скачать книгу бесплатно
Привет, мы инопланетяне! Фантастическая повесть
Александр Червяков
Далёкое будущее. Ромка и Сенька – неразлучные друзья; вместе они прошли через множество трудностей и опасностей на Венере. Однако теперь им предстоят новые испытания – сперва долгий космический перелёт, а затем – долгожданная встреча с планетой Земля, новые знакомства и, конечно же, новые приключения… Сможет ли Земля удивить друзей, привыкших к раскалённой поверхности и смертельно ядовитой атмосфере Венеры?
Привет, мы инопланетяне!
Фантастическая повесть
Александр Червяков
Иллюстратор Ираида Шипулина
© Александр Червяков, 2022
© Ираида Шипулина, иллюстрации, 2022
ISBN 978-5-0056-3357-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Привет, мы инопланетяне!
Предисловие
Каково это – увидеть Землю в первый раз? А в первый раз попасть под потоки воды, которые льются с неба? Это, кажется, называется, «дождь»? А быть в первый раз в жизни искусанным противно зудящими насекомыми, представляете, как больно? А в первый раз в жизни попробовать торт с кремом?
А как это – увидеть свою родную планету, где остались мама и папа, и все друзья, в виде маленькой яркой звездочки на темном небе?
Оказывается, быть инопланетянином на Земле и весело, и страшно, и поучительно. А герой книги, которую вы держите в руках, Рома Романов – самый настоящий инопланетянин и есть. Вообще-то он обыкновенный мальчишка, вот только родился далеко от Земли, на одной из научных баз Венеры. Живет Рома в будущем, в котором человечество разобралось со всеми своими внутренними конфликтами, победило болезни и голод, оставило войны на пожелтевших страницах учебников истории. Более того, в этом прекрасном будущем оно активно осваивает космос, исследует морские глубины, строит научные станции на далеких планетах.
Итак, вместе со своим закадычным другом Сеней и его папой, профессором Дымковым, Рома совершает первый в своей жизни космический полет на Землю!
Это вторая книга о приключениях мальчиков. Но, конечно, не только о приключениях. Она ещё и о том, что такое настоящая дружба и взрослая ответственность за свои поступки, о том, как дорого иногда стоят детские шалости, о том, что такое неравенство и что такое справедливость. А еще эта книга о красоте. О красоте космоса и Земли, о красоте труда и познания.
Историю о дружбе Ромы и Сени придумал замечательный детский писатель Александр Червяков. Его перу принадлежат первая повесть о Роме и Сене «А у нас на Венере», а еще книги «Метеорит на выходные», «Мы купили планету», множество рассказов, смешных, серьезных и поучительных.
Александр Червяков работает как журналист и популяризатор науки. Математик по образованию, переводчик-полиглот, астроном-любитель, талантливый музыкант, он использует свою богатейшую эрудицию и опыт для того, чтобы рассказать нам о радости, которую может принести созидательный труд и познание тайн Вселенной. Он написал очень много научно-популярных статей, почти все они были опубликованы на страницах необычайно интересного детского журнала «Лучик».
Будем надеяться, что у этой прекрасной книги будет еще одно продолжение!
Екатерина Федорчук
Председатель Саратовского отделения Союза российских писателей, литературный критик
I. Как мы стали космонавтами
Если вы этого ещё не знаете, то меня Рома Романов зовут. Я с Венеры вообще-то. Папа у меня работает бригадиром на добывающем комбайне, это внизу, на поверхности то есть, а мама – врач в госпитальном отсеке. А живём мы в самой обыкновенной каюте, в жилом отсеке, на атмосферной станции. На поверхности Венеры жить людям невозможно, там и работать-то смертельно опасно. Чудовищной силы ветер, раскалённая лава, вулканы, температура как в печке, почти 500 градусов, а ещё и давление, а ещё пар и дождь из концентрированной серной кислоты. Адское местечко! Без сверхпрочного экзоскафандра человеку там делать нечего, меньше, чем за секунду раздавит и сожжёт. Поэтому и придумали на Венере жить на атмосферных станциях – это такие гигантские аэростаты, плавающие среди жёлтых венерианских облаков на высоте в 50 километров. Тут и жилые помещения есть, и лаборатории для учёных, и мастерские, и пусковые площадки для челноков, и всё такое прочее. А зачем оно всё? – спросите вы. А затем, что такие редкие и ценные металлы на Венере есть, что закачаешься. Для этого у нас добывающие комбайны внизу есть, потом челноками металл на станцию поднимают, а уже оттуда – на орбиту, в космические грузовики, ну и дальше на Землю.
Детей на станции немного живёт, трудно тут потому что. Но всё-таки есть. Для нас даже школьный центр построили – у нас и маленький спортзал есть, и бассейн, и игровая комната, и где мы уроками занимаемся, и даже живой уголок. А не так давно к нам с Земли вдруг прилетел профессор Дымков, да не один, а с сыном – с Сенькой. Ему десять лет, как и мне, поэтому его к нам в младшую группу привели. Я сперва подумал, что, раз с Земли и профессорский сынок, то не получится у нас с ним подружиться. И мы даже подрались прямо в группе на перемене. Только потом помирились и оказалось, что вовсе этот Сенька не хлюпик и не плакса, а самый лучший в мире друг и выдумщик тот ещё. Каких только приключений у нас не было, вы не поверите! Один раз мы даже умудрились пробраться в челнок, угнали из ангара настоящий экзоскаф и отправились на поверхность Венеры, представляете? Правда, отругали нас потом очень сильно, даже едва не выпороли. Но обошлось. А другой раз мы вместе придумали, как «Сколопендру» – это робот такой научный для исследований – вытащить обратно наверх, когда у него двигатель сломался… Короче, очень крепко мы с Сенькой Дымковым сдружились. Про наши приключения на Венере я вам как-нибудь подробнее обязательно расскажу. Но сегодня я про другое, тоже будет интересно, обещаю. В общем, началась эта удивительная история так…
…Мы вместе с Сенькой, Андрюхой и Васьком, ну, это тоже мальчишки из нашей школьной группы, в настольные игры играли. У Васька в каюте. Но тут звонит звонок, Васёк открывает, а на пороге папка мой стоит. И Сенькин тоже отец, Анатолий Сергеевич. Вот как раз он и спрашивает удивлённо:
– Мальчики! А можете ли вы мне объяснить, почему нас вместе с вами снова вдруг вызывают к начальнику станции, а?
Меня как подушкой по голове стукнуло.
– Что, сразу всех четверых? – спрашиваю.
– Да нет, не всех. Только тебя и Сеню. Но это срочно, так что игру свою потом доиграете.
– А это когда было? – Сенька задаёт вопрос.
– Да вот пятнадцать минут назад это было – Анатолий Сергеевич говорит. – Звонит мне по коммуникатору лично Архидемон, то есть Виталий Борисович, и приглашает на свидание – меня, Ваню – тут он на папу моего кивает, – Рому, Сеню. И, что самое интересное, Ромину маму тоже! Так всё-таки, что произошло, кто-нибудь знает?
Мы с другом только головами мотаем. К начальнику станции? Зачем? Что-то совсем мне неудобно стало и страшновато. А что тут сделаешь? Раз вызывают на ковёр, то ничего не попишешь, надо идти. Тут вам не ясельки, а венерианская станция, тут капризы «хочу – не хочу» плохо срабатывают. Если срабатывают вообще.
Идём мы по станционным коридорам, торопимся. Даже не разговариваем особо. Только потом вдруг я сообразил, что идём мы вовсе не в сторону кабинета Архидемона, а туда, где конференц-зал находится. И точно – заходим внутрь, а там один только Виталий Борисович и сидит. Задумчивый! С кресла встаёт, со всеми нами за руки поздоровался. Даже со мной и с Сенькой, хотя нам только по десять лет исполнилось.
– Присаживайтесь, располагайтесь, – Архидемон приглашает. – Разговор будет длинный и, скорее всего, очень непростой…
Расселись мы, благо свободных кресел вокруг вагон и маленькая тележка.
– Так всё-таки что такое экстренное произошло? – папка мой спрашивает. – Снова две новости, одна плохая, а вторая ещё хуже? Или мальчишки что-то набедокурили?
Мы с Сенькой только переглянулись и плечами пожали:
– Ничего мы не бедокурили, вот честное-пречестное! – хором говорим.
Архидемон сперва ничего не сказал, только прокашлялся. Потом вроде как собрался что-то ответить, но тут в зал заходит профессор Черсин – он не так давно к нам на станцию прилетел, это Сенькиного папы самый главный начальник, важная очень шишка, – а с ним другой дядька, помоложе. Тоже, наверное, из тех яйцеголовых, которые с Земли прибыли в последний раз. Профессор Черсин нас всех взглядом окинул, руки потёр:
– Все действующие лица здесь? Вроде бы как все… Что ж, тогда давайте начинать!
И сел в кресло. Выдохнул шумно.
– Итак. Во-первых, у меня вчера было серьёзное совещание с руководством. Руководство нашими и вашими успехами очень довольно, непременно жаждет ознакомиться с собранными данными, так сказать, «накоротке». Ну и… Анатолий Сергеевич, Вы отлично поработали, однако достаточно Вам гулять по поверхности Венеры, пора знания и опыт передавать другим. В нашем НИИ планетологии идёт расширение, ввели должность заместителя по экстремальным исследованиям, и ожидают, что эту должность займёте именно Вы. Так что собирайтесь-ка домой, пора на Землю…
Я когда сообразил, что профессор Черсин сказал, у меня будто в животе что-то провалилось и стало неудобно, как если что-то очень нехорошее сделал, а тебя за этим застукали…
– А как же Сенька? – тихо спрашиваю.
А у Сеньки лицо, гляжу, тоже растерянное до невозможности. Вот чего угодно он ожидал, только не такого. И глаза предательски заблестели, еле сдерживается, чтобы не заплакать…
Анатолий Сергеевич тут говорит:
– Неожиданно всё это, честно говоря… Я уже как-то к Венере привык… Нет, понятно что возвращаться рано или поздно пришлось бы, но чтобы вот так внезапно… Нельзя ли это дело отложить ещё хотя бы на пару месяцев? Да и должность новая непростая, боюсь, что не справлюсь…
Профессор Черсин вперёд наклонился даже:
– А кто тогда справится? Нет уж, профессор Дымков, не отлынивайте, пожалуйста! Лучше Вас нам никого не найти, когда я Вашу фамилию назвал в качестве возможной кандидатуры, весь учёный совет аплодировать начал. Да так, что я думал – сейчас занавески с окон попадают. В Подмосковье уже строится новое здание, осенью как раз надо будет заселять лаборатории, составлять планы исследований, и так далее. Сейчас на Земле февраль, к лету как раз будете на месте. Жильё, транспорт, питание – не беспокойтесь, всё уже решено в самом лучшем виде. Отдохнёте, осмотритесь и приступите к работе.
Потом поворачивается к Архидемону:
– Теперь во-вторых. Виталий Борисович! Нам в новом институте чертовски будет нужен классный спец по работе на поверхности Венеры. Помимо всего прочего, будем строить большой тренажёрный полигон, полноразмерные камеры с имитацией физических условий, готовить операторов экзоскафов… Иван Андрианович – он как бы не мой подчинённый, а Ваш. Может, отпустите его к нам?
Папка мой помрачнел и даже с кресла встал:
– Я, конечно, спасибо и всё такое, только моё место здесь, а не на Земле… Извините…
Архидемон головой покачал:
– У вас на Земле, значит, специалистов не хватает – только у нас, на Венере, их тоже не вагон… Больше скажу – не хватает нам людей! А Романов у меня лучший бригадир, самый опытный, я без него как без рук. Не пущу, вот хоть стреляйте. Он нужен мне здесь! Даже если согласится – не отпущу. Но он и сам не согласится, я давно его знаю.
Профессор Черсин руками разводит:
– Досадно, но я Вас очень даже хорошо понимаю. Знаю, в каких условиях тяжёлых работаете, и что нехватка людей у вас на станции существенная. Особенно подготовленных. Вот с этим как раз мы вам постараемся помочь, не прямо сейчас, конечно, но через 3—4 годика, думаю, пришлём первую партию специалистов… Молодых, грамотных, знающих, чтобы и в атмосферу, и на поверхность, и чтобы челнок могли водить, и экзоскаф… А в перспективе у нас – постройка второй российской атмосферной станции, уже нового поколения, хотя это, конечно, вопрос не одного десятка лет… Хорошо. Тогда третий вопрос. Как я понял и как мне рассказывали, Рома без Сени никуда, а Сеня без Ромы туда же. Сеня, ясное дело, должен с отцом на Землю лететь… Но вот Рома… Вопрос деликатный, не спорю, но… Может быть вы сможете отпустить Рому Романова вместе с другом? При институте у нас физико-математическая школа для одарённых детей есть, учиться будут вместе… Мне даже неловко как-то спрашивать, у мальчишки тут семья, мама, папа, я не настаиваю… Но очень уж эти ребята мне приглянулись, когда со «Сколопендрой» беда случилась. Им настоящая школа нужна, сильная. Я ничего плохого про вашу местную школу сказать не хочу, но вы же сами тоже наверняка о таком думали не раз… Само собой, разлучать семью насильно никто не будет – так что решать прежде всего вам, уважаемые Иван Андрианович и Вера Матвеевна… – и на папу с мамой моих глядит.
Я растерялся, потом испугался, а потом вообще не знаю что. Потом шмыгнул отчего-то носом, а тишина висела в зале такая, что этот шмыг как громом прогремел. И тут вдруг мама сказала:
– Нет уж, раз такое серьёзное дело, пускай Ромка сам решает. Он у нас уже вполне большой, чтобы понять: хочет он остаться с нами на станции, или вместе с другом своим на Землю отправляться, на учёбу.
А я тогда окончательно раскис и вдруг заплакал. Потом соскочил со своего кресла и бросился маме на шею:
– Мам, а мам, а можно сделать так, чтобы мы все вместе на Землю полетели? И папка, и ты – ведь как было бы здорово? Я с Сенькой на Землю хочу… только без вас не хочу…
Мама обняла меня крепко и молчит. Тут отец со своего кресла встал, подошёл, положил руки мне на плечи:
– Нет, Ром. У меня работа внизу, бригада, её бросать не положено. И маму в госпитальном отсеке никто не заменит. Так что думай сам, не малыш! Вот только… Я бы на твоём месте всё-таки полетел.
– А мы по связи каждый день разговаривать будем? – спрашиваю.
– Ещё бы! Не просто разговаривать – следить вместе с мамой за твоими успехами, как растёшь, как себя ведёшь, как учишься. Ну а как выучишься – тогда ждём тебя обратно на станции. Но решать тебе, сынок. Захочешь остаться – останешься. Захочешь полететь – полетишь.
Я к стенке отошёл, лбом в неё упёрся и глаза закрыл. И такой у меня кавардак в голове, и вот ни грамма не знаю, что выбрать и на что решиться. А потом слышу голос Архидемона:
– Что-то я тебя, Романов-младший, не узнаю нынче. Значит, как пробраться втихаря в челнок и улететь без спросу на поверхность – это у нас смелости хватает? Ни мама, ни папа не помеха? А вот когда разговор про хорошее дело идёт, про учёбу – так сразу хвост поджал?
А потом вдруг Сенька говорит тихо-тихо:
– Пап, ты тогда лети на новую работу… Только можно я у дяди Вани с тётей Верой тут останусь, на Венере… Просто я без Ромки на Землю лететь не могу, понимаешь?
А я вдруг подумал о том, какая же интересная, наверное, штука эта Земля. И что я же не навсегда улетаю. И что Сенька будет со мной, и Анатолий Сергеевич. И что я уже конечно не совсем взрослый, но всё-таки взрослый. А раз взрослый, то надо решаться. Говорить или «да», или «нет». А решил – тогда как отрезал, как скала. Как папка мой. Смахиваю последнюю слезинку и говорю:
– Нет, Сень. Я понял. Я хочу лететь. А пока учиться будем на Земле, мы такую штуку придумаем… круче «Сколопендры» в тридцать раз! И на ней вместе вернёмся на Венеру! Вот!
А потом почему-то снова кинулся обнимать маму. И опять заплакал, хотя и не положено уже мальчишкам в моём возрасте сырость разводить. Особенно на людях. Но ничего поделать с собой не могу.
На самом деле совсем не сразу мы полетели. Потому что надо было все собранные учёными материалы погрузить в корабль, и всё подготовить, а это совсем не быстро происходит, оказывается. Целые две недели мы ещё на станции прожили. В школьном центре ребята, само собой, быстро всё узнали и очень огорчились, что мы улетаем с Сеней. И Полина Алексеевна, учительница, тоже.
– Хулиганы вы, конечно, те ещё, – сказала она печально, – но без вас наша группа будет совсем не такая весёлая. Вы обязательно нам пишите и по видео тоже связывайтесь – и с корабля, и с Земли особенно. Ведь всем ребятам как будет интересно – когда не учебный фильм по видео, не какая-то там познавательная программа, а их собственные друзья рассказывают про другую планету. Особенно ты, Рома – ведь ты на Земле ещё никогда не был?
– Не был… – говорю. – Но я всё-всё там осмотрю и про всё вам буду рассказывать.
– Я понял! – вдруг Петька руку поднимает. – Это будут такие как будто для нас специальные уроки про Землю с Сенькой и Ромкой! Как передача по телеку! Круто!
Все зааплодировали. На прощание нам с Сенькой ребята кучу разных подарков подарили. В основном рисунки и значки. Алёнка Кощеева вышила нам по носовому платку разноцветными нитками, а вот Андрюха двух лавовых драконов где-то раздобыл, не такие шикарные, как у меня были, но вполне себе нормик:
– Один, Ромка, для тебя, а второй для Сеньки. Там на Земле ребятам, ну, с которыми там подружитесь, обязательно покажите и рассказывайте, как тут у нас наверху и на поверхности тоже!
Но всё равно грустно было. И сосед мой Васёк жутко расстроился, а маленькая Надя Курёхина даже разревелась. Я никогда не думал, что уезжать так далеко и надолго из дома, где всю жизнь прожил, это так тяжело и с ребятами расставаться. Даже вечно вредный и ехидный Мишенька-ангелочек вдруг нам подарил открытку, которую сам нарисовал, а внутри стихи, и совсем не ехидные:
Я хочу сказать негромко:
До свиданья, Сенька, Ромка!
На далёкую на Землю
Улетаете вдвоём;
Вы учитесь поскорее
И обратно на Венеру
Возвращайтесь, возвращайтесь,
Мы вас очень-очень ждём!
Но, конечно, больше всего я с папой и мамой времени проводил. Мама помогала мне понемногу вещи собирать – одежду, игрушки, книжки; аккуратно мы всю мою коллекцию упаковали в коробки – это и ребятам, с которыми мы вместе учиться будем на Земле, интересно станет, и нам с Сенькой как бы на память, чтобы про Венеру не забывали. Уложили наш конструктор, Сенькин радиоуправляемый вертолёт, все мои модели челноков. Мама постоянно повторяла, чтобы я Анатолий Сергеевича слушался во всём, и вёл себя прилично, и учился тоже как следует. И чтобы на Земле во всякие приключения носа не совал. И папка тоже строго-настрого приказал:
– Нас с мамой рядом с тобой не будет, но это не повод, чтобы расслабляться! Надо, чтобы ты на Земле всем показал – ребята с нашей Венеры и вести себя умеют, и учатся лучше всех. И в обиду себя не давай никому. А если что Анатолий Сергеевич скажет – чтобы слушался, как меня, ясно? Обещаешь?
– Обещаю, пап! – говорю. А у самого на душе не пойму что. Как оно всё будет? Что меня ожидает там, на Земле? Как я буду без мамы? И страшно, и тоскливо, а вроде бы как и любопытно, и терпение уже совсем заканчивается… А ещё вот по правде: даже когда мы с Сенькой на поверхность убегали, я чувствовал себя гораздо смелее и увереннее… Ужасно противная штука это ожидание, скажу я вам!
А когда пришёл тот самый день и ожидание закончилось, мы все вместе на пусковую площадку отправились, к челнокам. Только не к тем, которые вниз, на поверхность. А к тем, которые наверх, на околопланетную орбиту. Архидемон на этот раз даже на все правила рукой махнул, и разрешил, чтобы наша группа вместе с Поллексеевной нас провожали. Ну и мама с папой – это уж само собой. Хотелось плакать, но как же тут заплачешь, когда на тебя ребята во все глаза смотрят? И особенно девочки? Сказали мы всем «до свидания», маму с папой я обнял так, как, наверное, в жизни ещё ни разу не обнимал. И Сенька потом их тоже по очереди обнял, и его моя мама поцеловала так же крепко, как и меня. А потом мы взяли вещи и пошли по трапу в челнок. Я обернулся и ещё раз всем-всем помахал. А потом трап поднялся, мы уселись в кресла, пристегнулись, и завыли тихонечко двигатели…
Сначала в иллюминаторах челнока картинка была мне тысячу раз привычная – обыкновенные венерианские облака, жёлто-оранжевые и плотные, как вата. А потом вдруг они оказались внизу, под нами, а вокруг остался только странный жёлто-зелёный туман. И я в первый раз в жизни увидел Солнце – круглое, как мяч, и ярко-белое. Я даже вскрикнул и зажмурился от неожиданности. Тогда Сенькин папа на кнопку нажал, и на иллюминаторы поляризующие шторки опустились. Небо становилось всё темнее и темнее, до тех пор, пока не превратилось в глубоко чёрное. И только Солнце в нём желтоватым кругом с резким краем. А далеко внизу остались причудливые разводы венерианских облаков, и я подумал, что снова увидеть их смогу очень-очень не скоро. А потом подумал, что за это время смогу увидеть столько интересного и нового, что все ребята в классе обзавидуются. Потом снова грустно подумал про маму с папой. А потом вдруг увидел громадную металлическую конструкцию – не такую, конечно, громадную, как наша станция, но тоже ого-го!
– Ну что, господа пассажиры, – раздался весёлый молодой голос пилота челнока. – Вот мы и прибыли!
Мягкий толчок, вибрация, а потом двигатели челнока стихли. Я сперва совершенно не понял, что со мной такое происходит. А потом даже засмеялся от удовольствия. Ощущение было такое, как будто я в школьном бассейне нырнул к самому дну и будто бы завис, глаза закрыл, и не чувствую ни верха, ни низа, только воды вокруг нет и воздуха набирать совершенно не нужно. Стало легко-легко и приятно, это было как во сне, но ни капельки не сон!
Расстегнув ремень, я подпрыгнул в кресле… Ой! Я резко взлетел вверх и больно стукнулся макушкой о потолок. Даже скривился и губу закусил.
Анатолий Сергеевич тут ко мне поворачивается:
– Ох, Ромка, я ведь и забыл, что ты у нас первый раз в космосе. Это Сенька у меня уже тёртый космонавт, он, пока с Земли на Венеру летел, к этой штуке успел приобвыкнуть. Невесомость это называется.
А я за макушку рукой держусь:
– А почему невесомость? – спрашиваю наконец.
