Казалось бы, радуйся, дурачок, а он… Аргументов не слушал, делать ничего не собирался, очень быстро пропил и хорошую работу, и аварийный счет в банке, и вплотную подобрался к маминой пенсии. Когда в ход пошла сперва машина, а потом и квартира, свекровь насторожилась, но все еще недостаточно для действий. Она была занята другим – ее собственное здоровье стало жестко подводить, руки-ноги не слушались, голова болела нещадно, давление скакало, сердце прихватывало. А потом и сын добавил – почти добил, до инфаркта мать довел.
Когда свекровь впервые выбралась из больницы и огляделась, от ее правильного и уютного мирка почти ничего не осталось. Сын, пропив все, что можно, включая и ценности из ее квартиры, перебрался под крылышко к матери, продолжая закидываться с ее пенсии. При попытках не давать и не пущать, поднимал руку, оказавшуюся достаточно тяжелой, да еще и здоровье так и не восстановилось. А когда злые люди пришли за ее квартирой, сообщив, что недвижимость забирают за долги по ЕЕ кредитной карте, до свекрови дошло – вот оно – проклятие подлой невестки! То, что кредиты надо платить, ей в расчёт вообще не бралось – раньше все долги погашали мы с мужем.
По мере этого душещипательного и крайне увлекательного рассказа моя челюсть стремилась все ниже и ниже к полу. Какое проклятие? О чем она вообще? А когда свекровь встала передо мной на колени, со слезами на глазах умоляя меня простить ее, я буквально услышала треск всех шаблонов в своей голове.
Но… Я не была злой, в порчу и проклятие не верила, да и не хотела, чтобы что-то связывало меня, пусть даже метафорическая какая-то магия, с этими людьми. Так что от чистого сердца заявила, что прощаю ее и снимаю порчу, даже руками поводила над седой башкой, лишь бы она убралась поскорее.
А через два месяца снова встретила свекровь, уже почти в обычном ее состоянии. Та меня узнала, подошла, даже пару раз назвала доченькой, пока хвасталась, что жизнь налаживается, сын пить бросил, и может быть мне стоит вернуться в их семью, раз я такая хорошая, добрая девочка. И моя челюсть снова почти встретилась с полом. От такой неслыханной чести я, понятное дело, отказалась.
Мораль? Их нет у меня. Правда нет. Только иногда один вопрос встает перед глазами: «А что, если я и правда ведьма?» Ну, оно же сработало, правда вообще непонятно, что и каким таким чудом. Хотя нет, вряд ли. Скорее всего это карма сработала, как любит повторять все так же моя подруга. Ну, или концентрация желчи в бывшей моей свекрови достигла своего пика и выплеснулась на нее же.
Потому что нельзя желать другим зла – оно обязательно вернется. Вот в это я верю безоговорочно.
Голодная
Что мы знаем о призраках? На самом деле ничего. Вообще. Да и не стоит живым лезть в дела мертвых, не их это дело. Вот только как быть, если это призраки лезут в дела живых? Как бороться? Как ПОВЕРИТЬ в то, что это происходит на самом деле? И как спасти хоть кого-то, выбирая между мертвым и живым?
Переезд – это звучит жутко само по себе, а если знать, что переезжать нужно из насиженного провинциального городка почти в столицу, и вовсе мурашки по спине бегут размером с крокодилов. К бытовым проблемам, которые неизбежно тащатся следом, добавляется полное незнание места, непонятки с работой, отсутствие детского сада… Впрочем, где наша не пропадала, верно?
Вопросы работы решал муж, он же был инициатором переезда. Квартирку на первое время ему выделили с барского плеча, причем неплохую, двухкомнатную, в старом фонде почти в самом сердце города. Купить такую у нас не было ни денег, ни возможностей, но вот так, на халяву пожить в историческом центре – почему нет? К тому же с перспективой выкупа этой самой квартирки.
Правда, и минусы нашего нового жилья особенно долго не скрывались. Во-первых, почти полное отсутствие ремонта, чем, по словам наших новых знакомых, грешил весь старый фонд, еще не выкупленный частниками. Во-вторых, соседи… О, сколько прекрасного в одном этом слове! Коренные жильцы бывших коммуналок радовали разнообразием как цыгане на базаре, но, как оказалось позже, к ним вполне можно было привыкнуть. Как и к тараканам, которые вообще не стеснялись людей и выходили отобедать в любое удобное для себя время.
Получив от начальства мужа полный карт-бланш на любой креатив над квартирой, я тут же впряглась в ремонт и стала низводить и изживать все, что мне не нравилось. Упахивалась так, что сил на что-то особенное не было, и потому совершила самую страшную свою ошибку – в пылу ремонта и борьбы с бытовухой стала меньше уделять внимания своему ребенку. Сынок у меня всегда был умненьким, развитым, даром, что ему всего-то пять лет исполнилось, возился тихо сам с книжками и игрушками, а иногда и помогать рвался, в том, что было ему по плечу.
Поэтому я слишком поздно заметила, что с Артемкой что-то не так. Вернее, нет, сам он был здоров, бодр и разумен, да и в поведении никаких отличий с собой прежним не показывал. Но… Мне стало казаться, что я слышу порой как он тихо, почти неслышно разговаривает с кем-то.
Сперва я списывала это на бурную детскую фантазию. Ну, мало ли, может он в процессе игры просто разговаривает сам с собой? Но потом, прислушавшись, убедилась, что, нет, это явно не внутренний диалог с придуманными героями. Речь Артемки уж очень походила на четкие, целенаправленные ответы и вопросы, заданные кому-то. И это было странно.
Конечно, я спросила, вежливо и аккуратно, как советовали в книжках по детской психологии. Артем не стал скрывать и честно рассказал, что общается с девочкой, маленькой, которой очень одиноко и грустно. Он зовет ее играть, но девочка скучная, и по большей части жалуется на то, что ей хочется кушать.
Детская психология сказала мне, что воображаемый друг – это нормально, и что реагировать на такие откровения скандалом не стоит. Поэтому я, подобрав челюсть с пола, только покивала и стала ненавязчиво втягивать сына в наши с ним общие игры, привлекала к ремонту, усилила внимание и загрузила мужа срочными поисками подходящего детского сада. Мы с детской психологией решили, что малыш просто скучает в новой обстановке, без привычных друзей, игрушек и любимой комнаты.
Артем охотно втягивался, знакомился и играл. Но про девочку тоже почему-то не забывал, ухитряясь вводить меня в ступор буквально парой фраз. То просил поставить дополнительную тарелку с супом «для девочки», то клянчил у меня печенье для нее же. И ладно бы, организм молодой, растущий, обожающий сладкое, так ведь он то печенье не ел даже! Складывал куда-то в коридоре и все!
Тогда я сменила тактику с попыталась осторожно выяснить, что же это за девочка такая. Но было похоже, что легенду воображаемой подружке сын до конца не придумал, потому что кроме набившего уже оскомину «Девочка, в коридоре, голодная очень» ничего больше не выдал. Мне даже показалось, что он и сам не рад, что выдумал эту самую девочку… Но ведь так это не работает, это же ЕГО воображаемый друг, он же должен быть таким, каким его хочет видеть ребенок!
А потом мой Артемка стал делать еще более странные вещи. Возвращаясь домой с прогулки, он вдруг замирал около какой-то из обшарпанных дверей в парадном и выдавал что-то вроде «А тут дядя Миша жил, у него ног не было» или «Помню тут девочки жили, близняшки, их трамваем переехало и все плакали». В смысле «помню»? В смысле «переехало»? Такие внезапные откровения меня, мягко говоря, пугали, потому что на фантазию мой ребенок, конечно, никогда не жаловался – чему прямое доказательство выдуманная девочка – но до подобного дело как-то не доходило. У меня был абсолютно нормальный, здоровый и счастливый ребенок, который никогда раньше вопросами смерти не интересовался!
Я честно запланировала поход к психологу в самое ближайшее время, но перед этим решила посоветоваться с мужем. Рассказала ему про девочку, про эти странные откровения, про то, что мне не по себе от того, что происходит. Муж пообещал во всем разобраться. Тогда я еще понятия не имела, как именно, просто поверила ему, и…
